***
– Привет, – протянул Шики, приоткрывая дверь в комнату брата. Мальчик увлечённо сидел на полу и что-то рисовал в альбоме, но завидев старшего брата, заулыбался. – Шики! – он бросился его обнимать, уткнувшись носом ему в живот, и горячо выдохнул ртом, прямо в области над ремнём. Хороший знак, подумал Шики. – Мама обещала поиграть со мной, но из-за грозы она сидит у подруг и не приедет до ночи! – Вот как? Эрис так сказала? – Да, – вытянул губки мальчик. – Понятно... Выходит, тебе совсем не с кем поиграть? – он сжал плечо Рина чуть сильнее. – Не с кем... – приуныл он, опустив голову. Шики опустился на колени и заглянул в его лицо – такое противно-милое, смазливое. – А хочешь, я поиграю с тобой? Глаза младшего брата округлились, он неверяще уставился на Шики и через мгновение радостно запрыгал. – Да! Конечно хочу! Пожалуйста, Шики! Ему было всё равно, кто перед ним. Ребёнок, взрослый, родной брат или ещё кто. Даже пол не имел значения. Он просто захотел попробовать. – Это будет нашим маленьким секретом, хорошо? – прошептал Шики, запирая дверь в комнату.***
Эрис замечала, как брат меняется с возрастом. Внешне он становился только прекраснее — он следил за питанием, время от времени посещал зал, он знал себе цену и всегда выглядел безупречно. Ей он постоянно отшучивался и говорил, что просто равняется на сестру, которая тоже была эффектной в своём роде. Но Эрис была из тех, кого бы назвали шикарной женщиной лет в 35-40, но явно не в 17. Её внешность никогда не была по-детски девчачьей, она не увлекалась тем же, чем её одноклассницы. В старшей школе они все бегали за парнями, в том числе за Шики и заводили знакомства с Эрис, чтобы через неё познакомиться с братом. Но она прекрасно понимала, к кому они так стремятся. – Всё таки, ты сделал это? – прищурив глаза, спросила она, когда вышла из комнаты Рина. – Он тебе рассказал? – лениво спросил Шики, развалившись на диване. – Нет. Но заметно, что он видел то, чего не должен был, – сказала Эрис таким тоном, будто они обсуждали погоду. – Тебе нравятся дети или... – Фу, нет, – тут же отмахнулся Шики и сел. Проследил глазами, как Эрис обходит кресло и садится к нему. – Выходит, тебе всё равно? – Главное, чтобы это был человек. Я не привередливый, пока, – он оглядел её от головы до пояса. – Ты слишком спокойна. Даже не ревнуешь? Эрис замерла, чуть склонив голову. Ну и вопросы. Короткие, чуть достигающие плеч чёрные волосы прикрыли от взгляда Шики её лицо. Он знал, что оно точно такое же, как у него. Подавшись вперёд, Шики одной рукой убрал мешающие пряди за её ухо, а другой взял за подбородок и развернул лицо к себе. Он не поцеловал, он буквально впился в губы напротив, практически сразу до крови прикусил нижнюю и стал её посасывать. Эрис не отстранилась, но была готова к любым его действиям. Они уже так делали. С детства, лет с пяти. Эрис постоянно целовала брата в губы, а он не особо сопротивлялся. Но когда похвастался другим мальчикам, что целуется с сестрой, его отцу пришлось подыскать для детей новый подготовительный класс в другой школе. С тех пор их невинные игры стали тайными. Ни один, ни другой не ощущали, насколько серьёзно всё было, но чётко знали, что в обществе это не поощряется. В более старшем возрасте они делали это чаще, но инициаторами были уже оба. Эрис позволяла до крови кусать губы и закрытые одеждой части тела, чем и завлекла Шики. Она знала, что именно нравится её брату, а он знал, что нравится его сестре. Настоящие половые органы они тоже увидели друг у друга, Эрис позволяла Шики трогать свою грудь, когда он хочет. В 15 лет они попробовали друг друга в постели, но так как никто из них не осмелился воплотить свои фантазии друг с другом, секс получился самым обычным. Но до этого доходило нечасто, этот предел они оба понимали. Попробовать так, как они хотели, стало бы точкой невозврата, к которой Шики стал стремиться всё чаще. – Пойдём ко мне? – прошептал он, оторвавшись от окровавленной губы. Парень был как пьяный и мутно любовался проделанной работой. В качестве подтверждения своих слов, он упёрся в бедро сестры стояком и немного потёрся им. – Нет. Эрис была непреклонна, как бы ей самой это не нравилось. У неё тоже было много тараканов в голове, но она в отличие от брата контролировала их гораздо лучше. – Я пойду изнасилую кого-нибудь. – Иди изнасилуй кого-нибудь, – ухмыльнувшись, сказала она, уже скрываясь на лестнице. Шики усмехнулся и снова лёг, положив руки под голову. Возбуждение пройдёт, но... в каждой шутке есть доля правды. Он понимал, что рано или поздно он действительно выйдет на улицы ночного города и найдёт свою первую жертву. Шики бы никогда не нашёл такого партнёра, который бы принял все его фетиши, если их можно так назвать. Он лёг на бок и потёрся щекой о шёлковую диванную подушку. Однажды он разрушит свою жизнь, он понимал это.***
– Ты совсем расстроенный, – сказала Иджи, слушая голос дяди уже на протяжение пяти минут. Рин очень переживал за Акиру и начал свои поиски вместе с Кейске. Как бы глупо это не звучало, но он не хотел жаловаться на свое состояние ребёнку. Ей ни к чему это знать, а душу он уже излил своему парню. – Да просто навалилось всё, – устало выдохнул Рин, сжав пальцами переносицу. – Ты же знаешь, и диплом, и у Казуи проблемы на работе. – Он до сих пор не вышел из папиного "бизнеса"? – тут же нахмурилась Иджи. Блондин сжал мобильный ещё крепче. – Он больше не связан с Вискио. Но род деятельности не поменял. Рин находился в комнате Акиры и Кейске на кампусе. Отодвинув стул, он не глядя плюхнулся на мягкое сидение, как вдруг под собой что-то зашелестело. Бумага. – Тебе надо поговорить с ним, Рин. Пока он не увяз в этом с головой. – Да... – отвлечённо протянул парень, вытаскивая блокнот, на который сел. Он задержал дыхание, увидев записанный на открытой странице адрес квартиры старшего брата. – Иджи... Ты не могла бы напомнить ваши с папой имена? Девочка, оторопев, пару раз моргнула, не понимая. – В смысле? – Я имею в виду, какие ваши имена в английских документах? Вы же меняли их, после приезда из Японии. – Ах, ты про это, – Иджи даже задумалась. Она всего-то пару раз держала английское свидетельство о рождении в руках. – Скайлер и Имоджин Джонсон. Кажется. А зачем тебе? – Да так, – пробормотал Рин, записывая имена рядом с адресом. – Хотел проверить вас в стоп-листе, я как раз еду в одно местечко. Нахмурившись, Иджи никак не прокомментировала это. Она не поверила, но не стала переспрашивать. Завершив разговор, девочка устало опустилась на подушки. Из-за чёртового перелома она ещё месяца два не сможет нормально передвигаться, и это злило не только её одну. Повернув голову к расположенным на шкафу часам, она поняла, что до выхода ей остаётся всего час. Иджи уже знала, что Шики отправляет её на занятия не из родительского долга, а чтобы она не мешалась часа три-четыре. "Я изнасиловал его". Даже во сне Иджи слышала эти слова. Она прекрасно знала, кто её отец, знала в общих чертах, чем он занимается. Помнится, несколько лет назад она впервые узнала, что Шики за человек. Убийца, хладнокровный и жестокий, девочка помнила тот год, когда они жили с отцом вдвоём в Японии. Этот период был насыщен самыми разными моментами — как самыми лучшими, так и самыми кошмарными. Иджи до сих пор помнила первый раз, когда она увидела настоящий труп. Не в кино, не в видеоигре, а на полу их прихожей. Самый настоящий, окоченевший, со вспоротым горлом и замершей грисамой ужаса на лице. Она тогда потеряла сознание, и Шики пришлось возиться с уже двумя бесчувственными телами. Сходило ли ему это с рук? Конечно же нет. Каждый день, уходя из дома, Шики был готов к тому, что больше не вернётся. Чтобы не оставить дочь ни с чем, часть заработанных денег он переводил на её банковский счёт, также он познакомил её с парой своих людей, говоря, что в случае чего именно они станут её опекунами. Для семилетней на тот момент девочки это был непомерный стресс. Она довольно быстро привязалась к отцу, несмотря на его холодность и отречённость. Иджи ещё тогда понимала, что Шики общается с ней только из-за того, что она его ребёнок. Однако сейчас ей было всё труднее воспринимать этого человека как родственника. Убийца, насильник... кто ещё? И что важнее, как долго ещё она сможет оправдывать его и продолжать молча наблюдать за тем, как этот человек отравляет и усугубляет её жизнь всё больше?