Interminabilis Vitae

      Это чувство сводило Эдгара с ума. Кто-то постоянно смотрел на него. Разумеется, это мог бы быть какой-нибудь ребёнок, но (юноша был в том уверен) дети были слишком увлечены словами интервиты с книгой. Элла с трудом могла усидеть на месте, ожидая начало истории. — Так о чём история, Аполлон? — раздался голос из зала. Кажется, кто-то из нянечек решил поторопить его. Наверняка ребёнок больше не мог ждать.       Тот, кого назвали Аполлоном прочистил горло и немного приоткрыл книгу. Это были его личные рукописи. Приёмный интервита из семьи ДеРоссов слыл недурным писателем и был вынужден развлекать гостей дома на приёмах и их детей на прочих мероприятиях своими историями. Это Эдди успел узнать от Мейпл, пока рассказчик тянул время. — Это история о маленьком кролике и страшном монстре, — спокойно произнёс ДеРосс.       Эдгар мог поклясться, что тот специально одарил его взглядом.       Дети восторженно загудели. Некоторые (и Эллочка вместе с ними) захлопали в маленькие ладошки. Брату пришлось отпустить ручонку сестрицы ради этого. Элла быстро вернула её на место. Почему-то это заставило юношу немного выдохнуть.       Главной его проблемой оставался этот странный взгляд. Валден не решался обернуться. Если бы он сделал это или показал хоть какое-то беспокойство мимикой — Мейпл и Чарльз тут же были бы отвлечены от Эллы. Он прекрасно знал это и не мог позволить себе заставлять их беспокоиться. — Когда-то давным-давно в лесу очень далёком отсюда жили-были разные забавные зверьки. История эта такая давняя, и переписана она была так часто, что уже кажется неправдой, — заговорил вита.       Дети уже начали пытаться задавать вопросы и обсуждать слова Аполлона между собой. История даже не началась, однако юноша уже смог завлечь юных слушателей. Мейпл и Чарльз тоже, кажется, стали обращать на сказку больше внимания. Элла же смотрела на ДеРосса огромными глазами. Было что-то чарующее в голосе рассказчика. Наверное, это тоже было частью его особого таланта.       Как бы Валден не хотел очистить разум и отдаться этим чарам, странное ощущение не позволяло ему расслабиться. — Все зверьки жили со своими братьями на собственных территориях, и уклад этот был нерушим веками. Однако… — Интервита печально вздохнул, — Всё изменилось, когда огромные и страшные монстры решили стать главными в лесу.       Маленькие слушатели принялись возмущаться и хмуриться. Элла вцепилась в платье Мейпл. Старшая сестра немного прижала её к себе. — Никто из жителей леса не мог противостоять страшным монстрам. Уже вскоре пушистые кролики больше не могли прыгать по мягкой травке; золотые рыбки больше не могли свободно плескаться в воде; ящерицы больше не могли ползать по деревьям; всех бабочек вовсе прихлопнули и вырвали их красивые крылья; волков и мышей жгли заживо. Монстры же радовались жизни. Теперь они одни правили всем лесом, шили себе шубки из кроличьих шкурок и ели золотых рыбок.       Детишки принялись испуганно верещать и перешёптываться громче. — Кролики… — испуганно прошептала Эллочка. В этот момент она подумала о своей любимой плюшевой игрушке похожей на кролика. Старший брат осторожно провёл пальцем по её маленькой ручонке несколько раз. — Какая-то жестокая сказка, — шёпотом произнесла Мейпл. — Уверен, дальше будет лучше. Детям стоит узнавать о жестокости хотя бы так. — Чарльз пожал плечами, — Такова жизнь, дорогая.       Эдди всё ещё не мог сосредоточиться под этим странным, пристальным взглядом. К тому же что-то смущало его в истории собрата. Он постоянно ловил на себе короткие взгляды Аполлона. — В один обычный денёк маленький глупый кролик попался на глаза большому монстру. Кролик всего-то хотел немного порезвиться на зелёненькой травке, пока монстр-хозяин не следил за ним. Кролик прыгал в своё удовольствие и был безмерно счастлив маленькому шансу почувствовать себя диким маленьким кроликом. К несчастью, другой монстр оказался неподалёку. Сначала кролик его даже не заметил, но вот монстр давно приметил кролика. К ещё большему несчастью, монстр был не один.       Маленькие дети слушали историю с открытыми ртами. Многие из них переживали за кролика и осуждали монстров. Валден был даже рад тому, что никто из них не понимал, какую жестокую правду скрывала эта история. Он не был уверен даже в том, что взрослые слушатели понимали замысел. Никто особо не менялся в лице. — Монстры стали окружать бедного кролика. Они все хотели снять с него шкурку и съесть оставшееся. Их пасти щёлкали прямо рядом с мордочкой маленького кролика, и тот уже прощался со своей жизнью. Маленький кролик хотел бы убежать, но не мог. Он очень сожалел о своём решении пойти погулять.       Эдгару не нравилась эта история. Эдгару не нравились взгляды, которыми его одаривал Аполлон. — Огромный, страшный монстр вдруг схватил маленького кролика в зубы. Кролик запищал и уже попрощался с жизнью. Его маленькое сердечко бешено стучало, и кролик, кажется скорее умер бы от страха, чем от зубов монстра. Другие монстры гнались за похитителем кролика, но в какой-то момент отстали. Монстр поставил кролика на землю, и внимательно осмотрел его.       Дети едва могли усидеть на месте и ждали каждого слова рассказчика, затаив дыхание.       Аполлон только открыл рот, чтобы продолжить говорить, как вдруг к нему подскочила крайне недовольная девушка. Она вдруг выхватила из рук интервиты его книгу и отошла на несколько шагов назад. Юноша вскочил с места и попытался отнять книгу, но цепь на ноге помешала ему добраться до девушки. — Эвридика! Отдай книгу! — воскликнул интервита. Все его попытки достать рукописи успехом не увенчались. — Ещё чего! Как ты смеешь читать это?! — зашипела девушка, — Я сожгу её для твоего же блага, понял? Сколько раз я тебя просила никогда не вспоминать об этом рассказе?       Дети принялись галдеть. Взрослые же затребовали, чтобы Эвридика вернула рассказчику его сборник. Дети должны были узнать конец истории! — Что с кроликом? Что с кроликом? — кричали дети.       В глазах Аполлона появилась тень страха. Очевидно, эта девушка только что впутала его в серьёзные проблемы. Он мог только наблюдать за тем, как воровка уносила его книгу. Самые наглые мальчишки бросились к ней, чтобы вернуть сборник и узнать конец истории. Взрослые же со вздохами начали пытаться успокоить их. Что ж, дочь хозяев вечера явно могла делать то, что ей заблагорассудится.       В итоге девушке удалось уйти вместе с рукописями Аполлона. Дети переключились на самого рассказчика, и в этом шуме бедный юноша не мог сказать ни слова. Некоторые малыши позволяли себе дёргать его за одежду и бить. Эллочка чуть ли не рыдала — очень уж её волновала судьба кролика. — О, Элла, не плачь! Кролик ведь в полном порядке! — нервно выдала Мейпл. Девушка попыталась поднять сестричку и хоть как-то успокоить её.       Девушка посмотрела на Чарльза и Эдгара, как бы умоляя их обоих о помощи. Валден повела младшую прочь от шума и глупых детей. Её парень не был против уделить немного времени семье, потому она вовсе не торопилась. — Точно, в полном порядке, — улыбнулся молодой человек Мейпл, — Эта история… Я её столько раз слышал!       Девочка чуть приободрилась и заинтересованно уставилась на Чарльза. Тот продолжал улыбаться ей. Эдгар шёл чуть позади остальных. Уж он-то точно знал конец истории.       Аполлон должен был изменить концовку на более счастливую, чтобы дети были довольны. — Кролик и монстр подружились, — вдруг произнёс художник.       Сёстры и парень обернулись на него. Эдди же смотрел куда-то перед собой жутковатым, немигающим взглядом. — Кролик! — Эллочка расплылась в широкой улыбке.       Влюблённая парочка тоже улыбнулась юноше. Мейпл не могла не радоваться тому, что Эдгар уделял внимание маленькой девочке. Слишком поздно она заметила эту жуткую пустоту в его глазах. — А потом другие монстры напали на них, испортили жизнь доброму монстру и убили кролика. Конец.       Сестричка тут же залилась горькими слезами. — Эдгар! Какого чёрта?! — воскликнула Мейпл. Её милое личико в момент исказила злость. Раньше она никогда, кажется, не злилась на него. — Эй, ты в своём уме?! — поддержал её Чарльз.       Эдгар лишь повёл плечом. Разве он сделал что-то не так? Элла хотела знать конец истории, и он рассказал его. Ему всё ещё было интересно, как обо всём этом узнал Аполлон. Слёзы девочки, однако, заставили его немного поёжиться. Детский плач всегда действовал на нервы.       Юноша решил удалиться. Разбираться с рыдающим ребёнком придётся влюблённой парочке. Сестра наверняка отчитает его позже. У Валдена остались ещё некоторые дела. Например, он должен был найти бумагу и карандаш, которые где-то оставил из-за Эллы.       Этот взгляд продолжал преследовать его даже когда Эдди покинул помещение. Сколько бы он не пытался обнаружить преследователя, ему это не удавалось. Юноша зашипел от раздражения, когда ему в очередной раз не удалось сбросить этот ненужный хвост.       Валден решил вернуться в тот же угол, где сидел раньше. Его принадлежности так и остались лежать на полу. Подобрав вещи, юноша решил куда-нибудь уйти. Всё равно он уже видел достаточно для картины. Эти звуки и люди сводили его с ума.       Художник выскользнул из шумного зала. Краем глаза он успел заметить своего отца. Мужчина вновь общался с кем-то. Всё как обычно. Тем не менее интервита не мог отделаться от этого ужасного чувства. Как и раньше, Эдгар просто засядет где-нибудь под лестницей рядом с залом, пока не придёт пора уходить. Многие виты так всё ещё делали.       Он услышал стук каблуков.       Было темно, но Валден всё равно обернулся. Встретившись взглядом со своим преследователем, он похолодел.       Галатея смотрела прямо в глаза. Её холодный взгляд заставил юношу вздрогнуть.       Она изменилась. Не было больше в ней тех милых черт. Девушка казалась старше своего возраста и была слишком бледна. Напоминала она скелет, обтянутый кожей. Дорогая косметика и платье, однако, говорили о том, что её ужасное состояние старались замаскировать. Золотые полосы на её коже казались тусклыми. На пальце Галатеи Эдди заметил обручальное кольцо. Скульптор была всё такой же низкой, какой была и раньше. Округлившийся живот так и кричал о положении девушки. В её кристалле зияли дыры. В отличии от неё, Эдгар находился в куда лучшем состоянии. Все последствия его страданий хотя бы были скрыты под одеждой.       Собой девушка блокировала дверь. — Ты ещё жив… — вдруг произнесла Тея. Это прозвучало так же холодно. Она точно не была рада видеть его.       Все слова комком собрались в горле юноши. Художник едва успел открыть рот, чтобы хотя бы поприветствовать её, но другая интервита заговорила первой: — Разве ты не должен был сдохнуть?! — змеёй зашипела скульптор, — Почему ты ещё, чёрт возьми, жив?!       Её голос сорвался на крик. Галатея сделала несколько шагов вперёд, и Эдгар рефлекторно отступил назад. Ему казалось, что она снова бросится на него. В прошлый раз Лука защитил его, но теперь Эдди остался совершенно один с бывшей подругой. — Зачем ты пришёл?! Поиздеваться?! Да я даю свою руку на отсечение, что это твоя тупая сестра снова прикрыла твою бесполезную тушу! Да тебя давно должны были распотрошить!       Поиздеваться? Как она могла такое подумать? Если бы Эдгар мог выбирать — никогда бы он не вернулся к этой мерзкой жизни. Но выбора у него не было. Он не мог подставить милого возлюбленного. Откуда он вообще мог знать, что отец помилует его? Художник готовился к смерти, когда просил старых знакомых вернуть его домой.       Однако, она разозлила его. Она оскорбила Мейпл. — Не смей так её называть! Ты себя хоть слышишь?! — зашипел Эдди в ответ, — Да с чего бы мне вообще желать возвращаться в этот ад?! — Ад? Ты называешь свою жизнь адом? — Глаз девушки вдруг дёрнулся, — Да ты даже не знаешь, через что приходится мне проходить каждый чёртов день! По сравнению с моими проблемами, твоё нытьё ничего не значит! — Она продолжала наступать. Валден продолжал делать назад, — Пока меня насиловали каждый день, ты милой козочкой носился по улице! — Разве ты сама не этого хотела?! — закричал другой интервита. От резкого повышения громкости его голоса Тея даже вздрогнула. Эдди выпрямился и сам перешёл в наступление. И откуда только смелось взялась? — Да ты сама мне всё детство повторяла как заведённая, что я должен бежать! Особенно когда у тебя были сломаны ноги! А теперь тебя что-то не устраивает?!       Галатея даже опешила. Могло показаться, что она напрочь позабыла о тех временах. Быстро её злость вернулась. Её пустые глаза могли бы напугать. — Ты… Да ты… Ты с человеком спутался! — И что дальше?! — Ты бросил меня!       Укол вины. Эдгар почувствовал укол вины. Слёзы покатились по щекам всё ещё злой Галатеи. Юноша рефлекторно потянулся к ней. — Не трогай меня! Предатель!       Громкий голос интервиты противным колокольчиком зазвенел в ушах Эдди. Рука немного побаливала от удара. — Прекрати повторять это! — прошипел Валден. — Что я должна прекратить?! Я говорю правду! Ты променял меня на человека! — Прекрати! — На убийцу! — Прекрати! — На этот ничтожный мусор! — Прекрати!       Эти слова ещё громче звенели в голове Эдгара. Она оскорбила Луку… Она оскорбила Луку. Она посмела оскорбить Луку!       Галатея вскрикнула. Художник даже и не заметил, как его рука поднялась. Разум словно бы затянул густой туман. Каждое слово бывшей подруги нагоняло лишь больше дымки. Не сразу юноша смог хоть немного вновь вернуться в реальность. Скульптор держалась за щёку, тяжело дышала. Валден тоже пытался восстановить дыхание. — Это… Вот это было неожиданно… — Девушка жутко усмехнулась. Её голос в момент сделался тихим и холодным вновь, словно бы она вдруг отключила все прошлые эмоции, — И откуда в тебе такая жестокость? Ударить беззащитную женщину в положении… Это и есть влияние человека?       Всё желание извиняться тут же испарилось. Эдди не мог выносить это. Она оскорбила его сестру. Она назвала мусором самого доброго, самого милого, самого замечательного человека на всём белом свете. Руки юноши непроизвольно сжались в кулаки. — Ты жалок, Валден! — бросила Галатея. Она продолжала держать руку на своей щеке, — Ты всегда был жалким. Так и останешься. Ты всегда только и прятался за чужими спинами и ныл! Да если бы не я… И после всего, что я сделала для тебя… Ты просто променял меня. На человека! На это ничтожество!       Каждое её слово казалось Эдгару ядом, разъедающим его разум и грудь. Каждое её слово отключало его разум. Словно разбивало очередную маленькую лампочку. И зачем она это делает? Его дыхание становилось всё более и более частым, а кулаки постоянно сжимались и разжимались. Юноша очень хотел, чтобы она замолчала. — Почему ты ещё жив, Валден? Ты должен быть мёртв. Для меня ты умер ещё пять лет назад. Тогда что ты здесь делаешь?       Замолчала навсегда. — Предателям не место среди живых, знаешь? Ты должен просто взять и умереть. Кому ты нужен? Знаешь, у твоей сестры есть своя жизнь. Для меня ты давно мёртв. Даже это ничтожество тебя бросило.       Он мог бы заставить её пожалеть об этих словах. — Ты правда считаешь, что тебе живётся плохо? Да пока тебя не было… У меня трое детей! Ещё двоих я потеряла! Моих живых детей разберут на кристаллы или продадут, и я ничего не могу с этим сделать! И это тебе здесь плохо, да?!       Он мог бы задушить её. — Да ты даже не знаешь, что такое настоящая боль! Это не тебе сломали ноги! Это не тебя продали озабоченному козлу! Ты думаешь, что пара синяков сравнится с тем, через что прохожу я?!       Почему она не хочет просто замолчать? — Лучше бы тебя убили… Я не могу тебя видеть. Всем было бы лучше, если бы ты умер… Ты должен исчезнуть снова, слышишь? Я не хочу вспоминать о прошлом. Я не хочу видеть твоё мерзкое, предательское лицо.       Почему она не хочет просто замолчать?! — Чёрт, все всегда решают твои проблемы. Ты всегда был такой занозой… Отравляешь жизнь своей сестре, заставляя её носиться с тобой. Предал меня. Как же я тебя ненавижу… Все тебя ненавидят. Не обманывай себя. Ты знаешь это не хуже меня. Никто не любит жалких дураков.       Почему она не может просто замолчать?! — Ах, я тут вспомнила… В газетах писали, что из-за тебя проблем себе нажил и тот дурной. Да уж, вы идеально дополняете друг друга. Тупой и ещё тупее. Я всё ещё помню, как твой дружок избил меня. Надеюсь, в тюрьме его изобьют так, что мать родная тело не опознает.       Галатея начала издавать страшные звуки, когда чужие руки сдавили её горло. Она не звала на помощь и не кричала. Эти звуки больше напоминали смех. Широкая, мерзкая улыбка нарисовалась на её лице.       Юноша так же резко отпустил её и отпрянул назад. Череп разрывало от слов скульптора, что часто бились об его стенки. Валден схватился за голову. Пальцы путались в длинных локонах. Галатея жутко, сдавленно засмеялась. Эдгар принялся мотать головой, стараясь прогнать плохие мысли.       Что он натворил? Почему он это сделал? Художник никогда раньше так страстно не желал лишить кого-то жизни… Он ведь не убийца! Эдди крепко зажмурился. Он ведь хороший! Он хороший! Все всегда говорили ему, что он хороший! Он просто хотел, чтобы она замолчала!       Она лжёт, ведь так? Все его друзья всегда любили его! Лука, Мейпл, Виктор, Эндрю, Трейси… Все они заботились о нём и дарили своё внимание! Валден никогда не сомневался в их искренности! — И откуда в тебе столько ненависти? С каких пор мешки для битья дерутся в ответ? Ты правда думаешь, что принесёшь мне страдания, если убьёшь меня? Да я буду только счастлива! Благодарностей не жди.       Художник не хотел убивать её… Перед его глазами вновь возникло мёртвое тело Филиппа. Затем все передавленные Хастуром люди. Эти образы так и продолжали преследовать его, навечно отпечатавшись в его памяти.       Интересно, как выглядит тело после смерти от удушья? — Чёрт, ты так ничтожен, что даже убить меня нормально не можешь!       Зачем она вообще пошла за ним? Чего именно она хотела? Почему она издевается? Они были друзьями! Они были лучшими друзьями! Эдгар не понимал её злобы. Скульптор ведь даже не дала Луке шанс! Это она набросилась на них тогда! Это он должен злиться на неё! Он всего лишь сделал то, чего она сама хотела! Это просто нечестно!       Зачем она вообще терпела его рядом с собой, если он был так ей противен? Эдгар никогда не просил её внимания. Она сама одаривала его.       Грудь разрывало от боли. Как бы юноша не хотел заплакать, слёзы никак не хотели показываться. Словно бы у него была ещё хоть какая-то гордость… Словно бы было лицо, которое можно было бы потерять перед девушкой. — Молчишь? — Скульптор насмешливо фыркнула, — Правда рот зашила? Какое же ты ничтожество…       Эдгару казалось, что он сойдёт с ума, если это продолжится. Он никогда не заставлял окружающих любить его! Нет никакой правды в её словах! Почему она просто не может замолчать?! Почему она не может уйти?! Почему она не оставит его в покое?! Эдгар закрывал уши руками.       Он резко вскинул голову, когда чьи-то руки схватили его за плечи и встряхнули. Перед юношей стоял Чарльз. Он вновь встряхнул интервиту, пытаясь вернуть его в реальность. Взгляд человека Эдгару не нравился. Чарльз явно осуждал его. Хуже делало присутствие Галатеи, смотревшей прямо на него. — И вот тебя снова спасают. Ты не можешь справиться даже со слабой женщиной сам.       Чарльз посмотрел в сторону девушки. Та тут же отвернулась. Наверное, только сейчас она опомнилась и вспомнила, что на неё могут донести. — Идём, — коротко бросил человек. Взяв Эдди за руку, он потащил его за собой.       На слабых ногах Валден поплёлся за ним. На Тею он даже смотреть не хотел. В его голове всё ещё звучали все эти обидные вещи, что она наговорила. Художник слепо брёл за парнем сестры. Он явно выглядел крайне помятым. Мейпл и Элла могли испугаться и отвернуться от него.       Но они ведь не станут этого делать? Они ведь любят его!       Эдгар запнулся об свою же ногу, и Чарльз едва успел подхватить его. Молодой человек тихо вздохнул, когда интервита крепко вцепился в ткань его пиджака. Юноша содрогнулся. — Эй, идём. Давай. Мейпл тебя потеряла, — произнёс человек. Он попытался легко оттолкнуть от себя интервиту, но, когда тот не пожелал отпускать, позволил остаться ненадолго.       Художник выглядел жалким. Чарльз последовал за ним ради своей девушки. Та осталась успокаивать младшую сестру, рыдающую над печальной судьбой кролика. Разумеется, никто из них не мог знать конца истории, и все их слова были выдумкой. Ни парень, ни девушка не могли понять, что заставило интервиту испугать маленького ребёнка.       Чарльз видел всё, что произошло между двумя витами. Он собирался вмешаться раньше, но Эдгар сам отпустил свою подружку. Было интересно узнать, что будет дальше. Молодой человек решился вмешаться, чтобы не начался второй акт. Мейпл не смогла бы это пережить.       В его глазах этот юноша стал настоящим психом. Раньше он не видел ничего плохого в нём. Весь их вид существует только для того чтобы кому-то принадлежать и умирать. Сколько бы Мейпл не говорила о своём брате Чарльз не мог видеть в нём ничего большего, чем простую игрушку. Эдгар был довольно безвреден, а Мейпл всегда нравилось о ком-то заботиться. Молодой человек помнил, какой подавленной она была, когда её старший брат пропал. Он не понимал этой её странной любви. В его семье тоже были интервиты, но он никогда не видел, чтобы кто-то заботился об этих существах. Чарльз не был против. Если это делало его подругу счастливой, он был готов подыгрывать ей.       Когда Эдгар вернулся, Мейпл стала немного счастливее и часто бормотала о том, что не должна радоваться. У неё вновь появилась любимая игрушка, нуждающаяся в её заботе. Именно так всё выглядело для Чарльза. И он не возражал. Ещё в детстве парни почти не общались. Вернувшийся домой Эдгар постоянно сидел в комнате, и за последние лет пять молодой человек видел его всего несколько раз. Иногда он слышал странные звуки, раздававшиеся из-за запертой двери. Словно бы это существо скреблось, пытаясь выбраться наружу.       Теперь же перед ним предстал псих.       Чарльз не был уверен, должен ли он рассказывать Мейпл об этом.       Эта штука, которую девушка всегда называла слабой, безвредной и беззащитной только что чуть не убила свою давнюю подругу. Даже с учётом того, что вита сама начала провоцировать его, вряд ли безвредное существо нашло бы в себе силы напасть на кого-то.       Если оно смогло атаковать ту девушку, то что остановит это от нападения на своих же сестёр?       Эдгар продолжал держаться за Чарльза так крепко, словно бы мощный поток мог смыть его в любое мгновение, и ему оставалось только хвататься за одну-единственную ветку. Он не рыдал, но его тело мелко подрагивало. Молодого человека не могло не радовать то, что рядом с ними не было ни души. — Идём, — через силу выдал парень, — Мейпл ждёт.       Вита так и не двинулся с места. Чарльз прикрыл глаза и подавил тяжёлый вздох. Эдди даже не слышал слов человека. В его голове так и звенели все слова Галатеи.       Он очнулся только когда нежные руки сестры коснулись его щёк. Интервита вздрогнул. Мейпл заглядывала ему в глаза. В её глазах читалось беспокойство. Дрожащей рукой Эдгар вцепился в запястье девушки. Чарльз стоял рядом с ней. Он притащил Валдена на себе. Для него юноша не был слишком тяжёлым. Во-первых, молодой человек мог похвастаться некоторой физической силой (больше всех видов спорта он обожал фехтование). Во-вторых, Эдди был довольно костлявым и маленьким. Маленькая Элла схватилась за ногу старшего брата. Она уже и вовсе позабыла про кролика. Сестрица сказала ей, что братец всё перепутал. Это была история про овощи, а с кроликом всё в порядке! Они с маленьким монстром подружились, а потом завели ещё больше новых друзей и жили счастливо. Вот же глупый старший братик! И как он мог перепутать сказки про кролика и про овощи? Вторую сестрица обещала рассказать как-нибудь в другой раз. — Эдгар, что произошло? Ты сам не свой, — обеспокоенно произнесла сестра.       Её вовсе не смущали взгляды, которыми их компанию одаривали другие гости вечера. С её братом что-то произошло, и только об этом она могла думать. Совсем недавно он ещё казался ей вполне нормальным. Когда они слушали сказку Аполлона вместе с Эллой. Мейпл вовсе позабыла о том, что обещала дорогому Чарли провести немного времени вместе. Молодой человек мог лишь вздохнуть. Он потерпит, если это ради счастья возлюбленной.       Второй рукой Эдди вцепился в плечо сестры. Он не слышал того, что она говорила ему. Это мерзкое чувство снова вернулось. Теперь он знал, что откуда-то из толпы на него смотрела Галатея.

***

      Эдгар не мог спать. Часовая стрелка давно перевалила за полночь, но юноша никак не мог заставить себя провалиться в сон.       В его голове так и звенели все слова Галатеи.       Весь оставшийся вечер и всю дорогу домой интервита молчал. Мейпл не отходила от него до тех пор, пока недовольный отрешённостью виты отец не запер бедного потерянного в собственных мыслях Эдди в комнате.       Было темно. Художник так и не смог полностью избавиться от боязни темноты за все прошедшие годы. Ему было легче в доме Виктора и Эндрю. Там он мог быть уверен, что его семья не позволит никому навредить ему. Несколько раз за те полгода интервита просыпался по ночам, когда оставленная для него на ночь свеча уже не горела. Если он находил в себе силы, то мог вылезти из кровати и разбудить Виктора. Если что-то вдруг пугало юношу слишком сильно, Гранц сам приходил к нему. Почтальон сидел с Эдди до тех пор, пока тот не засыпал вновь, даже с учётом того, что ему нужно было отправиться на работу через несколько часов. Иногда юноше удавалось вернуться ко сну самостоятельно.       Здесь же… Здесь никто не мог ему помочь. Валдену вновь, совсем как в детстве, оставалось только прятаться под одеялом с головой и пытаться успокоить себя, умоляя Бена проведать его немедленно. Успокоиться самостоятельно ему удавалось редко, и потому вите приходилось сидеть до тех пор, пока он не отключался от усталости. Рядом с Лукой же кошмары почти не приходили. Даже если Эдди просыпался в ночи, чужое тепло тут же возвращало его в реальность. В руках возлюбленного страшно не было. Тем более интервита не мог позволить себе показывать и без того пострадавшему Бальсе свои слабости. Не стоило ему волновать изобретателя лишний раз.       С самого детства Эдгару казалось, что из тёмных углов кто-то следил за ним. Каждый подозрительный шорох действовал ему на нервы, а шаги (прислуги, разумеется) за дверью заставляли вздрагивать. Помощь приходила редко — комната Мейпл находилась слишком далеко, а Бен не мог всегда быть рядом. Даже если работники дома слышали его, никто не отпирал дверь, чтобы не разозлить господина лишний раз.       Эта ночь была особенно тяжёлой. Что-то из угла ныне имело узнаваемый голос. У всех теней проявились до боли знакомые Эдгару черты. Все они смотрели на него и тянули к нему свои тёмные руки, грозясь разорвать дрожащее тело на куски. Все они осуждали его. Все они ненавидели его.       Все друзья ненавидели его.       Галатея была права. Для них всех Эдгар всегда был лишь одной большой проблемой. Из-за него погиб Филипп. Из-за него пропала Кристина. Виктору с Эндрю пришлось взять его в свой дом, терпеть все выходки, капризы и присматривать за ним. Трейси заставляла себя терпеть его постоянное присутствие, особенно когда он отказывался покинуть помещение. Бен был вынужден ухаживать за тем, что люди презирают, вместо того, чтобы заниматься лучшей работой. Мейпл постоянно прикрывала его, от чего наживала себе только лишние проблемы и тревоги. Он обидел Эллу. Он не был рядом с Галатеей, когда она нуждалась в нём больше всего.       Лука не раз опозорился из-за него. Лука бежал из дома из-за него. Лука отказался от нормальной жизни из-за него.       Все эти живые существа делали что-то для него, но он никогда не отплачивал им. Он приносил только проблемы. Большие проблемы всегда приходили в след за юношей. Интервита всегда требовал внимания. Всегда мечтал о любви. Всегда хватался за малейшую возможность получить желаемое. Как паразит он прицеплялся к каждому, кто давал ему хоть каплю внимания.       От паразитов нет пользы. Они умеют только брать, но никогда ничего не отдают. Всё, что Эдгар когда-либо делал — лил слёзы и ожидал спасения. Сейчас тоже.       Галатея была права, когда назвала его предателем. Эдди так легко отворачивался от всех, когда дело касалось Луки. Художник почти не вспоминал о ней, когда его разум занял этот милый молодой человек. Скульптор, должно быть, была в ужасе, когда её обручили с незнакомцем против её воли. Она даже не могла поделиться этим с кем-то. «Лучший друг» когда-то отказался бежать с ней, и она пострадала одна. Он же отделался намного легче, хоть и пропадал намного дольше.       Валден не послушал Виктора, когда тот просил его остановиться. Голос парня дрожал, и слёзы падали на чужую рубашку. Наверное, эта глупая попытка спасти возлюбленного тоже была эгоистичным поступком с его стороны. В этом юноша не был уверен. Теперь он не был уверен и в искренности почтальона. Воспалённый разум рисовал пугающие виту картинки.       Нет, Гранц, наверное, и рад был избавиться от него. Они все были рады. Все эти слова, которые должны были остановить его, являлись лишь вежливостью.       Эдди старался держать глаза и уши закрытыми. К сожалению, бежать от своего же мозга просто невозможно.       Слова Галатеи продолжали разъедать разум Эдгара. И почему они имели на него такой эффект? Наверное, это было связано с тем, что когда-то интервита доверял ей больше, чем мог верить себе. Тея была его первой подругой. Первым организмом, к которому он присосался (если не считать Мейпл). В детстве Валден наивно верил: они будут друзьями до конца своих дней.       В итоге Эдгар собственноручно разрушил всё, что у них было. Она имела полное право ненавидеть его.       Возможно… Возможно, она была права. Ему правда стоило бы просто умереть.       Какой смысл продолжать хвататься за призрачные надежды? Галатея уже похоронила его. Лука и остальные остались где-то там, в прошлой жизни. Элла едва ли появляется рядом. Мейпл скоро покинет этот дом. В конце этой жалкой истории художник всё равно останется один рядом с отцом и будет убит из-за кристалла.       Так почему же не сделать этого раньше? Если он погибнет — кристалл тоже потеряет все лучшие свойства. Тогда он хоть немного подпортит жизнь ещё и отцу. Если он погибнет — ему не придётся видеть, как сестра, последний лучик света, покидает его.       Тени подталкивали его на этот шаг своими гулкими голосами. Громче всех, конечно, звучал голос Галатеи. Юноша ужасно устал от них. Ему просто хотелось заставить их замолчать.       Где-то здесь должен был лежать нож для вскрытия конвертов. Уверенности в его эффективности не было никакой, но как же повезло, что Мейпл случайно оставила его однажды, когда хотела похвастаться новым письмом от Чарльза.