Яблоко с мятой

      Пройдя сквозь бесконечно вращающуюся дверь выхода, Ранмару в очередной раз был ослеплён лучами по-летнему обжигающего солнца. Спустя пару секунд, когда глаза успели адаптироваться к такому освещению, перед парнем прорисовалась картина маслом: прямо перед зданием торгового центра стоял до блеска отполированный кабриолет приятного светло-серого цвета, из которого играла какая-то попсовая корейская группа, а прямо перед ним, опёршись рукой на капот, стоял и его хозяин, Котобуки Рейджи. Он был одет в свободную рубашку песочного цвета, длинные коричневые шорты и сандалии. На шее болтался кулон-ракушка, а на глаза были нацеплены солнечные очки в белой оправе. Заприметив, кажется, своего друга, держащего в обеих руках по порции мороженого, он отвлёкся от любования своей новой машиной и направился прямиком к нему.       – Ран-ран! – громко произнёс он, раскрывая было широко руки для горячих обнимашек.       – Только не трогай меня, Рейджи, сегодня итак жара невозможная. На, вот твоё мороженое. Совершив манёвр, Ранмару увернулся от объятий и отдал мороженку прямо Рейджи в руки. Затем он всё-таки направился к машине и, осмотрев её вдоль и поперёк, сказал:       – Знакомая тачка. Это не...       – Ага, та самая, – хруст, Рейджи вскрыл упаковку мороженки. – На съёмках я просто влюбился в неё, поэтому настоял на том, чтобы выкупить эту малышку. Пришлось немного повздорить с парнем, у которого её арендовали, но оно того стоило. И ты только посмотри! Она теперь выглядит даже лучше, чем на съёмках.       – Да... – Ран всё ещё смотрел на исходящий от машины ослепительный блеск. – Думаю, тебе придётся сделать матовое покрытие хотя бы на лето.       – Пафему? – очень вкусное мороженое, Рейджи не смог удержаться. – Крхм... Почему? Ранмару поднёс руку к лицу гордого водителя и стянул с его носа солнечные очки. Рейджи тут же прищурился.       – Ай...       – Вот именно. Ездить на светлой машине в такое солнце очень опасно в первую очередь для других участников движения, не у всех есть антибликовые стёкла, знаешь ли.       – Понял, я позабочусь об этом. Позже. А сейчас не хочешь ли ты съездить куда-нибудь со мной? Прокачу с ветерком. – Рейджи игриво подмигнул приятелю и тихонько толкнул его в бок.       – Откажусь, у меня ещё есть незаконченные дела, – он указал пальцем на глаза под солнечными очками, они оба глядели серым цветом.       – А, у тебя контакты закончились? Так я и говорю, поехали со мной! Я знаю хорошее место.       – Внатуре?       – Внатуре. С лёгким вздохом Ранмару всё-таки прошёл к машине и уселся на сиденье прямо рядом с местом водителя. Затем, подпрыгнув от счастья, и Рейджи занял своё место и, с гордым видом победителя, стал заводить машину.       – Ран-Ран, а ты мороженку-то ешь, растает ведь.       «Поездка с кем-то на пассажирском сиденье. Навевает давние воспоминания».       Суетливое раннее утро. Ты ещё совсем маленький. Сколько тебе? Лет десять... Или девять... Восемь...       Мама проснулась самая первая, ведь у неё так много дел: приготовить покушать, навести порядок в комнате с утра... Сколько отец не уговаривал её, что проще завести домработницу, она никогда не соглашалась. Наверное, подобная суета была ей в радость. А ещё с утра она любила напевать свою любимую песню.       Я тогда проснулся вместе с мамой, а потом и отца разбудил. Он обещал нам сегодня семейную поездку. Мы так давно никуда не ездили...       – Пап! Можно мне спереди! Можно? Можно??       – Ну уж нет, Ранмару, твоё место сзади, на детском сидении. Оно специально для тебя, безопасное.       – Значит, мама и папа в опасности? – растерянный взгляд отца, за которым последовал звук открытия задней двери.       – Не переживай, малыш, мама с папой будут в порядке и без специальных сидений. Давай, залезай. Я пристегну тебя.       Наконец-то вышла мама. Отец, получив от неё короткий поцелуй, открыл перед мамой дверь, и она села впереди. Потом он тоже сел.       – Ну что, семейство, все готовы отдохнуть сегодня?       – Да!       Память не даёт мне забыть этот день, потому что именно он стал переломным моментом моей жизни. Мы попали в аварию, из которой живыми вернулись только мы с отцом, а мама... Она потеряла слишком много крови и её не успели даже довезти до больницы.       После похорон отец стал сам не свой. Сначала прислуга говорила мне, что он просто допоздна задерживается на работе, но я виделся с ним всё реже и реже. Чем старше я становился, тем яснее становилась картинка: отец после смерти мамы стал очень много пить, а все дела компании лежали на плечах директоров. Уже тогда я начал сбегать из дома. Спустя какое-то время люди, работающие на отца, в первую очередь прислуга, увольнялись один за другим, и в конечном итоге не осталось никого. Даже нашего дворецкого, когда мне исполнилось 16 лет, отец уволил. Можно сказать вышвырнул. В сошедшем с ума мужчине я уже не видел своего отца, поэтому и новость о том, что этот алкоголик сдох в своём же кабинете, повиснув на ремне, не отозвалась во мне даже каплей грусти. Только гнев накатил, когда оказалось, что все пропитые отцом деньги компании, как единственному отпрыску семьи Куросаки, придётся отдавать мне...