***
Почувствовав запах горячего бульона, Малефисента оперлась на руки и приподнялась на подушках. Перебинтованный бок заныл, но она не сморщилась, чтобы еще больше не беспокоить Селестию, которая изучала каждое ее движение. Служанка поставила перед ними поднос, пожелала скорейшего выздоровления и удалилась. Мэл с удовольствием втянула запах поджаренного хлеба, грибного соуса и жирного целительного бульона, помогающего восстановить силы. Малефисента сжала ложку трясущимися пальцами и зачерпнула немного. Горло обдало теплотой. Она довольно прикрыла глаза, чувствую, как тянет желудок. Аппетит медленно возвращался, и с каждой минутой она ела увереннее и быстрее. — Не торопись, — с улыбкой попросила ее Тия, намазывая хлеб соусом. — Теперь некуда спешить. — Тогда можешь подробнее рассказать о том, что произошло после моей… э-э-э… отключки? Тия тщательно прожевывала еду, задумчиво смотря в окно на потемневшее небо. — Ты провела без сознания три дня, — тихо начала сестра. Одна ее рука взметнулась вверх и коснулась волос, чтобы накрутить на палец выбившуюся прядь. Нервничает. — Самые долгие и ужасные три дня в моей жизни. Малефисента склонилась вперед и сжала трясущуюся ладонь сестры. Тия грустно улыбнулась и смахнула слезу. Мэл не знала, должна ли она извиняться за столь долгое отсутствие. Это будет выглядеть очень странно. А про Аида она не имеет права говорить. — Фея-наблюдательница забеспокоилась, когда перестала слышать твой голос. Сначала она не хотела вмешиваться, но ее не отпускало плохое предчувствие. Ветер волновался, а потом наш прекрасный сад-лабиринт завял за несколько минут. Ничего, кроме сухих веточек, не осталось. Тогда-то феи увидели тебя на коленях самозванца и позвали на помощь. — Самозванца? Селестия кивнула: — Принц Стефан оказался деревенским мальчишкой, а стражники, которые все время приводили его, были подкуплены Охотниками. — Нет, — глаза Малефисенты расширились от удивления. Она прикрыла рот ладошками. — Не может быть! Они ведь поклялись не охотиться на наших землях. — Они пытались заключить твою силу в кинжал, — скривилась Тия. — Не знаю, что потом должно было произойти, но ни капли они не получили. — Селестия оглянулась на плотно закрытые двери. — Я никогда не видела отца таким злым. В тот момент я радовалась, что он не владеет магией. Теперь любого охотника, замеченного на нашей территории, ждет казнь. — Сестра вздрогнула. — А мальчишку, который пытался убить тебя, заперли в темнице. Он промахнулся. Если бы попал прямо в сердце — кинжал высосал бы твою силу за пару минут. Он ожидает тебя, Малефисента, твоего приговора. Мэл отвела взгляд, уставившись на колышущийся в камине огонь. Языки пламени танцевали бешенный танец. Казалось, они оборачивают к ней свои несуществующие лица и строят гримасы: «Трусиха», «Ты не убьешь его», «Слабачка». Ветер бил в стены замка, и это походило на насмешливый шепот, словно ее кузены стоят за плечом и подначивают уколоть слугу булавкой, чтобы посмотреть, как он подпрыгнет, но не посмеет крикнуть. Магические существа и раньше исчезали. Но охота в лесу и проникновение в замок с покушением на жизнь принцессы — совсем другое. Никто не мог доказать вину Охотников, да и жизни магических существ волновали не всех. А вот за открытое нападение должны поплатиться даже независимые Охотники. — Мэл, — неуверенно окликнула ее Тия, смотря прямо в глаза. Их изумрудный цвет на фоне огня потемнел и приобрел золотистые отблески. — Ты правда выйдешь за Стефана после всего случившегося? — Он не виновен, — как можно равнодушнее пожала плечами Малефисента. — Этот союз станет началом моего правления, Тия, — мягко продолжила Малефисента. — Я соглашусь на любые условия отца, чтобы дать тебе шанс на счастливую жизнь. — Ты не должна приносить жертву ради меня, — нахмурившись, покачала головой Тия. — А ты готова отказаться от своего эльфа? — с лукавой улыбкой поинтересовалась Мэл, но сестра не повелась на ее уловку и продолжала серьезно изучать ее лицо. — Это мое решение, Селестия, и тебе следует уважать его. Или хотя бы смириться. Я видела, как вы смотрите друг на друга. А уж с принцем и нашим отцом я как-нибудь справлюсь. — Малефисента, — осторожно протянула Тия. Видимо, в ее взгляде промелькнуло что-то опасное. — Прошу, не натвори глупостей. — Расскажи, — игнорируя сестру, Мэл откинулась на подушки и прикрыла глаза. — Почему он? — Это… — наконец-то ей удалось сбить Селестию с мысли. — Я не знаю, как правильно описать все то, что я чувствую. Но ты помнишь, что говорила нам мама? Об одной любви на всю жизнь? Когда я рядом с ним… Мое тело словно пронзает тысяча молний, — голос сестры звучал мечтательно, на губах играла улыбка. — Но это совсем не больно. Это… странное чувство. Я жду каждой встречи. Кажется, это то, ради чего я вообще живу. А рядом с ним ночь кажется короткой и волшебной. Звучит глупо? — Нет, — Мэл покачала головой и улыбнулась в ответ. — Я готова поверить тебе. Но сравнить или опровергнуть не смею. Это твои чувства, твоя жизнь, Тия. И я хочу, чтобы у тебя она была достойной. И я вовсе не жертвую своей. Я всего лишь ослабляю бдительность нашего отца. Поверь и ты мне, Тия, я знаю, что делаю. — Если ты так уверена, — со вздохом кивнула Тия, — то я сделаю все, чтобы помочь тебе. Возможно, Селестия не знала, на что соглашается. Возможно, Малефисента использовала это, сама того не понимая. Но в эту лунную ночь они обе приняли серьезное решение, каждая лично для себя и своей судьбы, свидетелями которого стали звезды.***
Малефисента в очередной раз перевернула подушку, прижимаясь щекой к прохладной наволочке. Она попыталась сдержать тяжелый вздох, чтобы не производить лишнего шума. Ей совсем не хотелось спать, а постель напротив давно опустела. После откровенного разговора Селестия погрузилась в молчание, и Мэл решила притвориться спящей, подозревая, что сестра захочет встретиться со своим недо-эльфом после всего сказанного. И оказалась права. Но организм, видимо, набрал достаточно сил, чтобы не поддаваться усыпляющей теплоте камина. Поэтому Малефисента медленно поднялась, прижимая руку к раненому боку, опустила ноги в мягкие ночные тапочки и прошла к большому плотно закрытому окну. Прислушавшись к звукам в коридоре, Мэл решила, что он пустует. Сейчас далеко за полночь. Фрейлины должны были отойти ко сну, слуги наконец посвящены самим себе, а стражники всегда держатся на расстояние и не войдут в покои пока не услышат подозрительный шум, или же пока она лично не позовет их. Малефисента распахнула тяжелые шторы и впустила в комнату свежий воздух, открыв магические окна, стекло которых растворялось при правильном прикосновение. Говорят, прогулки на природе помогают быстрее уснуть. Возможно, ей это тоже поможет. Небо было усыпано тысячью маленьких огоньков. Среди них не только звезды, но и феи, отвечающие за внешний вид замка и полирующие его по ночам, чтобы он сверкал в лучах раннего солнца. Мэл опустила локти на каменный выступ и принялась изучать звездные узоры в надежде обнаружить знакомые созвездия. Мама научила ее ориентироваться по звездам. Малефисента могла даже определить день месяца по положению луны. «Природа — наш верный спутник. Единство с ней — наша главная сила». Завыл ветер, качнул шторы в спальне и заставил принцессу поежиться. «КАР!» Мэл отскочила от окна ровно в тот момент, когда черная лохматая птица свалилась сверху ей под ноги. Важно поднявшись, ворон склонил голову, изучив ее черными глазами-бусинками, затем распахнул клюв и издал новое оглушительное «кар!» — Уходи! — Мэл оглянулась на двери и замахала на животное руками. — Ты слишком шумный. Лети же! Но птица продолжала смотреть на нее, словно ожидала, что Малефисента сделает перед ним реверанс, а еще лучше упадет на колени и станет молиться как божеству. Божеству… «КАР!» — в очередной раз требовательно произнес ворон и потряс ножкой. Только теперь Мэл заметила маленький листочек, прикрепленный к птице. Сделав пару маленьких шагов, Малефисента убедилась, что ворон не улетит, поэтому протянула руки и отвязала записку, предназначенную, видимо, ей. «Надеюсь, Диабло не заставил тебя долго ждать, принцесса. Ты дала клятву — пришло время Аида доказать свою честность. Пройди в покои королевы Мариссы. Там, в шкафу спальни, ты найдешь ответы на вопросы. А Диабло твой слуга отныне и навсегда. Можешь приказывать ему точно так же, как делаешь это со всемиДит»
Почерк неровный, во многих местах чернила потекли, а кляксы сделали несколько слов трудными для прочтения. Но Мэл улыбнулась, замялась на мгновение и, под пристальным взглядом Диабло, бросила письмо в камин. — Я не ходила в покои мамы с тех самых пор, как она была там в последний раз, — смотря, как сжимается и чернеет между языками пламени кусочек бумаги, произнесла Малефисента тихо. — Но там что-то важное, не так ли? Диабло молчал. Малефисента вздохнула и направилась к выходу. — Что ж, помощник или слуга, жди здесь. Если вернется моя сестра, притворись больным или раненым. А я скажу, что ты врезался в стекло. Тогда у Тии не возникнет вопросов. Надеюсь, ты понимаешь, — она коротко улыбнулась птице, чувствуя облегчение оттого, что собеседник ее не осудит. — Я слышала, вороны очень умные. Спящий дворец мог показаться местом из ночных кошмаров. Ветер бил в каменные стены, пустые доспехи временами скрипели, а огни факелов покачивались, отбрасывая причудливые тени. Малефисента шла осторожно, не желая привлекать лишнего внимания. Пусть дворцовые слуги сейчас внизу, но фрейлины всегда должны быть рядом. Но раз Селестии удается незамеченной посещать свидания, то и она может пройти до комнат в другом конце. Покои матери встретили ее тишиной. Холодные. Остывшие. Темные и безжизненные. Здесь никто не разжигал огня уже давно. Правда слуги продолжали прибираться и менять постель. Но отец никому не отдал эти комнаты. Мэл знала, что после маленькой комнаты, в которой она замерла в нерешительности, идет просторная гостиная, а из нее три выхода: в спальню, в гардеробную и в ванную комнату. А в спальне шкаф, который даст ей ответы. Набравшись смелости, Малефисента как можно скорее прошла в нужную комнату, не оглядываясь и не останавливаясь. Она знала здесь все наизусть. Распахнув деревянную дверцу пустого шкафа, Мэл пробежала быстрым взглядом по стенкам. Света, за исключением лунного, не было, но ей хватало собственного зрения, которое, как она знала, намного лучше человеческого. Раздражение поднялось волной в грудную клетку и стало сворачиваться в огромный клубок. Неужели Дит разыграл ее? Вдруг он не посланник Аида, а заблудившаяся душа, ищущая выход и использующая ее для этого? Уже собираясь разочарованно захлопнуть шкаф и вернуться к себе, Мэл заметила странную неровность на боковой стенке. Приложив руку она поняла, что это своеобразный кармашек из упругого дерева, которое можно отодвинуть так, чтобы просунуть руку. Конверт. Немного потемневшая бумага, несколько пятен, словно она лежала в мокром месте и успела высохнуть. А главное — до боли знакомый почерк. Сглотнув ком в горле, Малефисента трясущимися руками принялась распечатывать конверт. Это все еще могла быть глупая шутка, но почерк мамы… «Дорогие девочки, Я очень сожалею о том, что произошло. Не знаю, при каких обстоятельвах вы получили это письмо, но они явно не приятные. Моим действиям нет оправдания со стороны матери. Но как королева я не имела другого выхода. Прошу вас дочитать до конца и понять. Когда вы родились, ваш отец сразу же заговорил о сыне (ведь по его мнению только мужчины способны достойно править, и, увы, мой отец думал так же). Он знал, что мальчик не получит силы, поэтому собирался найти мага и переместить дух дракона. Он ни в коем случае не желал смерти ни одной из вас, девочки! Он стремился к той системе мира, в которой привык жить. Возможно, сложись наш род иначе, план Фаниса был бы удачным. Но мы с вами знаем, что лишить мага силы — это обеспечить ему смерть. Длинную и мучительную. Ваш отец не хотел меня слушать. Он искал лучших лекарей для перенесения магии и не остановился бы до тех пор, пока не получил желаемый результат. Тогда я решила обмануть его. Я сделала вид, что следую его плану. Но и воплощала свой: если не будет ребенка с нашей кровью, то и перенос магии не будет иметь смысла. Признаюсь, я травила себя. На протяжении многих месяцев. И не только себя. Это навсегда останется на моей совести и, думаю, на момент прочтения вами этого письма я уже поплатилась за это. Но вашей вины здесь нет! Можете злиться на меня, ненавидеть и проклинать, но я всего лишь пыталась исправить свои ошибки. Править Болотами должны вы! Знаю, противостоять Фанису сложно. Но и он не сделает вам ничего! Народ на вашей стороне. Природа на вашей стороне. Сила на вашей стороне. Позже вы обнаружите еще несколько писем. И там я скажу то, что не успела и то, что обязана была сказать каждой из вас. Напомню вам одну важную и простую вещь: вы есть друг у друга. И вместе вы способны править миром.С любовью, мама»
Малефисента не верила. Не верила всем словам. Мама не могла так поступить ни с собой, ни с ними, ни с не родившимся братом. Но последняя фраза, написанная на драконьем и являющаяся официальным пожеланием удачи, стерла все ее сомнения. Она вытерла слезы и прижала листочек к груди. Селестия тоже должна это увидеть.