Сдерживая пламя

      Даже несмотря на относительно гладкое путешествие, восьмидневный путь оказался достаточно изматывающим для того, чтобы проспать почти до самого рассвета следующего дня. После пробуждения я несколько минут лежала, глядя перед собой во мрак тесной комнатки, и в очередной раз размышляя о том, как круто и бесповоротно изменился привычный уклад жизни. Еще каких-то две седмицы назад примерно в это же время я сонно собиралась на дежурство на кухне в Коллегии, прикидывая, хватит ли запасов круп и картошки еще на пару дней или стоит прямо с утра послать стажеров в город на рынок… Теперь прежняя жизнь казалась чем-то далеким и призрачным, как будто я смотрела о ней спектакль в театре, а не жила сама. Мысли пошли дальше, и невольно в памяти всплыл другой переломный период, а именно — события четырехлетней давности, когда Имперский Город и Коллегию Шепчущих, стоящую чуть в стороне на островке, осаждали полчища талморцев. Я вздрогнула и рефлекторно помотала головой: нет, всё-таки в тот день, когда все проснулись на рассвете от раскатистых взрывов, было гораздо хуже, и каждый миг мог стать последним для тех, кто не прятался в убежищах. А сейчас сущий пустяк, прорвемся. Самое время снова начинать жить заново.       Стараясь не потревожить мирно сопевшую Лисбет, я тихо оделась и прошмыгнула на кухню. Дом спал; в печи всё ещё слабо светились угли слегка зловещим красноватым светом. Накинув плащ, я вышла на улицу и с упоением вдохнула свежий горный воздух. Где-то в лесу, окружающем городок со всех сторон, все громче щебетали птицы. Ясное небо светлело, гасли последние звезды, Массер и Секунду уже не было видно, а на востоке, как раз между двух заснеженных горных вершин, разгоралось яркое золотое свечение. Легкий утренний туман стремительно редел.       После похода на задний двор я окончательно проснулась. У соседей оглушительно пропел петух, а через пару мгновений ему ответили еще несколько петушиных голосов. Значит, скорее всего, вот-вот проснется Матильда.       — Доброе утро, Лета, — услышала я, входя в дом. Действительно, тётя уже встала и развела огонь в печи, на которой стоял казан с водой. — Как спалось?       — Доброе утро, — ответила я. — Спасибо, всё хорошо, даже не просыпалась.       — Ты не пила лекарство перед сном? — осторожно уточнила Матильда, внимательно глядя мне в лицо.       — Нет, — я пожала плечами. — Вчера я так быстро отключилась, что и не вспомнила о нем. Мне даже ничего не снилось.       — Ну хорошо, — протянула тётя и поспешила сменить тему. — Ты не хочешь прогуляться к реке? Хорошо бы разобраться со стиркой, пока я занята на кухне, — она кивнула на большую бадью с грязным бельем, стоящую в углу.       — Конечно, — я с воодушевлением схватила бадью, небольшой ковш и кусок мыла, лежащего рядом. Ничто так не отвлекает от ненужных мыслей, как бытовые хлопоты.       Путь к реке занял не более получаса. Немного поплутав по улочкам и жуя на ходу вчерашний пирожок с картошкой, который перед выходом мне сунула тётя, я вышла к воротам Ривервуда. Похоже, что их совсем недавно открыли; стражники проводили меня внимательными взглядами, но пропустили, не сказав ни слова. Отсюда, как я приметила накануне, вниз к воде вела узенькая тропка, петлявшая между поросших мхом валунов.       Горная река огибала дугой весь городок. Скорее всего, подходящее для стирки место можно было найти и не выходя за ворота, но мне очень хотелось уйти подальше от посторонних глаз. И действительно: дойдя до каменистого бережка и осмотревшись, я не заметила вокруг ни души. А значит…       Сердце радостно забилось в предвкушении. Я поставила бадью на камни, сняла плащ и, закатав рукава рубахи, присела на четвереньки у самой воды. Скользнувший по кромке солнечный луч осветил дно до мельчайшего камешка. Я погрузила в воду обе руки, и от моего движения метнулись в разные стороны две серебристые рыбешки. Закрыла глаза, сосредоточилась на дыхании. Вода была ледяной, но в тот миг это не имело никакого значения.       Откликаясь на мысленный зов, в груди заворочался горячий клубок. Вдоль рук от самых плечей словно прокатилась теплая волна, оставив после себя покалывание в ладонях и на кончиках пальцев. Теперь открыть глаза и осторожно, по чуть-чуть, можно выпускать силу наружу…       Вода под пальцами слегка засветилась и забурлила. Я широко улыбнулась: магия, которая вне воды приняла бы форму направленного потока пламени, шла сквозь кожу спокойно, ровно и уверенно. Ожоги мне не грозят — нагретую воду за считанные секунды сносит течением. Можно даже слегка усилить энергетический поток, самую малость, лишь бы только не сорваться…       От воды начал подниматься пар. Был соблазн так сидеть и дальше, пропуская через себя всё больше энергии, усиливая поток ещё и ещё. Я не способна чувствовать предел, даже не знаю, где он, и это опасно. А значит, важно вовремя остановиться.       Усилием воли я перекрыла поток энергии и встала, выпрямилась. Во всём теле, особенно в руках, ощущалась невероятная легкость. Мастер Тиберий велел мне не злоупотреблять успокоительным. «Когда есть возможность, выпускай магию, желательно каждый день. Целитель Маркус настаивал на регулярном приеме зелья, но настанет момент, когда его не будет под рукой. Учись справляться своими силами…»       Со стиркой особых сложностей не возникло. С помощью магии я нагрела мыльную воду прямо в бадье и прокипятила рубахи, ночные сорочки и панталоны, помешивая длинной гладкой палкой. А когда с работой было покончено, разделась донага и вымылась, поливая себя нагретой водой из ковша. Благо, вокруг по-прежнему не было ни души. По крайней мере, я так думала, пока, уже застегивая сменную рубаху, не заметила краем глаза какое-то движение в густом ельнике на противоположном берегу… Я замерла и всмотрелась повнимательнее в очертания разлапистых елей, но так никого и не увидела.       Дорога назад заняла чуть меньше времени, даже несмотря на потяжелевшую бадью с влажным бельем. Сушить вещи магией я не стала — не хотелось лишний раз акцентировать внимание на применении магии Разрушения, да и страшно было прожечь дыры в тётушкиных панталонах, не рассчитав силу после перерыва. Солнце уже поднялось достаточно высоко и начало припекать. Городок ожил и погрузился в ежедневные хлопоты, и перед глазами словно замирали картинки: вот булочник выгружает на прилавок свежий хлеб с больших подносов; в соседней лавке миловидная женщина поправляет на полках склянки с зельями; двое крепких нордов катят по улице тачки с дровами и хворостом; на городском рынке голосистые торговцы зазывают желающих купить первые тепличные овощи, зелень, свежую дичь («Только что из леса!»), одежду из грубоватого домотканого полотна, домашнее молоко, масло и творог. Я шла, невольно улыбаясь такой мирной, всем привычной суете, и робко желала доброго утра встречным прохожим. Они отвечали, но смотрели на меня с долей подозрительности. «Норды не любят чужаков», — вспомнились слова мастера Тиберия.       Дядя Алвис уже вовсю работал в своей кузнице. Грохот, к которому мне теперь предстояло привыкнуть, стоял на всю улицу. Завидев меня, он скупо помахал рукой с молотом и вернулся к работе. Тётя Матильда трудилась в огороде, а Лисбет, как выяснилось, убежала в школу при местной часовне Кинарет. В путешествии я малость утратила счет дней и совершенно забыла, что сегодня Морндас.       Развешивая на заднем дворе чистое белье, я в очередной раз думала о том, что делать дальше. Довольствоваться исключительно работой по дому не вариант — мозги заржавеют, да и магией мне необходимо пользоваться регулярно и желательно без риска быть замеченной у реки за «сбросом лишнего», иначе меня либо возьмут под стражу, либо я буду потихоньку гореть изнутри, особенно при всплесках эмоций. Вопреки тому, что норды не любят чужаков, магию, а чужаков-магов — вдвойне, мне нужно найти место целителя. Но как?       — Тетя, — осторожно обратилась я к подметающей двор Матильде, когда с бельем было покончено. — Ривервуду нужны целители?       — Вообще у нас есть целитель в часовне, жрица Сонья. Но… — тётя слегка замялась и посмотрела на меня, будто извиняясь, — вряд ли она захочет брать помощницу из чужаков.       — Сонье будет некуда деваться, — вдруг вмешался в разговор радостный голосок Лисбет, которая только что приблизилась к нам с сумкой наперевес. — В школе весь день только и говорят о том, что у неё вчера родились внуки-двойняшки, и теперь большую часть времени она будет нянчиться с ними!       — А других целителей в городе нет? — уточнила я, не смея поверить в такое удачное совпадение.       — Есть еще военный целитель Йохан, принимает в одной из казарм возле форпоста, — к нам подошел дядя Алвис. — Но его редко можно застать на месте. В основном он ездит по окрестным деревням, когда кому-то нужна помощь, поэтому обычно все сразу идут к Сонье в часовню Кинарет. Или к алхимичке Инге.       — Как мне набиться к Сонье в помощницы?       — Завтра утром я отведу тебя к настоятелю часовни и замолвлю за тебя словечко, — ответил дядя. — Меня в городе знают все, и моя рекомендация будет иметь вес.       — Большое спасибо! — просияла я.       Остаток дня пролетел незаметно. После того, как я сбегала на местный рынок за хлебом и свежим мясом, мы с тетушкой приготовили обед. Накормив семью, Матильда напомнила Лисбет о том, что она не пойдет гулять с друзьями, пока не сделает уроки, и девочка, недовольно сопя, уселась с книгами за грубый стол на веранде. Спустя час мучений, за который я успела перемыть посуду, кузина попросила меня помочь с домашним заданием по сиродильскому языку. В Скайриме в основном говорят на нордском, который я неплохо знаю с детства благодаря отцу, а позже дополнительно изучала в Коллегии, но во всех школах сиродильский как основной язык Тамриэля является обязательным для изучения. Будучи носителем сиродильского, я довольно быстро объяснила девочке непонятную тему, она сделала упражнения и взялась за арифметику. Когда с заданиями было покончено, Лисбет наспех поужинала и с чувством выполненного долга убежала играть с местными ребятишками. Тем временем дядя откупорил бутылочку вина Алто, тётя вытащила из печи пирог с мясом, который кузина не захотела дожидаться, и мы втроём еще долго сидели, неспешно потягивая вино, жуя и болтая. Матильда расспрашивала меня о буднях в Коллегии, моих обязанностях и навыках, деликатно не касаясь болезненной темы. Дядя под действием вина особенно охотно рассказывал о своих последних выгодных заказах на инструменты для лесопилки и о мече, который он выковал в подарок для старого друга, приехавшего в Ривервуд вечером накануне и заходившего в кузницу сегодня утром, пока меня не было. Я с удовольствием слушала, кивала, отвечала на вопросы и блаженно улыбалась, наслаждаясь таким прекрасным вечером в кругу родных.       Кажется, в который раз боги решили показать, что очень часто за кусочком мирного счастья следует какая-нибудь досадная ложка горечи. Ночью вернулся старый кошмар. Зарево над Имперским Городом, окруженным обугленными стенами, остается позади, а я, нарушив приказ, приближаюсь к талморскому форпосту возле сожженного городка Вейе, зная, что уже может быть поздно, но если не попытаюсь, не прощу себе. Вдруг маскировка слетает, звучит талморский рог, а я успеваю заметить на стене форпоста два висящих обгоревших тела…       Я резко села на кровати, судорожно хватая ртом воздух. И повезло, что не закричала; на дворе стояла глухая ночь, и на соседней кровати Лисбет продолжала сладко спать. Когда дрожь во всем теле немного утихла, я на цыпочках пробралась на кухню, где оставила на полке свою бутылку с успокоительным. Непростительная беспечность — снова забыть его выпить, рискуя переполошить весь дом… Однако двойная порция зелья подействовала быстро, и кошмары в ту ночь больше не приходили.