***
Вернувшись домой, Ральф застал картину, вынудившую сердце болезненно ёкнуть: Фрида сидела на диване и растерянно гладила по растрёпанным волосам Летицию, свернувшуюся клубочком рядом. Её голова лежала на коленях сердобольной экономки, а глаза были воспалёнными и мокрыми. Хенрик — еще более хмурый, чем обычно — стоял неподалёку, оперевшись о столешницу. — Значит, новости тебе уже донесли, — раздраженно проворчал он. — Такими темпами Лету скоро удар хватит. Чего стоит одно ваше приключение в лесу, а теперь ещё это. Летиция судорожно всхлипнула и поспешно вытерла слёзы ладонями. — Никогда не бывает всё хорошо, всегда есть подвох, — тихо проговорила она, но голос прозвучал на удивление ровно. — Я чувствовала… — Перестань, — одёрнула её Фрида, тщетно пытаясь скрыть беспокойство. — Бандиты в городе вам точно не страшны, а Альбину либо поймают, либо она уже далеко. Так ведь, Ральф? — она посмотрела на тана почти умоляюще. — Так, — Ральф кивнул и, подойдя, присел на диван рядом со сжавшейся в комок женой. — Хадвар уверен, что беглецы сразу ушли из города. Но пока он не убедится в этом… Лета, тебе не стоит выходить из дома. — Ну вот ещё! — она резко поднялась и впилась ему в лицо гневным взглядом. В её изумрудных глазах полыхнула решимость, тут же вытеснившая затравленное выражение, и Ральф удивился столь стремительной перемене. — Я не буду сидеть дома, как пленница, из-за того, что твой привет из прошлого исчез из поля зрения! Хватит… — Летиция вскочила на ноги и принялась мерить шагами гостиную, о чем-то лихорадочно размышляя. Фрида испуганно отпрянула. Воцарилось напряжённое молчание, нарушаемое лишь негромким скрипом половиц. Три недоумевающих взгляда неотрывно следили за молодой хозяйкой дома, внутри которой явно зрело какое-то решение. Наконец она остановилась и, глядя Ральфу в глаза, сказала: — Нравится тебе это или нет, но прятаться в доме я не буду. У меня есть долг жрицы перед Храмом и долг целителя перед нуждающимися в помощи. И, что ещё важнее, есть наша семья, которую тоже нужно защищать от угроз, а не прятаться в нору… — Защита нашей семьи — моя обязанность, а не твоя, — перебил её Ральф чуть резче, чем следовало. Летиция с чувством помотала головой: — Нападение в лесу наглядно показало, что это работает в обе стороны. Мы способны прикрывать друг другу спины — не в этом ли наша сила? Да, я хрупкая девчонка, но всё же я маг, — она задрала подбородок и обвела присутствующих горящим, почти фанатичным взглядом. — Завтра я возвращаюсь на службу в Храм. Мне понадобится библиотека… и время. Нужно кое-что найти.***
Расспросы о том, что именно задумала Летиция, не увенчались успехом. Она ограничилась парой общих фраз о том, что ей не хватает знаний о защитной магии, но большего от неё не смогли добиться. Ею овладело странное, лихорадочное возбуждение, не покинувшее молодую магичку ни к вечеру, ни на следующее утро, ни даже через три дня. Утром она просыпалась с рассветом, наскоро завтракала и неслась в Храм — никак, впрочем, не возражая против сопровождавшего её Хенрика. Возвращалась Лета теперь не в четыре часа пополудни, а поздно вечером, и лихорадочный блеск в её глазах становился только ярче. Обнимая её, Ральф явственно чувствовал исходивший от неё запах старых книг. — Я всё тебе расскажу, — отвечала она на его неуклюжие попытки её разговорить. — Но когда буду уверена, что нашла нечто подходящее. Всему своё время. Алем, к которой он зашел вечером второго дня, тоже неожиданно встала на сторону его жены: — Летиция не занимается ничем противоестественным или порочащим честь жрицы. Не стоит переживать, мой тан. Слова настоятельницы немного успокоили его, и, подумав как следует, Ральф смирился со странным поведением жены. Немаловажным было то, что её неизвестное дело напрочь затмило все переживания и по поводу стычки с разбойниками, и по поводу сбежавшей Альбины. Впрочем, о последней ему довольно скоро сообщили, что беглецов на следующий день после побега видели на тракте, ведущем в Виндхельм. — Значит, они давно пересекли границу владения Истмарк, — хмуро добавил Хадвар, принёсший новости прямо в его кабинет в управлении компании. — Мы отправили запрос ярлу, но сомневаюсь, что это поможет. Наверняка они укрылись в Виндхельме, а в тамошних трущобах можно надолго затеряться. «У тебя был билет в лучшую жизнь, а ты его выбросила в выгребную яму. Да ещё и погорела на безумной жажде мести, променяв свободу на сырые застенки и грязные трущобы. Неужели оно того стоило?» — подумал Ральф, но вслух не сказал ничего. По крайней мере, Лета теперь в безопасности… За время его отсутствия в компании накопилось немало дел. Помимо того, что ярл запросил подробную письменную отчётность о ходе строительства, чтобы, в свою очередь, отчитаться перед Верховным Королём об использовании средств на развитие города, поступил ещё один срочный заказ, который нельзя было проигнорировать. Оказалось, что вертихвостка Ульрика таки убедила тана Ларса Сына Битвы купить отдельный просторный дом, и теперь Ларс срочно запрашивал рабочих для ремонта. Ожидать ещё хотя бы седмицу его дражайшая супруга, естественно, не желала, и грозилась обратиться к другим строителям, чего Ральф допустить не мог. Отказывать столь известной и уважаемой фамилии было не принято, и репутация его компании могла быть испорчена надолго. Скрипя зубами, он снова нырнул в пересмотр графиков смен и поиски новых рабочих. Насыщенная круговерть привычных дел прогнала из его души тревогу. Летиции тоже некогда было предаваться унынию, и вечером восьмого дня за ужином, когда они оба закончили перемывать кости бедному Ларсу и его жене, Лета наконец заговорила о том, чем занималась все эти дни: — Культ Кинарет, в прошлом Кин, накопил действительно впечатляющие знания о защитной магии, — она нетерпеливо поёрзала на стуле. — В Коллегии нас и близко такому не учили. — Что же это за магия такая, которую не изучают в главной Коллегии Империи? — приподнял брови Ральф. — Магия крови. Он как раз пытался сделать глоток дымящегося травяного настоя и едва не поперхнулся: — Но это же тёмная магия! — В Коллегии нам внушали то же самое, — спокойно отозвалась Лета. — Мол, любые чары или ритуалы, в которых используется человеческая кровь, однозначно считаются тёмными, и лезть туда нельзя. Но целые поколения жрецов Кин и Кинарет придерживались другого мнения. Они считали, что безоговорочно тёмными являются некромантия, даэдрапоклонничество и магия, для которой нужна человеческая жертва. В остальных же случаях… окраску придаёт намерение, мотивация мага, а не сам факт применения какого-то спорного ингредиента. Кровь, например, можно использовать как во благо — например, для создания мощной защиты или связи, так и для наведения порчи. Несколько секунд Ральф переваривал услышанное, поглаживая бороду, после чего спросил: — Тогда почему вас обманывали в Коллегии? — Я тоже ломала над этим голову, — Летиция вздохнула. — Думаю, они хотели, чтобы некоторые разделы оставались, так сказать… для избранных, — она досадливо поморщилась. — Такие, как моя мама, изучали подобное, но под строгим наблюдением. Ральф не первый раз поймал себя на мысли, что его жена, судя по её же рассказам, похожа на свою мать гораздо больше, чем сама осознаёт. Маниакальная жажда исследований, проснувшаяся у неё в последние дни, явно была унаследована от загадочной учёной Элиссы. — И что конкретно ты накопала? — задумчиво спросил он. — Пока я только читала про использование крови в магии Восстановления и практиковалась в оберегах, — ответила она как-то слишком поспешно, и Ральфу показалось, что ей всё ещё есть что скрывать. — Ты же помнишь, как я быстро выдохлась в лесу. А Аколит, оказывается, прекрасно владеет оберегами и согласился меня поднатаскать. Жрецам важно владеть этими чарами. — А что наши жрецы думают о магии крови? — О, — протянула Летиция с нескрываемым восторгом, — они не просто думают… Все пятеро в большей или меньшей степени владеют одной впечатляющей техникой, основанной на кровных узах. Есть особые чары, которые ты можешь наложить на своего кровного родственника, и временно сделать его… грубо говоря, частичкой самого себя. Пока эти чары действуют, твои защитные заклинания накладываются одновременно и на тебя, и на него. А твои атакующие — наоборот, не действуют на него. — Не понял про атакующие, — Ральф напряжённо нахмурил лоб. — Те, что направлены на вред другому, в первую очередь — заклинания Разрушения, — пояснила она. — Они в принципе работают так, что на самого заклинателя не действуют, пока кто-то другой их не отразит и не придаст им чужеродный импульс, иначе все маги сгорали бы в собственном огненном шторме. На меня так не смотри, — она поймала его скептический взгляд, — у меня другая проблема. Я горю изнутри, а не снаружи, от этого средства нет… Так вот, если накладываешь защиту кровных уз, твой родственник точно так же не пострадает от твоих заклинаний. — Действительно впечатляюще… Они показали тебе? — Да, как раз сегодня, пока не было посетителей… А Келлен, оказывается, неплохо владеет магией Разрушения. По большому секрету говорю, — она хихикнула. — Он и показывал, наложив чары на Лейлу. Вот почему в Храме выгодно служить родственникам. — Хочешь научиться? — понимающе хмыкнул Ральф. — Хочу, конечно… Пока изучаю теорию. А практиковаться мне не на ком, — она вздохнула. — Кровной родни в Вайтране у меня нет. — Ты хотела сказать — пока нет? — уточнил он, глядя на жену с нежной улыбкой. Поймав её непонимающий взгляд, он встал из-за стола и, наклонившись, обнял её, положив ладонь на плоский живот. — Надеюсь, будет… когда-нибудь, — проговорил он хрипло. Летиция ничего не ответила. Лишь молча улыбнулась в ответ и накрыла его руку своей, мечтательно прикрыв глаза.***
Утро следующего дня выдалось сырым и туманным, и я позволила себе подольше поваляться в постели. Ральф, у которого была назначена встреча с Ларсом, ушёл из дому раньше, и я перевела дух, стараясь унять гулко колотящееся сердце. Незачем ему знать о моей задумке раньше времени. Хенрик проводил меня как обычно — до самых дверей Храма. Распрощавшись с ним до вечера, я шмыгнула внутрь, но задержалась в тёмном притворе. Мысленно отсчитав пять долгих минут, я набросила на голову капюшон и вышла, воровато озираясь по сторонам. Хускарла уже не было видно, а смутные фигуры стражников сновали на небольшом отдалении. Проверив, на месте ли деньги, я зашагала в сторону Облачного района. Раньше мне не доводилось бывать в Небесной кузнице. Она оказалась поистине впечатляющим древним сооружением и, несмотря на расположение на горе, построена была так, что ветра здесь почти не было. Жар, исходивший от неё, ощущался даже на расстоянии пяти саженей. Увидев у наковальни кузнеца, я несколько раз глубоко вздохнула и решительно направилась к нему. — Доброе утро, тан Торальд. Мужчина поднял голову и окинул меня внимательным взглядом цепких голубых глаз. Несмотря на его возраст, это вовсе не был взгляд старика, а в его покрытых копотью мускулистых руках угадывалась сила, которой нечасто обладают молодые воины. На его лице отразилось вежливое удивление: — Здравствуй, Летиция. Чем обязан? — Вы — лучший кузнец во всём Скайриме, и только к вам я могу обратиться с подобным заказом, — я поспешно вытащила из-за пазухи сложенный вчетверо листок и протянула ему. — Сможете сделать? Торальд Серая Грива развернул листок и уставился на рисунок, над которым мы с Келленом трудились два вечера, старательно копируя каждую завитушку из очень старой библиотечной книги. Он присвистнул: — Парные амулеты Кин? Зачем они тебе? — Клянусь милостью Кинарет, что не замышляю ничего дурного, — сказала я твёрдо. — Но моему мужу… как и мне… может грозить опасность. Я лишь ищу способы, которые позволят нам друг друга защитить. Торальд пристально смотрел мне в лицо. Я выдержала его взгляд, не моргая. Затем он медленно проговорил: — Я ковал такие… всего раз, много лет назад. Работа должна быть закончена, пока растёт Массер, потом амулеты должны напитаться его светом в полнолуние. Начинать нужно либо буквально завтра, либо через месяц. — У вас есть возможность начать завтра? — спросила я почти шепотом, чувствуя, как бешено колотится сердце. — Я… доплачу за срочность, сколько скажете. — Доплат не нужно, — отозвался Торальд задумчиво. — Просто так Ральф не просил бы Хадвара усилить патрули на участке, где находится ваш дом. Значит, дело серьёзное. — Он… что? — я ошарашено заморгала. А ведь я действительно стала чаще сталкиваться со стражниками… но не обратила на это должного внимания, будучи полностью поглощённой мыслями о храмовых многочисленных книгах. — Не посвятил тебя? Я не удивлён, — хмыкнул кузнец. — Но ведь ты сама пришла ко мне тайно, верно? — Да, — смущённо кивнула я. Уши и щёки предательски загорелись. — Хотелось сначала удостовериться, что всё… получится. — Не беспокойся. Приходи через седмицу, всё будет готово. Оставив Торальду пузатый мешочек с золотом, я поблагодарила его и поспешно откланялась. Такая работа стоила немало, но мне было совсем не жалко личных, ещё добрачных сбережений. Я свободно могла брать деньги из «семейного» сейфа, а Ральф не ограничивал меня в тратах, но именно этот заказ казалось правильным оплатить из собственных средств, заработанных целительством. Что ж, теперь можно идти к Фаренгару.***
Выйдя из бани, Ральф остановился на маленьком крылечке, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух с ощутимыми нотками близкой осени и глядя на ясное небо. Массер только-только пошёл на убыль и низко висел огромной блямбой, подсвечивая очертания домов зловещим красноватым светом. Тем не менее, тревоги не было: вот уже две седмицы не поступало никаких плохих новостей, а о случае в лесу они с Летой не вспоминали вовсе. Усмехнувшись собственным мыслям, Ральф направился к дому. — Нам нужно поговорить, — с непонятным волнением проговорила Летиция, едва он сбросил тёплый плащ. Она торопливо поправляла какие-то свёртки, разложенные на чисто вытертом обеденном столе. Рядом стояла небольшая серебряная миска. — Что случилось? — он подошел к ней и обнял сзади, зарывшись носом в её влажные после помывки кудри. — Пожалуйста, отнесись серьёзно, — Лета мягким, но решительным движением отстранила его руки. — Я… сегодня забрала вот это, — они указала на лежащий на столе свёрток тёмно-красного бархата и подрагивающими пальцами развернула его. В свертке обнаружились два серебряных амулета тонкой работы на крепких серебряных цепочках. Ральф присмотрелся: амулеты были в виде ястребов с расправленными крыльями, на которых можно было различить причудливые руны. Один ястреб был чуть больше другого. — Что это? — спросил он неожиданно севшим голосом. — Парные амулеты Кин, — охотно отозвалась Летиция, и её глаза лихорадочно заблестели. — Я заказала их у Торальда Серой Гривы седмицу назад, а сегодня забрала и освятила в Храме. Они… нужны для того, чтобы предупреждать нас об опасности. — Не припомню, чтобы слышал о таких, — Ральф хмуро разглядывал амулеты. — Откуда ты узнала? — Помнишь, когда ты только привёз меня домой, я по вечерам сидела за книгами, которые находила у тебя в кабинете? — спросила она и, дождавшись ответного кивка, продолжила. — Среди них был старый сборник нордских сказаний. В нём была легенда о двух названных братьях-нордах, последователях Кин, которые скрепили своё родство зачарованными амулетами. Однажды на святилище Кин напали ворожеи, когда на месте был только один из них. Но второй почувствовал угрозу благодаря амулету и живо прискакал на помощь. — Надо будет перечитать, — он усмехнулся. — И чем закончилась история? — Печально закончилась, — Лета вздохнула. — Ворожей они победили, но сами были смертельно ранены, а сил на целительные чары уже не было. Так и умерли, держась за руки, а после обернулись двумя ястребами и улетели навстречу восходу солнца. — И ты решила, что это не выдумка? — приподнял брови Ральф. — Когда я начала читать про магию крови, я вспомнила эту легенду и заподозрила, что такие амулеты действительно могут существовать. Тогда я начала искать сведения конкретно о них. Аколит подтвердил и подсказал, как найти нужную книгу, а Келлен помог сделать эскиз по рисунку из этой книги. Оказывается, их можно изготовить и зачаровать… особым способом. — Дай-ка угадаю, — он снова нахмурился, — нужна кровь? — Конечно. Но не только. Летиция взяла лежащий рядом мешочек из кожи, ослабила завязки и извлекла из него два небольших кристалла, мерцающих голубоватым светом. — Во имя Исмира! — взмолился Ральф. — Где ты взяла камни душ? — Купила у Фаренгара, — миролюбиво ответила его жена. — Не волнуйся, в них не людские души. Они же не чёрные. — Послушай, — он нервно зарылся пальцами в волосы. — Мне уже не нравится всё это. Уверена, что нам никак не обойтись без магии крови, камней душ и ритуалов, граничащих с чем-то тёмным? Она обернулась и посмотрела ему в глаза. Её лицо было на удивление ровным и спокойным, но это спокойствие граничило с пугающим смирением с неизбежным. В животе наметился неприятный холодок. — Я не хочу просто сидеть и ждать, пока нас настигнет новая напасть, — негромко сказала Летиция, не отводя взгляд. — Ты беззащитен перед магией, а я — перед всеми остальными способами навредить, если меня застать врасплох. Но если мы сможем вовремя друг друга прикрывать, шансов уцелеть у нас больше. — Как в этом помогут амулеты? — глухо осведомился Ральф. — Сначала их нужно по отдельности привязать к нам кровью, а потом — связать между собой. Если всё получится, они станут как бы частью нас самих, и когда кому-то из нас будет грозить опасность, оба амулета будут очень сильно остывать и подсказывать, куда идти на выручку. Ледышку на шее не почувствовать трудно. Пожалуйста, давай попробуем, — она смотрела на него умоляюще. — Ладно, — неохотно уступил он. — Но прошу тебя, если не получится, не лезь больше в магию крови. Это добром не кончится. — Всё получится, — поспешно заверила его жена. Она снова повернулась к столу и вытащила из последнего свертка тонкий серебряный кинжал. Прежде чем Ральф успел открыть рот, она полоснула им по своей левой ладони. На бледной коже тут же выступили крупные алые бусины, но Летиция даже не поморщилась. Окровавленной рукой она взяла меньший из амулетов и стиснула его покрепче, затем вытерла кинжал о ткань и, отложив его, сжала в правой руке камень душ. В глубине кристалла заплясали золотистые искры. — Sos nol sos. Vokrii ahrk spaan.* Как только она договорила ритуальную фразу на древнем драконьем наречии, камень душ вспыхнул — и рассыпался светлым песком, а его содержимое словно впиталось в амулет, на мгновение осветив его ярким белым светом. Летиция отряхнула правую руку и, схватившись ею за цепочку, поднесла амулет поближе к глазам. Удивительное дело: на серебряном ястребе не было ни следа крови. — Кажется, получилось, — благоговейно прошептала магичка и аккуратно положила амулет на стол. — Теперь дай руку, пожалуйста… я всё залечу, как только закончу. Ральф протянул ей левую ладонь, старательно скрывая дрожь. Одно быстрое движение кинжалом — и она вложила в его окровавленную руку второй, больший амулет, вдавив его посильнее. Он невольно поморщился: руку резко дёрнуло болью. Летиция взяла камень душ и повторила ритуал, а Ральф почувствовал, что ястреб на мгновение стал горячим, почти живым, и словно клюнул его в ладонь. — Хорошо… теперь отложи его и дай руку. Он повиновался, хотя каждая клеточка тела была против участия в этом безумии. Магичка снова полоснула ножом по его руке, увеличив прежнюю рану, и ловко собрала хлынувшую кровь в миску. Красные капли гулко ударились о тонкое серебряное дно. Затем она проделала то же самое со своей раной, и теперь на дне миски плескалась жутковатая тёмная смесь их крови. В следующую секунду Летиция вылила её прямо на лежащие рядом на столе амулеты, отставила миску и занесла над окровавленными ястребами правую ладонь: — Gein sos fah enook.** Заклинание полыхнуло ярким золотистым светом. Ястребы снова на секунду засветились изнутри, а кровь впиталась в них, не оставив ни единого пятнышка ни на серебряных крыльях, ни даже на столе. Летиция пошатнулась и схватилась за стол здоровой рукой. Только теперь Ральф заметил, что на её бледном лбу выступили бисеринки пота. Кажется, этот ритуал стоил ей немало сил… Он поймал её и обнял, морщась от боли в левой ладони, но, кажется, Лете было ещё хуже: она мелко дрожала, а её дыхание стало прерывистым. — Подожди… дай руку… — прохрипела она, силясь высвободиться. Вылечив обе ладони — сначала Ральфа, а потом свою, — она снова едва не упала. Он взял амулеты, оказавшиеся странно тёплыми, и с сомнением взвесил их на ладони: — Уверена, что оно того стоило? — Абсолютно, — устало усмехнулась Летиция. — Теперь, когда всё получилось, раскрываю последний секрет. Твой амулет теперь… грубо говоря, состоит в кровном родстве и с тобой, и с моим амулетом, а мой, соответственно, в родстве со мной. Амулеты не просто будут предупреждать нас обоих об опасности… Через них я смогу накладывать на тебя кровную защиту, о которой рассказывала. Как если бы мы были кровными родственниками. Ральф потрясённо уставился на неё: — Даэдра меня побери… Лета, я правда впечатлён твоими стараниями. Но объясни, зачем такие опасные ухищрения? Почему ты так ухватилась именно за эту кровную защиту? Она виновато посмотрела на него: — С первого дня нашей совместной жизни я боялась, что могу покалечить тебя во время приступа. И это чуть было не произошло, помнишь? Я сдержалась просто чудом… А тогда, в лесу, с разбойниками… я не контролировала себя, и если бы устроила взрыв… не хочу даже думать об этом. Так что, помимо защиты от врагов, это ещё и защита от меня. В горле внезапно стал ком, мешая дышать. Не говоря больше ни слова, он крепко прижал жену к себе, отметив, что дрожь в её теле наконец-то утихает.***
В старом невзрачном трактире, расположенном в глубине Квартала Серых, было людно и дымно. Здесь царил извечный сизый полумрак, превращая посетителей в смазанные тени. Один из них, худой мужчина в тёмно-сером плаще с капюшоном, со скучающим видом сидел за стойкой, время от времени лениво прикладываясь к своей кружке. Рядом жалобно скрипнула половица; он повернул голову и остановил ничего не выражающий взгляд на женщине, неловко взобравшейся на соседний высокий стул. — Мне ром, — хрипло сказала она трактирщику. — Бутылку. Трактирщик ничуть не удивился. Молча выставив перед ней только что откупоренную пыльную бутылку и щербатую кружку, он получил оплату и отошёл в сторону. Женщина тряхнула головой, сбрасывая капюшон, и по плечам рассыпались густые чёрные волосы. Наполнив кружку ромом по самые края, она тут же схватила её и влила в себя, даже не поморщившись. Похоже, это была не первая порция выпивки за вечер. Во взгляде сидящего рядом мужчины мелькнуло любопытство. — Такая красавица — и решила выпить бутылку рома в одиночестве, в этой дыре? — спросил он мягким, вкрадчивым голосом. Женщина повернулась к нему. Её можно было бы назвать красивой — если бы не багровый шрам на левой щеке и горькое, затравленное выражение, застывшее на молодом лице с правильными чертами. Она скупо усмехнулась, стараясь скрыть промелькнувшую в глазах боль: — Выбирать не приходится. — Почему же? — он приподнял брови. — Вы смотритесь здесь чужой, такое времяпрепровождение в подобном месте явно не для вас. Что привело вас сюда? Она настороженно прищурилась: — Зато вы похожи на завсегдатая, но при этом задаёте вопросы. А здесь не принято. — Не принято называть своё имя и владение, в котором вас разыскивают, а остальное всё равно никому не интересно, — тонко улыбнулся он, а женщина заметно вздрогнула. — Что, я угадал? Не стоит так нервничать, здесь каждый второй находится в бегах, — улыбка на его длинном вытянутом лице стала шире. — А, забери Обливион их обоих… — пробормотала она и залпом выпила вторую, только что налитую порцию рома. Её взгляд начал плыть. — Вот оно что, — понимающе хмыкнул мужчина. — Несчастная любовь? — Боги решили, что другой я не заслуживаю, — криво усмехнулась женщина. — Куда уж мне… до неё… — Бросьте, — покачал головой её собеседник. — Вы красивы, молоды и, кажется, отнюдь не глупы! Зачем себя принижать? — Ха! — воскликнула она с неожиданным жаром. — В моём прошлом грязи столько, что не отмыться вовек. А она… невинное юное создание! — женщина сжала кружку так, что побелели костяшки пальцев. — Жрица-целитель в храме… не трудно догадаться, на ком он предпочёл жениться! Мужчина задумчиво почесал гладко выбритый подбородок. — Он представитель знати? — спросил он после паузы. — Вы угадали, — ответила она сквозь зубы. — Давайте, можете мне повторить, что я не могу быть ровней вайтранскому тану! Глаза мужчины сухо блеснули из-под капюшона: — Это вы сказали, не я… Но знаю точно, что каждый заслуживает любви. Каким бы ни было прошлое. — Ваши слова бы… Маре в уши, — она сгорбилась и хотела снова взяться за бутылку, но он опередил её. — Давайте налью. — Спасибо… и себе налейте. Угощаю. Он последовал её совету. Перехватив поудобнее кружки, неожиданные собутыльники соприкоснулись ими. — За взаимную любовь. Мужчина едва пригубил ром, внимательно глядя на собеседницу, которая отхлебнула сразу половину кружки. Ей явно уже было хорошо. — Так что же это за юная особа такая, вскружившая голову вайтранскому тану? — вкрадчиво спросил он. — Она настолько красива? — Мелкая, рыжая и в веснушках, — пьяно фыркнула женщина. — Вот уж не думала, что ему нравятся такие… С виду невинное создание, а на самом деле — та ещё бестия! — она с силой грохнула кружку о столешницу. — Что же такого она сделала? — в его голосе прозвучало искреннее удивление. — Вы сказали, она служит в храме. — Вот что! — воскликнула она так, что к ним повернули головы несколько выпивох, которые сидели за столиком неподалёку, и указала на багровый шрам на щеке. — Полюбуйтесь! Она обожгла меня магией Разрушения, огненная ведьма! Но мне не поверили, — она снова схватила кружку и залпом допила содержимое. — Таким, как она, самое место — на костре, а не в Храме Кинарет!.. — Альби-и-и-на, дорогая, ты чего так раскричалась? Рядом с ней возник высокий немолодой норд в кожаной куртке, наброшенной поверх грязной светлой рубахи, и по-хозяйски положил ладонь ей на плечо. На его губах блуждала мерзкая сальная улыбочка. В какой-то миг на лице женщины возникла гримаса отвращения, но она быстро овладела собой. — Хватит напиваться тут со всяким сбродом, — весело сказал он, скользя по ней масляным взглядом. — Я тебя уже заждался… Их силуэты давно растворились в клубах сизого дыма, но мужчина в тёмно-сером плаще, сидевший за стойкой, всё смотрел им вслед, не замечая, что с него сполз капюшон. Наконец он очнулся и натянул его, пряча острые длинные уши. На его тонких губах застыла торжествующая улыбка. Он не мог поверить, что ему так повезло.