***
Прозвучала мелодия и двери лифта открылись. Раздался черёд выстрелов из импульсной винтовки. Два охранника упали на месте, третий бросился бежать, но был подстрелен в ногу из тяжёлого пистолета. Лазурный крокодил бросил короткий кивок в сторону, и волк с тёмно-красной шерстью подошёл к чёрным электронным дверям. Отрезанная рука шлёпнулась на панель для сканирования отпечатков пальцев. Одноглазый пошурудил в кармане и извлёк оттуда глазное яблоко с серым зрачком, приставил к сканеру сетчатки глаза, убрал орган в пакетик и спрятал в карман. — Я попрошу тебя остаться, — сказал Харкон. — Это личное. — Ты мог бы пойти один. Здесь практически нет никакой охраны, только горстка осталась защищать своих старых хозяев, — усмехнулся Моту. — Есть чему поучиться даже у этих ископаемых, — волк громко щёлкнул затвором. — Это не займёт много времени. Жди меня здесь. Крокодил ничего не ответил и встал на часах. Впечатление, что всё плохое позади — очень обманчиво. Всегда нужно быть готовым к удару в спину, особенно когда всё идёт гладко. И пока один был на часах, второй вошёл в святая святых, святилище, спрятанное от глаз непосвящённых, закрытое убежище, построенное для нужды трёх, устаревших и упёртых древностей. Красная полутьма с трудом освещала комнату, железный пол под ногами заглушал шаги. В центре располагалась большая машина, со множеством трубок, экранов и огромных аппаратов, качающих воздух. В трёх гнёздах полусидели и полулежали члены Трибунала. Бледные головы были повёрнуты в сторону одноглазого волка, респираторы издавали хриплые вздохи. Трибунал больше не имел ни имени, ни личности, лишь рвение, которое позволяло им долго жить. Слишком долго. — Если хочешь спрятаться — спрячься у всех на виду, — Харкон подошёл ближе, переступив через гигантский кабель. — Если бы вы только знали как много жителей желают вашей смерти, вы бы удивились? Или у вас давно пропало понятие страха? Чувствуете ли вы что-нибудь, когда ваши собственные рабы восстали против вас? Мои солдаты, мои сослуживцы. Мой отец, — Селий оскалился и крепче сжал пистолет. — Нет, вы не заслуживаете такой быстрой смерти. — Мы не будем оправдываться, Харкон Селий, — громким голосом ответил Трибунал. Был ли это кто-то из троицы или же все отвечали хором — оставалось загадкой. — Власть — тяжкое бремя и только мы несли его с достоинством. Если бы мы могли изучить то, что ты нашёл, то вся Гайя стала бы частью Омега-Зеро. — Это всё, что вас заботит? — рыкнул Харкон, чувствуя, как задыхается от ярости. — Территория и влияние? Ради этого вы готовы убивать миллионы? Дело во власти? — Мы знаем лишь пути силы и боли. Так оно было изначально, даже когда голые приматы сражались друг с другом. Проиграй или захвати. Разделяй и властвуй или страдай побеждённым. Это закон мира и природы, — чёрные немигающие глаза смотрели на Харкона. — И даже ты живёшь по нему, пусть и не осознаешь это. Нет, ты знаешь, что мы правы. Харкон нахмурился и наставил пистолет на троицу. Палец чесался на спусковом крючке, перед глазами лежало бездыханное тело отца. Синт и Джазз, давящие тела братьев Трайб, взрывы и падения, горящая земля, острые пики с насаженными телами. — Закон определяем мы. Вы должны были защищать жителей от врагов, а не жертвовать ими ради безумных экспериментов! — Войны развязывали задолго до нас. Насилие — это ключ к выживанию. Или ты думаешь, что, захватив власть, то прекратишь войну? — в стальном голосе появилась насмешка. — Омега-Зеро объявит тебя героем, Конгломерат прекратит войну и наступит мир? Такая наивность не может проникнуть в твою голову, ведь отец хорошо воспитал тебя. Враг всегда будет извне и снаружи, Селий. Всё просто. Ты это знаешь, иначе ты бы уже уничтожил инопланетный организм. Брови Харкона поднялась, глухое рычание окатило комнату, пистолет задрожал. Трибунал не боялся смерти и выжидал момента, когда молодой советник сломается. Бледный палец уже нащупал кнопку. Но тут Харкон успокоился и улыбнулся шире. — Старческий бред. Я докажу, что могу изменить правила игры. Я буду защищать свой город, своё государство от всякого помешательства. Вы не правы— настоящий враг находится внутри, и я вырву этого паразита, используя ваши чудесные инопланетные технологии. А начну я с вас, старые ублюдки. Бледный палец нажал на кнопку, выпустив тонкий лазерный луч, прошедший в нескольких сантиметрах от Харкона. Молодой советник тщательно изучил комнату врага и знал об оружии и о безопасной зоне. Только затем он позволил себе утолить жажду мести, расстреляв древнейшие тела. Трибунал пал.***
Война считалась официально законченной и Годы раздора подошли к концу. Вступление Харкона Селия на должность правителя Омега-Зеро прошло достаточно тихо, без громкого официального праздника. Одетый в алый мундир, одноглазый старший советник выступил с небольшой речью перед народом. — Я с честью и смиренностью принимаю эту высокую должность, обещая всем жителям Омега-Зеро большие перемены. Диктатура Трибунала подошла к концу, их варварская и лицемерная политика навеки оставлена на страницах истории. Теперь я обязуюсь защищать родной город от врагов извне до конца своего срока. Теперь вы, граждане Омега-Зеро сможете воссоединиться со своими семьями. Отправляйтесь по домам, обнимите близких и вздохните спокойно. Мы вступаем в новую эру! Справедливое правление и безопасность — я даю вам слово избавить город от паразитов! Любой ценой! Тиберий выключил планшет и поднялся с кресла. — Всего несколько дней в советниках, а уже вещает прямо как отец. Да, эта форма ему идёт куда больше солдатской, — белый тигр поправил армейскую кепку и повернулся к Моту. — Он не обещал тебе место в совете? — Меня мало интересует политика, генерал. Я бы хотел вернуться к жене и сыну. — И чего же ты ждёшь? Война окончена. Мы не можем назваться победителями, но по крайней мере никто из Конгломерата не стал препятствовать. Наши солдаты возвращаются, Зона D снова заселяется. Чёрт, даже я позволил себе заказать новые рыболовные снасти! — усмехнулся полосатый старик. — А ты чего такой кислый? — Эта… штука, которую мы нашли в ракетных шахтах, — крокодил скрестил руки. — Официально Харкон объявил биологическим оружием нашу находку и заявил, что уничтожил её. И всё же, я видел сегодня учёных. Тиберий резко нахмурился и спрятал руки за спину. — Такая находка может оказаться слишком ценной для будущего. Мы столкнулись с чем-то внепланетным и будет глупо, если… — Он и вам так сказал? — Моту приподнял бровь. — Сказал, что можно использовать в медицине. Генерал, мы сражались с солдатами, которые должны были умереть. А учёный в камере… Тиберий резко развернулся и рявкнул. — Отставить! Я уже читал ваш отчёт и понимаю с чем мы столкнулись! Не нужно напоминать мне, что мы имеем дело с чем-то большим, чем оружие. Теперь это не ваша обязанность! — Он обещал, сэр, — зашипел лазурный. — Он дал слово, а теперь нарушает его. Я беспокоюсь за Харкона. После его визита к Трибуналу, он вышел оттуда другим. — Результат мести, — отмахнулся тигр. — Нам достаточно того, что он подписал мирный акт с Конгломератом и объявил амнистию заключённым, взялся за детские дома, начал обустройство колоний. Политика — куда более сложная вещь, и нам с тобой не понять, — голос Тиберия смягчился. — Знаю, мне тоже не совсем нравится его одержимость этими гадостями. Что-нибудь слышал о профессоре Гриффине Моро? — Земли Пси-Четыре, распыление ядовитого вещества, превратившее джунгли в живой ад, а затем в огромную ядовитую лужу. Даже великие шпионы Энигмы больше не сражались с нами. А ещё у него какие-то тёрки с ведущим изобретателем Дзином Окадой. — Последнее — всего лишь слухи. В общем, доктор Моро будет заниматься исследованием инопланетных клеток и я буду лично отвечать за его безопасность. Так что это моя забота, а не твоя, Моту. И я прослежу за тем, чтобы история с Трибуналом не повторилась. Тебе я это рассказал по секрету, чтобы ты не волновался. Не вздумай совать свой нос куда не надо или я лишу тебя звания. А теперь — проваливай! Лазурный крокодил подавленно посмотрел на генерала, цокнул, но кивнул и направился к выходу. Тиберий достал сигару, закурил и посмотрел вслед Моту. Дым поднялся вверх, мерно расползаясь в стороны. — И почему вы все лезете не в свои дела? А ты ведь был таким хорошим солдатом… — генерал достал планшет и потыкал по экрану. — Советник Селий, у нас есть проблема.***
Хитт осушил три шота залпом, поднёс зажигалку и отрыгнул пламя, оставив на потолке чёрный след. Крейг громко зааплодировал, Кастор замахал рукой и потребовал ещё, Скульд засмеялась, Эш хлопала подавившегося Блейка по спине. — Так мы у себя отгоняем мух размером с мою голову! — икнул опоссум, шлёпнувшись на кресло. — Правда обычно пламя выходит из другого места, но не при дамах! Хозяин бара уже тушил пламя на потолке из огнетушителя, одновременно сетуя на судьбу. С одной стороны, солдаты оставляли щедрые чаевые, заказывали большие порции, а с другой от них были постоянные проблемы. Типа вот этого элитного отряда. То что-то подожгут, то начинают бороться. К серой волчице подлез какой-то солдат обниматься, а она бросила его через стойку, сбив вереницу бутылок. Затем драка, в которой участвовала пятёрка брошенного паренька против волка с чепрачным окрасом и здоровяка в шлеме. — Я так скоро разорюсь! — Я те куплю ещё один бар, — икнул Хитт, валяясь мордой на столе. — Плесни-ка мне, рожа городская… Эй… Блейк! Вот скажи… Ты городских уважаешь? — Не очень, — ответил голубоглазый, придерживая подбородок рукой. — Мне в родных лесах лучше, чем здесь. Хотя выпивка тут довольно неплохая. — Во-во! Я про тоже, — опоссум растянулся на стойке. — Ты на них глянь! Они же ни черта не смыслят! Устроили какую-то сраную войну, ввязались в бой, а потом… А потом мы воюем, а они… — Хитт указал на Моту, сидящего в сторонке. — А они сидят так, будто мы с ними жизни друг другу не спасали! С-с-скоты! А один ваще не пришёл! Вот ты! Пришёл ты! — хрипел поджигатель. — Эш пришла. Потому что почему? Пра’льна! Лесники держат слово! И я держу! — Так ты ж с городской помойки, — сказал Кастор. — Ты чо, сука? Я те ща бар разнесу! Тщедушный опоссум стал колотить огромную руку Кастора, а тот не обращал внимания. Скульд подошла к Хитту и взяла за шкирку. — Ладно, поджигатель, успокойся. Хватит с тебя. — А ты… А ты меня не любишь! — дрыгал ногами пьяный опоссум. — Я ради тебя был готов жизнь отдать, а ты меня игнорировала! Теперь мне не надо! У мужчины есть гордость! И я… Я — мужчина! — Ну, в чём-то он прав, — Крейг поигрывал кубиками льда зубочисткой. — Праздник какой-то не такой, раз уж капитан мрачнее тучи, а Харкона тут вообще нет. Я думал, что мы соберёмся. Все, кто остался… — Харкон теперь большая шишка, и ему явно не до нас. Все эти законы и прочая шелупонь, — Кастор поглядывал на пустой стакан. — Но вот эта чешуйчатая рожа бесит меня больше всего! Какого хрена он такой грустный? Его дома ждёт семья. — А кто-то вообще воюет всей семьей, — енот улыбнулся волкам. — Вот это я понимаю — здоровые семейные отношения. Если когда-нибудь женюсь, то хочу как у вас двоих. — Ох, мило! — посмеялась Эш. — Ты уже кого-нибудь приметил, Крейг? Она тоже любит механику? — Да если бы! Думаю, что мне надо побродить по гаражам и сборочным цехам, чтобы отыскать такую же маньячку, как я. А вы вообще как познакомились? — Спасли друг друга, — ответил Блейк, прижимая к себе Эш. — Мы ведь тоже сначала жили в городе, а затем ушли в леса. У меня бабушка ещё жила далеко от Омега-Зеро, занималась… Чем-то вроде гаданий. — Эт как? — прищурился Крейг. — Это очень грубо, чтобы ты понял. В общем, Эш искала убежище, мы встретились, а потом оба поняли, что нам хорошо вместе. И, как видишь, очень хорошо! — Всё дела любовные обсуждаете? — Скульд запрыгнула на стул и осушила недопитую кружку. — Самим не надоело? Может на что повеселее переведём тему? — А вот чего ты такая весёлая, я в толк не возьму, — хмыкнул Кастор. — На войне мрачная и нелюдимая, а тут даже Хитта взяла на руки. Ты случайно умом не тронулась, девочка? — В штанах у тебя девочка! — пума игриво, но очень больно ударила здоровяка в плечо. — А я еду домой, в приют! — Как-то невесело звучит, — заметила Эш. — Разве тебе не предоставят жильё? — Теперь я буду жить и работать в приюте! Новая политика нашего Харкона тут же занялась улучшениями всех приютов во всех зонах! Меня назначили смотрителем, а это значит, что теперь дети будут в надёжных руках! Это же здорово! — радостно рассказывала девушка. — Значит, мы и вправду сражались за что-то хорошее! — А сама говорила, чтобы сопли не распускали, — улыбался Крейг. — Что я пропустила? — Аюми подсела к еноту, бросая живой взгляд на сослуживцев. — Вы подрались с кем-то ещё? — лисица отыскала взглядом Моту. — Ох, он так и сидит там один? Что с ним такое? — Я бы не рисковал спрашивать, — сказал Блейк. — Если капитан хочет побыть один, пусть побудет один. Он не из тех, кто грустит понапрасну. После визита к генералу, Моту сам не свой. — Чо? — нахмурилась Скульд. — Он ходил к Тиберию? Зачем? Там же… не будет новой войны? — обеспокоенно спросила девушка. — Нет. Иначе Моту сказал бы это сразу, — ответил Блейк. — Он был неразговорчив, и я решил, что это слишком личное. Аюми нахмурилась и поднялась с места. — Личное или нет, я должна ему выпивку. Бармен, готовь стакан с чем-нибудь молочным! — девушка недовольно пошла к столику с одиноким крокодилом. Чем ближе подходила к Моту, тем мрачнее становилось помещение. — И что ты тут один делаешь? — сердито спросила лиса. — Пытаюсь понять, что делать дальше. Похоже, что только меня одного беспокоит происходящее, — крокодил игрался с зубочисткой, покручивая пальцем по столу. — От этого на душе становится ещё более тошно. — Ну может ты поделишься со мной? — Аюми села напротив, положив руки под подбородок. — Или, как Харкон, забьёшь на нас всех? В темноте Моту рассмотрел хорошенькую мордочку, хитрую улыбку и яркие янтарные глаза. Аюми была одета в тёмно-синюю куртку и чёрные штаны, чёрные волосы завязаны в хвост. Мрачнота крокодила отступила и тот кивнул. — Не в этой жизни, хвостатая. Я встречался с Тиберием, и старик рассказал, что Харкон изучает эту инопланетную херь. Отправил туда Моро, нашего учёного, имеющего нездоровую страсть к военным преступлениям. Говорят, что разработка пойдёт на медицинские цели. А ещё днём я получил приглашение к Харкону. Завтра, в полдень, на самой верхушке башни, в личном кабинете. Мне кажется, что предстоит серьёзный разговор. — Так вот оно как, — лисица расслабилась. — Переживаешь, что Селий мог измениться? Может быть он просто принимает важные и опасные решения, которые требуют много сил? — Говоришь так же, как и генерал. Я вот считаю, что Харкон не сдержал слова. Он прикончил Трибунал и делает правильные вещи, но что-то не даёт мне покоя, Аюми. Что-то не так. — Понимаю, Моту. Очень понимаю, — красные пальцы легли поверх синих. — И всё же я думаю, что ты напрасно переживаешь. Ты ведь не можешь следить за всеми и вся. У Харкона теперь своя жизнь, а у тебя своя. Может быть, он хочет предложить тебе место в правительстве? Крокодил усмехнулся и чуть сжал пальцы лисички. — Вы точно сговорились. Знаешь, я думал, что тебе будет интересно узнать об этом. Как-никак, ты у нас ходишь в камуфляже и собираешь информацию. Неужели тебя это тоже не беспокоит? — Я выполняю приказы, глупый, — посмеялась девушка, водя указательным пальцем по лазурным костяшкам. — Война закончилась, Харкон подписал мир, а я скоро отправлюсь домой. Ты меня тоже долго не увидишь, — печально улыбнулась Аюми, вглядываясь в глаза Моту. — И кто знает, увидишь ли остальных? Крокодил улыбнулся чуть шире и печальнее, ощущая тёплые прикосновения. Но момент был прерван громким шумом. Некто в чёрно-красном плаще с респиратором на лице и в фуражке вытащил полупьяного кота-солдата и бросил на пол. Жёлтые визоры, будто глаза насекомого, смотрели на потрёпанного светлого парня. — Я сказал, что ты идёшь со мной, — мощным голосом прорычал некто в маске. — Отвали! Знаешь кто я? Да я сержант «Тифона»! — побитый кот поднялся. — Мои парни все жизни отдали, чтобы вы, засранцы, ужаса не знали! И как меня отблагодарили? Вышвырнули из дома, отняли машину. И почему? Потому что я назвал Харкона слабаком? Или потому что метнул камни в полицейских? Хочешь, чтобы я пошёл с тобой? — кот встал в боевую стойку. — Ну давай, урод, сразись с настоящим солдатом Омега-Зеро! Но мужчина в плаще громко произнёс. — Нарушитель сопротивляется. Требуется поддержка! Ещё двое таких солдат вошли внутрь, держа в руках чёрные дубинки. Кот стушевался, но остался стоять на ногах. — Слабаки! Вы все ссыкло и слабаки! — Что это за монстры? — Аюми смотрела на избиение солдата. — Я их не помню. — Омега-солдаты. Военная полиция, призванная следить за порядками в городе, — крокодил поднялся. — Новый проект совета, о котором я слышал в новостях. Быстро же они его приняли. Чёрно-красный солдат занёс дубинку, но смог опустить только руку. Обернувшись, мужчина увидел перед собой голубоглазого волка. — Втроём на одного не очень-то честно, — Блейк отшвырнул дубинку в сторону. — Нападение на офицера! Нападение на офицера! — взревел солдат в противогазе и тут же направил кулак в лесника. Но куда более опытный, спокойный и уверенный Блейк перехватил руку и бросил солдата о барную стойку. — Гха! Двое остальных отвлеклись от побитого сержанта и побежали на помощь к товарищу. Скульд встала на пути и метким ударом кулака выбила визор у одного из солдат. Второго схватил Кастор, ударил коленом в живот и перебросил через себя. — Чёрт! Сволочи! Скоты! — солдат, брошенный Блейком, достал пистолет и выстрелил. Пуля угодила в потолок. Лазурная ладонь успела перехватить руку и выкрутить. — Гха, пусти! — Капитан Моту, командир специального отряда «Химера». Вы напали на моих подчинённых. — синий выхватил оружие, сбросил магазин и избавился от пули в стволе, издав громкий щелчок. — Какого чёрта вы творите? — Мы задерживали нарушителя! У нас приказ сверху! Ваши солдаты препятствовали исполнению закона. — У нас нет закона, призывающего забивать насмерть! — рыкнул крокодил. Краем глаза Моту увидел убегающего прочь сержанта. — Вы злоупотребляли властью и когда советник Селий лично узнает об этом, у тебя, щенок, будут огромные проблемы! Теперь пошёл вон из бара и забери с собой своих ублюдков! Троица омега-солдат спешно покинула бар. Моту вдруг почувствовал себя ужасно уставшим, обернулся к «Химере» и спросил: — Выпить хотите? — кисло улыбнулся синий. Кастор приобнял лазурного за плечо. — С возвращением в строй, капитан!***
Моту двигался в сторону гигантского небоскрёба, прокручивая в голове вечерний разговор. После небольшой попойки, капитан усадил в такси Хитта, Скульд и Кастора. Каждого в отдельное, с небольшим промежутком времени. Как накидался последний, синий не заметил, ведь тот шлем так и не снимал. Эш и Блейк отправились в свою гостиницу, тепло простившись с синим. В конце концов, они остались только с Аюми, и Моту, как подобает джентльмену, провожал девушку до её временного места жительства. — Может быть я просто скучаю по нему, как по другу? — синий поглядывал на ночной парк. — Что уже забыл каково это — жить без отряда и лиц, которые вижу каждый день? — С мордашкой Эзир ты быстро привыкнешь к хорошему, — посмеялась Аюми. Лиса была молчалива всю дорогу, пытаясь найти тему для разговора. — Может быть вам лучше уехать? Ты, Эзир, Сет. У нас просторные фермы, уютные дома, много земли. Ты ведь говорил, что в детстве хотел стать хозяином своей земли. Лиса прижалась к нему необычайно крепко. Не любовно, скорее испуганно, с какой-то жалостью. — Я не хочу, чтобы ты шёл к Харкону. У меня плохие предчувствия. Если бы я только могла пойти только с тобой… — Так пойдём! — крокодил приобнял Аюми, ощущая всю хрупкость девушки. Его ладонь покрывала половину спины бедняжки. — Мы ведь всё ещё отряд. Мы можем пойти вместе. Я практически уверен, что он и тебе будет рад. — Оставь его, Моту. Давай уедем? — умоляюще посмотрела Аюми, сжимая плечи крокодила. — Прямо сейчас. Ты и я? Зрачки синего расширились, в горле будто застрял комок. Моту осторожно прижал девушку к себе и мягко чмокнул в лоб. — Нет, Аюми. И ты сама это знаешь. Я должен поговорить с ним. Особенно после сегодняшнего. Лифт поднимал Моту на самый верх, огромный город перед глазами всё дальше и дальше расстилался перед глазами, уходя за горизонт. Огромные небоскрёбы, гладкие белые башни, стеклянные монолиты, зелёные участки, строения-коробки. Серые, белые, чёрные, большие и маленькие — все меркли перед высотой Башни Совета. Моту ещё никогда не забирался так высоко, даже когда был в доме Хагана. — Наверное, наверху очень одиноко и холодно, — сказал крокодил вслух. Двери открылись. Моту очутился в большом роскошном кабинете с мраморным полом, украшениями в стиле ампир, огромным окном, с не менее огромными алыми занавесками. В конце зала находился большой стол, а за ним, покуривая сигару и читая документы в планшете, сидел Харкон Селий. Увидев капитана, одноглазый волк улыбнулся, положил сигару в пепельницу, поднялся и отдал честь. — Капитан! — Вольно, — кивнул Моту. Харкон рассмеялся и, выбросив руки в стороны, подошёл к лазурному и заключил в братские объятия. Моту посмеялся тоже и похлопал по спине. — Рад тебя видеть! Привыкаешь к новому кабинету? — спросил крокодил. — Ну и роскошь у тебя! Настоящий дворец! — А, не обращай внимания! Никаких золотых статуй и фонтанов. Этот зал предназначался для верховного совета. Вот здесь стоял большой стол для переговоров, а по бокам сидели советники, слушали приказы Трибунала и исполняли, — Харкон приобнял Моту за плечо. — А такие славные солдаты, как ты, их выполняли. В то же время, мой отец, сидевший где-то примерно здесь, — волк провёл рукой, указывая на пустое место, — был единственным, кто оспаривал приказы. Кто не боялся правды. — А теперь здесь нет стола, — заметил Моту. — И стульев тоже. — И советников, — Харкон усмехнулся. — Понижены в должности, отправлены на менее оплачиваемые работы, где за ними пристально следят солдаты. — О них-то я и хотел поговорить, Харк… Советник, — крокодил опасливо поглядывал на друга. Он будто стал больше, сильнее, увереннее. Мрачный взгляд стал каким-то возвышенным, хотя не потерял ноктюрную природу. — Вчера в баре три полицейских избили одного сержанта. Что он сделал? — Я выявляю возможных предателей. Война окончена, но многие недовольны положением. Подрывают устои, вызывают беспокойство, уничтожают то, что мы так долго строили с тобой. — Сомневаюсь, что один полусумасшедший вояка может устроить целый бунт. Его ведь можно просто запереть на несколько часов в участке. Возможно, что он просто пьян или страдает птср. Такая жестокость пугает, советник. — Для тебя я всё ещё Харкон, друг мой. И я понял тебя, но считаю, что сейчас нужна достаточно жёсткая рука. Так я решил, что наша форма власти слаба и неэффективна. Нам нужен лидер, способный управлять народом, отталкиваясь от чувства долга и справедливости. Мне нужны не прихлебатели прогнившего режима, а единомышленники, способные помочь, — волк отстранился и подошёл к окну, убирая занавеску в сторону. — Готовые построить новый мир. — Я так понимаю, не все советники согласились с тобой. Что стало с теми, кто не согласился с тобой? — Казнены. Моту застыл на месте, пялясь в спину Харкона. Сердце забилось сильнее, живот скрутило. Страх охватил крокодила, ведь капитан понял, что видит перед собой нечто большее, чем старого друга, упивающегося властью. Он видит перед собой конец старой истории и начало новой. — Харкон… Это ведь… — Они не поддержали ни моего отца, ни здравые решения. Они были согласны продать город. Кто-то сговорился с другими городами-государствами, кто-то был готов убежать, если бы только война закончилась. Мир — это иллюзия, Моту! — волк повернулся в бок и указал пальцем в окно. — Враги мечтают уничтожить нас изнутри, пользуются слабостями. Именно поэтому они притворяются нашими друзьями, ищут слабых и недостойных из нас! Но я больше не собираюсь терпеть! С инопланетными технологиями, я превращу Омега-Зеро в сильнейшее государство на планете! Все будут бояться нас и больше никто не лишится своей семьи! — Харк… — хрипло произнёс Моту. — Я дал слово! Отцу, городу! Готов поклясться и тебе, дорогой друг. Единственный друг, — голос волка стал тише. Он подошёл ближе, вглядываясь единственным глазом в бывшего командира. — Встань подле меня, как мой соратник, как брат по оружию, наконец как друг, которому я всегда доверял и доверяю. Иди вместе со мной, ради победы и мира, настоящего мира! Я доверил тебе свою жизнь на войне. Доверишь ли ты мне свою? Харкон Селий протянул руку и растянул морду в нервной, полубезумной улыбке. Моту не мог бороться с дрожью и в ужасе смотрел на друга, отличного солдата и нового диктатора. Тряхнув головой, крокодил выпрямился и спокойно произнёс: — Ни за что. — Ты уверен? Понимаю, это может шокировать тебя, ведь я и сам до конца не верю, что происходящее действительно реально. Прошу, не делай поспешных выводов, Моту. Наш отряд, «Химера», может стать чем-то большим, чем героями. Мы станем армией для Омега-Зеро. — Я сражался для того, чтобы больше никакие диктаторы и безумцы не посылали хороших ребят друг против друга. Я сражался за лучшее будущего не только города, но и сына, — холодно сказал Моту. — А не за личные амбиции нового правителя. Ты не уничтожил оружие, как обещал. Ты обманул Конгломерат, Омега-Зеро. Ты обманул меня! — крикнул Моту. Голос прошёлся по широкому кабинету и утих. Губы Харкона дрогнули, рука опустилась. Единственный глаз стал влажным, дыхание обрывистым. Он больше походил на расстроенного ребёнка, чем на нового правителя. — Это… твоё окончательное решение? Прошу, скажи… Скажи, что…Devotchka - How it ends
— Я не передумаю, Харкон, — мрачно сказал Моту. — Я верен своему слову. И тебе придётся с этим смириться. — Да. Придётся. — Ты был моим другом, Харкон. Мне тяжело это делать, — крокодил повернулся и пошёл к выходу. — Уж не думал, что доживу до такой потери. — Да. Я тоже, — волк смотрел в спину Моту, скалясь. — Мне тоже тяжело. Моту услышал выстрел и остановился. На животе росло алое пятно, в спине появилось жжение. Сердце застучало быстрее, глухие удары отзывались в стенках мозга. Харкон прицелился. — Я не хотел, чтобы так закончилось. Ещё несколько выстрелов прогремели в кабинете. Поверженный крокодил рухнул на пол, пачкая кровью ковёр. Синие глаза застыли, рот приоткрылся. Харкон опустил пистолет и подошёл к телу поверженного капитана. Семь точных выстрелов в спину заставили руку налиться тяжестью, к горлу подступали слёзы. Махнув рукой, Харкон резко развернулся. — Медотряд сюда. Заберите тело и вызовите чистильщиков, — голос был сиплым и полон тяжёлого навеки неподъёмного груза. — Отряду «Эриния» приступить к зачистке. Приказ отдан, страница истории перевернулась. Харкон тяжело сел за стол, взял сигару дрожащими руками, затянулся горьким дымом. Боль, раскаяние и страх скребли по сердцу, но одноглазый оставался невозмутим. — Каждой великой истории нужны несколько мучеников.***
Хитт сидел на кровати и держал в руке телефон. Под номером Скульд было огромное, длинное сообщение, которое опоссум писал всю войну. Подбирал и изменял, удалял и переписывал заново. Бедняга никак не мог определить как лучше сказать о своих чувствах. — Ну, сейчас или никогда, — вздохнул опоссум и поднёс палец к кнопке, как чья-то нога выбила дверь. Солдат в противогазе с жёлтыми стеклянными глазами и фуражке вбежал в комнату отеля и увидел перед собой пустой диван с телефоном. — Цель не найдена! Повторяю, цель не… Два выстрела разнесли коленки омега-солдату. Опоссум выбрался из-под стола и приставил ствол ко лбу. — Моя собственность! — взревел Хитт, щёлкнув. Раздался выстрел, следом послышался топот ног по лестнице. Поджигатель усмехнулся и бросился к кровати, доставая огнемёт. — Сволочи, суки, городские! Может ли человек написать письмо любимой в спокойствии или нет?! Пламя опускалось вниз, омега-солдаты падали на лестницу или в пролёт. Полубезумный ветеран «Химеры» выбежал на улицу, смеясь и вопя. Несмотря на многочисленные ранения, он бежал прямо к заграждению из машин. Баки за его спиной горели, готовые взорваться. — Я заберу вас всех с собой, гниды! Всех-всех! — верещал Хитт. Прекрасная смерть, достойная того, чтобы валькирия забрала его туда, куда уходят войны. Хитт умирал с улыбкой, зная, что письмо дойдёт до ненаглядной.***
Крейг вставал из-за стола, когда от неизвестного номера пришло уведомление. Они идут за тобой Енот оставил купюру и быстро пошёл к выходу, пряча руки в карманах. Красно-чёрный фургон медленно ехал за ним, и механик ускорился, убегая за угол. Тут машина не проедет, и бедняга побежал, придерживая фуражку. К счастью, Крейг бегал достаточно быстро, чем не раз спасал свою жизнь. К сожалению, враги узнали об этом тоже. Омега-солдат с пистолетом уже поджидал за углом, держа пистолет наготове. Точный выстрел в голову и самый везучий механик и победитель армии зомби упал на грязную землю.***
Кастор проводил время в баре, поглядывая на фотографии «Химеры», братьев. Меланхолия захватывала большого солдата, печаль скребла изнутри. Выругавшись, Трайб-старший уже принялся снимать шлем, когда в бар вошли солдаты в знакомой форме. — Отвали, — тут же буркнул Кастор, пытаясь расстегнуть шлем. — Мне не до… Пуля отскочила от верхушки шлема, отлетела в сторону и попала в плечо хорошенькой барменше-койотке. Бедняжка вскрикнула и упала на пол. Кастор взревел, вскочил, перехватил руку и вывихнул, вытащил пистолет и ударил рукояткой по голове. Внутрь вбежало ещё двое солдат и открыло огонь. Барменша сидела на земле и выглядывала снизу, выжидая когда выстрелы закончатся и солдат в жуткой форме добъёт её. Но тут появились синие визоры. — Дамочка, а это правда, что тут у всех барменов есть дробовики? Через пять минут кто-то постучал в окно грузовика омега-солдат. Через три минуты Кастор покидал район в салоне, забрызганном чужими мозгами.***
Скульд проснулась от громкого шума. Кричали дети, но не так, как обычно. Выйдя из кабинета и спустившись по лестнице, пума увидела солдат из бара, забирающих детей. Рыкнув, девушка потянулась к револьверу, а затем услышала пиканье телефона. Два сообщения. Хитт и неизвестный номер. Это всё могло подождать — сначала дети. Омега-солдаты затаскивали детей в грузовики, когда большая девушка в кожаной байкерской куртке, вышибив дверь и используя ту как щит, устроила стрельбу. — Руки прочь! Оставьте детей в покое! К сожалению, у неё было лишь шесть патронов, когда омега-солдат было значительно больше. Одного девушка вбила дверью в стену, другого ударила пистолетом. Она попыталась выхватить оружие, но один из солдат расстрелял Скульд в спину. Детские крики, стрельба и запах крови. Так началась её жизнь, так и закончилась.***
Лесники всегда придерживались двух правил в чужой местности. Всегда иметь при себе заряженное оружие и дежурить по ночам. Поэтому, когда отряд омега-солдат только окружил небольшой мотель, Эш уже открыла огонь. Присланного сообщения хватило, чтобы всё понять. Первая машина лишилась водителя и перевернулась, загородив проезд другим. Омега-солдатам пришлось потратить немного больше времени, чтобы попасть на нужный этаж и не обнаружить там цели.***
Когда на радаре появилось множество красных точек, Аюми нажала на кнопку детонатора. Жаль, хороший был номер. Солдаты Харкона не заслуживают умирать в таком чудесном месте. Лисица уже сидела в вертолёте, убираясь всё дальше и дальше от города. На большом встроенном экране появилась картинка. Президент Сибуя обеспокоенно смотрела на агента. — Докладывайте. — Харкон Селий не уничтожил инопланетную форму жизни. Он собирается тайно использовать её, мадам президент, — сказала Аюми, сложив руки на коленях. — Его военная полиция уже зачищает свидетелей. Я инсценировала свою смерть и убрала свидетелей. — Хорошо. Возвращайтесь домой, агент. Здесь вам больше нечего делать. Вы прекрасно поработали, — снежная лисица чуть опустила голову. — Сочувствую вашим друзьям. — Благодарю, мадам президент, — сдержанно ответила Аюми. Картинка на экране погасла, девушка опустила голову к коленям и позволила себе слёзы.***
Genocyber - Genocide
Доктор Моро в ужасе смотрел как открывается дверь камеры-хранилища изнутри. Несколько часов они исследовали инопланетную форму жизни, изучали великолепную структуру, перечитывали хронику. Этот идиот-солдафон Тиберий постоянно стоял над душой гения, пока Моро упивался сакральной информацией. Красные глаза крыса едва не вылезли из орбит, когда он воочию увидел октаэдр и биомассу. — Поразительно! Это находка тысячелетия, а эти старые мерзавцы прятали её сотни лет! — потёр ручки доктор. — Ах, нас ждут великие открытия! Принесите мне образец! И когда лаборант в химзащите вошёл внутрь, биомасса пробудилась. Гуманоид из костей и плоти, с кусками брони солдат Альфа-восемь, навис над бедолагой. Острая когтистая лапа отбросила тело в костюме и выбросила руку за дверь. Кто-то из учёных вовремя нажал на кнопку и дверь обрубила кусок плоти и металла. Гуманоид изнутри рассыпался и сгнил, а вот рука бросила на первого попавшегося учёного, ассимилируя тело, перестраивая кости и внутренности. Нечто, когда-то бывшее волком, походило на уродливую пародию жизни. Чудовище прыгало к другим учёным и охранникам, сливаясь с ними, забирая часть внутренностей, чтобы стать больше и сильнее. Учёные и охранники бросились прочь, активировав тревогу. Когтистое чудовище с широкой пастью, мощными ногами, кусками шерсти и с одним гигантским глазом на костяном лбу смотрело на Моро. Учёный единственный, кто не бежал. Старый крыс упал на колени, завороженно смотря на хаотичную, и всё же разумную форму эволюции, на самое удивительное и странное создание. Доктор боялся и восхищался одновременно. — Ты… Ты само совершенство! — слёзы потекли по белой шерсти. Доктор вытянул обе руки. — Я… Я так хочу узнать тебя лучше! Я жажду познать твою природу! Прошу! Подари мне надежду перед смертью. Чудовище продолжало смотреть на доктора огромным алым глазом с чёрным треугольным зрачком, не проявляя никакой агрессии или враждебности. Внезапно, мощные костяные ноги согнулись, ходячая биомасса села на колени и положила левую руку на правую. Моро пискнул, наблюдая, как тонкие щупальца плоти безболезненно проникают под кожу, соединяются с венами, идут глубже, доходя до мозга. Яркая вспышка, и перед глазами пронеслось множество картинок, чьё понимание превосходило возможности доктора. — Я… Я вижу! Я понимаю! — вскрикнул доктор, закинув голову вверх. — Да! О, да! Покажи мне! Поведай, прошу тебя! Правая рука доктора разбухла, левый глаз дёргался, покрываясь маленькими красными венами. Моро стал единым с пришельцем, его частью. Частью чего-то великого, космического, идеального и непозволительного. Даже выстрел из пистолета, попавший в глаз пришельцу, не позволил доктору прерваться. Но вот чудовище вытащило щупальца из доктора, и Моро упал на спину. Левый глаз навеки закрылся, став мерзкой, красной жижей, правая рука стала тёмно-синим тощим отростком, не годным ни на что. И всё же старый крыс был счастлив, ведь теперь правда открылась ему. Тиберий продолжал стрелять по чудовищу, удивлённо наблюдая, как то отступает, а потом и вовсе падает мордой вниз. — Чтоб меня… Медиков сюда! Быстрее! Быстрее!***
— Советник, эта лаборатория опасна! Нужно избавиться от неё! — кричал Тиберий в своей палатке. — То, что было внизу — доказательство нашей беспомощности и полного идиотизма! Оно играет с нами, изучает! Я даже не уверен, что та штука мертва! Капитан был прав, это оружие очень опасно! Советник, вы слушаете меня? Советник? Но Харкон не смотрел на Тиберия. Волк сидел рядом с улыбающимся Моро. — Я видел… Звёзды… Формулу звёзд, — хихикал крыс. — Эволюция… Контролируема! Они хотели, чтобы я знал. Они показали мне… Показали… — хрипло заговорил Моро. — Спокойнее, доктор, — одноглазый протянул стакан воды. — Что же они показали вам? — Посмотрите на доктора, — Тиберий указал рукой. — Они превратили гения в идиота, который бормочет глупости! Нужно уничтожить эту шахту, пока мы все не стали кормом для чудовища! — Полегче, генерал. Доктор пережил ужасные травмы, но он слышит нас и понимает. — Ох, что-то я сомневаюсь! Прошу вас, советник, давайте сначала уничтожим эту абоминацию! Эвакуируем Зону, соберём специальный отряд. Харкон нахмурился и собирался ответить, но доктор заговорил раньше. — Я… Я могу использовать… Создавать оружие. Солдат. Я видел… Я знаю. Вам ведь нужны сверхсолдаты, чтобы защищать Омега-Зеро, верно? — прохрипел доктор. — Вы ведь не хотите, чтобы отцы и дети снова умирали? — Вы можете дать мне новое оружие? — спросил Харкон. — Такое, которого нет ни у кого? — Могу ли я? О, я обязан. Я должен. Они… Они позволили мне! Я смогу контролировать эволюцию! — Советник, при всём уважении! — Тиберий чуть ли не подскочил. — Это сумасшествие! Если не вы сделаете, то я сам! — У вас нет таких полномочий, — холодно сказал Харкон, витая уже в мыслях и идеях. — Иначе в противном случае вас ждёт военный трибунал и казнь за измену. — Мне плевать! Я не стану сидеть сложа руки, пока мой город сжирают изнутри! — белый здоровяк схватил планшет. — Можете делать, что считаете нужным. Соедините меня с… Выстрел не дал генералу заговорить. Тиберий упал с простреленным затылком на землю. Харкон ощутил, что в этот раз выстрел дался гораздо легче и боль не была такой тяжёлой. — Я дам вам шанс, доктор, — Харкон убрал пистолет. — Я знаю, что пришельцам нужны более молодые тела. К счастью для вас, у меня полно материала. А теперь, идёмте со мной. Вскоре от этого места ничего не останется. Моро широко ухмылялся и чувствовал приятное тепло, разливающееся внутри. Они доверяли ему и только ему. Все остальные, генералы и правители — лишь инструменты в его руках. Весь мир — лаборатория. Когда советник Харкон ушёл из палатки, Фитцрой тяжело вздохнул, и убрал наушники и протёр глаза. Тиберий велел следить и слушать старика, если тот вдруг выкинет чего-нибудь интересное, пока генерала не будет рядом. Фитцрой готовился к тому, что Моро станет уродливым мутантом или ещё какой-нибудь тварью, но всё стало куда сложнее и опаснее. Стараясь не подавать виду, тигр шёл по лагерю, держа в руках ключи от личного джипа Тиберия.***
— Мои дорогие сограждане, преданные жители Омега-Зеро, гордость и сердце нашего города. Я выступаю перед вами в тревожное время. Террористическая атака на Зону D — прямой акт агрессии и плевок в нашу с вами попытку мира. Убийство героев и ветеранов, сражавшихся на войне — тяжкое преступление. Халатное отношение со стороны старого правительства и неуважение к безопасности — причины сегодняшнего страха. Мы не можем доверять никому из соседей! Мы одни в этой теневой войне, окруженные недоброжелателями. Но мы сильны, бесстрашны и мы вместе! Совет был распущен за ненадобностью, предатели казнены, а я официально вступаю в новую должность правителя Омега-Зеро! Следуя завету предков, я беру себе титул Алый Канцлер. Я клянусь защищать наш город-государство от всех врагов. И все, кто встанут на моём пути — падут. Все верные жители будут процветать. Все враги, посмевшие бросить нам вызов — будут уничтожены. Мы никогда не забудем погибших, не простим жертвы нашего народа. Обещаю вам — нас ждёт победа!