Последний штрих

Тэён приходит в гости в тот же день, только вечером. Кажется, с этим она зачастила, но любопытство было сильнее её. И понимает, что произошло что-то интересное, потому что Кибом делал такое, что никогда в жизни себе не позволял. Хотя она, конечно же, лукавила, но сейчас не об этом. Её брат сидел на диване, смотрел какую-то дурацкую передачу и поедал огромное ведро мороженого. — Ты же ненавидишь мороженое, — не сдерживается от комментария бета, устраиваясь на диван рядом с братом. Тот на неё смотрит потерянно, а потом злобно улыбается. — От вредности оно вкуснее. Этот индюк после ужасно скучного обеда, где мы обговаривали весь наш план, увез меня в продуктовый! Еще и заставил опять фотографироваться. — Весьма специфичное место для свидания, — хихикает Тэён и выхватывает очередную ложку мороженого у брата. Тот возмущенно сопит, но дожидается, когда сестра съест свою сворованную порцию. — Это было не свидание, ему просто в дом надо было купить продуктов, а сразу отвезти меня ему было лень. — Хорошо, но откуда мороженое? — Не скажу. — Кибом? — Он сказал, что обожает эту дрянь, а я ему поведал, как я ненавижу эту дрянь, — бета внимательно слушает брата и под шумок выхватывает еще ложку. — Поэтому я у него отобрал мороженое после покупки, но он и не сильно сопротивлялся. — Все понятно... — Не слишком ли много внимания уделено одному конкретному мороженому? — Это ты мне скажи. Кибом позабавленно качает головой и мажет холодной грязной ложкой по щеке сестры. Потому что не надо было задавать такие неудобные вопросы, отвечать на которые ему не хотелось. По итогу они проводят вечер во взаимных подшучиваниях, благо у Тэён теперь была тема, из-за которой брат моментально мог раздражаться. Даже успехи их конкурентов или писательский «талант» некоторых авторов не имели стопроцентный успех в раззадоривании, а вот Чхве Минхо теперь мог похвастаться абсолютнейшим совершенным положительным результатом. Его имя было катализатором, хотя Кибом знал его меньше недели. Но оказалось, что это было только начало. Потому что в понедельник омега даже не смог с удовольствием окунуться в привычное рабочее течение, так как в их воды заплыла не их рыбка. Его сотрудники были рады еще раз увидеться с новым акционером, который по слухам был так лоялен, что даже передумал смещать кого-либо с занимаемых должностей. А ещё он был так великодушен, что принес всем по стаканчику холодного кофе со льдом, такой жест как минимум говорил о хороших манерах и приятном характере. Все были очарованы, кроме главного редактора. Кибом не хотел даже выходить из своей обители, но некоторые уже начинали странно поглядывать в сторону его кабинета, потому что в пакете Чхве Минхо оставался последний стакан, и все понимали для кого он. Поэтому омега обещает себе, что ничего не произойдет и приветствует альфу стандартным официальным обращением. Только по хитрой улыбке Минхо становится понятно, что лучшим был выбор прятаться в своём кабинете, а не выходить в общий. — А тебе я купил кофе с мороженым, — альфа протягивает стаканчик и отыгрывает влюбленный взгляд на десять из десяти. — Оно же тебе так понравилось на нашем последнем свидании. Между всеми присутствующими закручивалась спираль молчания. Кибом хотел закричать очень сильно и очень громко, но вместо этого тонко улыбается и забирает свой стакан. — Спасибо, Чхве Минхо. Он его убьет. Он клянётся. Как оказалось, в понедельник альфа заглядывал именно ради представления с кофе. После которого они договорились, чтобы акционер больше не появлялся в их отделе, если хочет дожить до старости лет. Во вторник Кибому отправили через курьера шикарный букет синих ирисов, и он сумел объяснить своим подчиненным, что синие ирисы означают верность в дружеских отношениях. А то недоразумение, когда все услышали слово «свидание», было обычным дружеским подшучиванием. Весь отдел был вдохновлен языком цветов, кто-то даже вызвался написать статью об этой уже почти что забытой форме общения. Кибом мастерски контролировал ситуацию вплоть до вечера четверга. Он не мог позволить Чхве Минхо проникнуть на его работу так глобально, никто в его царстве не должен был знать, что они якобы встречаются, потому что это было ни к чему. Это рушило его образ неприступного холодного руководителя и давало лишний повод для сплетен. Именно вечером в четверг Йери приносит ему очередной букет цветов и улыбается излишне ехидно. Весь отдел наблюдает через стеклянные офисные стены, как Кибом забирает у неё посылку и берет в руки вызывающе-красную открытку. В открытке было написано:

«Осознал свою ошибку и узнал какие именно цветы надо подарить. Спасибо твоим сотрудникам. Твой Чхве Минхо».

— Могу рассказать, что тут есть, — отвлекает от послания Йери и указывает аккуратным пальцем в букет, где было намешано пестрое безобразие цветов. — Вот это — цинния желтая, что означает «Я вспоминаю о тебе каждый день». — Ему видимо скучно на работе, — оправдывается омега и настойчиво тянется к букету, чтобы его любимая подчиненная не продолжила детальный разбор. Но это была бы не Ким Йерим, если бы позволила этой легкой манипуляции её смутить и остановить. Она грациозно перекидывает волосы за спину и достает блокнот из кармана пиджака. — Я всё записала, так вот. — Все вы слишком много смысла заключаете в каких-то цветах. — Не согласна, цветочная азбука находила свое применение еще в Викторианскую эпоху, когда то, что нельзя было выразить словами, передавал символ и цвет цветка. Это романтичнее и захватывающее, чем обычное вербальное признание. — У тебя получится очень интересная статья про флюрографику, — хвалит её редактор и растягивает губы в чуть нервной улыбке. — Поэтому тебе стоит и дальше пойти её писать. — Это много времени не займет, хочу продемонстрировать как глубоко и подробно я разобрала эту тему, что вы и требуете от нас при работе. В этот момент Кибом будто услышал, как первый гвоздь забился в его гробик. — В этом букете основной акцент сделан на пион и магнолию, что означают удачный брак, настойчивость и благородство соответственно, это сочетание будто говорит: «Мне не о чем больше мечтать, я — твоя судьба и тебе от меня никуда не деться». — Думаю, в этом есть и не такое пугающее прочтение... — Но еще тут много камелии, причем сразу нескольких цветов, — редактор прикрывает глаза рукой и обреченно вздыхает, внутри раздается звук очередного забивающегося гвоздя. Между тем его подчиненная также воодушевленно продолжает говорить, сверяясь со своими записями. — Белая обозначает восхищение, красная предсказуемо символизирует о пламени любви, что горит внутри души. Однако стоит ещё добавить... — Что же ещё? — Кибом надеется, что его голос не звучит уж слишком истерично. — В древности этот чайный цветок был частым украшением женщин легкого поведения... Поэтому издавна камелия считается бездушным цветком, для многих он является символом красивых расчетливых женщин, не умеющих любить. Кто-то действительно умел хорошо играть. — Вот оно как, — заинтересованно отзывается омега и косится на букет. Тот выглядит вычурно, но все равно красиво. — Разве у нас все эти цветы продаются в стране? — Нет, — звучит восхищенный ответ. — Тот, кто вам это отправил, заказывал кое-какие цветы из других стран. Разве не потрясающе? — Не могу пока определиться со степенью своего восхищения. Это всё? Йери кивает, но не спешит уходить. Очередной гвоздь забивается, когда она решительно делает выдох и поднимает на него свой яркий взгляд. — Нам всем кажется, — в этот момент главный редактор понимает, что до этого всё было некой интерлюдией и самое интересное начинается в данный момент во втором акте. — Что в следующем выпуске можно было бы написать про нашего нового акционера, вы вроде как ему даже обещали это. — Точно, обещал. — И никто лучше не сможет провести интервью, чем вы. Все-таки это будет еще одним прекрасным воспоминанием для вас и вашего жениха. — С чего ты... — Простите, что перебиваю, — в этот момент Кибом в полной мере осознает почему он так любит Йери. Та была его чуть более мягкой копией, но такой же хитрой и бессердечной. — Но в этот понедельник вы забыли снять кольцо, все это заметили. — Тогда это действительно хорошая идея, — сдается редактор и удрученно поглядывает на своих подчиненных, которые не скрываясь смотрели на них. Он все еще держит все под контролем, просто правила игры немного усложняются. Очередной гвоздь вбивается ему будто в подкорку. — Сдаётся мне, что тут был глобального масштаба сговор, чтобы вывести меня на чистую воду. — Что-то вроде того, — ласково отзывается Йери и чуть склоняет голову, намереваясь после этого уйти из кабинета. — Кстати, раз ты у нас уже такой специалист по цветам, а этот как называется? — Кибом показывает открытку, где были изображены розовые длинные цветы на красном фоне. Первоначально он и не заметил, что и там были цветы, но сейчас эта информация показалась ему отчего-то важной. — Это скорее всего гиацинт, иначе его еще называют «цветок дождей». Я не смотрела, что он обозначает... — Вот видишь, — назидательно отзывается омега. — Тебе есть куда расти, а теперь оставьте меня уже в покое. И его действительно оставляют в покое, но голова отказывается думать о рабочих моментах, постоянно возвращая все его мысли к полученному презенту. Он раздраженно вздыхает и все-таки ищет в Интернете, что обозначают чертовы гиацинты. Гиацинты обещают непредсказуемость и сюрпризы, а именно розовые и красные символизируют игру, будто говоря: «Я знаю, что ты хочешь, вся наша жизнь будет нескучной игрой». Внутри вспыхивает необъяснимый азарт, и он берет в руки телефон, без проблем находя нужный ему контакт. И нисколько не удивляется, когда ему почти что сразу отвечают. Они всю неделю переписывались, но омега не видел в этом ничего особенного, даже сестре не обмолвившись об этом. — После сегодняшнего дня у меня появится фобия цветов, готов взять на себя ответственность? — Всё настолько серьезно? — удивляется Минхо, но Кибом слышит, как тот улыбается. — Весь мой отдел не может настроиться на рабочий лад из-за каких-то чертовых цветов. — И даже ты? Омега задыхается от возмущения и поджимает губы, обдумывая ответ. — Кибом? — Ты добился своего, Чхве. — Да? — в этот раз голос альфы действительно звучит растерянно. — А чего именно? У меня там много пунктов в плане. — В каком ещё плане? — В моём. — Ты меня бесишь, давно хотел тебе это сказать. — Не поверишь, я догадывался, — Минхо смеется в трубку и омега закатывает глаза к потолку. Он чувствует такое негодование, что даже ударяет пяткой по ножке стула, чтобы сбросить напряжение. — Но все-таки о чем мы говорили? — О твоих бесчестных методах партнерства, Чхве. — Тебе подозрительно сильно нравится моя фамилия, Ким Кибом. — Пошел бы ты. Скажи спасибо, что я не называю тебя так, как благоволит мне моя душа. — Может, — звучит чуть заискивающе. — Я хочу узнать, как ты меня называешь про себя? — Боюсь тебе не понравится, — хмыкает редактор и раздраженно потирает переносицу. — Но я звоню по делу. — О, уже интересно послушать. — Так как твоими стараниями мой отдел поверил в любовь, то приглашаю тебя на интервью. Я действительно тебе его обещал при первой встрече. — При первой встрече ты обещал другое. — О чем ты? Вот тут уже действительно было о чем подумать. Минхо был странным и иногда говорил непонятными загадками. — О том, что хочу услышать дату и время интервью, которое у меня будет брать мой жених, я правильно понимаю? Кибом скрипит зубами и сильнее ударяет пяткой по стулу. — Я напишу тебе, когда всё подготовлю. Это, я так понимаю, да? — Я всегда готов говорить тебе «да». Омега сбрасывает вызов и откидывает от себя телефон подальше, будто это какой-то ядовитый плющ. Он только что флиртовал. Он только что определенно точно и недвусмысленно флиртовал. Со своим подставным женихом. Вместо того, чтобы высказать ему, что всё зашло слишком далеко и он отказывается играть в эту игру. Вместо этого он начинает новый раунд, уже глубже увязая в чужих хитросплетениях. — Что со мной не так? — спрашивает он у своего отражения. — Я идиот?