Последний штрих

      У него появилось новое пристрастие. Не то чтобы этим можно было гордиться, однако Кибому было все равно. Все последующие дни и вечера он загрузил себя работой, отстранившись от любых внешних раздражителей. Ничего нового, за исключением одного нюанса — омега начал оценивать все, находящееся вокруг себя. Раньше вопросы нравится/не нравится были из детской категории, на которую не стоило ориентироваться взрослому человеку.       Оказывается люди придерживались другой точки зрения, собирая вокруг себя мирок именно категории «нравится» и игнорировали все то, что «не нравится». В силу своих возможностей, конечно же. И как вычитал Кибом, именно это повышало чувство общего благополучия. С его точки зрения это было необъективно, прятаться от того, что «против шерсти», однако за несколько дней анализа мрачно осознал, что тоже относился к категории необъективных.       Весь этот кризис начался именно из-за альфы, который заставил, неосознанно конечно же, обратить внимание на эту особенность. Кибом хотел держать подле себя то, что нравится и быть далеко от того, что не нравится.       Он понял, что ему также, как и раньше, нравится самому иногда писать топики, особенно о том, что ему нравится. И кто ему нравится. Статья про их акционера вышла из-под его пера, что даже Йери не преминула отметить, что текст отдает теплыми благодушными нотками.       Это детское, но осмысленное пристрастие и помогло омеге разобраться в себе.       Поэтому в данный момент он спокойно сидит в ресторане, прокручивая на пальце недавно подаренное кольцо. Которое, к слову, ему тоже нравилось.       — Зная твой характер, я был удивлен, что ты все оставил в силе, — Минхо разрывает напряженную тишину между ними, как только присаживается подле омеги. Одна радость, что им не пришлось в экстренном порядке обсуждать их общую легенду, все было предусмотрено заблаговременно. Поэтому вплоть до вечера пятницы Кибом оставлял все сообщения без ответа, лишь накануне напомнив о месте и времени встречи с его родителями.       — Никогда не путай мой характер с моим отношением к тебе. Мой характер зависит от меня, а мое отношение — от твоих поступков.       Вредность ему тоже нравилась, особенно когда человек ее заслужил.       — Вы уже успели поругаться?       Они слышат за спиной чуть насмешливый женский голос и встают, чтобы поприветствовать подошедших родителей Кибома. Его мама была миниатюрной длинноволосой брюнеткой и было предельно ясно от кого омега взял природные красоту и очарование.       Ее звали Ким Боа, а её супруга, а по совместительству отца Кибома, представили как Ким Чхильхён, он создавал впечатление успешного и уравновешенного человека. Скорее всего его характер унаследовала старшая дочь семейства, потому что сам Кибом отличался своенравием и взрывным характером, который прекрасно маскировал под маской бессердечности.       — И как вам уживается с нашим сыном? — вполне добродушно интересуется Чхильхён, как только они определяются с сегодняшним меню.       — Могу сказать, что он склонен к безрассудным эскападам, — неоднозначно отвечает альфа и улыбается уголками губ.       — Интересная формулировка, — смеется Боа, позже оборачиваясь к сыну. — Твой снобизм заразен, милый?       — Нет, в этом мы прекрасно дополняем друг друга, — расплывается в ехидной улыбке омега, заправляя волосы за ухо. Он не нервничал и, кажется, впервые в жизни осознал, что нравится своим родителям любым. А значит стремиться как-то их впечатлить не является чем-то обязательным.       Спустя час дотошных вопросов, которые Кибом с легкостью смог предусмотреть и продумать заранее, они проходят рубеж легкого недоверия, приближаясь к теплому семейному взаимодействию. То, с какой легкостью Минхо вписывается в общую канву любого диалога, в очередной раз впечатляет омегу. Он ненароком пропускает несколько обсуждений, бездумно всматриваясь в мимику альфы, обоняя его еле различимый запах, приносящий умиротворение. Он должен, прямо-таки обязан, злиться за обман, но вместо этого любуется.       — Милый, вот видишь, как жизнь скрасилась, как только ты перестал играть в одинокого волка, — подмечает Боа, ласково поглаживая по руке сына.       — Я точно этого не хотел, — открыто заявляет омега, вызывающе вздергивая бровь.       — Иногда вы не получаете то, что хотите, потому что заслуживаете лучшего, — философски цитирует Минхо, дотягиваясь до другой руки омеги.       Он хочет оставить эту реплику без ответа, в очередной раз утонув в щекочущем чувстве восторга, которое легко возникало в нем после любых фраз и жестов альфы.       Но не может удержаться:       — Это ты себя-то назвал чем-то лучшим?       — Получается, что да.       — Самооценка у тебя неадекватная, знаешь?       — А адекватные к тебе не подберутся, сын, — добавляет старший альфа и подмигивает засмеявшемуся Минхо.       — К ухажерам Тэён вы менее благосклонны, в чем подвох? — поочередно щурится на родителей Кибом, не забыв больно ущипнуть слишком наглую руку альфы.       — Все потому что в них мы не видим искренности.       И это в очередной раз что-то подтверждает, о чем стоит подумать на досуге. Кибом вновь теряет интерес к разговору, который принимает светско-предпринимательский характер, и замечает в окне молодую семью с маленькими двойняшками. Те прогуливались по вечернему городу и выглядели счастливо и полноценно. Внутри расплывается шипящей пеной новое чувство, которое ему также не особо знакомо.       — Я, что? Хочу детей? — вслух интересуется омега и слышит, как его альфа где-то рядом давится неудачно проглоченным вином.       — Ты это у меня спрашиваешь? — Минхо старательно контролирует свою речь и аккуратно вытирает свой рот. За этот вечер его нервы были достаточно сильно подпорчены, а ведь им еще предстоит поговорить наедине и прийти к какому-то решению.       — Ну, ты же можешь мне с этим помочь, альфа. Или для чего вы там созданы?       Слишком мятежно, однако поддевать и смущать этого человека оказывается также приятно, как и просто беззлобно переругиваться.       — Ох уж эта молодежь и их способы флирта, — качает головой Чхильхён, тоже рассматривая прохожих на улице.       — Тебе напомнить, как ты был ужасен? — иронизирует над мужем Боа и скрывает ухмылку за бокалом вина.       Так и проходит весь оставшийся вечер, наполненный легкими подтруниваниями и такими же беседами. Как только родители их покидают, Кибом перестает изображать радушное безразличие и показывает все свое неопределившееся настроение.       — Хочу узнать, что еще ты мне не договаривал, — без долгих расшаркиваний требует Кибом, прислоняя голову на подставленную ладонь. Алкоголя выпито было немного, но общее утомление сказывалось на его производительности к концу трудовой недели. Виной тому был тяжелый график работы, который он сам себе и составил, чтобы не было времени думать о чем-то другом.       — Кроме истинности ничего, — пожимает плечами альфа, внимательно всматриваясь в лицо собеседника. — Ты согласен на настоящие отношения?       — Мы только что обсуждали куда лучше съездить на медовый месяц, — уклончиво отвечает омега, покачивая теперь закинутой на колено ногой. — Это поэтому я могу иногда чувствовать твои эмоции?       — Да, так работает истинность.       — И это работает в обоих направлениях?       — Конечно.       — Отвратительно, никакой личной жизни.       — Это значит — нет?       Кибом чувствует чужое опасение, в прочем не приносящее ему ни доли злорадного удовольствия.       — Это значит, что завтра я хочу на нормальное свидание, про которое недавно писала Йери, настоятельно рекомендую ознакомиться с этой статьей в свежем выпуске нашего журнала.       Минхо победоносно ему улыбается и это не вызывает ожидаемого раздражения.       Поэтому омега совсем не против, когда его целуют на прощание около дома. Это не так уж страшно, подумаешь разделить свою жизнь с кем-то еще. Как они поняли, Кибом редко ведется на чужие уловки, зная, что из Минхо плохой воспитатель, а вот из него получается хороший вымогатель.       Только альфа был другого мнения, крепко сжимая в своих объятьях своего разморённого истинного.