Терапия

«Двадцать, Северус, двадцать», — эти слова так и звучали в голове, совершенно не желая в ней укладываться. Как могло пройти столько времени, если по ощущениям все случилось только вчера?! Визжащая хижина, мерзкая змея и полные тревоги испуганные зеленые глаза. Понятное дело, что мальчишка позвал на помощь, сдал кому надо и с чистой совестью отправился совершать очередное безумство. Надо же, мальчишке удалось победить и выжить в этой войне. Маленький везунчик, чтоб его. Впрочем, кажется, нужно испытывать чувство благодарности к спасителю, только почему-то не хотелось. — Минерва, — сказал он и замолчал. Вопросов было так много, что с какого начать, было непонятно. Макгонагалл, кажется, поняла затруднение и начала говорить сама. — Северус, я так рада, что ты очнулся. Столько лет мы надеялись и верили, что Харви, то есть профессору Эвансу удастся разработать методику лечения. Он очень, очень талантливый ученый. Сам понимаешь, как трудно было нейтрализовать яд магической змеи, восстановить утраченные сосуды на шее, но, думаю, подробности ты узнаешь от него самого. Два десятилетия он искал способ спасти тебя, а ты все это время был, как бы это сказать, в состоянии анабиоза, что ли. Только не спрашивай, как это получилось! Я совершенно ничего не понимаю в тех объяснениях, в которые обычно пускается профессор Эванс. — Что-то вроде магической комы, — он потер переносицу и вздохнул — решение было правильным, оно давало значительный выигрыш по времени, но двадцать лет… — Да, — с облегчением подтвердила директриса, в том, что она занимала этот высокий пост все прошедшие годы, сомнений не было. — И кстати, Северус, я с радостью передам тебе бразды правления. Я очень устала руководить школой, а Харви отказался наотрез быть директором. Вот немного окрепнешь и займешь пост, — энтузиазму Минервы можно было позавидовать, жаль, он сейчас не мог радоваться такому положению вещей, но уже то, что с него явно сняты все обвинения, грело душу. Хотелось банально отдохнуть. Сесть в кресло, вытянуть ноги, выпить что-нибудь покрепче чая и съесть нечто более существенное, нежели печенье. Только вот проблема была в том, что такого места, где можно было осуществить все перечисленное, у него не было. — Мои комнаты? — все же этот вопрос следовало прояснить. — М-м, Северус, — замялась директриса, — в тех комнатах ты ведь жил как декан Слизерина, а эти обязанности сейчас исполняет Харви… — Ничего, пусть подыщет себе другое помещение. Замок не так уж мал. — Но Северус, он же следил за твоим здоровьем и так много сделал для тебя, — всплеснула руками женщина, — тем более вскоре ты займешь это кресло, и апартаменты директора будут твоими! — Минерва, я привык к подземельям и жить в другом месте не желаю, — черные глаза полыхнули яростью, и любому стало бы ясно, что лучше уступить и не настаивать. Но гриффиндорцы бывают так упрямы… Через полчаса споров у него разболелась голова, хотелось плюнуть на все, согласиться хоть на каморку Филча, хоть на чулан для метел. — Минерва, благодарю, что предупредили, — посторонний голос раздался неожиданно и заставил вздрогнуть — он не слышал, как открывалась дверь, да и шагов тоже слышно не было. — Харви, наконец-то! — с облегчением произнесла директриса. Фигура незнакомца была полностью скрыта черной мантией, лицо — низко надвинутым капюшоном, так что разглядеть того, кто скрывался под таким странным нарядом, было невозможно. И оставался еще открытым вопрос, каким образом госпожа директор сумела сообщить этому заинтересованному лицу, где находится сбежавший пациент. — Как там младший Малфой? — поинтересовалась директриса, а профессор отмахнулся: — Все в порядке, жить будет, — и коршуном кинулся к сидящему в кресле Снейпу. Холодные пальцы жестко впились в подбородок, фиксируя лицо. — Вы собрались осматривать меня прямо здесь? — не удержался от язвительного замечания Снейп. В ответ раздалось подозрительное покашливание, но осмотр не прекратился. Он дернулся, пытаясь вырваться. Пусть он сейчас и пациент этого ненормального, но элементарного уважения заслуживает. — Прекратите, — пальцы еще сильнее сжали подбородок, и палочка эскулапа зависла в десяти дюймах, выписывая сложные фигуры, — мне нужно определить, насколько вы в состоянии перемещаться по каминной сети. — В состоянии, — отрезал Снейп, — я же пришел сюда пешком! — Потрясающая глупость, — припечатал, не прекращая осмотра, медик. — Харви, дорогой, пожалуйста, — Минерва молитвенно сложила руки перед собой. — Что «пожалуйста», Минерва? — отозвался уже успевший стать ненавистным глухой голос. — Забрать его отсюда? Прекратить осмотр? Я не могу сделать ни того, ни другого, пока не убежусь в том, что глупым и недальновидным поступком уважаемый профессор не нанес себе непоправимого вреда. — И что будет, если выяснится, что не смогу? — вклинился в беседу Снейп. — Заклинание левитации еще никто не отменял, — равнодушно пожал плечами Эванс. Тем не менее в знакомой гостиной они оказались через камин. Северус кипел от возмущения, язвил, сыпал колкостями, переходящими в оскорбления, но личный врач, как он отрекомендовался еще в кабинете директора, вообще не обращал никакого внимания на слова и даже не отмахивался, как от назойливо жужжащего насекомого. И это, пожалуй, злило больше всего. Он сдался. Сел в кресло и стал молча наблюдать, как снует мимо закутанная до самой макушки фигура. Абсолютно бесшумно, как тень, как призрак. Ни шуршания одежды, ни стука каблуков по паркетному полу. Закрыть глаза — и не поймешь, есть ли кто рядом. — Ваша комната готова, — он увидел перед собой мантию. — Эту ночь я, так и быть, согласен делить с вами мои комнаты, но завтра вы подыщете себе другое помещение, — поднял глаза на то место, где должны были быть глаза собеседника Северус. — Это мои комнаты, — сообщили ему из-под капюшона, — я как декан Слизерина имею полное право на них и переезжать не собираюсь. Вы, как лицо, за которое я несу ответственность перед магическим миром, будете проживать рядом, пока ваше здоровье не перестанет внушать опасений. Затем вы вольны жить где хотите, и скорее всего, это будут директорские апартаменты. — Здесь моя лаборатория! — вскочил Снейп и сжал кулаки. — Была. Двадцать лет назад. Теперь это моя лаборатория, где я варю лекарства для вас же и провожу кучу исследований. Прекратите нервничать! — сказал непрошибаемый Эванс и сунул в руку пребывающего в бешенстве Северуса стеклянный пузырек с успокоительным. Понимая, что лучшим выходом будет на самом деле остыть и поговорить завтра на холодную голову и что зашкаливающие сейчас эмоции не лучшим образом отражаются на диалоге, Снейп открыл флакон и принюхался. Не найдя посторонних примесей, выпил и нашел, что зелье превосходно. — Сами варили? — почти миролюбиво поинтересовался Снейп, чужое мастерство невольно вызвало уважение. — Да, — капюшон наклонился. — Достойный образец, — решил похвалить коллегу Северус. — Благодарю, — вежливо отозвался Эванс и отступил на несколько шагов в сторону приготовленной комнаты, намекая, что пора идти отдыхать. Северус намеки понимал. Тем более что выпитое зелье обладало и легким снотворным эффектом, и он знал, что скоро начнет зевать. — Спокойной ночи, — произнес Снейп, хотя время было еще почти детское, около десяти часов вечера. — Спокойной, — ответил Эванс и занял освободившееся кресло, Снейпу ничего не оставалось, как уйти в свою комнату. Помещение теперь ничем не напоминало то, в котором он очнулся несколько часов назад. Теперь это была спальня с прекрасной кроватью, горой подушек на ней, шкафом для одежды, парой стульев и столиком, на котором стоял поднос с легким ужином. Что ж, умереть с голоду ему не грозило, впрочем, и переесть не грозило тоже: ужин был рассчитан на то, чтобы не нагружать излишне желудок, отвыкший от нормальной пищи. Северус с удовольствием выпил бульон и почувствовал себя гораздо лучше, правда принять душ сил все равно не было. Хмыкнув про себя и решив, что раз он столько лет не мылся, то один день уже ничего не решает – уж очищающие на нем явно использовали регулярно — отправился к кровати, жалея лишь об отсутствии пижамы. Хотя, как оказалось, одеждой для сна его не обделили: трикотажная ночная сорочка лежала на подушке. Наплевав на то, что будет выглядеть глупо, Северус переоделся, забрался под одеяло и дал себе слово завтра убедить Эванса переехать. В конце концов, тот как более молодой коллега может и уступить.