Терапия

Домик был небольшим. Сложенный из неровных серых камней, он был стар и стоял на отшибе, на взгорке. Узкие окна плотно закрывали белые ставни-жалюзи, которыми в южных странах принято спасаться от полуденного солнца. — Проходите, — пока Северус оглядывался, его сопровождающий уже успел отпереть дверь и приглашал зайти. Внутри пахло сушеной лавандой и базиликом. Люмос освещал оштукатуренные стены и мебель, то ли видавшую виды, то ли выдержанную в прованском стиле. Снейп в этом не разбирался, но обшарпанную краску на предметах обстановки не любил по определению — слишком напоминало нищее детство. Эванс тем временем открывал окна и распахивал ставни, впуская в помещение остро пахнущий морем воздух. — Это кухня, — сообщил очевидный факт хозяин дома. Северус не стал отвечать, что даже в горячечном бреду не принял бы ее за спальню, но промолчал и только сухо кивнул. — Можете занять любую комнату, — предложил Эванс, — а я пока изображу завтрак. Спорить не хотелось, и Северус пошел обследовать дом, оказавшийся и внутри таким же маленьким, как снаружи — две комнаты, кухня и чулан, где хранились ведра, швабры и прочий хозяйственный инвентарь, но самое досадное было в том, что даже намека на лабораторию обнаружить не удалось. Некоторое время он думал, что она может быть в подвале, но потом выяснил, что и подвала здесь не было. Возник закономерный вопрос: чем собственно тут заниматься целых две недели, ведь и книг ни в одной из комнат видно не было. Настроение стремительно портилось, и возникло сильное желание разделить это самое отвратительное настроение с виновником такого положения вещей. Северус стремительно вошел на кухню. С закатанными до локтей рукавами мантии Эванс колдовал у плиты. Аппетитно пахло жареным мясом, рот непроизвольно наполнился слюной, и Северус вместо резких слов совершенно неожиданно для себя сказал: — Вам помочь? — Нет-нет, я уже почти все. Салат только дорежу, и можно завтракать. Вы же не против отбивной на завтрак? Все равно больше ничего нет, я писал лавочнику, что приеду, но он почему-то принес только мясо и овощи. Ни молока, ни яиц, надо будет потом прогуляться и запастись провизией, — все это Эванс говорил, не прекращая орудовать ножом. Снейп завороженно смотрел на это действо. Было на что! Нож порхал над разделочной доской так, что простая нарезка зелени выглядела эротично. Почему вдруг возникло в голове такое сравнение, он бы не смог ответить, но следить за тем, как ловко и профессионально измельчались ингредиенты для салата, было приятно. Одно это выдавало в Эвансе зельевара, очень хорошего причем. Северус цепким взглядом окинул и положение кистей и наклон ножа — идеально! А уж скорость… Да, этому человеку явно пришлось в своей жизни поработать над снадобьями. Завтракали молча. Эванс сидел, низко наклонившись над столом, чтобы еду можно было донести до рта. Странное извращение надо сказать. — Зачем вы скрываете лицо? — нарушил тишину Снейп, и если бы внимательно не следил за сидящим напротив магом, не заметил бы, как тот едва заметно вздрогнул. — Разве Минерва вам не говорила? — отложил он в сторону приборы. — Что-то про то, что вы стесняетесь своего шрама, но это объяснение так, даже на «отвратительно» не тянет. — Какое есть, — пожал плечами Эванс и снова взялся за вилку и нож. — Во-первых, шрамы украшают мужчину, во-вторых, существуют чары гламура, различные зелья, если уж вы не озаботились тем, чтобы свести такое украшение со своего лица. — Я разберусь со своими украшениями сам, — столовые приборы звякнули, отброшенные в раздражении, — и шрамы от непростительных заклятий не поддаются ни чарам гламура, ни каким-либо попыткам их свести. Даже маггловская пластическая операция не поможет, следы все равно проступают. Ваши зелья, профессор Снейп, на подоконнике, не забудьте принять! — темная фигура выскользнула из-за стола, не закончив завтрак. Аппетит пропал и у Снейпа, строить отношения с другими людьми он не умел, да и как правило не имел такого желания, справедливо считая, что если кто и отважится на дружбу, то пусть уж принимает таким, каков есть. Отдыхать оказалось неимоверно скучно. Выполняя указания самоназначенного личного лекаря, он бродил по берегу моря или сидел на веранде, бездумно глядя туда, где сливались две синевы: море и небо. Пил лекарства, подвергался осмотрам, но на пятый день не выдержал и потребовал хотя бы прошлогодний журнал. Правда, «Квиддичное обозрение» и «Ведьмополитен» были не совсем теми изданиями, которые он имел ввиду, но Эванс вежливо послал пациента на прогулку, причем таким тоном, что было ясно — ничего другого все равно не дадут. Побродив с полчаса по колено в воде — это была новая идея личного доктора, якобы это должно хорошо помочь от отечности ног, он выбрался на берег и принялся за чтение. Хотя по большому счету читать там было нечего. Профессиональным квиддичем Северус не интересовался, а советы для девушек, как произвести впечатление на противоположный пол, были тем более без надобности. В раздражении отброшенный журнал упал, раскрывшись на середине. С разворота на него глядел довольный жизнью Поттер, хотелось бы сказать постаревший, но к холеному мужчине с колдографии этот термин не подходил. Возмужавший — вот правильное слово. Снейп буравил глазами упавший журнал. Надо же, за все то время, как он вышел из комы, никто даже словом не обмолвился. Ах нет, Минерва же тогда сразу сказала, что Поттер победил Лорда. Значит, вот так вот живет Золотой Мальчик. Яхты, грудастые блондинки, свита прихлебателей — как предсказуемо! Он поднял журнал. Поттер заученно улыбался, поворачивался направо и налево, подставляя лицо под вспышки колдокамер, продолжая крепко прижимать к себе двух длинноногих блондинок в бикини. «Гарри Поттер совершил визит в Грецию», гласил заголовок, буквами помельче было написано: «Читайте эксклюзивное интервью с национальным героем на странице 34». Снейп поморщился и с отвращением отбросил журнал. — За что вы так с ним? — поинтересовался как всегда внезапно и совершенно бесшумно материализовавшийся Эванс. — Я еще не читал, между прочим. — Неужели вы можете это читать?! — Ну занятно же, — пожал плечами эскулап и вручил две склянки, — герой магической Британии, все хотят знать, чем он занимается, а то вдруг планирует стать новым Волдемортом. — Судя по тому, как он прожигает жизнь, новый Темный Лорд в его лице нам не грозит. Можете спать спокойно! — Спасибо, — развеселился Эванс, — только вы зря ему завидуете, быть под прицелом целой армии писак не так уж и здорово. — Завидую? Я? — возмутился Снейп, — просто я всегда предостерегал его, опасался, что именно этим и закончится. А ведь мог бы заняться чем-нибудь полезным, с его-то возможностями. — Насколько я знаю, он учился в школе авроров, только вот карьеру делать не стал, — пожал плечами Эванс, — наверное, были какие-то причины. — Там дисциплина жесткая, а Поттер не в состоянии подчиняться правилам, — отрезал Северус, — и если вы желаете дальше обсуждать этого человека, то не со мной. — Я и не собирался с вами обсуждать личную жизнь героя, просто попросил бережнее обращаться с прессой, особенно с той, которую я еще даже не смотрел, — парировал Эванс, — и вообще я пришел звать вас на помощь: у меня варится зелье, и нужно готовить обед. Что вы предпочтете — доварить зелье или приготовление пищи? — А что за зелье? — заинтересовался Северус. Разбираться в записях, сделанных четким, разборчивым почерком, было сплошным удовольствием. Да, на листе было много помарок, что-то зачеркивалось, что-то обводилось несколько раз, но за всем этим было видно работу ученого, а в том, что Эванс зельевар от бога, можно было не сомневаться. Снейп еще раз посмотрел на рецепт, перевел взгляд на котел и убавил пламя под ним до минимума. Согласно дальнейшим указаниям следовало добавить желирующую основу, но до этого момента зелье должно кипеть не менее получаса. — Довольно оригинальное решение, — подал он голос, хотелось обсудить тонкости и нюансы, а Эванс, похоже, разговаривал только в случае необходимости, вот и сейчас он только пожал плечами, продолжая снимать шумовкой пену с бульона. «Все же странно, он же однозначно правша, а почерк такой чудной — с резким наклоном влево», — подумал Северус. — Вас в детстве не переучивали с левши? — не выдержал Снейп, загадку хотелось разъяснить. — Нет, а что? — удивился тот. — Просто почерк… — А-а, это я так специально пишу, чтобы понятно было, а так-то у меня почерк как у курицы, сам не понимаю. — Хм, — пробормотал Северус, объяснение было простым и логичным, хотя сам он был счастливым обладателем прекрасного почерка и с такими проблемами не сталкивался. Но если зельевар сам не может понять, что написал, то тут уж будешь идти на любые ухищрения. — Пробовал использовать прытко пишущее перо, но для научных изысканий оно непригодно, — продолжил пояснения Эванс, — профессор, время! Вам еще нужно растереть пластинку основы, ступка в столе на верхней полке. Так получилось, что раньше отдыхать ему не доводилось. Поэтому теперь он с одной стороны маялся от безделья и не знал, куда себя деть, а с другой — предавался восхитительному ничегонеделанию, когда можно было спать до обеда, совершать предписанные долгие прогулки и ловить себя на мысли, что доволен таким положением вещей. Разумеется в мантии гулять было жарко, а ходить по морю в чем-то кроме плавок или купальных шорт глупо, поэтому разглядывая себя в зеркале спустя неделю, Снейп почти не узнавал отражение. Привычно нездоровая и бледная кожа покрылась легким золотистым загаром, и самая выдающаяся часть лица, которая смолоду доставляла много неприятностей, вдруг как будто съежилась, уменьшилась, стала вполне приемлемых размеров. Разглядывая свою физиономию, чем не занимался курса с шестого школы, он хмыкнул:, а внешность-то у него пиратская! Услужливая память подкинула воспоминание о портретах предков в доме, который он посетил всего один раз. Кажется, разгадка — вот она: почтенные представители рода Принцев когда-то бороздили моря и океаны, и богатство имеет не совсем благородные корни. Еще бы найти общий язык с Эвансом, а то профессор оказался удивительно неразговорчивым типом. Редко, очень редко удавалось склонить его к беседе. Умный, эрудированный, тонко язвительный собеседник доставлял ни с чем не сравнимое удовольствие Северусу. Слишком долго не попадались ему достойные соперники в дискуссиях. Жаль, что он принципиально обсуждал только зелья, школьную программу и методы лечения собственно Снейпа. Тайна, ореол загадочности, которые окружали этого человека, притягивали, возбуждали интерес и стремление разгадать шараду. Еще ему безумно нравилось наблюдать, как Эванс готовит. Без разницы что: зелье ли, салат ли — его руки порхали над котлом или разделочной доской так, что более эротичного зрелища и представить себе было нельзя. А еще профессор любил ходить по дому босиком. Щиколотки и запястья — вот все, что было видно из-под пуританской одежды, но именно эти части тела вызывали жгучий интерес. Снейп теперь очень хорошо понимал средневековых мужчин, которые по тонкой ручке дамы и по ее случайно выглянувшей из-под платья лодыжке представляли себе все остальное. Да! Воображение работало на всю катушку! И эту чертову фантазию приходилось удовлетворять. Северус иногда всерьез задумывался: а не будет ли у него мозолей по возвращении в Хогвартс?! — Ну что ж, — сидя в последний день отдыха за столом на кухне, рассуждал Харви Эванс, — подведем итоги. В принципе, тем, как идет лечение, я доволен. Сердце в порядке, суставы, благодаря аппликациям с лечебным составом, почти в порядке, венами я вообще доволен… Снейп уставился на свои ноги. Как-то за разными мыслями он совсем упустил из виду результаты процедур. Теперь следовало признать, что толк от всего этого был. Ноги, конечно, не выглядели как у двадцатилетнего юноши, но отвратительные, змеящиеся по икрам вздутые вены стали почти не видны. — Так что будем продолжать в том же духе, — закончил свой монолог Эванс. — Хорошо, — покладисто согласился Снейп, — только вот один вопрос мы с вами не обсудили. Кто будет вести зельеварение в осеннем семестре? — Я так полагаю, — замер с чайником в руке Эванс, — вы не поступитесь этим предметом? — вопрос прозвучал скорее утвердительно. — Что ж, я могу вести ЗОТИ или вообще заменить Поппи в лазарете, она давно собиралась на покой. И если вы затеяли этот разговор для того, чтобы выставить меня из подземелий, то говорю сразу: не выйдет! Деканом Слизерина я быть не перестану. — Даже и в мыслях не было, — легко соврал Северус, в душе радуясь, что интересующий его объект все равно останется в поле зрения. — Ну-ну, — скептически протянул тот. — Предлагаю пока просто подумать над перспективами, — произнес Снейп, подпустив в голос интимно-бархатных ноток. Уж что-что, а играть голосом он умел и прекрасно знал, как действует тот или иной тон или оттенок на собеседника. — Разумеется, — сухо согласился Эванс. День отъезда наступил внезапно. Еще совсем недавно казалось, что времени вагон, ан нет — отпуск кончился. С одной стороны, конец вынужденному безделью, что не могло не радовать, а с другой… Впереди работа, работа и еще раз работа, и как там сложатся взаимоотношения между двумя зельеварами, можно только догадываться. Профессор Снейп не заблуждался насчет характера коллеги. Совсем не питал иллюзий и надеялся только на их взаимную нелюбовь к праздным разговорам. Хогвартс встретил ожидаемой тишиной. Минерва все также была на своем посту и искренне обрадовалась их возвращению. — Северус, — говорила она в тиши своего кабинета, — я очень тебя прошу — пригляди за мальчиком, к тому же тебе это более чем удобно, жить вы будете вместе. — И почему же, Минерва, ты так решила? — поинтересовался Снейп. — Северус, это же очевидно. Лаборатория. Ее вы не уступите друг другу ни при каких условиях! — Еще десять дней назад я нашел бы эти доводы смехотворными, — откинулся на спинку кресла Снейп, — но понаблюдав за профессором Эвансом в естественных, так сказать, условиях, решил, что лишать его возможности заниматься наукой преступление. Он действительно талантлив, черт возьми! — Северус вскочил. — Но и самому лишаться такой базы глупо. — И лечение твое еще не закончено, — улыбнулась пожилая женщина, — так я и говорю, что жить вы будете вместе… — Пока, Минерва, пока. Дальше видно будет. Главное не поубивать друг друга на ранних стадиях общения. — Вы прекрасно отдыхали вместе, — сказала Макгонаггл, заставив Северуса закашляться. — Ты просто отлично выглядишь, — пояснила она свою мысль. — Так вот, я хочу сказать, что Харви увлекающаяся натура. Пожалуйста, следи, чтобы он хотя бы ел. Тебе же несложно пойти вместе с ним в большой зал на завтрак или обед? — Минерва, он большой мальчик! — Северус! — Хорошо, хорошо, — раздраженно произнес он, выставив вперед ладони в успокаивающем жесте, — я не дам ему умереть с голода! — Спасибо, Северус. Я знала, что у тебя очень доброе сердце! Снейп закатил глаза и тяжело вздохнул — она знала! И коварно воспользовалась своим знанием.