Нерушимая империя

Глава восьмая Щёлкая каблуками и держа в руке свой темно-бирюзовый зонтик, госпожа премьер-министр плутала в заковыристых коридорах главного телевизионного центра Капитолия. Уже целый час женщина немогла найти нужный павильон, а так как спрашивать дорогу и просить помощи она была не большой любительницей, то и в ближайше время найти дорогу ей не светило. - Лилия? - Окликнул ее кто-то. Ура. Свершилось. Он сам ее нашёл. - Господи, Цезарь, я тут уже все обошла, а тебя нигде нет! - Воскликнула Лил, направляясь ему на встречу. - Ну конечно меня тут нет! Ты забрела в сторону кинопавильонов, в которых снимают фильмы ужасов! Что, по-твоему, я мог бы тут делать?! - Недовольно заметил тот. - Да откуда я могла бы знать?! - Там табличка висит. - С чувством собственного превосходства заметил Цезарь Фликерман. - Не читаю таблички. - Ну и что, я за тобой по всему зданию бегать должен? Если бы я не посмотрел по камерам слежения, то так бы тебя и не нашёл. - Но заметив, что женщина уже перехватывает свой зонтик в подходящее для стуканья положение, спешно проговорил. - Лили, дорогая, даже не начинай. Охранники оборжутся. Этот факт моментально успокоил госпожу премьер-министра и она направилась обнять старого друга. Но вместо того, чтобы обняться, Лилиан подбила своим прямым зонтиком (если бы ручка была крючковатая, было бы удобнее, но чего нет, того нет) Цезаря под колено. Но тот тоже оказался не плох, и ловко ухватил Лил за воротник водолазки, и в результате оба повалились на пол. - Ладно Цезарь. На этот раз ничья. - Смеясь, проговорила Лил. Как вы уже могли догадаться, отношения у них были более чем дружественными. - Ладно уж, не лежи на холодном полу, тебе нельзя. - Полусерьёзно произнес Цезарь, подавая Лилиан руку. Лилия закусила губу. Никому, кроме Сноу и Патрика, рассказать она так и не смогла. - Мы можем выпить по чашечке чая, но только быстро. У меня, как ты помнишь, интервью. - Гостеприимно произнес Фликерман, пропуская госпожу прнмьер-министра внутрь своей гримерки. - Ну, по правде сказать, Цезарь, я для того и пришла. Я захотела посмотреть это самое интервью. Но не все. Меня интересует только Китнисс Эвердин. - Да-да, понимаю. Но несмотря на то, что в твоих желаниях прослеживаются чисто деловые мотивы, ты не перестаешь меня удивлять. Может, и сами Голодные Игры посмотришь? - Не поверишь, посмотрю. С Цезарем Лилиан могла говорить так же, как с Патриком или мужем: спокойно, непринуждённо, не сомневаясь в том, что ее не подслушают, обнародуют ее слова или попытаются убить. Может, кроме этих трех человек Лилиан могла доверятся Пенни, но время уже ушло... - А давно ты не навещала старого друга. - Заметил Цезарь, после того, как им принесли чай. - Извини, была занята. - Располагаясь в кресле, произнесла Лилиан. Цезарь дьявольски улыбнулся. - Занята? Чем? Ты же не президент. На этот раз гневного стуканья зонтиком он не избежал. - Все не можешь нарадоваться своей маленькой победе в нашем маленьком споре? - Усмехнулась Лилиан. - Не такой он был и маленький. - Фыркнул Цезарь. В дверь постучали. - Так Лил, извини. Гримёрша пришла. Тебе могут включить интервью здесь, на экране - Цезарь указал на зеркало. - Или ты пойдешь в зал? - Останусь здесь. И, расположившись поудобнее, Лилиан стала ожидать интервью. На этот раз все трибуты вели себя неподобающе. Какая-то тощая блондинка плакала, короткостриженая черноволосая уродина ругала Капитолий на чем свет стоит. Какой-то старикан заявил что, якобы, Панему его будет не хватать. Что за бред?! Лилиан с лёгкостью найдет замену даже Фло, а это кто такой, она даже и не знает! А Цезарь, (ты погляди-ка на него!), не был в состоянии успокоить кого-нибудь. Ни зал, ни трибутов. И вот на сцену поднимается столь долгожданная госпожой премьер-министром Китнисс Эвердин! Да, все как и должно быть: на ней самое уродливое и самое дорогое платье из лучшего свадебного салона Капитолия. И она ещё недовольная! Вон у миссис Сноу как: расписались и пошли вместе жить. А этой и платье, и торжество! А она ещё нос воротит! Но супруги Сноу не виноваты. Девчонка сама променяла свое счастье на какого-то мужика с позорного столба! Так, стоп, что-то не то. Цезарь что-то сказал и девчонка начала кружиться. И вот это замечательное платье, так долго подбираемое миссис Сноу, сгорает прямо на сцене! А вместо него на девчонке оказывается... Костюм сойки-пересмешницы! Лилиан от злости сжала чашку так, что та неприятно заскрипела в ее руках, вот-вот готовая лопнуть. - Это какая-то птица, да? - Пытается спасти положение Цезарь. - Это сойка-пересмешница. - Делает окончательный выстрел Китнисс. - Видимо, у меня и вправду плохо с донесением своих мыслей... Интересно, это заслуживает смерти ее сестры, или пока моих красавиц-птичек хватит? И раздумывая, как наказать Китнисс, Лилиан опустилась обратно в кресло. Тем времен на экране появился Пит Мелларк и что-то начал расказывать о том, как они с Китнисс тайно поженились. И тут как гром среди ясного неба, раздалось следующее: - Я ни о чем не жалею и благодарен Капитолию за так ярко и красочно прожитую жизнь... Если... Если... Если бы не наш ребенок. Осколки чашки разлетелись по столу, а Лилиан потянулась за салфеткой, чтобы вытереть с ладони кровь. Говорил он конечно, не свои слава, а то, что придумала эта мерзкая девчонка. Но как она могла?.. Неужели она, дочь врача, не смогла определить по луже крови на крыльце и тому, что Лилиан держалась за живот, что ее вечерняя гостья была беременна? И что она потеряла ребенка прямо у нее на крыльце?! Конечно, она смогла определить это, но зачем же она сказала это? Конечно, чтобы ударить побольнее. Ну что же, мисс Эвердин! У вас получилось! Лилиан медленно сползла с кресла на пол, свернулась калачиком и заплакала. *** Цезарь со смесью удивления и ужаса уставился на Пита. Но не успели ни он, ни юноша ничего сказать друг другу, как в зрительном зале стали подниматься люди и кричать. - Она беременна! Нужно немедленно отменить Игры! Отмените Игры! Игры проводить нельзя! - Ммм... Хорошо-хорошо, друзья, давайте все успокоимся. - Заговорил Цезарь, обращаясь к зрительному залу. - Мы обязательно в этом разберемся и поймем что делать! Но люди его совершенно не слушали. - Пит, я думаю, наше интервью уже закончилось и тебе стоит вернуться к остальным. Но как только Пит занял свое место в ряду бывших пебедителей, они все взялись за руки и подняли их вверх. Цезарь не знал что делать. С одной стороны на него надвигались недовольные зрители, с другой трибуты стояли, держась за руки, как одна большая дружная семья! Это был полный кошмар. Операторы быстро выключали камеры, но было уже поздно. Цезарь махнул осветителям, и в полной темноте сбежал со сцены. А туда уже бежали миротворцы с фонариками, спешащие разогнать зрителей и увести трибутов. - ,,Интересно, что Лилиан со мной сделает?" - В ужасе думал Цезарь, спеша к своей гримерке. И поэтому он был очень удивлён, увидев Лилиан, лежащую на полу и поскуливающую. - Она знала, что я была беременна! Она довела меня до выкидыша, а теперь издевается надо мной! - Прорыдала Лилиан, бросаясь в обьятия старого друга. Хотя Цезарь и не понимал, что случилось с вечно безжалостной и жестокой Лилиан Сноу, но тем не менее поспешил ее обнять и усадить обратно в кресло. Меньше чем через пять минут в гримёрку вбежали Кориолан и Патрик. - Мы приехали сразу, как только увидели. И как только у этой наглой малолетки хватило ума?! - Воскликнул Патрик. А Кориолан ничего не говорил, а поспешил обнять жену и, за компанию, ее друга. - Не плачь. - Строго, но и сам готовый расплакаться, произнес Сноу. - Не плачь. Манекен, повешанный на индивидуальном тестировании, уже являлся оскорблением, а это и подавно. Такое прощать нельзя. Не плачь. Мы ей отомстим. И я уже знаю как. Глава девятая Хорошенько потянувшись и зевнув, как сытая кошка, Китнисс Эвердин уселась на кровати в тренировочном центре. Повернув голову в сторону окна, Китнисс увидела как багряно-красное солнце поднимается над капитолийскими высотками. На часах была половина пятого. Нет, сама она так рано проснуться не могла. Девушка окинула взглядом комнату в поисках того, что ее разбудило. И вскоре нашла. На красивом круглом столе (который, к слову, появился здесь тоже только сегодня ночью) стоял великолепный белый букет в красивой бежевой китайской вазе. В этом букете были всевозможные и самые редкие белые цветы, которые только существовали на планете. Разумеется, места простым ромашкам там не было. В центре этого роскошного букета стояла огромная (с человеческую голову) черная лилия. Между прочим, это первый цветок, выросший на самолично выведенном черном кусте миссис Сноу. К черной лилии была приколота записка. Первым порывом Китнисс было схватить эту вазу, разбить ее об стену, а цветы раскидать по комнате, с чем она успешно и справилась. Разумеется, это все сопровождалось бешеными воплями и пугающими телодвижениями. После того Китнисс дала себе зарок не открывать сложенную пополам записку и не читать. Но, пропрятавшись под одеялом в углу комнаты чуть больше часа, она не выдержала, нашла записку в груде осколков и сломанных цветов и прочла ее. ,,Возможно мне стоит лично вас к гинекологу сводить?" Подпись была излишня. Глава десятая Много лет назад Лилиан Эприл тяжко выдохнула и кинула только что постиранную штору в корзину к чистому белью. После чего, вытирая фартуком пот со лба, уселась на край лохани с грязной водой. Нет, прохлаждаться не время, и так уже час ночи. И всего через семь часов ей в школу, а ведь до этого нужно успеть закончить смену в прачечной, починить, заштопать одежду жены мясника, (богатые жители Дистрикта Двенадцать отличаются от бедных тем, что чинят свою одежду не сами, а нанимают для этого кого-нибудь), вымыть пол в мэрии и сделать домашнее задание как-никак! И за все эти подработки платят сущие копейки! Как тут накопишь на переезд ? Лилиан опустила руку в воду и повозила там немного. Нет, вода ещё не слишком грязная, на одну простыню хватит. Приложив немалые усилия чтобы подняться, Лилиан подошла к куче грязного белья и схватила первую попавшуюся простынь. Расправив ее, она повернулась к свече, чтобы посмотреть, где на ней пятно и на что надо сделать упор. Пятна не было. Лили была девочка не брезгливая и осторожно понюхала ее. И что вы думаете?! Простынь пахла так, как будто на ней спали максимум неделю. - Да вы издеваетесь?! Простыни в доме у Лилиан не менялись и по пол года. Силы разом оставили ее. А потом вернулись снова с неожиданной мощью. Девочка с силой швырнула простынь об пол, и недовольно топая ногами, выскочила из опустевшей прачечной. Она не взяла с собой ничего. Ни вещей жены мясника, ни банку с моющим средством для пола, она просто пошла. Проходя через свои родные нищенские районы, она заметила, что в окне ее домика горит свет. А значит, мама тоже ,,Работает". Лил бросила ещё более отвращенный взгляд на родное жилище и направилась дальше. Забор, как всегда, не был под напряжением. Пробравшись под ним, Лилия направилась по Луговине на возвышающийся над городом лес. Была уже поздняя осень, на неплодородном поле уже лежал снег и измученной тяжёлой работой и бессонницей Лилиан потребовалось немало времени, чтобы подняться на пригорок. Учитывая наряд, это было невероятно сложно... На Лил были надеты несколько теплых юбок в пол, кое-как подвязанных мокрым и грязным фартуком. Так же на нее была надета старая пелерина. "Юбка на плечи" - называла ее Лилиан. Дойдя, девочка без сил повалилась на заснеженную землю. Слегка приподняв голову, Лил посмотрела чуть ниже затянутого черными облаками ночного неба. - Он там... - Еле слышно прошептала девочка. - Он точно там. И, приподняв мокрый и стертый в кровь указательный пальчик, она принялась рисовать по воздуху. Она рисовала высокие застекленные здания, театры, красивые школы, музеи и много-много библиотек. Она рисовала нарядных и счастливых людей, работа которых заключается в использовании ума, а не физической силы, поэтому и таких богатых. ...Она рисовала Капитолий... - Я уже иду. Сказав это, она аккуратно опустила голову на руки и заснула... А может, потеряла сознание.