Всё перемелется в прах

      Лучше б я предложила ему потрахаться…       Если бы не сконцентрированная по коже реацу, столкновение со стеной, от которой поднялось облако пыли и грохот трескающегося камня, наверное, пришлось бы попрощаться с позвоночником. Отлетела словно футбольный мяч при лучшем ударе атакующего, и теперь, молясь во избежание сотрясения, буквально вылезала из вмятины в стене. Хотела бы состроить умирающего лебедя, но от вида летящего на меня в порыве новой атаки Гриммджоу, из груди вырвался не тяжкий вздох, а испуганный крик.       Наверное, так кричат чайки. Или павлины. Вы вообще слышали, как кончено орут павлины?       Отпрыгнув за миг до того, как под кулаком парня внешняя стена замка обрела еще одну вмятину с трещинами, я кубарем завалилась на мягкий песок. Двигался арранкар чертовски быстро, из-за ломоты в теле было проблематично поспевать за ним, и это вызывало злость. Когда тебя бьют, пинают, отбрасывают прочь без возможности прийти в себя. Опасность помогала адреналину в крови разбушеваться, притупить боль и максимально обострить рефлексы.       Мы сражались без мечей. Хотя бы потому, что я понятия не имела, куда упрятал Айзен мой клинок – в его спальне я его так и не заметила. Но и без оружия Гриммджоу имел все шансы убить меня, и он действительно нападал со жгучей жаждой крови в каждом движении. Здесь так просто не расслабишься, это реально напоминало бой не на жизнь, а насмерть.       Лучше б я реально предложила ему потрахаться…       Переводя тяжелое дыхание, скривилась и пошатнулась, схватившись за грудь. Похоже, пару ребер он мне сломал. Если так и дальше продолжится, один из нас убьет другого, и такая дерзкая мысль возникла не на пустом месте.       – Что такое, мелочь, уже все? – оскалился в пренебрежительной ухмылке Гриммджоу. – Я тебе честь оказал, согласившись поиграться.       – Сам-то… – спустив взгляд к его культе, на которой открывшаяся рана практически полностью пропитала белый рукав кровью, я плотно сжала губы, пытаясь выпрямиться. – Но да… я, наверное, все.       – Пф, жалко смотреть.       – Я хотела злость выместить, а не убиться. А если бы убить хотела, то ебанула бы по тебе кидо восьмидесятого уровня.       – Тупые оправдания.       Возможно. Не уверена, что даже кидо 80-го уровня сработало бы на Гриммджоу, ведь при использовании таких техник важно и количество реацу, которое ты способен высвободить за раз. В принципе, как показала практика, я б действительно могла его убить… а потом лежать пару дней измученным телом. Все не так просто. Да и Гриммджоу далеко не слабый противник. В отличие от меня он мог использовать за раз куда больше духовной энергии, так что есть два возможных варианта победы над ним: затяжной бой или внезапная мощная атака. Не абы какая. А с намерением убийства.       – Подлечить тебя?       – Обойдусь без твоих одолжений, – шикнул раздраженно арранкар.       – Ну как знаешь, – беззаботно пожав плечами и сконцентрировав в ладони реацу, я приложила ее к ребрам, воспользовавшись целительной техникой. Нахмурилась.       На улице стояла ночь, хотя не понятно, что это в принципе за время суток, поскольку окрестности близ Лас Ночес просматривались практически до горизонта. Белый песок в контрасте с темным полотном неба. Ни тепло, ни холодно. Даже ветер особо не гулял по барханам.       – Останови мне кровотечение.       Серьезно? Окинув Гриммджоу мрачным взглядом, даже не особо удивившись его требовательному тону, я почувствовала раздражение. Вот упрямый же баран.       – Потерпи еще секунд двадцать, – отведя взгляд в сторону, пробормотала я.       – Хочешь, чтобы я сдох что ли?       – Да все равно как-то.       Какой приятный собеседник, если бы не хамское поведение, то напомнил бы мне Тобимару, но у того хоть хитрости и воспитания хватало на куда более элегантные остроты. Не без раздражения остановив свое лечение, закончив сращивать трещины на ребрах, занялась культей арранкара, предварительно разодрав рукав, чтобы увидеть рану. Он вообще и словом не обмолвился о порче одежды. Хоть что-то.       Судя по степени заживания отрезанной руки, Тоусен постарался над этим часов 10-12 назад, а ускоренная регенерация арранкаров помогла парню обойтись без не отложенной помощи. Даже завидно. Отрубили руку, подорожник приложил и, вуаля, считай, здоров.       – Сбежались на шум что ли?       Отметив, что Гриммджоу смотрит куда-то вверх, на стену замка, я проследила за его взглядом, заметив в прорези окна людей в белых одеждах. Среди них промелькнула фигура Гина. Настроение сразу упало вниз. И арранкар, похоже, оказался солидарен в моих чувствах, едва ли не скалился, наблюдая за эспадой.       – Злишься, что тебя выперли?       – Тебя тоже, смотрю, не пригласили за стол переговоров, – язвительно подметил Гриммджоу, усмехнувшись, – я думал, ты сучка Айзена.       – Все мы здесь его сучки… Но мне он не только мозги трахает.       От моего философского рассуждения, брошенного без задней мысли, парень вдруг рассмеялся, да с таким задором, что я слегка удивилась. Шикнув под нос, он опустил взгляд на меня и с недоумением спросил:       – Да кто ты вообще такая? Ты ж с шинигами была, а теперь так просто ходишь без стражи?       – Произошло недоразумение по имени Ичимару Гин, – завершив останавливать кровотечение, я кивнула проделанной работе, после чего вернулась к своим ребрам. – Из-за него я осталась в Обществе душ, с трудом убедив командование, что была лишь жертвой манипуляций.       – А на самом деле?       – К сожалению, похоже, ею и осталась, – невесело заключила я, хотя трагичного разочарования не испытывала. По факту ничего удивительного. – Как насчет еще раз встретиться попинать друг друга?       – Делать мне что ли нечего, чем нянчиться с тобой, девка?       – А что тебе еще делать? – неловко оглянувшись по сторонам, риторично уточнила я. – Тебя ж из эспады выперли.       – Временно… – не оценив комментарий, грозно прорычал Гриммджоу, на что мне оставалось только развести руками.       – Не волнуйся, скоро вернешься, твоя замена будет так себе…       – Откуда ты знаешь, что они уже нашли замену?       – Еще не нашли, в процессе. Просто поверь. Ну так что? Мне тоже тут делать не сказать, чтобы было что. А я давно хотела уделить больше времени тренировкам.       – Делать мне нечего…       За недовольным бормотанием скрывалось не только нежелание снисходить до моей персоны. Я вновь обернулась к стене замка, в окне которой несколько минут назад промелькивали члены эспады. На ум пришла одна догадка.       – Боишься, что Айзен не одобрит наше общение что ли?       – Мне плевать, что он там одобрит или нет.       – Но ты опасаешься.       – Ну уж явно не тебя, – огрызнулся Гриммджоу, и его злость словно подтвердила верность моих слов. – Один удар, и я тебя просто сломаю.       – Ну так бей не так, чтобы прям сломать сразу. Айзен не будет мешать моим тренировкам, даже если я захочу видеть тебя в качестве партнера.       – Эй-эй, я что, блять, сказал, что согласен?! Ты губу-то не раскатывай. С девкой возиться, делать мне что ли нечего?       – А если солью инфу, кого хотят поставить на твое место, и помогу избавиться от него?       Скривившись, парень отчетливо продемонстрировал свое нежелание к сотрудничеству, и тем не менее затянувшееся молчание в ответ на мой вопрос говорило лучше всяких слов.       – С чего такая уверенность, что Айзен не будет против?       – О-о, – слегка воодушевленно протянула я, припомнив свой старт на пути в становлении шинигами. – Один раз пытался запретить мне, но я просто проигнорировала предупреждение.       – И что случилось с тем, с кем ты тренировалась? Он сдох?       – Нет.       Правда, стоит учесть, что на тот момент Айзен изо всех сил вытягивал образ обаятельного доброго капитана, который рушить из-за одного убийства было бы чересчур. По моему задумчивому виду стало понятно, что за этим «нет» крылось куда больше, чем я предпочла озвучить. Гриммджоу лишь закатил глаза и раздраженно выдохнул.       – Иди в жопу, у меня свои дела есть, – рыкнул напоследок парень, направившись ко входу в замок.       – Это значит «да»? – уточнила я.       – Иди на хер!       – Через два дня в двенадцать в это же время, с тобой приятно иметь дело! – крикнула я вдогонку, на что получила еще более смачное ругательство. Даже забавно.       Хотя, как я подозревала, Гриммджоу не появился в указанный срок. Наш незапланированный спонтанный бой был результатом пылких эмоций, что сжирали разумы обоих. Выпустив гнев, начинаешь браться за ум. Даже если бы арранкар хотел вновь подраться, а он хотел, что откровенно читалось в его взгляде… нет, не так. Не подраться он хотел, а убить меня. Убить девчонку, которая унизила его, вывела из себя. Игралась, словно с котом.       А теперь выясняется, что эта девчонка женщина его босса. И тут злись или не злись, а осторожным придется быть. Одной руки лишился из-за нарушения правил, да в дополнение потерял место в эспаде. Каким бы Гриммджоу вспыльчивым и гордым ни был, он не глуп.       Хотя, не могу не заметить, что каждый раз, случайно пересекаясь с ним в коридоре, испытывала чувство, словно мне вот-вот вонзят нож в спину. Пусть нежелание вляпаться в новые неприятности удерживало арранкара, злость и жажда крови от этого в нем явно не утихала. Может быть, он жалел о том, что не прикончил меня, когда я предложила ему подраться. А это значит…       Срань господня. Только не говорите, что вместо Ичиго он теперь за мной будет гоняться, как одержимый.       Это не входило в план.

***

      Это… завораживало. Не уверена, видела ли я в жизни что-то красивее или необычнее, однако манящий отблеск искр, переливающийся в маленькой сфере, которую можно без труда разместить на ладони, стал для меня сюрпризом. Потому что не ожидала, что Айзен подпустит меня к самому сокровенному. Хогиоку.       – Что скажешь?       Честно, ничего не хотелось говорить. Склонившись над артефактом, блеск которого отражался в моих глазах, я ощущала себя змеей, зачарованной игрой на флейте. Энергия внутри маленькой сферы не просто пульсировала. Мне казалось, что я ощущаю этот ток, ритм биения душ, а также тепло, которое тянулось мне навстречу.       – Хинамори?       – Ну, – с трудом заставив себя выпрямиться, я неопределенно пожала плечами. – А что ты хочешь услышать?       – Благодаря этому артефакту я всего за месяц создал для себя армию. Хогиоку буквально способен создать жизнь из горстки духовных частиц, разве тебя это не впечатляет?       – Поскольку я не приложила руку к созданию этой вещи, я не могу оценить по достоинству ее мощь. Лишь творец способен понять красоту и ценность своего творения. Я понимаю, что хогиоку опасный артефакт, однако это вызывает во мне ровным счетом ничего.       – Врать некрасиво.       Блин. А я думала, такой ответ его устроит. Отчасти я действительно была не способна понять всю гениальность и мощь хогиоку. Сколько бы я ни изучала запретных кидо, ни пыталась прознать тонкости управления духовными частицами, вещь, что предстала моему взору, лежала далеко за рамками моего понимания. И тем не менее она вызывала во мне любопытство, я слышала силу, что исходила от нее, силу, которая задевала струны моей души.       Очень странное чувство.       – Выражусь иначе. Что ты ощущаешь, находясь рядом с хогиоку? В буквальном смысле.       Даже стоя подле, мужчине не удалось переключить на себя внимание. Я не переставала смотреть на сияние артефакта, которое манило дотронуться, подойти ближе.       – Очень странное чувство, – все же призналась я, выставив напротив хогиоку руку. Пальцы словно защипало от теплых волн света, однако что-то защищало артефакт. Как если бы я прикасалась к чему-то упругому и колючему. – Я ощущаю силу, исходящую от хогиоку, она довольно теплая и яркая, но… – протянув руку вперед, добавила: – чем ближе я становлюсь, тем сильнее возрастает сопротивление, однако манящее тепло усиливается. Как будто защищается и манит одновременно.       Перехватив меня за запястье, так и не позволив прикоснуться к артефакту, Айзен аккуратно опустил мою руку. Сжав кулак, я предпочла не сопротивляться. Но взглянув на мужчину, увидела отголосок загадочного удовлетворения в его глазах. Его реакция вызвала во мне легкую тревогу.       – Так не должно быть? – не без опасения уточнила я.       – То, что ты ощущаешь, вполне естественно. Точнее, это не удивительно, – отпустив мою руку, Айзен вернул внимание артефакту. – Восемь лет назад я намеренно вызвал шинигами из своего отряда для уничтожения меноса, чтобы провести эксперимент по поглощению их душ, заманив в ловушку. Хогиоку не доставало особого типа реацу, однако вместо старшего офицера на место прибыла Хинамори. Ее уровень реацу, как лейтенанта, все же отличался от того, на который я рассчитывал, поэтому и хогиоку отреагировал соответственно, вызвав небольшой резонанс, дестабилизацию духовной энергии. Этот резонанс вызвал странный феномен в искажении реальности, мне тогда показалось, что это может быть обычный разрыв между мирами, как гарганта.       – И душа Хинамори была поглощена… хогиоку?       – Практически полностью, – согласился мужчина, – с тем количеством, которое осталось, она бы не протянула и дня. Поэтому ты должна понять мое удивление или, лучше сказать, любопытство, когда Котецу Исане сообщила мне, что ты не просто пошла на поправку, но и очнулась.       – Значит… ты знал с самого начала, что я – не Хинамори? – меня это не удивило а, скорее, расстроило. Столько старалась притворяться, а в итоге без толку.       – С малой долей вероятности, конечно, было возможно, что Хинамори пришла бы в себя. Но срок восстановления занял бы у нее долгие месяцы. Обычная душа могла, конечно, вступить в резонанс с душой Хинамори, с ее оболочкой, но чтобы подавить? Я склоняюсь к выводу, что такова была воля самого хогиоку, ведь ты не просто душа из нашего мира.       – Воля хогиоку? – скептически присмотревшись к пылающему артефакту я, скорее, почувствовала нервозность, чем радость. – Поэтому я чувствую… то, что чувствую рядом с ним?       – Возможно. А еще возможно, что духовная энергия Хинамори, которую поглотил артефакт, реагирует на тебя, как на… своего рода пищу, которую требуется доесть. Поэтому я попрошу тебя не прикасаться к хогиоку для своего же блага.       Пусть Айзен и говорил вполне разумные вещи, что-то меня заставило насторожиться. Не прикасаться к хогиоку для своего же блага? Учитывая слова о том, что в этот мир меня могла привести воля хогиоку, как-то противоречиво звучало. Неужели он опасается, что артефакт отнесся ко мне с достаточной лояльностью, чтобы… проявить интерес? Даже если это и предположение, от него у меня мурашки пробежали по спине.       Связь с хогиоку, какой бы природы не являлась, она была.       Если действительно так…       Молчание затянулось. Мне пришлось в срочном порядке хотя бы отвернуться от артефакта, чтобы не дразнить Айзена. От накатившего волнения стоило избавиться и срочно.       – Так, значит, с помощью хогиоку, скормив ему еще тысячи душ, ты намерен вломиться в королевский дворец?       – Грубо сказано, но да.       Ладно, тему я перевела, уже неплохо. И тем не менее секундное облегчение тут же сменилось удручающей тяжестью осознания, на какую тропу я свернула разговор.       – Я выбрала тебя, как свой ориентир, и после всего дерьма, что из-за тебя со мной происходило, ты так и не поделился со мной своим замыслом. Столько усилий, столько времени… и ради того, чтобы снести фундамент старого мира, погрузить все в хаос?       – Ты видишь в этом хаос, я же вижу освобождение, – рассудил Айзен. – Изначально существовал лишь один мир, где все было едино, никто не возвышался над другим… точнее, все решалось естественными методами. Но во что превратился этот мир сейчас? Король душ был принесен в жертву, по факту являясь бессознательным ничто, которое держит равновесие меж трех миров. И это равновесие, законы мира, какой он есть сейчас, трактуют те, кто бережет Короля. А вместе с ним и чиновники, аристократы… во что превратилось Общество душ? Во что превратился весь этот мир?       – Тебе не нравится, что кто-то кем-то управляет, а по итогу сам хочешь стать во главе всех. Лицемерно, не находишь?       – Я вовсе не хочу стать во главе кого-то, – отозвался мужчина, – я лишь заменю фундамент этого мира. Желания и амбиции тех, кто держит нынешнее состояние вещей в плену, обернутся пустым звуком. Я осознаю, что ты не понимаешь моих стремлений, вероятно, потому что боишься неизвестности.       – Нет, я понимаю, – несколько безразлично отозвалась я, – но не разделяю их. Но я не верю, что ты желаешь этого из-за благородных побуждений. Все исходит от личных желаний, не больше и не меньше.       – Считаешь, это мой личный каприз?       – Занять место бога? – риторично переспросила я. – Несправедливость, неравенство, дисбаланс меж трех миров… дерьмо собачье, вот что это. Только оправдание личным мотивам. Ты невероятно силен, талантлив, но в рамках Общества душ никто не видит этот талант, это… неправильно, это запрещено иметь такую силу и талант. Тебе говорят жить по законам, которые установил кто-то тысячелетия назад. И это говорит не божество, а те, кто пленил это божество, кто посадил его на поводок, те люди, которые по твоему мнению, жалкие и слабые. Во всяком случае, не дотягивают до твоего уровня. Я понимаю твое желание свергнуть тех, кто стоит на небесах. Но в отличие от тебя… я далеко не такая сильная и талантливая, поэтому в том мире, который ты хочешь создать, я просто могу сдохнуть. Как и миллионы людей… никто не хочет умирать из-за чужих амбиций.       В задумчивом выражении лица, с которым на меня смотрел Айзен, не оказалось ни тени злости или радости, я бы сказала, что он напоминал заплутавшего путника, со смиренным разочарованием озиравшего бескрайний простор леса. Горькая улыбка, скользнувшая на его губах, заставила меня нахмуриться.       – Значит, ты все же действительно понимаешь меня. Я удивлен, – прикоснувшись к моей щеке и аккуратно убрав выбившуюся прядь волос за ухо, Айзен спросил: – но принять это не можешь из-за страха за свою жизнь?       – В первую очередь – да, – бегло глянув на его ладонь, накрывающую мою щеку, я вновь подняла взгляд на собеседника. Мне было беспокойно. – Создание твоего мира разрушит мой.       – Но ты и так живешь в чужом мире, – снисходительно подметил Айзен. – Ты живешь чужой жизнью, в чужом теле, под чужим именем. Так чего тебе бояться? И зачем ты продолжаешь следовать за мной, если боишься? Если не принимаешь меня?       – Начнем с того, что ты постоянно грозил убить меня.       – Но у тебя был шанс держаться от меня подальше. Так почему?       – Я ведь это говорила. Мне нужен ты. Потому что я поражена твоим гением, ты меня вдохновляешь, привлекаешь. Я принимаю тебя, но не твои идеи, хотя понимаю их. И все из-за личной выгоды, здесь нет других причин, кто бы что ни пытался говорить.       – То есть мне просто нужно дать тебе личную выгоду, чтобы полностью склонить на свою сторону? – усмехнувшись до боли банальной мысли, мужчина спустил ладонь к моей шее, заставив выше задрать голову. – Как насчет того, что я обещаю твою полную безопасность и неприкосновенность? А главное целостность души и личности после становления нового мира?       – Как красиво звучит… – прищурившись, прошептала я. – И жить одной на пепелище твоего мира?.. Убей уж лучше сразу.       – Боишься одиночества?       – Я… – конечно, боюсь, и пусть даже со мной всегда будет Тобимару, сил хватило выдавить из себя разочарованный вздох. Я просто хочу, чтобы ты был рядом… сволочь ты такая. – Как тебе может быть не страшно? Ты же понятия не имеешь, что может произойти после убийства Короля. Ведь все разрушится и…       Нарастающее беспокойство, едва не обернувшееся порывом легкой паники, угасло из-за растерянности, когда Айзен поцеловал меня. Не сказать, что я этого никак не ожидала, но в последнее время я все больше укрепляла мысль, что мужчина использовал физическую близость в качестве наиболее эффективного оружия против меня. Это все еще действовало, но… вместе с удовлетворением я также ощущала и горькое послевкусие.       Отстранившись и перехватив мой поникший взгляд, в котором читалось куда больше разочарования, чем смирения, Айзен обернулся к хогиоку и с улыбкой произнес:       – Просто верь в меня, Хинамори. Верь в то, что я желаю лишь блага этому миру. Раньше я не хотел слышать о возможном будущем, потому что опасался, что крайне непрактично полагаться на чьи-то слова, банальные предсказания. Но сейчас… учитывая, что ты пребыла в этот мир по воле хогиоку, главной сутью которого является исполнение желаний его обладателя, я мог ошибаться в своих суждениях. Я не хочу давить на тебя, однако, если ты действительно желаешь быть рядом со мной, то был бы не прочь узнать о вероятном сценарии, который, по твоим словам, меня погубит.       – Но… ты же сам… с чего вдруг передумал? – аж ощутив холодок, пробежавшийся по коже, уточнила я. – Ты ведь сам повторял, что никому не собираешься доверять. Ведь каждый может обмануть. Или ошибиться.       – Верно. Но я склонен допустить мысль, что раз ты оказалась здесь по воле хогиоку, то уместно допустить такую вольность. Хогиоку не человек, это инструмент, которому недоступна сама природа обмана. Возможно, Хинамори, – играючи коснувшись моего подбородка, прищурился Айзен, – ты именно тот человек, который приведет меня к тому, чего я так желаю.       Какие громкие слова.       Не верю. Не верю ни единому твоему слову! Потому что это именно то, что я так отчаянно желала услышать. Что нужна тебе, что я не пустое место, не простая пешка или разменная монета. Но…       Мне стало плохо. Намереваясь вернуться к себе в комнату, в итоге бесцельно брела по коридорам, пытаясь погасить бурю эмоций, разрывающую грудь. Голова шла кругом, а к глазам предательски подступали слезы. Какой-то бред. Не мог Айзен говорить такие слова с искренностью, я не имею права в это верить, потому что он сам мне говорил – ему не нужно мое доверие. Ничье доверие. Однако…       Противоречия разрывали сердце больнее любой жестокой определенности. Ты либо переживаешь полученный удар, либо радуешься тому, что все прошло, как планировалось. В моем случае радоваться не придется, даже если все пойдет по намеченному пути. Единый мир для всех, хаос, что станет обителью и фундаментом для новой реальности. Звучит страшно. Перед глазами сразу возникал образ катаклизмов, землетрясений, огромных цунами, а также сотен, тысяч Пустых и меносов, разрывающих мир живых. А также небеса, что рухнут на землю…       И в заманчивой перспективе Айзен предлагал наблюдать за хаосом парада подле него. Хотя, что вообще будет с самим мужчиной, раз он намеревался стать богом, заменить Короля? Обретет форму духовной энергии и растворится в бытие? В жопу тогда этот мир. Я не хочу оставаться одна, не хочу терять его. Пусть даже обратить монстром с семью головами, один черт. Он нужен мне… потому что никто, кроме него, не поймет мою природу, не поймет мои желания и саму суть. Даже Урахара Кискэ, которому я рассказала о том, как появилась в этом мире.       Сидя посреди коридора, подпирая спиной стену, смотрела перед собой в окно, за которым чернело небо. Интересно, каким будет небо после того, как Айзен соединит три мира? Хотя… тут еще вопрос, сумеет ли он добраться до Короля, одолев нулевой отряд? Наверное, сможет… Только не это сейчас меня должно беспокоить.       Один, двое, трое… пять… восемь?       Тихие шаги окружили меня с разных сторон, восемь фигур, что отрезали пути к отступлению по обе стороны коридора, застыли грозными силуэтами, излучая враждебность. Две девушки, пять мужчин средней комплекции и один здоровяк с костяной маской на лбу, напоминающей муху.       Глянув то в одну, то в другую сторону, медленно выдохнула.       – От кого пожаловали?       Ходить вокруг, да около не хотелось, не в том я состоянии пребывала, чтобы разглагольствовать. Честно признать, одно появление арранкар подогрело угли раздражения. Мне хотелось побыть одной, а не встревать в очередные неприятности.       – Говорят, именно после вашей встречи бывший Шестой начал точить зуб на нашего господина.       Люппи, значит. Господи…       – Пусть вы и гостья господина Айзена, вы агрессивно ведете себя по отношению к нынешнему Шестому, – добавила звонким голосом деваха.       – Гриммджоу изгнали из эспады за самовольный выход в мир живых, а теперь вы подстрекаете его избавиться от господина Люппи. Это серьезное…       – Вы идиоты что ли? – не постеснявшись, я в искреннем недоумении обвела взглядом окруживших меня арранкар. – Да хоть голову снесу этому Люппи, вы хоть соображаете, кто я?       – Разумеется, – зарычал арранкар, напоминающий подростка, – думаешь, раз ты ценная пленница, то тебе все должно сойти с рук?       – Господин Люппи дал добро, так что тебе не сбежать! Мы с тобой разберемся, а потом возьмемся за Гриммджоу, – выхватив из ножен кинжал, шикнула девушка.       Думала, это я жалко выгляжу, раз поддаюсь хитросплетенным манипуляциям Айзена. Этим просто в три ведра лапши на уши навешали, и они слепо побежали исполнять приказ. Срань господня…       Как бы то ни было, арранкары действительно выглядели враждебно, один за другим вынимали из ножен мечи. Выглядели достаточно опасно, чтобы заставить напрячься, и пусть их общий уровень духовной энергии не сказать, что чересчур ужасал, он мог стать проблемой.       Я тихо засмеялась. Истеричный смех накатывал, душил, хоть я и не позволяла ему вырваться наружу. Звуки напоминали кашель, сокрушающий грудь. Без меча справиться с этими ребятами с помощью кидо – что ж, довольно интересный вызов. А я думала, Гин куда раньше подошлет ко мне убийц, а не какой-то арранкар, которому не понравилась моя наводка.       Мир, что погрузится в хаос… Чтобы следовать за Айзеном, придется пожертвовать многим, и в первую очередь своей человечность. К сожалению, я не могла так просто отказаться от привязанностей к тем, кого знала. От милого Тоширо, который заботился обо мне. От улыбчивой Рангику, что умела поднимать настроение в любой ситуации. От Юмичики, чьи искренние чувства заставили меня дать слабину и почувствовать себя обычной девушкой.       Поэтому, для начала, следует забыть жалость к тем, кого я не знаю, кто мне безразличен. Наполнить легкие глубоким вдохом, задушив даже намек на сострадание. Вырвать из глубины души тьму, которая делала из человека зверя, полагающегося лишь на инстинкты. Вспомнить два основных правила… и, наконец, применить на практике то, чему учила меня наставница: искусству убивать.       Голыми руками, зубами, ногтями – плевать. В битве для тебя становится важна лишь одна цель, это убийство противника, а не простая попытка навредить ему или дезориентировать. Без меча сражаться всегда труднее, нечем защищаться, а также резать чужую плоть. Перед глазами словно красная дымка, потому что ты чувствуешь, что на тебя также набрасываются с желанием растерзать. Ты в меньшинстве, приходится лавировать, уворачиваться, использовать максимум, который есть в твоем запасе.       Взрывной волной хадо №33: «Сокацуй» к стене отбросило худощавого парня и девушку, к которым я бросилась, едва уклонившись из-под атаки громадного арранкара. Упала и проскользила по полу, прямо к оглушенному юноше, которого в финале ударила ногой в лицо, пока он пытался приподняться на локтях. Добавив для усиления реацу, буквально вмяла его череп в стену, почувствовав треск под подошвой сапога.       От его лица не осталось ничего, по стене прошли трещины. Мне пришлось вновь вспомнить о поверженном противнике, когда я чуть не поскользнулась из-за крови, оставленной на подошве. Главной целью атаки был меч парня, подхватив который, я успела защититься от удара мужчины.       Удивительно… удивительно, сколь медленно они двигались. Благодаря реацу, усиливающей мое тело, я могла противостоять шайке идиотов, которые вздумали напасть на меня, словно на слабую овечку. Действительно ли их натравил на меня Люппи? Или же это очередной ход конем Гина? Не исключу, если в итоге окажется, что это какая-то проверка от Айзена.       Плевать. Приводите хоть десять, хоть двадцать, хоть сотню врагов. Даже без меча я их убью, я никому не позволю так просто забрать свою жизнь. Я не беспомощное слабое создание, которое в ком-то нуждается. Я не стану прятаться за кем-то, бояться каждой тени. Хватит… хватит с меня этого!       Резко обернувшись из-за подскочившего уровня реацу, я увидела, как мужчина-арранкар обхватил лезвие меча ладонью, собираясь высвободить ресуррексион. В его глазах промелькнула злость, ненависть, но куда острее бились искры ужаса. Застыв друг напротив друга, мы схватились взглядами, переводя тяжелое дыхание. Трое арранкар все еще шевелились, четвертый – здоровяк, оглушенный кидо, – постепенно приходил в себя.       Всплеск реацу… господи. Я засмеялась. Это был истеричный тихий смех, вызванный абсурдной ситуацией, потому что я не понимала, как можно было не заметить этот всплеск реацу.       – Ну же… чего застыл? Последняя попытка.       Скривившись от моего издевательского тона, мужчина оскалился и уже собирался призвать свой меч к высвобождению, но мгновением позже из его груди вырвалось лезвие. Неужели этот тип оказался настолько напуган, что не заметил приближающуюся реацу другого человека?       Проводив падающий на пол труп недоумевающим взглядом, Гриммджоу вырвал из его груди свой меч и с тем же пренебрежением уточнил:       – И что за вечеринка, а меня не позвали?       – Меньше трепался бы, не было бы нужды в вечеринке. Маленькие детки Люппи, – криво усмехнувшись, я обернулась, заметив тень, когда здоровяк, наконец, пришел в себя и поднялся на ноги. – Ну или не совсем маленькие… хочешь присоединиться?       Проформы ради, конечно, был задан вопрос, помощь бы мне не помешала, особенно против здоровяка, которого разве что хадо могло взять в столь узком коридоре. Либо один хороший удар, в который вложить побольше реацу.       – С чего мне помогать тебе? И так неплохо справляешься.       – Даю шанс вернуть авторитет и доверие в глазах Айзена. Я ему куда ценнее вот этих ребят.       – И зачем это тебе?       – Будешь должен.       Выждав мгновение, за которое прийти в себя успели остальные арранкары, да в добавок преисполниться злости, Гриммджоу не то шикнул, не то усмехнулся. Теперь шестерки Люппи уже не выглядели столь самоуверенно.       – Мелочью занимайся сама. Я возьмусь за этого.       – С тобой приятно иметь дело.       Дальше все как в тумане. Нервозность отступала под волнами адреналина, усталость постепенно исчезала, словно ее и не существовало. Откуда бралось это дикое желание разрывать противника на куски, вымещать злость с одержимостью кровожадного убийцы? Я не понимала. Да и не хотела понимать. Просто не хотела. Лишь слышала пульсацию в ушах, как сердце стучало в груди, а от реацу, растекающейся по телу, жгло мышцы.       Разум отказывался воспринимать жестокость, которую несла моя рука. Лишь холодная сосредоточенность и уверенность, которые не оставляли сомнения в том, что меч, пронзающий насквозь спину мужчины, занял свое законное место. Ярость, что травила мне разум во время схваток, наконец, посажена на поводок. Быть может, это из-за обильного количества крови, из-за которой мои руки стали липкими. Возможно, виной тому эмоциональное перегорание.       Я все также чувствовала это желание бросаться в бой, словно пес, однако… это желание не туманило разум, а горело в груди.       Этому ли вы пытались научить меня, Унохана-сан? Не позволять внутреннему животному лишать меня рассудка, а лишь давать ему контроль над телом. Прекрасное чувство. Словно я могла все на свете…       – Пф, это было даже проще, чем я думал, – с пренебрежением отозвался Гриммджоу, глядя на поверженного противника. – Боже… ты что, их в мясо решила порубить?.. Эй! Я к тебе обращаюсь!.. Тс. Куда собралась?       – Надо кое-куда сходить.       Отбросив оружие и вытерев руки о платье, оставляя кровавые разводы, я сорвалась на сюнпо.       – Эй! Блять, – рыкнул Гриммджоу, устремившись за мной следом.       Лас Ночес словно лежал на моей ладони, я чувствовала практически каждую душу, что находилась в его высоких стенах, и место, куда меня вело невидимой рукой, сейчас пустовало. Другой возможности могло не предвидеться. В другой раз я просто не решусь на такое. А эти слова, эта мысль съедала меня заживо…       Остановившись перед высокими дверьми, я тяжело дышала, и, помедлив мгновение, позволила арранкару нагнать себя.       – Девка, какого черта?! Это дерьмо я что ли?.. Подожди, это…       – Мне надо туда.       – Туда?.. Стоп, это…       Выслушивать его пререкания я не собиралась, поэтому, навалившись на двери, распахнула их и завалилась в просторный зал, посреди которого стояла трибуна со знакомым артефактом.       – Ёп твою мать, кем бы ты там ни была Айзену, лучше свали подобру, серьезно. В это дерьмо я точно не собираюсь ввязываться.       – И не надо. Просто скажи, – резко обернувшись и указав на хогиоку, я требовательно спросила: – на этой штуке стоит какая-то защита? Барьер? Или еще что?       – Ты, блять, что, украсть ее собралась?! Ты с башкой дружишь?!       – Я тебя о другом спросила!       – Блять… не знаю, нет, Айзен и Заель всегда спокойно ее брали, никаких барьеров. Да и какой идиот захочет сюда соваться?! Если тут нет стражи, значит, Айзен недавно был здесь, и вряд ли наш визит останется незамеченным.       Верно. Не останется. Но все равно. Раз уж Айзен не хотел, чтобы я и близко подходила к хогиоку, нужно понять – почему. Если артефакт попытается поглотить мою душу, я сразу это почувствую, но что, если хокиоку отреагирует иначе? Ничего не произойдет – и хрен с ним. Но… хватит с меня обещаний и игры на чувствах.       – Стой там, – отмахнувшись от Гриммджоу, который и так не собирался ступать на порог зала, я целеустремленно двинулась к хогиоку.       Пока во мне горело безрассудство, пока я не осознавала последствий своего деяния, я должна рискнуть. Страшно… но, черт возьми! Из-за этой хрени я здесь оказалась. Я должна понять, можно это как-то использовать или нет!       Потянувшись к артефакту, я ощутила под ладонью знакомое давление и покалывание. В одном Гриммджоу ошибся, эта штука действительно находилась под защитой, так просто артефакт не украдешь и не дотронешься до него, но стоило моим пальцам лечь на невидимый барьер, как под ногти словно иглы пустили. Это не защитный механизм бакудо, а энергия хокиоку, что проскальзывала сквозь него, оплетала мои пальцы, словно паразит, пробиваясь под кожу.       Что это за херня? Я осознавала боль, но не чувствовала ее.       – Девка, ты что, блять, там творишь?!       Если бы я знала… Это обычная реакция артефакта на чью-то близость? Он пытался забрать мою душу? Нет, я не ощущала, как энергия покидала тело, и в то же время не поглощает ее. Эта дрянь просто цеплялась ко мне, словно осьминог своими щупальцами. Айзен знал, что подобное может произойти, но что это за феномен? И как хогиоку мог контактировать со мной через барьер? Я пришла дотронуться до него без всяких намерений, но это…       – Ладно, в жопу, – пустив поток реацу по руке, я резко отдернула ее прочь, желая вырваться.       Вырвалась. Да так, что мощный всплеск энергии, последовавший реакцией на мое движение, отбросил меня прочь на другой конец комнаты. Проехав по полу на спине практически к самому выходу, словно сама судьба намекала, что пора бы свалить по-хорошему, я скривилась и почувствовала боль, скрутившую мою правую руку. Словно в кипяток окунула ее.        – Тупица ты мелкая, – зарычал арранкар, рывком поднимая меня на ноги за шкирку. – Живо уходим. Блять!       Грубо вытолкав меня в коридор, мужчина не оставил иного выбора, кроме как стерпеть жгучую боль и двигаться в заданном направлении. Мелкая тупица – лучшего определения не придумаешь. Наверняка наш визит не остался незамеченным, и тем не менее, оглянувшись, я убедилась, что артефакт остался в статичном состоянии.       Хогиоку не человек, это инструмент, которому недоступна сама природа обмана, так? И этот инструмент следует воле хозяина, воле Айзена. Тогда что же ты затеваешь на мой счет, раз артефакт так реагирует на меня? И действительно ли это твое желание… а не желание самого хогиоку?       Ни черта не понимаю.