Всё перемелется в прах

Cometh the Hour of our reckoning we will be ready Cometh the Man, who will fight beside me and be steady Cometh the Angel, the messenger from Hell we dreaded Cometh the Devil's disciples, so we must be ready Shiro Sagisu – Cometh The Hour [ Грядет час расплаты, мы будем готовы, Грядет Человек, кто будет стоек и сражаться рядом со мной. Грядет Ангел посланником ада, которого мы страшились, Грядут ученики Дьявола, так что мы должны быть готовы ]

      Оказывается, коты не так, чтобы хорошо переносят телепортацию. Свое негодование Гриммджоу не смог выразить из-за внезапного приступа тошноты, который сберег меня от диких воплей и проклятий. Хотя, парень еще хорошо держался. Когда я практиковала Сэнтан Хакудзя, то после первого перемещения мой желудок хотел выйти наружу, прихватив с собой кишечник. Кто бы мог подумать, что изучение кидо это не карамельки и розовые облачка, а ебанное расстройство желудка с диареей. Благо, хоть одна практиковала эту хрень в какой-то жопе Руконгая, а то позор был бы на века, you know.       К сожалению, веселая нота на этом заканчивалась, потому что позорные воспоминания не смогли приподнять мне настроение или избавить от напряжения.       – Какая неожиданная компания. И чем же я могу быть полезен?       Наигранное удивление, подчеркнутое откровенным снисхождением, в исполнении Айзена заставляло почувствовать себя дерьмом буквально на ровном месте. Несмотря на то, что его голос не покидал мою голову долгие месяцы, я не видела его с момента запечатывания. И встретиться с ним лицом к лицу вновь оказалось… прискорбно.       Прискорбно от того, что болезненная слабость мяла сердце, словно глину, вытягивая из него все соки. Даже несмотря на то, что мужчину удерживали путы, мне было жутко в его присутствии.       Как некоторые люди выглядят в любой одежде неотразимо, так и Айзен, закованный печатями, больше напоминал короля, восседающего на троне. Под его пристальным, колючим взглядом я чувствовала себя беспомощной рабыней. Несмотря на попытку сохранить невозмутимость, все внутри сжималось от противоречивых чувств. Несмотря на страх, крохотная часть меня слепо наслаждалась болезненной радостью от воссоединения после долгой разлуки.       Что за позор?.. Унизительно. Отвратительно.       – Гриммджоу, – оторвав от меня колючий пронзительный взгляд, Айзен посмотрел на арранкара, что стоял подле в молчаливом ожидании. – Признаться, не ожидал тебя вновь увидеть. Наверное, стоит отблагодарить тебя за то, что привел ко мне Хинамори. Я с удовольствием сделал бы что-то для тебя, но, боюсь, сейчас я немного… не в том состоянии, как вы можете заметить.       Напускное желание выразить благодарность не обмануло арранкара, который лишь нахмурился и покривил лицом.       – Вежлив, как и всегда, – снисходительно отреагировал Айзен, с легким пренебрежением хмыкнув под нос. А затем его внимание вновь вернулось ко мне: – И что же сподвигло капитана пятого отряда, героя Серейтея, снизойти до такого, как я? Знаешь, последние месяцы…       – Хватит.       Чем больше он говорил, тем сильнее меня душило чувство вины. Хоть и понимала, что это неправильно, и я не должна испытывать нечто подобное, но слова Айзена били по живому. Потому что за чувством вины прятался страх, и он прекрасно понимал это, поэтому и бил по больному месту, чтобы заставить меня трястись от ужаса.       – Ты ведь знаешь, почему я здесь.       Голос подрагивал. Мне с трудом удалось наскрести сил, чтобы поднять взгляд и посмотреть мужчине в глаза, обжигающие холодом и провокационным задором.       – Знаю. Но хочу услышать от тебя. И в зависимости от того, насколько ты будешь искренней… – многозначительно помедлил Айзен, позволив себе колкую улыбку, вновь глянул на меня с непомерным чувством превосходства. – Скажи, Хинамори, как сильно ты хочешь, чтобы я помог тебе? Я тот, кого ты предала, от кого отказалась… и к кому в итоге приползла в ужасе, и теперь стоишь здесь, смотришь с нервозностью и отчаянием, как на последнюю надежду. И всерьез считаешь, что после того, что сделала, я хоть пальцем пошевелю, чтобы помочь?       Естественно. Он будет с дерьмом мешать меня до тех пор, пока я не сломаюсь. Ему хотелось увидеть меня жалкой, чтобы я пала перед ним в слезах и мольбах. Такое поведение удовлетворило бы его эго, ведь нет ничего более волнительного, чем видеть, когда к тебе за помощью приползают на коленях. В такие моменты ты становишься для кого-то не просто богом, ты становишься всем миром. Тем, кто может спасти твой жалкий мир, твою жалкую жизнь.       Грустно. И отвратительно. Айзен тоже понимал это, смотря мне в глаза, но после его слов страх уступил место отчаянию, усталости. Из меня словно за раз вытянули силы, а точнее, стержень, который ни за что бы не позволил мне склониться. Унизиться… но кого я обманываю? Это так не работало. А если быть точной, я не позволю, чтобы это сработало со мной. Ведь мужчине доставляло удовольствие мучить меня подобными словами, наблюдать, как я сопротивляюсь и терплю его издевательства.       Не в этот раз.       Позволив огоньку эмоций погаснуть во взгляде, я подошла ближе, практически к самой границе, удерживающей силы Айзена, и, не разрывая зрительный контакт, упала на колени. Смотря на него с отчаянным спокойствием, не могла не заметить, что азарт удовлетворения заметно угас в глазах собеседника.       Иногда, чтобы победить врага, нужно сыграть по его правилам, так?       – Что? Удивлен? – подавлено уточнила я. – Хочешь, чтобы я умоляла? Хорошо. Насколько низко мне нужно склониться? Насколько низко мне нужно поставить себя перед тобой, чтобы ты снизошел до меня? Думаю, стоило бы расплакаться, чтобы потешить тебя. Но я не смогу заплакать, поэтому скажу то, что ты так хочешь услышать. Я не смогу без тебя, как бы ни пыталась отвернуться, ты будешь заставлять меня возвращаться, и сколько бы раз мы ни пытались убить друг друга, все тщетно. Потому что ты тот, кто привел меня в этот мир, ты жестокий бог моего мира, который будет только забирать и забирать. Ты единственный, кто может спасти меня сейчас. Я готова поступиться своей гордостью и стоять перед тобой на коленях, потому что хочу жить… и ты знаешь это. Я боюсь всего, поэтому мне плевать, чего будет стоить мое спасение. Что мне сделать, чтобы ты снизошел до меня?       Мои слова, конечно, не совсем были правдивы, поскольку я готова далеко не на все, чтобы выжить. Теперь – уже нет. Я как минимум не смогу причинить боль своим близким. Тем, кого люблю. Убить их… своими руками. Отчасти Айзен сделал мне одолжение, убедив в том, что чувства более пугающего и сводящего с ума, чем собственноручное убийство дорогого тебе человека, я не испытывала. Даже когда чуть не померла от руки Гина… мне не было так страшно.       Спустя долгое мгновение Айзен тихо усмехнулся.       – Так даже неинтересно, – заключил мужчина и, помедлив, решил перейти к делу: – Что ж, полагаю, сейчас твоя главная проблема – подрывная печать.       – Знаешь, как от нее избавиться?       – Знаю, как ее обезвредить. Точнее, как не дать Кьёраку Шинсую снести тебе голову. Скажи, Хинамори, что является главной движущей силой в использовании кидо?       Серьезно? Нравоучения? Сейчас? Может, поговорим еще про технику безопасности на… да ёп… кхм.       Сжав губы в тонкую линию и мысленно досчитав до трех, я поднялась с колен и усилием воли проглотила грубые слова. Просто дыши. Он издевается, это и коту понятно. Не коту, в смысле Гриммджоу, а коту… да блять, you know. Короче!       Выдохнув, произнесла:       – Уровень реацу, полагаю.       – Верно. Тот, у кого больше реацу, выигрывает.       – Но я не думаю, что мне хватит реацу, чтобы выжечь печать, даже при учете снятия запретной метки.       – Эту печать не удастся выжечь. Для того она и поставлена, чтобы любая манипуляция со стороны жертвы привела к ее срабатыванию. Любое кидо – это соревнование заклинателей, а не заклинателя и жертвы. Понимаешь?       Понимаю. И от этого понимания у меня чуть волосы на голове дыбом не встали.       – Издеваешься?! Предлагаешь, чтобы ты вместо Кьёраку мог снести мне голову?!       Вспышка злости, вызванная, скорее, страхом с моей стороны, оставила Айзена спокойным, он лишь непринужденно пожал плечами.       – Выбирай. Либо я, либо Кьёраку Шинсуй. Но если Общество душ, как показывает практика, готово избавиться от тебя в любой момент, то я не желаю подобного исхода. Наоборот. Мне куда больше удовольствия доставит тот факт, что ты останешься жива, Хинамори. А также мысли о том, что я могу с тобой сделать.       Приехали. Вот и выбирай, что милее: спокойно помереть, или же стать еще более зависимой от Айзена. Даже если другие шинигами, как Юмичика или Тоширо, заступятся за меня, власть нулевого отряда растопчет их мнение, не заметив. Как главнокомандующий, Кьёраку их поддержит. От меня избавятся. Как от угрозы… и дезертира, отказавшегося использовать потаенные силы во имя спасения Общества душ. Не сказать, конечно, что они и так не попытаются этого сделать…       Я не знала, как поступить лучше. Невольно отвернулась от Айзена и зацепила взглядом Гриммджоу, который, продолжая хмуро смотреть в нашем направлении, лишь насупился.       – На меня не смотри. Я тебе тут не советчик.       Да уж действительно.       Переведя дух и сжав кулаки, словно дитя малое, через «не могу», вновь вернула внимание Айзену и спросила:       – Что мне делать?       – Ничего особенного, мне нужен прямой контакт с тобой, поэтому просто подойди и дотронься до меня. Чтобы заглушить печать Кьёраку, я должен наложить на нее идентичную, но сопроводить это сильным всплеском реацу.       С трудом удержав тяжкий вздох и желание закатить глаза, проглотила недовольство. Кто сказал, что все так просто? Хуже наверняка не будет, выбора у меня все равно нет. То есть имеется, но еще более отвратительный и непонятный. Поэтому, чуть ли не скрипя зубами от недовольства, подошла к Айзену. Даже позволила себе мысль, что он разорвет меня своей реацу, едва я окажусь рядом, однако он просто молчаливо наблюдал за мной. В схожей манере решила без комментариев положить ему руку на плечо.       Шумно выдохнув, приготовилась… к чему-то. К чему-то, что не происходило секунду, потом вторую и третью…       – Не хочешь мне ничего рассказать?       Да ебать!..       Удержав мысленный крик от громогласного вопля, я сжала губы в прямую линию, пытаясь сдержать вспышку эмоций.       – О чем?       – Что произойдет дальше?       Я так ему и не рассказывала в подробностях о нападении квинси, только в общих чертах. Можно, конечно, поломать комедию, но время уходило.       – Сюда придет Яхве, разнесет стул, на котором ты сидишь, потом вы с Ичиго возьметесь за руки и попытаетесь победить его. Тебе вроде дыру в груди пробьют и руку оторвут… Но Ичиго с Исидой убьют Яхве. Что-то вроде.       – А что насчет Короля? Кого сделают им, принесут, так сказать, в жертву? Куросаки?       – Тело Яхве. Еще вопросы?       Помолчав долгую минуту, отчего у меня разыгрались нервы, я едва удержалась, чтобы не стиснуть плечо Айзена когтистыми пальцами.       – Хм… – спустя затянувшийся миг молчания удовлетворенно улыбнулся мужчина. – Вот оно как.       – Что? – сразу же напряглась я. – Я знаю эту улыбку, что ты задумал?       – Ничего такого, что ты бы не смогла сделать.       – Сделать?..       – Гриммджоу, у меня к тебе будет маленькая просьба, – игнорируя мои вопросы, обратился к арранкару Айзен. – Чтобы обезвредить печать на теле Хинамори, мне придется пропустить через нее за раз огромное количество реацу. Ей может стать плохо, поэтому, как закончу, отнеси ее чуть дальше в безопасное место. Не хотелось бы, чтобы она, да и ты, попали под горячую руку короля квинси, когда он пожалует ко мне. Ты ведь… сделаешь мне одолжение?       По тому, сколь напряженно и недовольно нахмурился Гриммджоу, можно судить, что от просьбы он не прибыл в восторг. Тем не менее возражать не стал. Не мог. Пойди тут, возрази Айзену.       – Что ж, если мы договорились, тогда…       Говорят, сдирать пластырь нужно внезапно, чтобы ожидание боли не накаляло обстановку. В моем случае возникло чувство, словно не пластырь содрали, а сунули в руку оголенный кабель под высоким напряжением. Энергия, неожиданно пробившая мое тело с ног до головы, не оставила и шанса на то, чтобы проявить сопротивление или подготовиться к ее удару. Боль острыми иглами пробежала по мышцам, расцветая давящим чувством на сердце, а также впиваясь невидимыми клыками в шею. Словно кто-то приложил кусок раскаленного металла к оголенной коже.       От головокружительной боли в глазах потемнело, однако я смогла лишь открыть рот в немом крике. Шею стянуло невидимой лебедкой, давя малейшие звуки. Хотелось не просто кричать, а орать, однако все это продлилось буквально мигом оглушающей агонии, после которого все померкло перед глазами. Я даже не успела в должной мере осознать боль, давление реацу, пропущенное сквозь мое тело. Оно оказалось настолько велико, что я просто отрубилась?       Странно. Столь мощный поток духовной энергии должен был если не лишить меня сознания, то как минимум причинить куда более жуткую боль. Место печати, оставленной Кьёраку, горело так, словно на кожу лили раскаленное масло, однако боль… не утихала. Понимание этой боли будто не доходило до меня. Из-за чего? Из-за реацу Айзена? Связи с хогиоку?       К горлу подкатила тошнота – отвратительное чувство стало первым осознанием реальности. В ушах стоял звон, а за ним пробивались голоса:       – …уведи его.       – А в чем смысл? Вы ж сдохнете все тогда.       – Просто сделай, как говорю. И, похоже, кто-то приходит в себя.       Какое проницательное замечание, ей богу. С трудом приподнявшись на руках и терпя жуткий звон в голове, я втянула полной грудью воздух, пытаясь притупить тошноту. Подняться оказалось куда более суровым испытанием. Запутавшись в ногах, словно пребывая в пьяном бреду, чуть не завалилась назад. Не сказать, что приятная хватка Гриммджоу за плечо, помогла устоять на месте.       – Хинамори, я передал Гриммджоу краткую инструкцию к действиям. Как только окажетесь в безопасном месте, он обо всем расскажет. Надеюсь, ты все сделаешь правильно. Если хочешь, чтобы я снизошел до тебя.       Все еще ловя вертолеты, я тем не менее не могла пропустить мимо ушей колкость в словах Айзена. Это сказано не просто так, я более, чем уверена. Не может быть все так просто, особенно слова о снисхождении.       Гриммджоу не стал наблюдать за драмой и сразу умчался прочь. Я же побоялась делать хоть шаг в сторону. Меня не покидало чувство, что этим я совершу огромную ошибку.       – Ну же, иди, – красноречиво посмотрев в направлении, где скрылся арранкар, Айзен не оставил мне иного выбора, как последовать за Гриммджоу.       В голове все еще звенело, поэтому я не сразу нагнала парня, который затерялся в разрушенных улицах на достаточно безопасном расстоянии от пленника Серейтея. С трудом перетаскивая свое тело через булыжники, скатилась по обрушенной плите к арранкару, который выглядел мрачнее тучи. Хмурился, чуть ли не скалился. Мне все еще было худо… и прикосновение реацу Айзена словно разожгло внутри пламя. Оно томилось, но, к счастью, пока не грозилось вырваться наружу.       – Гриммджоу… О чем говорил Айзен?       Парень упрямо молчал. Хотя, выглядело так, словно он погрузился с головой в свои мысли. И этим не делал ситуацию проще. Черт, что ж так плохо-то…       – Гриммджоу?       – Не сильно понял, о чем речь, но он хочет, чтобы ты высвободила какую-то силу и использовала ее на этом короле квинси. Сказал, ты знаешь, о чем речь.       Такое чувство, словно кости в мгновение ока превратились в желе. С трудом заставив себя стоять на ногах, я оперлась дрожащей рукой о развалины и попыталась хоть сделать вид, что не упаду вот-вот в обморок.       В груди сильнее закололо.       То есть… то есть я бежала от нулевого отряда, чтобы попасть в ту же ловушку, но установленную Айзеном? И поэтому он не сказал ничего до того, как заглушить печать Кьёраку? Ведь если я могла смириться с тем, что детонатор перейдет в его руки, у мужчины хотя бы не было причин убивать меня. А теперь… он, блять, просто нацепил на меня пояс смертника. Откажусь использовать силу и что, он взорвет меня?       Под сердцем уже не пылало неприятное тепло. К нему присоединилась обжигающая ярость, в мгновение затушившая удушающий страх.       Они все что ли с ума сошли?! Не понимают, что я не представляю, как вообще пользоваться этой силой?! Эта хрень прицепилась ко мне, как паразит, как клещ, я не могу ни призвать эту адскую волю, ни подавить, ни управлять! Что все эти ебанные ублюдки хотят от меня?! Хотят невозможного, конечно, все хотят невозможного! Хуй они клали, что я ни черта не понимала. Просто сделай и все, иначе сдохнешь. Так что ли?!       Меня затрясло от злости. От безысходности. Крепко сжав кулаки и прочувствовав, как когти на правой руке впиваются в ладонь, тяжело задышала. И метнула раздраженный взгляд в арранкара.       – Он сказал увести его. Кого?       Гриммджоу промолчал. Впился в меня тяжелым взглядом, откровенно подчеркивая, что из него не удастся и слова вытянуть. Естественно. Даже прикованного к этому блядскому стулу, Айзена он опасался куда сильнее.       От напряженной игры в гляделки нас отвлек потяжелевший от вражеской реацу воздух. Даже находясь в относительной безопасности, я пошатнулась от всплеска духовной энергии, после которой прозвучал грохот такой силы, что взрывная волна ударила по развалинам. Несколько булыжников слетело с вершин завалов, заставив нас с Гриммджоу отойти чуть дальше от небезопасного укрытия.       К небу подорвался черный вихрь на высоту пятнадцатиэтажного дома, никак не меньше. И Айзен хочет, чтобы против этого я что-то противопоставила? Серьезно?! Он умом тронулся за два года в тюрьме?!       От панических размышлений меня отвлек Гриммджоу, запрыгнувший на развалины, скрывающие обзор на поле боя.       – Не думал, что скажу это… но мне жаль, – не отрывая взгляд от места, где началось сражение, арранкар скривился и выхватил меч из ножен. – Надеюсь, ты действительно так сильна, как он думает…       – Подожди, Гриммджоу!..       – Заткнись! – вдруг рявкнул арранкар, заставив меня вздрогнуть. Он даже не пытался смотреть в мою сторону. – Просто сделай, как он хочет. Загрызи их, Пантера!       Вихрь реацу, окутавший арранкара, вынудил меня прикрыть лицо руками и зажмуриться, и в момент, когда Гриммджоу сорвался с места, я толком отреагировать не успела. Да что произошло-то? Что заставило его так ощетиниться? Айзен угрожал ему? Припугнул собственноручной расправой или что?       Черт, черт, черт, черт!       В панике запрыгнув на развалины и бросившись за парнем следом, чтобы хоть понять, в каком направлении разворачивалась очередная грандиозная задумка Айзена, я едва не попала под всполох черной энергии, которая вихрями кружила над полем боя. В отличие от меня Гриммджоу ловко обходил препятствия и двигался довольно целеустремленно. На миг я подумала, что он, идиот, собрался атаковать Яхве голыми руками. Ведь двигался в его направлении!!!       Но я поняла, какова цель парня, когда на квинси из-за развалин набросились Ичиго и Ренджи.       – Гриммджоу, стой!!!       Мой крик все равно что жужжание мухи на фоне басов гитары. Ичиго едва успел занести меч для атаки, как выскочивший навстречу арранкар, вцепившись ему лапой в лицо, просто… взял и уволок его прочь! Какого хуя?!       Ренджи, замешкавшись от столь внезапного поворота событий, моментально попал под раздачу. Противник даже не смотрел в его сторону, отбросив всплеском черной субстанции.       Значит, в этом план – не оставить иного выбора, кроме как призвать эту троклятую силу и… и что?! Что она должна сделать?! Затащить Яхве в ад? Или призвать ад сюда?! Айзен, блять, ты хоть раз можешь объяснить нормально, что ты замышляешь, а не вот это все?!       – Сука ты такая… ненавижу тебя! – взревев от переполняющей злости и страха, я подпрыгнула над полем битвы, сжимая правую руку в кулак и наполняя ее реацу. – Банкай! Джигоку но Ину, Тобимару!!!       Окружив себя ядовитым пламенем, прочувствовала каждой клеточкой, как энергия, разливаясь по телу, трансформировала его, обращая черным монстром. Жар в момент выжег кислород вокруг, раскалил тело до опасной температуры, и хуже всего, что мощь продолжала нарастать. Я чувствовала, что меня не просто переполняла энергия, ее оказалось слишком много. Похоже, остаточный эффект того, что Айзен пропустил через меня реацу. Ну ладно…       Пока в легких находился воздух, я высвободила со спины часть реацу, толкая себя на противника и, сосредоточив большую часть энергии в когтистых лапах, замахнулась ими с криком:       – Дайсё:нэцу Джигоку!       *(яп. 大焦熱地獄 Дайсё:нэцу Дзигоку «Ад Великого Жара»)       Первое же соприкосновение с черным сгустком энергии, окружавшим Яхве, породило взрыв пламени из-за Сё:нэцу, защитной способности банкая. Дайсё:нэцу же, мощнейшая атака в моем арсенале, которую лишь несколько месяцев назад удалось пробудить благодаря тренировкам с Уноханой-сан, честно говоря, едва не стала для меня последней. Соприкосновение с целью делало ее эпицентром огненной бури, вырывающейся за счет опустошения моих запасов реацу. Что буквально обращало в ад пространство радиусом в несколько сотен метров, заставляя гореть все.       Развалины, черная субстанция, сам противник. Огонь поглощал все, стоящее у него на пути, разливаясь беснующимися волнами, закрывая небо над головой оранжевым заревом. А затем, скручиваясь вихрями, энергия не распадалась прочь, а стекалась ввысь, концентрируясь в одной точке, и падала вниз добивающим ударом.       Взрывной волной меня вынесло прочь от эпицентра бури, огонь продолжал плясать в зоне поражения, выжигая воздух, уничтожая все, что могло гореть. Наверное, даже хорошо, что Гриммджоу унес куда подальше Ичиго, а Ренджи отбросило силой Яхве с первой космической скоростью. Мощь Дайсё:нэцу усилилась за счет реацу Айзена, и есть подозрение, что на него атака не подействовала. Не только потому, что он и так силен, как черт. А из-за схожих свойств духовной энергии.       Единственное, что теперь представляло сложность, это укротить силу Дайсё:нэцу, потому что пламенный шторм продолжал бушевать, закручиваться и бить в точку удара. Чисто теоретически подобная атака могла убить даже капитана. Когда мы сражались с Уноханой-сан на одном из подземных уровнях тюрьмы, «Ад великого жара» проломил защитный барьер, которым она защищалась. Если бы не целительные техники и убийственная духовная энергия, женщина могла бы и погибнуть. Потому что с огнем не так просто сражаться. Он не имел физического воплощения, как меч или лед. Его не потрогать. Об него можно только обжечься.       Но, похоже, кому-то такие условности не страшны.       Чувствуя, что долго уже не продержаться на кислороде, который остался в воздухе, задержанном в легких, я подумала, что мне почудилось. Но колебания реацу не позволили обмануться, создав перед собой щит бакудо за миг до того, как черная субстанция ударила по мне с остервенением голкипера, бьющего по мячу как можно дальше от своих ворот.       Вихри пламени? Банкай? Сильнейшая атака Дайсё:нэцу? Да ему вообще похуй!       Пролетев несколько десятков метров, да проломив собой пару зданий, я вырвалась за пределы угасающего пламени и свалилась в развалах камней. По спине словно бульдозер проехал, перемалывая каждую косточку, раздалбливая хрящи и разрывая сухожилия. От приступа кашля легкие сдавило ребрами. На языке появился металлический привкус. Но хоть дышу… Да только толку-то?       Быстрее прийти в себя заставила дрожь земли, вызванный мощным всплеском реацу. Задрав голову и с трудом приподнявшись на руках, обнаружила, как из вихрей пламени вырывались фиолетовые всполохи реацу, формирующиеся драконами. Хадо №99: «Горьюу Теммецу» в исполнении Айзена буквально вспороло землю крупными валунами, обращая поле битвы в настоящий… простите, пиздец.       От вибраций и мощи духовной энергии все продолжало рушиться даже поблизости меня. Перетерпев боль и уйдя подальше от построек, которые рушились, словно карточные домики, забралась на груду обломков, обнаружив, что все в радиусе пары сотен метров покрылось сажей, а пламя продолжало плясать на многих участках. На вторую атаку Дайсё:нэцу меня вряд ли хватит, и дело не столько в затратах духовной энергии. Мое тело имело определенный лимит и требовало восстановления. Применив технику еще раз, я рисковала сжечь себя изнутри.       – Тогда…       Сосредоточившись на запретной метке накопления реацу, я прошептала короткое заклинание, открывая доступ к запасам. Ресурс, вырвавшийся наружу, едва не заставил меня опуститься на колени. Жуткая боль, разлившаяся судорогой по мышцам, обратилась будоражащим адреналиновым коктейлем. Запомнив это чувство, прислушалась к обжигающей агонии, которая успела покусать мое тело.       Даже если я не хотела сражаться с Яхве и видела в этом бесполезную трату сил и времени, отступать не имела права. Не из-за желаний нулевого отряда или грандиозного плана Айзена… очередного плана. Нет.       Я пришла в этот мир запуганной душой, единственным оружием которой являлась информация. Меня несколько раз чуть не убили. Меня предавали, использовали, угрожали, вытирали о меня ноги и презирали. Поэтому и я обманывала, пользовалась другими, шантажировала, смешивала с грязью и ненавидела. Моим изначальным желанием являлось выживание, но я также жаждала прыгнуть выше головы.       Начиная с малого, учась правильно держать меч, и заканчивая обучением сложных техник… Наставниками, кто научил меня твердо стоять на ногах, кто слепил из меня ту, кто я есть сейчас, стали Айзен и Унохана-сан. Хоть первый и пытался искать в этом лишь личную выгоду, а вторая воспитывала для Готея послушного пса, они дали мне эту силу. Вытянули из глубины души, заставили преодолеть себя. Сдаться после первой неудачной атаки, имея у себя таких наставников, будет позором…       А еще ты, Юмичика. Пусть и через шантаж, но ты взялся тренировать меня искусству боя на мечах… Ты помог мне встать с колен.       Спасибо тебе…       Прорываясь сквозь всполохи хадо, перепрыгивая с валунов, которые под давлением реацу разлетались в стороны, отмечала, что защитная способность воспламенения помогала избежать легких атак черной субстанции. Благодаря этому удалось подкрасться ближе и в прыжке, замахнувшись рукой, обрушить на голову Яхве Дайкё:кан. Огненный вихрь прорвался ввысь от места удара на высоту пятиэтажного дома, однако враг успешно защитился темной энергией, вдобавок атаковав ею в ответ.       Не важно… сколько бы раз не отбросили, я буду нападать вновь и вновь. У меня достаточно сил и выносливости, чтобы выдержать эту бесконечную схватку. Боль все равно не играла значения. Отдать себя битве. Полностью. Не бояться умереть. Ведь иного выбора нет, так?       Опьяненная мыслью о схватке, действуя интуитивно, я приготовилась вновь повторить атаку, но едва поднявшись с колен, тут же упала на них. Кровь хлынула изо рта. В недоумении опустив взгляд, отметила, что мое тело сплошь усеяно глубокими порезами и ранами. Когда?.. Я не успевала их излечивать за счет потока реацу?       В голове зазвенело. Грудь сдавило болезненным спазмом. Что за дикий шум?       – Ты чего расселась?!       Резко подняв взгляд из-за раздавшегося оклика, увидела, как черная волна силы мчится мне навстречу. Но голубые всполохи, ударившие ей навстречу, спасли меня от того, чтобы быть сметенной прочь. Десгаррон Гриммджоу поднял в воздух столп пыли, разбросав остатки черной субстанции и булыжников, в то время как сам парень уже мчался мне навстречу. И это заставило меня в ужасе подскочить на ноги и закричать:       – Стой, не подходи ко мне! Или сгоришь!       – Что?!       Из-за нахлынувшего недоумения он растерялся на мгновение, отчего черные вихри моментально устремились в его сторону, заставляя отступить. Я также была вынуждена двигаться, так как энергия противника, похоже, жила сама по себе. Двигалась невероятно быстро. И если Сё:нэцу помогал защититься от большинства атак, не подпуская ко мне черную субстанцию, то у Гриммджоу дела обстояли плохо. Он исчез за черной пеленой куда быстрее, чем я успела понять, в какой момент это произошло.       Что делать? Я не могу стоять на месте, иначе задохнусь, а энергия противника буквально окружала, заставляла оставаться на месте.       Вновь звон в голове. Жар внутри становился сильнее. Не жар. Энергия… покалывала, словно тысяча игл. Как и в тот раз, когда я прикоснулась к преломлению. Чувство один в один. Значит, это хогиоку? Айзен?..       Высвободить ту силу?.. Вот что ты хочешь. Но я не знаю, как ею управлять. Я понятия не имею, как она себя поведет. Оно неподвластно мне, оно не часть меня и не часть моего занпакто. Это нечто сидело во мне паразитом, и из-за соприкосновения с хогиоку, с твоей волей, Айзен, оно пробудилось. Что же ты хотел на самом деле? Стать богом… Но это лежит даже за пределами понимания бога!       «Не бойся, сделай это. Я помогу».       Его голос…       Руки задрожали. Воздуха не хватало. Он сгорал под стать надежде, что все будет хорошо. Меня загнали в угол. А черная субстанция окружила меня плотным роем, пытаясь пробиться внутрь, достичь меня, разорвать.       Все хотят моей смерти. Потому что ненавидят, считают угрозой… Либо хотят обладать по тем же причинам. Смерть была бы забавным исходом. Вот помереть бы всем вам на зло, серьезно. Как же надоело… Айзен, Готей, все просто используют меня. Все используют друг друга. Похоже, в этом вся жизнь, да? Использовать или… и быть использованной.       Тогда… не смей допустить, чтобы я сдохла!       Закричав и выбросив вокруг себя пламя, чтобы сжечь черную субстанцию и вырваться из ее окружения, отыскала источник энергии Яхве. Прочувствовав давление в груди, покалывание, разливающееся по телу, до боли сжала кулаки и понеслась навстречу противнику, который был занят схваткой с Айзеном. Не знаю, что последний показывал иллюзией Кьёка Суйгетсу, либо действительно лишь своей персоной завладел вниманием Яхве, это подарило мне несколько секунд.       Черные сгустки энергии перестали тянуться за мной, словно мотыльки за источником света. Значит, квинси так или иначе контролировал поведение черной субстанции. И если он не видел меня, то, без сомнений, он попался в иллюзию Кьёка Суйгетсу. Но… мне-то что делать?       Замедлив шаг и почувствовав, как время мучительно тянулось единственным моментом, я растерялась. Я призвала волю ада во внутренний мир через Тобимару, когда прикоснулась к преломлению. Энергия хогиоку служит проводником. Энергия Айзена. Так вот почему… более, чем уверена, что ты решил помочь избавиться от смертоносной метки не только, чтобы иметь рычаг давления. Если твоя энергия служила проводником, усилителем для демонической сущности, для того чтобы разорвать грань реальности, то понятно, с чего вдруг ты пропустил через меня столько реацу.       Хитрый ты ублюдок.       Дотянуться до преломления, отделяющего внутренний мир от пустоты. Почувствовать прикосновение силы артефакта, покалывающей кожу, зарывающейся невидимыми иглами все глубже и глубже. К мышцам, к костям. Обрастающей вокруг запястий тяжелыми цепями, давящей на шею металлическим кольцом. И вытягивающей из глубин звон неразборчивых голосов, которые с каждым мгновением все четче напоминали человеческие вопли.       Давление реацу возрастало, ложилось на плечи тяжелой невидимой кольчугой, из-за которой не только двигаться становилось сложно, но и дышать. Внутренние органы сдавливало, перед глазами все кружилось. Казалось, еще немного, и я потеряю сознание. Плохо… слишком плохо… Я слышу это, и оно рвется наружу, плывет навстречу энергии, для которой моя душа служила проводником.       Это не сдержать… нет, это не удастся сдержать…       Что же ты думаешь сделать?.. Что же ты творишь, Айзен?!       – …было весело, Ичиго, – донесся до меня хриплый тяжелый голос Яхве. – Твое сопротивление изрядно меня позабавило. И меньшее, что я могу для тебя сделать, это стереть само твое существование вместе с Обществом душ.       Черная энергия тянулась до небес, казалось, вся ее суть пропитала поле боя, изрытое котлованами и развалинами зданий. Завороженно наблюдая за тем, как ужас ночи разливается по округе, я почувствовала, словно нечто буквально собралось пробить мою грудь изнутри. Давление возросло, мне казалось, что ребра хрустят. Хоть боли и не было, это чувство… из-за него по телу разливался леденящий душу холод.       Крики застыли в ушах. Из-под ногтей вытекала черная жидкость, срывающая в воздух мелкими каплями.       Оно здесь…       – Значит, ты решил, что смотришь на Куросаки Ичиго… очаровательно, – удерживая Яхве за руку, пробившую его грудь, Айзен развеял иллюзию Кьёка Суйгетсу, одарив противника снисходительной усмешкой. И одновременно со мной с его губ сорвалось финальное заклинание призыва:       – Мукен Джигоку.       Ад Бесконечного страдания.       Цепи, материализовавшиеся на моих запястьях и шее, спаялись концами и пробили грудь насквозь, заставив испытать боль, как если бы кто-то голыми руками вырвал сердце, разломав ребра. Не сдержав крик и упав на колени, я понятия не имела, что происходит, что должно произойти, потому что, помимо мучительной агонии, в моей голове не умолкали адские вопли. Кричали, визжали, истошно вопили, застилая любые звуки и понимание происходящего!       Поэтому я только почувствовала, как цепь, пробившая мою грудь, нырнула в мелкий разрыв реальности в восьми-десяти метрах позади, который растянулся черной, истекающей вязкой жидкостью, дырой. Словно живые змеи, звеня металлическими звеньями, прочные толстые цепи вырвались из чернеющего пространства и за мгновение ока нашли свою цель в лице Яхве.       – Что за детские фокусы, думаешь, это меня остановит?!       Отступив от короля квинси, чтобы не попасть под замах его атаки, Айзен, несмотря на дыру в груди, не скрывал победоносного удовлетворенного блеска в глазах. Потому что, как только цепи ада найдут свою цель, они ее не отпустят, и попытка Яхве разрубить их не увенчалась успехом по той причине, что резкий рывок в направлении черного разрыва сбил траекторию удара.       Он сопротивлялся. Отчаянно сопротивлялся тому, чтобы его затащило в ад. Какой же силой обладал этот Яхве на самом деле?..       – Будь ты проклят, Айзен! Как тебе удалось это сделать?! ад никому не подчиняется! – резко обернувшись в моем направлении, мужчина воскликнул: – Да даже если так, мне всего лишь нужно убить вас обоих!       Выкинув руки в нашем с Айзеном направлении, Яхве подтолкнул черные всполохи своей силы хлынуть в указанные стороны.       – Десгаррон!       – Гецуга Теншоу!       Волна золотистой и голубой энергии ударили в спину мужчины, лишив его не только возможности завершить атаку, но и банально рук. Когти Гриммджоу разорвали плечо Яхве, оставив оборванный кусок плоти, в то время как меч Ичиго упал чуть ниже шеи, пробиваясь к груди и отрубая часть тела сквозь ребра.       Кровь, хлынувшая из покалеченного тела, испарилась под давлением реацу. Еще бы пара-тройка секунд позволила бы черной субстанции окутать тело мужчины, вернуть ему силы. Но цепи ада такой возможности не оставили. Едва сопротивление ослабло, металлические звенья хлынули обратно в черный зёв, затягивая за собой короля квинси.       Запоздало сообразив, что мужчина летит мне навстречу, я в испуге отпрыгнула прочь, завалившись на бок. Дышать стало чуть легче от смены места, но мне казалось, я и вовсе не пользовалась этой привилегией с момента, как грудь пробили металлические звенья. Только когда непроглядная мгла проглотила Яхве, я позволила себе оглянуться на союзников.       Гриммджоу, Ичиго… Айзен… и я. У нас… получилось?       У меня… получилось?..       Вздох облегчения вырвался из груди… после чего эту грудь пробило жуткой болью, за которой последовал резкий рывок назад. Упав на спину и в панике попытавшись встать на колени, чтобы обрести опору, подумала, что за цепь, выступающую у меня из спины, схватился Яхве, и теперь пытался выбраться. Но одного взгляда хватило, чтобы отмести эту идею, потому что цепь затаскивало в разрыв без чьего-либо вмешательство. Ее затягивала сама воля ада…       – Нет… – похолодев от ужаса, ощущая натяжение, которое лишь возрастало от моих попыток к сопротивлению, я попыталась уцепиться когтями за выступающие булыжники. – Нет… нет-нет-нет-нет! Нет! НЕТ!       Понимание, что меня затягивала к себе воля ада, вызвало столь дикий всплеск страха, что первые секунды я лишь пыталась уцепиться за что-то, царапая булыжники и куски стен когтями, сдирая их в кровь. Боль отошла на задний план, я не чувствовала ничего, кроме всепоглощающего ужаса, который пожирал меня так медленно, что любая пытка показалась бы благословением.       В ад… прямо в ад? Сукины вы дети, серьезно?! Это же билет в один конец!!!       – Хинамори-сан!       – Девка, ты что там творишь?! Закрывай эту гребанную дыру!       – Я не могу!.. Она не закрывается… я не могу отменить банкай!       – Черт, держись!       – Гриммджоу, подожди!       Но оклик Куросаки не долетел до арранкара, который, едва подступившись ко мне, чуть не подлетел на воздух в огненном вихре из-за Сё:нэцу. К счастью, его задело лишь слегка, подпалило хвост, как говорится… но мне-то от этого что?!       – Черт! – понимая, что действовать нужно быстро, Ичиго понесся следом, но в отличие от Гриммджоу, замахнулся для атаки с криком: – Натяните цепь, Хинамори-сан!       Схватившись за металлические звенья и исполнив просьбу, под оглушительный крик «Гецуга Теншоу», моя надежда на спасение разлетелась, как и реацу парня, не оставив даже от столь мощной атаки на цепях ада ни следа.       Метр, второй… до пропасти, из которой не было возврата, оставалось совсем немного. Пытаясь самостоятельно хоть замедлить неминуемую гибель, я уперлась ногами в огромный валун на моем пути и уцепилась рукой за кусок стены. Но лишь усилила боль, словно все мои внутренности теперь вытягивало через цепь, ребра трещали, мышцы рвались. Еще немного, и меня просто сломает, поэтому, вцепившись свободной рукой в цепь, я сквозь нарастающую истерику закричала:       – Тобимару, отменяй банкай! Прошу, Тобимару, хватит! Отменяй его!       Но в ответ тишина. Он меня не слышал. А я – его.       В голове звенели голоса, неутихающие вопли, которые лишь нагоняли ужасам, душили неминуемым исходом смерти. Чем-то похуже, чем просто смертью. Сердце грозилось выскочить из груди, проломить ребра, и спастись от участи заложника ада. Слезы обжигали глаза. Нет… нет, нет, неужели я так умру?! Я не хочу отправляться в ад, пожалуйста! Господи! Блять, только не это! За что?! За что вы это сделали со мной?!       Ненавижу! Ненавижу вас! Я не хочу так умирать!!!       – Пропускай через цепь реацу.       Опустившись рядом со мной на колено и накрутив цепь на руку, другой рукой Айзен вцепился в звенья у моей груди. Его появление стало для меня сродни снегу в середине июля, и на мой непонимающий взгляд мужчина с пугающим спокойствием и строгостью повторил:       – Пропускай через цепь реацу.       Последовав своему же совету, Айзен пустил свою энергию по металлическим звеньям, да с таким напором, что на мгновение возникло чувство, словно в грудь вонзили кол. Воскликнув от боли и запищав, я поняла, что если не сделать, как он говорит, мне конец. Мне в любом случае конец, поэтому, панически ухватившись за последнюю надежду, сосредоточилась на реацу, направляя ее в заданном направлении.       Но хватило меня на пару секунд. Потому что от потока, который Айзен пропускал сквозь цепь, пытаясь разорвать ее, у меня не просто дух перехватило. Легкие сжало, голову словно в тисках сдавливало, кости трещали под давлением, к горлу подкатывала не только тошнота, но и кислый металлический привкус, вырвавшийся изо рта сдавленным криком и каплями крови.       Пять метров… четыре…       – Хватит… ты убьешь меня… хватит…       Давление в глазницах возросло, под черепной коробкой кровь пульсировала так, словно там копошились мыши, пытаясь прогрызть выход. Дышать невозможно, страх и боль, крики, заложившие уши… мое сердце вот-вот не выдержит… слишком больно… слишком… хватит, остановить, дай просто умереть, просто убей меня! Я не вынесу этого, не вынесу! Прошу тебя!       За раздавшимся над ухом раздраженным криком, послышался металлический звон. Последний рывок, максимум вложенных сил. Сумев разорвать цепь, Айзен находился в миллиметре от того, чтобы с тем же успехом разорвать и нить моей жизни.       Едва металлические звенья перестали соединять меня с волей ада, которая скрылась за стянувшимся разрывом, трансформация банкая слетела прахом с моего тела. Разве что рука по привычке осталась единой с занпакто.       Но меня это, блять, вообще не волновало.       Не ощущая более натяжения, я упала на землю и, инстинктивно сжавшись в позе эмбриона, обхватила голову руками. Я боялась сделать хоть вдох, открыть глаза. Тело парализовало от крупной дрожи и слабости, а внезапная тишина после криков из преисподние показалась какой-то пыткой.       Все болело, ныло. Язык продолжал вязнуть в металлическом привкусе.       Этот ужас… крики, холод. Я могла умереть. А умерев, в любом случае попала бы в ад. Но быть затянутой в ад при жизни… вот так?..       Прикосновение к плечу избавило от крупной дрожи, но заставило замереть подобно испуганному кролику. Напрячься. Перестать дышать. И помимо бешено колотящегося сердца чувствовать, как по щекам скатывались холодные слезы.       Тело не слушалось, ныло от малейшей попытки напрячь мышцы, мне казалось, что я быстрее словлю инфаркт, чем заставлю себя присесть на колени. С трудом заняв сидячее положение, дыша через раз, я подняла взгляд и обнаружила стоящих неподалеку Ичиго и Гриммджоу. Я видела их, но… не воспринимала. Словно фон. Декорации. Потому что все мое внимание сосредоточилось на Айзене, что продолжал сидеть подле и смотреть на меня с невозмутимым спокойствием. Но эти искры во взгляде, эта… радость? Удовлетворение?..       Сукин ты сын!       Злость вспыхнула пламенем. Прорвалась сквозь болезненное оцепенение, затмила ярким светом рассудок. Пробила тонкий лед здравого смысла, позволив поддаться эмоциям и ударить Айзена ладонью по лицу. Отзвук звонкой пощечины, разлетелся, казалось, над всем Серейтеем.       Дерзкая выходка, казалось, ничуть не поколебала самообладание мужчины, но едва он вернул на меня холодный властный взгляд, я чуть под землю не провалилась. Уверенность вместе с пылающей агрессией разбежались по углам трусливыми тараканами. В испуге осознав, что только что сделала, опустила взгляд, пытаясь…       Что пытаясь? Что мне делать?.. Что он сделает? Мои руки… они дрожат, я не могу унять дрожь. Не могу унять слезы… дыхание… я… я…       Согнувшись и вжав шею в плечи, уже думала, что просто отъеду к чертовой матери. Но едва почувствовав прикосновение к своему затылку, как мужчина аккуратно притянул меня ближе, позволив уткнуться лбом в его грудь, я… мне стало еще хуже. Дрожа и путая прерывистое дыхание со всхлипами, жалкими и ноющими всхлипами, я позволила себе прикоснуться к плечам Айзена. Думала, только прикоснусь, но едва почувствовав тепло его тела, схватилась за него, словно за последнюю спасительную соломинку. Прижалась, как пугливый котенок, ища защиты от жестокой реальности.       Услышала тихое дыхание, подчеркивающее удовлетворенную ухмылку.       – Молодец, Хинамори, – прошептал Айзен столь тихо, что даже я едва различала его слова. – Думаю, ты заслужила мое прощение…       Но голос твой говорил не только об этом, я чувствовала сквозь слова удовлетворенную, опьяняющую радостью улыбку. Не стой поблизости Куросаки и Гриммджоу, ты бы не упустил возможность добить меня своей излюбленной фразой. Что все прошло согласно твоему плану.       По твоему гребанному, ублюдскому, мать его, плану.