Всё перемелется в прах

      В дождливую погоду нашествие Пустых и меносов выглядело ещё более угнетающим зрелищем, чем при дневном свете. Странно, что за столько лет я всё не могла привыкнуть к этим тварям, они пугали своим видом, особенно многометровые монстры, обтянутые чёрной пеленой с кукольной костяной маской на лице.       Гарганта рвалась и искрилась. Подобное явление встречалось всё чаще за последние годы. Пустым не приходилось прикладывать усилий, чтобы ворваться в мир живых или Общество душ, материя истончалась из-за дисбаланса сил и зачастую рвалась подобно прохудившемуся полотну. И тогда из Уэко Мундо начинали лезть твари.       Последнее крупное нашествие случилось всего два месяца назад. И, вот, опять…       Вытянув руку и «поймав на прицел» менос гранде, бороздящего горный массив и касающегося головой тяжёлые облака, я не спускала с него взгляд, а свободной рукой потянулась к уху с гарнитурой. Да восславим господа, что век высоких технологий добрался до Готея.       — Офицеры, находящиеся у менос гранде рядом с горным массивом, говорит капитан пятого отряда Хинамори Момо. Даю пятнадцать секунд на отступление.       Услышав сквозь шум помех «принято», я начала вести про себя отсчёт. Белый хаори, связанный рукавами на талии, хлопал на ветру подобно крыльям. Зависая в воздухе в нескольких метрах над землёй, я накапливала в правой руке духовную энергию для атаки. Поблизости кружили пустые, от которых с поразительной ловкостью и скоростью избавлялся мой четвёртый офицер — старательный парень… какую работу не скинь, всё сделает. Не зря его порекомендовал Окита-сан.       — Кё:кан Джигоку, Тобимару.       На кончиках когтей заискрились огоньки, воздух вокруг зарябил от хлынувшей реацу, после чего адское пламя ослепительной вспышкой ударило вперёд. Оно мчалось на менос гранде подобно падающей звезде, добравшись до него за пару секунд и при столкновении взорвавшись ещё более ярким светом. Огонь моментально охватил чёрную фигуру, разнося волну жара на пару километров вокруг.       Прищурившись, даже не шевельнулась, когда воздух пахнул мне теплом в лицо. Длинные волосы, убранные в низкий хвост, развевались на ветру. Цепочки в заколке тихо звякнули.       Кё:кан Джигоку — атака, некогда приравниваемая к четвёртой, последней ступени шикая, ещё десять лет назад не могла похвастать и половиной подобной мощи. А ведь я даже не вкладывала больших сил для удара. Стоило гордиться прокаченными способностями, но отчего-то осознание подобной силы пугало. Я ведь помню, сколь хрупкой и слабой была. Порой казалось, что такой и осталась, но по какой-то причине мне удавалось это скрывать.       Странное чувство.       — Капитан Хинамори, рад вас видеть! Вы прибыли как раз вовремя!       Убедившись, что менос гранде более не представлял угрозы — огонь полностью стёр его с лица земли, — я обернулась и обнаружила четвёртого офицера, застывшего в воздухе чуть ниже. Сёзди Сато, которого Окита некогда по блату рекомендовал мне взять на пост седьмого офицера, получил три месяца назад повышение. Не сказать, что по счастливому случаю, просто четвёртый офицер погиб на миссии, буквально застряв в разломе миров во время нахлынувшей атаки меносов. И теперь вот этот парень, толковый в рабочих делах, но не сказать, что сильно радеющий за товарищей, довольно часто появлялся у меня на виду.       — Офицер Сёдзи, вы с отрядом не могли справиться с менос гранде? Мне поступил сигнал, что отряд попал в очень затруднительное положение.       — Всё верно, капитан. Менос гранде — это лишь следствие проблемы. За облаками скрыт разлом, который наши люди пытаются закрыть. Но их некому прикрывать, поэтому нам пришлось сосредоточиться на уничтожении меноса.       — Некому? — насторожилась я, нахмурившись. — Что значит некому? На миссии по закрытию разлома всегда высылают людей разных практик. Мы работаем уже несколько лет с одиннадцатым отрядом. В чём проблема? Они не пришли или что?       — Нет, они здесь. Но они заняты другими тварями, которые скрылись за облаками и туманом.       — А меноса вам оставили? — ещё больше негодовала я. — Они-то?       — Ну… — с неловкостью отведя взгляд, пробормотал Сёдзи. — Мы с ними разбрелись на поиски разлома, поэтому отдалились друг от друга. Я посчитал, что так будет эффективнее и быстрее обнаружить разлом.       Позволив себе мгновение, чтобы молча возвести взгляд к небу, я постаралась проглотить рвущиеся ругательства. И тем не менее будь ты проклят, Окита, не упомянув о том, что этот чудо-мальчик по имени Сёдзи Сато социофоб до мозга костей. Умелый, умный, овладевший шикаем, с преданностью волка и взглядом как у щенка. Но будь проклято его неумение или нежелание работать с людьми! Я же как жопой чуяла, что при нашей первой встречи он не меня засмущался, а просто чуть не словил паническую атаку из-за разговора с капитаном!       — Из-за твоей неосмотрительности мы рискуем потерять людей, офицер Сёдзи, — вернув взгляд к облакам, за которыми вспыхивали редкие искры разлома, я добавила: — На сращение разломов всегда отправляют два отряда. Один — отряд, практикующий кидо и дальний бой. Другой — практикующий ближний бой. Отрядами руководят старшие офицеры. Отрядом из одиннадцатого командует офицер Аясегава, так?        — Верно.       Дежурный отряд для кооперации. Юмичика был единственным, кто мог общаться с людьми не из своего отряда и кооперировать действия. Так что наши отряды по зачистке территории и устранению последствий разломов успели друг к другу притереться. Но Сёдзи впервые вышел на подобную миссию в качестве командующего отрядом.       Назначить социофоба на пост четвёртого офицера… четвёртого, Окита. Четвёртого! Я тебе этим плешь буду до конца жизни проедать.       — Внимание, отряд, быстро кооперируйтесь и направляйтесь закрывать разлом. Я подоспею и прикрою вас. Офицер Сёдзи, — глянув на собеседника и заставив его напрячься, я приказала: — Отправляйтесь к офицеру Аясегаве, либо свяжитесь с ним по рации — пусть приводит людей к разлому. Как только мы начнём процесс сращения, из него полезут твари.       — Но если одиннадцатый отряд рассредоточен?..       — Вы четвёртый офицер или кто? — отрезав его бормотания, я не постеснялась понизить голос. — Исполняйте приказ, иначе по завершении миссии я отыщу более подходящую кандидатуру на пост четвёртого офицера.       Сообразив, что я не шучу, Сёдзи напрягся и, поклонившись, отправился исполнять приказ. Но, прежде чем уйти, я отметила в его взгляде недовольство сродни упрямству. Будто я заставляла своего непутёвого брата идти играть с сыном маминой подруги. Неудивительно. Многое мужчины в нашем отряде, стоило мне стать капитаном, долгое время не воспринимали меня всерьёз. Стоило лишний раз поблагодарить за это Хирако. Хотя забавно, что в глаза-то все улыбались и кланялись.       Когда Хирако служил подле меня подмастер… кхе-кхе, то есть лейтенантом, разумеется, дела обстояли будто бы лучше. Если уж выбирать между предательницей и вайзардом, то тешить себя надеждой, что отрядом из-под тени маленькой девочки управлял некогда бывший капитан, было приятно. А как часть людей вздохнула, когда меня на три месяца… «отправили на затяжную миссию».       На миссию. Ну да, в Мукен. Расплачиваться за долги Готея.       Я ожидала, что, выбравшись из Мукена, смогу хоть вздохнуть спокойно, но по факту чуть не задохнулась вновь. Глядя на то, как сейчас среди облаков грань двух миров трескалась и буквально разваливалась на части, я испытывала намного меньше ужаса, чем десять лет назад. Тогда мне страшно становилось думать о том… да в принципе страшно думать. Потому что мысли заполняли сплошь иллюзии, которыми Айзен развлекал меня на протяжении трёх месяцев в Мукене.       После того, что мне пришлось пережить за минувшие десять лет, разваливающиеся на куски миры казались не такой уж большой проблемой. Подумаешь, будем жить по соседству с меносами и арранкарами.       Жизнь и смерть станут едины. Начнётся хаос. Всё смешается в одном котле.       — Всё так, как ты и говорил, мой капитан, — пробормотала я себе под нос, позволяя ветру и туману облаков унести мой тихий шёпот.       Десять лет назад я не хотела об этом даже задумываться — других проблем хватало. А сейчас… а сейчас, наконец, пришло то самое время, когда стоило бы не думать не только над происходящим, но и начать уже действовать.       

***

      

10 лет назад.

      

Мукен

      

      Скрип тяжёлых дверей стал первым звуком, который стал хоть каким-то разнообразием за минувшие дни. Хотя не удивлюсь, если дни на самом деле перетекли в месяцы, если не годы. В голове сплошная путаница, тело и вовсе будто не принадлежало мне, а делало каждый шаг, повинуясь невидимой руке, дёргающей за нити.       До этого мига я вообще дышала? Лёгкие хоть когда-то наполнял воздух? Или же, стоило мне зайти Мукен, я так и затаила дыхание, умирая от удушья жуткой ауры и нескончаемых кошмаров?       Не понимаю… не понимаю, что происходит. В голове ни одной связной мысли. От света тусклых фонарей заслезились глаза, — в камере рядом с Айзеном я могла себе позволить разве что сконцентрировать духовные частицы в маленькую сферу, чтобы хоть немного разогнать тьму.       Двери за спиной захлопнулись. Я прочувствовала силу удара через пол и, вздрогнув, с трудом устояла на ногах. Безмолвные стражи стояли по обе стороны от входа, накладывая печати, чтобы не дай бог опасный преступник не вырвался на свободу.       Ага, не дай бог. Иронично, что они пытались удержать самого бога.       — Капитан Хинамори. Рад видеть вас в полном здравии.       В полном здравии?       На реакцию не осталось сил. Точнее, на бурную реакцию. У меня уже горло охрипло от криков и воплей, а мозг буквально изнасиловали образами пугающих иллюзий, в которых я жила последнее время.       Я подняла взгляд и молча уставилась на Кьёраку Шинсуя. Судя по тому, что его лицо выражало абсолютное спокойствие, а на губах играла лёгкая улыбка, я не так уж и плохо выглядела. Не так плохо для той, кто провел с Айзеном несколько недель — или месяцев? — в Мукене, you know.       Хотелось сказать очень много всего. И проматериться, и проклясть Кьёраку, и просто закричать.       — Сколько?       — М?       Отметив недоумение Кьёраку, я устало закатила глаза и измученно выдохнула. Сил не осталось даже на то, чтобы корректно сформулировать мысль. Опустив взгляд и зажмурившись, я постаралась сосредоточиться.       Ещё раз спросила:       — Сколько времени я пребывала в заточении?       — Что ж… Уговор с Айзеном Соуске был на три месяца. Так что вы пребывали в его камере три месяца.       Повисла звенящая тишина. Мне казалось, что Кьёраку оборвал предложение, словно хотел что-то ещё сказать, но передумал. Может, размышлял теперь, не устранить ли меня, как потенциальную угрозу для Готея? Но даже если меня убить, я ж не рассыплюсь на духовные частицы, а отправлюсь прямиком в ад.       Так себе перспектива.       — Полагаю, спрашивать, как вы себя чувствуете, довольно глупо. Капитан Хинамори, можете ли вы сказать, о чём говорили с Айзеном Соуске? С трудом верится, что вы всё это время вели светские беседы.       Да он, блядь, издевается?       — Главнокомандующий Кьёраку… будет ли позволено мне для начала хотя бы день отдохнуть? Или же вы желаете услышать прямо сейчас, о чём мы беседовали с Айзеном?       У меня жутко хрипел голос. Отвратительно… Блядские иллюзии, блядское всё.       — Разумеется. Я же не садист какой-то. Но попрошу вас никому не распространяться о ваших разговорах. Если же спросят или начнут разнюхивать, официальная версия — Айзен Соуске надругался над вами за свершённое предательство.       — Недалеко от истины, — голос звучало ужасно апатично. — Ещё какие-то пожелания, главнокомандующий?       — Всё обсудим позже, когда вы отдохнёте. О вашем освобождении будут оповещены капитаны, поэтому новость распространится быстро. Думаю, к утру. Однако… капитан Хинамори, могу ли я быть уверен, что вам не потребуется сопровождение для оказания моральной поддержки?       Не совсем поняла, к чему он клонил. Слова звучали как заученный сценарий, причём паршивого качества. Я не поскупилась на недоумение, но одного взгляда хватило, чтобы увидеть, что скрывал за своей «заботой» Кьёраку. Признаться, не удержалась от тяжкого вздоха.       Я устала. Очень устала.       — Кьёраку-сан, если вы желаете приставить за мной наблюдение, не в моей власти препятствовать или протестовать. Вы ведь и так делаете всё ради Готея.       — Какого же вы обо мне плохого мнения, Хинамори-сан, — посетовал Кьёраку, с наигранным расстройством покачав головой.       Хинамори-сан?.. С каких пор я стала «-сан»?       — Вы отдали меня Айзену ради уплаты долга за спасение Общества душ. Прошу, давайте будем честны друг с другом. Я капитан пятого отряда… и прекрасно понимаю, что к чему и как всё работает.       — Вы этим недовольны?       Недовольна? Нет, что вы, как на курорте отдохнула.       — Моё недовольство, как личности, не повлияет на мои действия, как капитана.       — Как хорошо сказано, — оправив соломенную шляпу, удовлетворённо подметил Кьёраку. — Хорошо, Хинамори-сан. Рад это слышать. Но прежде, чем вы отправитесь домой, на выходе из тюрьмы вас осмотрит капитан Котецу. Нам ведь важно ваше здоровье.       От того, сколь едким лицемерием сквозили речи Кьёраку, меня едва не вывернуло наизнанку. По телу пробежали мурашки. Вряд ли мне удалось сохранить стойкое выражение лица, но сейчас это уже было не так важно. Хотелось поскорее покинуть эти холодные тёмные коридоры, выбраться наружу и увидеть небо.       Если бы им было важно моё здоровье, они бы не отправили меня к Айзену на три месяца. Будто они не знали, что творил Кьёка Суйгетсу, обращая иллюзии в реальность для своей жертвы. Удивительно, как у меня до сих пор хватало сил для того, чтобы держать бесстрастное выражение лица. Или же, наоборот, во мне всё перегорело?       — Как прикажете, Кьёраку-сан.       С разговорами покончено, и как только Кьёраку повёл меня прочь из этого тёмного отвратительно места, в голову вновь полезли путанные мысли.       Одно мне непонятно до сих пор. Неужели Готей не озадачен моей финальной формой банкая? Или же они не изучали странный феномен во время сражения с Яхве? Полагали, что причиной «подозрительной реацу» оказался Куросаки Ичиго, главный герой всех миров и народов? Просто это же каким надо быть идиотом тогда, чтобы отдавать Айзену на развлечение человека, способного открыть врата ада? После такой «айзенотерапии» моя психика уже на ладан дышала, и если бы не некоторые моменты, что бы мне помешало призвать «Мукен Джигоку» и затянуть всех в ад?       Ах да! Точно! Айзен. Ведь благодаря его силе мне удалось раскрыть эту последнюю ступень… и, если память окончательно не отшибло, мы призвали его вместе.       Ладно, вопрос с открытием врат ада пока снимается… но всё равно! Этим ублюдкам, что, мало моей силы Ада Великого Жара?! Седьмой ступени из восьми? Я могу ею обратить весь Серейтей в пепелище! Они, блядь, этого не понимают что ли? Или настолько уверены, что способны остановить меня?       Сука… сука, отчего же так обидно?!       Ничего не хочу… точнее, хочу упасть на кровать и забыть последние три месяца как страшный сон.       — Хинамори-сан… здравствуйте.       За мыслями и не заметила, как закончились бесконечные коридоры подземной тюрьмы, которые привели меня в скромно обставленную комнату медицинского блока. Теперь капитанское хаори в четвёртом отряде носила Котецу Исане.       Точно… ведь капитан Унохана мертва. С Айзеном и о такой вещи даже забудешь, что, честно говоря, откровенно пугало. Будто провела с ним не три месяца, а три года.       — Что ж, оставляю Хинамори-сан вам, Котецу-сан. Проведите осмотр, всё, как мы договаривались.       — Конечно, Кьёраку-сан, — поклонившись, сдержанно отозвалась Котецу, держась подобно скромной, послушной ученице.       Вся эта вежливость и церемонии теперь казались театром абсурда. Я никак не отреагировала на уход Кьёраку, и даже если это выглядело грубо, пусть так. У меня не оставалось ни малейшего желания тратить последние силы на церемонии. Нужно продержаться до тех пор, пока не окажусь одна в своём доме. Точнее, в квартире… студии… комнате… один чёрт.       — Эм, Хинамори-сан, понимаю, вам сейчас может быть трудно, но нужно провести осмотр. Я проверю ваши духовные потоки, а также физическое состояние. Это не займёт много времени, я сделаю…       И опять это «-сан». Чего они все такие вежливые?       — Котецу-сан, просто скажите, что мне нужно сделать, а затем проведите осмотр. Я очень устала, поэтому… пожалуйста.       — Хорошо… простите. Прошу, присаживайтесь на кушетку.       Неловкость так и сквозила в каждом действии Котецу, а мне лишь оставалось, крепко сдавив губы, заставлять себя не реагировать на прикосновения. Правая рука, слившаяся с занпакто, оставалась прежней — чёрной, с небольшими прожилками пульсирующей энергии, с заострённым когтями. Только сейчас до меня дошла мысль, что я могла разодрать себе горло, окончив мучения в Мукене. Но я слишком хочу жить… да и Айзен бы такой роскоши не позволил.       К тому же я бы не померла, а отправилась в ад. А в аду меня наверняка поджидал один усатый Бах.       В этом мире — Айзен. В аду — Яхве. Где мне вообще найти спокойствие?       — Что ж, с вами всё в порядке… несмотря на истощение. Я пропишу вам диету для восстановления, а также комплекс медитаций. Вам также нужно будет приходить ко мне два раза в неделю для нормализации потока реацу в теле. И… личная рекомендация — постарайтесь больше отдыхать, принимать тёплые ванные. У вас очень зажаты мышцы.       — Хорошо. Я могу идти?       — А… да, конечно. Хинамори-сан…       Что ж, пока я одевалась, от разговора не уйти, но всё же надеялась, что Котецу перестанет себя столь неловко вести. От её сочувствующего взгляда мне стало тошно, потому что, похоже, она поняла, что меня тревожило.       — Хинамори-сан… я говорю с вами как врач. Мне известно, как реагирует тело и потоки реацу на разные виды травм. Вам… нужна помощь?       — Вы спрашиваете или предлагаете? — натянув на плечи свой потрёпанный косодэ и поспешно заправив его в штаны, я испытывающе посмотрела на Котецу. Та промолчала, потупив взгляд. — Всё, что произошло в Мукене, останется в Мукене, Котецу-сан. Забудьте.       — Но… это неправильно.       Она выглядела очень опечаленной. Крепко сжимая кулаки и с трудом задавливая совесть, Котецу, похоже, ещё немного, и расплачется. Честно говоря, грустно её такой видеть. Она ведь добрая и сердобольная, совершенно не тот человек, который мог бы стать капитаном. Ей придётся очень нелегко.       — Если бы капитан Унохана была жива, она бы такого не допустила… Вас бы не отдали этому монстру.       Не отдали бы? С одной стороны, возможно, но что-то мне подсказывало, Унохана вполне могла привести меня к Айзену за ручку, выдав это за тренировку под лозунгом «что нас не убивает, то делает сильнее».       Вот уж точно.       — Капитан Унохана мертва, — предпочла я оставить мнение при себе, терпеливо подметив. — Надеюсь, результаты осмотра останутся только между нами. Особенно подробности о моих так называемых увечьях — Кьёраку-сан не обязательно о них знать.       Котецу промолчала.       — Хорошо?       — Да, Хинамори-сан. Я вас поняла.       На этой ноте мне позволили покинуть Мукен.       На улице — глубокая ночь. Темно. Тучи заволокли небо, так что тьму разгоняли только огни Серейтея. В сравнении с Мукеном настоящее светопредставление. Почувствовать, как кожу ласкает прохладный ветер, а не застоявшийся ледяной влажный воздух, очень приятно. И здесь есть звуки. Тихие, едва уловимые, но есть. А ещё меня не окружают стены.       Что за роскошь?..       Забавно, но я ещё не разучилась бегать по крышам и использовать сюнпо. На территории пятого отряда всё стабильно спокойно, мне удалось проникнуть внутрь незаметно… что не очень хорошо. Видимо, отсутствие капитана расслабляло людей. Ничего. Исправим.       Но потом. Потом.       Комната встречала знакомой пустотой. Благо, хоть электричество не отключили. Восславим двенадцатый отряд за обустройства казарм хоть какими-то благами цивилизации. Я поспешно задёрнула окна. Осмотрелась. На мебели скопился небольшой слой пыли — терпимо, но неприятно. Проведя пальцем и собрав белёсый налёт, нахмурилась. Не люблю грязь… стоило бы убраться, вот только сил на уборку посреди ночи не оставалось. Благо, что я купила себе кровать, а то спать на футоне на пыльном полу…       Сняла с постели одеяло, в воздух взметнулись частички пыли. Отчего-то подобная малость настолько меня расстроила, что на сердце загорелась колючая злость. Довольно глупо сотрясаться о том, что придётся поспать на белье не первой свежести, учитывая, что три месяца провела, валясь на холодном полу.       Нужно помыться. Во мне жила глупая надежда, что воде удастся смыть переживания и дурные мысли. Но стоило забраться под струи горячего душа и осесть в крохотной ванной, как мыслительный процесс перемкнуло. Наблюдая в приглушённом свете, как по бортику стекали капли, я уронила взгляд к своим коленям, а затем и вовсе осмотрела обнажённое тело.       Обнажённое.       Зажмурившись и прикусив нижнюю губу, обхватила себя руками и уронила лоб на колени. За шумом льющейся воды слушала, как стучала в ушах кровь, разнося по телу панику. Я приказывала себе успокоиться, напоминала, что произошедшее в Мукене лишь иллюзия. Но… как забыть то, что чувствовала? Как забыть эту боль, словно меня разрывали изнутри? Как убедить себя, что тот голос нереален, что это лишь попытка Кьёка Суйгетсу свести меня с ума?       Это всё наваждение. Всё в прошлом. Забудь, как страшный сон, иначе не сможешь жить в реальном мире. Давай, Момо, ты столько вынесла. В конце концов, сумела пережить «тренировки» Уноханы. Чего тебе стоило проглотить изощрённые попытки Айзена сломать твою психику, а?       А ведь, будь он проклят, попытка действительно хорошая… очень… очень… действенная.       Уже не понимая, стекают по щекам капли воды или слёз, я решила взять себя в руки. Хотя бы сделать вид, что всё в порядке, потому что завтра придётся делать вид уже перед всем отрядом.       Сна не было ни в одном глазу. Приплыли.       Вместо того, чтобы отдыхать, начала вспоминать, как красиво ушла в закат Мукена следом за Кьёраку, и тревога накрыла тяжёлым одеялом. Не хочу даже думать о том, что ожидать от Юмичики. Я хотела бы предположить, но мысли о нём обратились колючим кактусом — малейшая попытка прикоснуться заставляла с болью отдёргивать руку. Наверное, он очень зол. Придёт ли вообще? Нет… будет лучше, если он не станет появляться рядом какое-то время. Лучше как для меня, так и для него. Только не сейчас, когда у меня голова шла кругом, и малейшая мысль о нём заставляла сердце биться так быстро, будто к моему горлу приставили нож.       А кто тогда, если не Юмичика? Кто ещё захочет повидаться со мной?       Никто. Тоширо и Рангику? Ну… кто знает. Конечно, они противились тому, чтобы меня отправляли первой курьерской почтой к Айзену, но что-то подсказывало, делали они это не из дружеских побуждений. Там даже Иккаку возмущался, поэтому не стоило надеяться на что-то.       О, точно… офицер Окита. Он ко мне хорошо относился. Ещё бы, ведь он последователь Айзена, как и некоторые члены моего отряда, если не половина. Но вот что б друзья?..       Друзья, ха-х, какое забавное слово. Друзей у меня не осталось. Либо сами сбежали, либо я отпугнула. Единственный друг всегда находится со мной, Тобимару меня никогда не оставит, а большего мне и не нужно.       Друзья… как-то слишком быстро разочаровываются во мне. Мол, променяла великие узы дружбы и товарищества на власть и силу. Блядь, да если бы не эта власть и сила, я бы уже давно сдохла в подворотне, прибитая катаной Гина. Причём, дважды.       Улеглась в кровать.       По телу пробежала дрожь. Вновь ощущая, как к горлу подкатывали спазмы, я обхватила себя за плечи, позволив двум одиноким слезинкам скатиться по вискам.       Никакие друзья не поймут моего состояния. Никакие товарищи не оценят моё стремление стать сильнее и выжить. Будь это дерьмо проклято, но только Айзен поймёт. Потому что он сам довёл меня до подобного состояния.       Я справлюсь с тем, что ты со мной сделал, Айзен. Наверное. До подобного извращенства мог додуматься разве что гений. Аплодирую, мой капитан. Вы прямо-таки толкаете меня на тропу одиночества, к желанию отгородиться ото всех и посвятить себя воплощению вашей цели. Вашей… тьфу, аж тошно стало от самоиронии.       Но в одном Айзен прав. Баланс трёх миров нарушен. И у шинигами оставалось два выбора: расщеплять души, пока в Обществе душ и мире смертных не станет достаточного количества рейши, чтобы выровнять чашу весов… либо выпустить короновать нового Короля душ. Но это будет означать дозволение занять место бога. Если откинуть все личные переживания, второй вариант наиболее предпочтителен, но шинигами почти поголовно считают Айзена Соуске врагом номер один, потому что руководство боится потерять власть, а затем и жизнь.       Айзена не выпустят из Мукена даже под страхом смерти. Они будут убивать тех, кто слабее, пока не останется никого. Либо найди того, кто равносилен Айзену. Кто-то, кто является главным героем. В нашем случае — кто-то с рыжей шевелюрой и махающей большим мечом.       И будь проклято это клишированное дерьмо, однако единственный, кто может изменить ход событий — это я.