«Элладора Аквила Шафик».
Набат в голове усиливается и заглушает собой всё. Слабость накрывает тело подобно одеялу, и Гарри падает на землю. Перед глазами всё окончательно расплывается: сознание гаснет, словно спичка.* * *
Когда Гарри приходит в себя, первое, что он видит, — мраморный узорчатый потолок Больничного крыла Хогвартса и огромные витражные окна, пропускающие сквозь себя причудливый свет. Боль в голове настолько сильная, что Гарри кажется, будто его череп вот-вот расколется надвое. В области рук чувствуется почти такая же по силе боль. Яркий свет раздражает, и Поттер накрывается с головой простынёй. Некоторое время он лежит так, чтобы хотя бы немного придти в себя. Бомбёжка, самолёт, купол, женщина, авроры, Бузинная палочка. От последней мысли Поттер сильно дёргается и срывает с себя простыню. Агония охватывает тело, но Гарри только морщится и живо получше оглядывает Больничное крыло. На койках много раненых студентов — в основном, совсем ещё дети. Поттер хорошо это видит и без очков. Колдомедсестра подходит к ним по очереди. Гарри смотрит на тумбу около своей койки, смутно помня, что в таких ситуациях вещи студентов складывают именно туда. Поттер, простонав на грани слышимости, наклоняется и открывает тумбу. Чёртова новая палочка, рубашка, брюки, мантия, очки. Всё абсолютно чистое и залатанное магией. Гарри наклоняется ещё сильнее, почти свисая с кровати, и, пережидая очередной импульс ломоты, тянет руку к мантии. Да, эльфы, хоть и чинят одежду, но никогда ничего не присваивают себе. Кошелёк и Бузинная палочка — всё на месте. Бузинную палочку Гарри вытаскивает из кармана мантии и, поправив вещь, прячет волшебное древко под матрас. Облегчённо выдохнув и закрыв дверцу тумбы, Поттер откидывается на кровати. Он прикрывает глаза. Такие простые действия так сильно вымотали его. Должно быть, он истощён не только физически, но и магически, раз тело настолько ослабло. Когда медсестра подходит к его кровати, Гарри открывает глаза, и та слегка дёргается. Она совершенно не похожа на мадам Помфри — высокая-высокая женщина с острыми чертами лица. — Хорошо, что вы пришли в себя, молодой человек. Вам следует выпить эти зелья, — она даёт ему в руки две колбы с тёмно-алой жидкостью. Гарри устало смотрит на колбы, но потом откупоривает их и живо опрокидывает в себя целительную жидкость. Приятное тепло расползается по его горлу, нежно обволакивая чувствительные стенки. Женщина садится на край постели и начинает быстрыми движениями с помощью своей палочки менять повязки на руках и левом плече Поттера. Гарри почти не смотрит на эти действия: всё, чего он хочет — это снова закрыть глаза и провалиться в манящую дремоту. Однако мысли под черепной коробкой всё равно яростно кружатся и не дают покоя. — Что с Хогсмидом, теми аврорами и мисс Элладорой Шафик? — собственный голос от хрипоты кажется чужим. — Всё узнаете после целительского сна, мистер Берк. Жёсткий ответ колдомедсестры будто оставляет россыпь синяков на теле. Поттер поджимает губы и отворачивается. Мадам Помфри сразу бы всё рассказала.* * *
Когда Поттер просыпается, ночь укрывает Больничное крыло. Голова действительно болит уже не так сильно, а тело не ощущается таким ватным, как прежде. Гарри смотрит на витражные окна, красиво преломляющие отражённый свет луны. Всё произошедшее отчего-то лишь теперь кажется сном — быстрым, сумбурным и бессвязным. Поттер верил в справедливость столько, сколько себя помнил. И тогда, когда он увидел этот пылающий магический самолёт, он не раздумывал слишком долго. Это было какое-то внутреннее побуждение, которое он не в силах даже облечь в слова и как-то объяснить. Импульс. Порыв. Иногда люди просто готовы сделать что-то подобное, потому что слушают голос не то своей совести, не то своей души. Та девушка, которая написала столь нежное письмо, попала в ужасную ситуацию. Берк её любил — почему-то Поттер в этом был уверен. Разве она заслуживала умереть вот так? От своих побуждений, от своих искренних чистых желаний? От любви? А те авроры, которых отправили воевать против магической Германии, просто потому что кто-то так решил. Разве они заслуживали смерти? Всё это очень сложно, разрывает сердце и вынуждает терять себя по крупицам. Гарри совершенно не жалеет, что поступил именно так, но теперь… Что будет теперь? Поттер снова прикрывает глаза. «Какая глупость, правда? Мы все живём мгновениями, и теперь я не собираюсь упускать ни одного мгновения, чтобы выразить всё то, что цветёт внутри». Возможно, в этих словах намного больше смысла, чем прежде думал Гарри.* * *
Поттер просыпается от чужого прикосновения. Над ним — колдомедсестра, маг в алой форме и ещё кто-то незнакомый, в простой чёрной мантии. — Вы должны ответить на наши вопросы, мистер Берк, — говорит незнакомец, впиваясь в Гарри внимательным чёрным взглядом. Колдоведьма молча суёт Гарри колбы с зельями и уходит прочь, выписав палочкой в воздухе заклинание Полога тишины. Также вокруг койки Поттера появляются белые высокие ширмы. Гарри приподнимается на постели, голова всё ещё кружится. Он выпивает зелья и отставляет колбы на тумбу. — Откуда вы узнали местоположение военного самолёта магической Англии, мистер Берк? — спрашивает незнакомец, не представившись. Гарри в удивлении чуть распахивает глаза, а потом тут же хмурится. Он не успевает ответить на вопрос, как его повторяет уже второй волшебник с более жёсткой интонацией. — Я не знал, просто… — вырывается у Поттера. — По показаниям некоторых очевидцев, вы внезапно прекратили создавать защитный магический купол и побежали в определённую сторону. — По чьим показаниям? — тон Гарри едва ли мог назваться вежливым. — Это не имеет значения, мистер Берк. Гарри сжимает челюсти и в непонимании вновь смотрит на каждого из магов по очереди. Гарри чувствует, что что-то не так. Что происходит? — Моя невеста недавно прислала мне письмо, в котором говорила, что скоро прилетит вместе с отцом в магическую Англию, в Хогсмид. В письме также были более точные координаты, где мы должны были встретиться. Потом… — Ваша невеста сообщила вам секретную информацию военного характера, а вы просто проигнорировали этот факт и не доложили о нём в Министерство? Смутное нехорошее предчувствие охватывает Гарри. — Нет. Эта информация не была военного характера — мы просто договорились о встрече, ничего более. — Из-за письма вашей невесты на Хогсмид сбросили бомбы. Погибло около десяти авроров и пять гражданских лиц. Вы понимаете это? Гарри неверяще смотрит на человека в алой форме. Это что, шутка какая-то? Поттер качает головой и нервно смеётся, понятия не имея, что сказать в ответ на эти слова. — Это было обычное любовное письмо. Всё. — Если это было обычное любовное письмо, тогда почему вы кинулись именно в том направлении, в котором потерпел крушение военный самолёт? Беспокойство внутри медленно нарастает, превращаясь в ярость, усиливаемое разгорающейся головной болью. — Началась бомбёжка. Логично предположить, что самолёт, на котором летела Элладора Шафик вместе с отцом, потерпел крушение. Дыма в том месте за куполом было больше всего, — тон Гарри становится жёстче. Незнакомец что-то записывает в своём пергаменте, который до этого просто держал в руке вместе с пером. — Даже завуалированное упоминание о военных действиях магической Англии может привести к непредвиденным последствиям, мистер Берк, — человек в алой форме вдруг достаёт из потайного кармана своей мантии то самое письмо. Ярость оборачивается бешенством. — Вы издеваетесь?! Вы что, хотите сказать, что этот клочок бумаги — причина, по которой Министерство магии, у которого в подчинении несколько тысяч хорошо обученных авроров, не смогло само защитить детей и ещё одну магическую деревню? Головная боль будто протыкает мозг раскалёнными иглами. — Вы проявляете неуважение к представителям Министерства магии. Гарри Поттеру хочется встать и расцарапать лицо человеку напротив голыми руками. — Да мне плевать! Вы заслужили это, потому что нихрена не заботитесь о своём народе. Незнакомец опять что-то записывает в своём пергаменте. Человек в алой форме же непроницаемо смотрит на самого Гарри. — Вы спасли двух авроров, поэтому я закрою глаза на вашу грубость, мистер Берк. Однако вопрос с письмом останется открытым: похоже, мне придётся обсудить его с миссис Шафик. Гарри будто плюют в лицо. Гнев переполняет его, и он едва удерживает себя от того, чтобы не достать Бузинную палочку из-под матраса и не проклясть этих уродов. Как же, пришли повесить свою вину на беззащитных людей. Мерзко. Гарри уже переживал нечто подобное раньше, когда Министерство кричало о том, что Волан-де-морт не мог вернуться в мир живых, но сейчас это чувство омерзения куда сильнее. Однако вдруг одна мысль пронзает всего Поттера, когда незнакомец и человек в алой форме начинают уходить, и Гарри не может не озвучить её, шевеля пересохшими потрескавшимися губами: — Только двух?.. Поттер отлично помнит, что вытащил трёх авроров и одну женщину, у которой была нашивка с именем Элладоры Шафик. Человек в алой форме оборачивается на Гарри, и вдруг на его лицо наползает жестокая улыбка: — По показаниям проведённого магически точного вскрытия, третий аврор, Джексон Саммертон, и Элладора Шафик уже были мертвы, когда вы их вытащили. Гарри будто в сердце всадили нож и провернули.* * *
Девушка на белом столе среди белых стен лежит вся бледная — неподвижная, неестественная, неживая. Гарри Поттер потерял в своей жизни многих людей, однако именно сегодня он впервые оказывается в морге. Он отказывался верить в то, что ему сказал тот мерзкий человек, но сейчас, смотря на безжизненное лицо, Гарри даже и не знал, что ему испытывать. Он ведь потребовал у колдомедсестры Хогвартса, чтобы ему позволили прийти сюда, но теперь… теперь всё казалось бессмысленным. Поттеру хочется кричать. — Как нелепо всё вышло, правда? — Гарри вздрагивает от чужого голоса. Из тени выходит женщина, жутко похожая на Элладору Шафик. Её лицо, всё заплаканное и измученное, сейчас не выражает никаких эмоций. Странное ощущение охватывает Гарри, когда он смотрит в него. — Он спас её, а она уже умерла. Она летела к нему, но погибли и она, и её отец. Моя бедная маленькая девочка, моя дочь, просто верила в сказку. А сейчас из её чувств Министерство хочет вытряхнуть всё доброе и светлое и присвоить им какую-то гадость. Голос женщины совершенно безэмоциональный. Совершенно. Даже призрак говорил бы иначе. Гарри невольно опускает глаза и отходит чуть дальше от женщины и стола с изломанной красивой куклой, большую часть тела которой покрывает обычная белая простынь. — Мне пришлось дать им деньги, представляешь? Деньги — им. Чтобы не оболгали мою дочь на всю страну — я дала этим мразям деньги. Ну не смешно ли? У Гарри во рту всё пересыхает. Голова вновь начинает кружиться. Он будто и не чувствует опоры под своими ногами. Почему люди такие? Почему? Поттера начинает сильно тошнить. Отчаянное неверие и безысходная ненависть сдавливают его горло. Женщина же почти невесомо касается лица девушки. — Ты сокурсник Берка, верно? Гарри едва дышит, но находит в себе силы просто кивнуть. Эта женщина знает, как выглядел Хардвин Берк. И вся эта чушь с изменённым цветом волос, новой формой очков не в силах обмануть её даже во время горя. — Не хочу, чтобы он был на похоронах. Не могу видеть его. Если бы его не было, моя дочь бы не полетела сюда и не умерла. Не могу видеть его. Гарри едва держится на ногах. Он снова поднимает взгляд на женщину и неживую девушку на столе. Всё было зря, верно? Всё, что он сделал, было зря? И зачем он только взял личность этого Берка? Зачем? Мог бы просто пойти в Издательский отдел Министерства и сказать, что они всё перепутали. Он ведь мог бы. Мог бы. А что теперь? Боль от вины разрывала его сердце. — Уходи. Я хочу побыть со своей дочерью одна. Гарри шумно сглатывает и медленно, будто во сне, отворачивается, шаркающей походкой подходя к массивной белой двери. Колыбельная, которую начинает тихо петь разбитая женщина позади него, ломает его.* * *
В Больничном крыле по-прежнему тихо. Колдомедсестра иногда проведывает Гарри, меняя повязки и вновь и вновь давая зелья. Поттер совсем не чувствует их вкуса. Гарри не может нормально спать, не может нормально есть. Руки у него невыносимо сильно дрожат. Он чувствует так много, что постепенно чувства превращаются в ничто — пугающее и одинокое. Даже холодная ярость погребена где-то глубоко внутри его сердца. В один из длинных и тихих дней колдомедсестра снова приходит к нему. Койка Гарри всё также окружена белыми ширмами. — Ваше состояние стабильно. Теперь к вам можно пускать посетителей. Гарри ничего не говорит, просто смотрит в пустоту. Его мысли где-то невыносимо далеко от этой женщины. И почему смерть кажется такой неестественной? Неправильной? — К вам пришла мисс Бельвина Блэк. Поттер даже не кивает: просто продолжает полусидеть на белой кровати среди белых ширм. Ни шорох чужих одежд, ни тихий голос не пробуждают его. Бельвина Блэк садится на стул для посетителей, кладя на тумбу какой-то бумажный свёрток. Она долго молчит, не глядя на Гарри. Её красивые руки лежат на её коленях. Обычная студенческая форма Хогвартса, недлинные чуть волнистые чёрные волосы и яркие-яркие голубые глаза. — Когда мне было десять лет, родители сказали, что я помолвлена. Это не было ударом, так принято среди многих чистокровных семей, но всё же я посчитала подобное глупостью, — вдруг начинает она. — Моего жениха нельзя было назвать ни умным мальчиком, ни опрятным. Он меня раздражал. Но я знала, что могла бы написать ему о том, как выводят меня из себя поступки моей кузины или моей матери, и он не осудит меня. Он напишет в ответ какую-то глупость или и вовсе внезапно принесёт некрасивый букет полевых цветов. Мне они никогда не нравились, но я всё равно ставила их в вазу на подоконник в своей комнате. Вальбурга говорила, что я слишком сентиментальна, — лёгкая улыбка трогает губы Блэк. — Он делился со мной всякими странностями, вроде побега из родительского дома, а я гордо сидела напротив него и совсем не смеялась. Это не было душащей вежливостью, это было чем-то глубинным. Полагаю, я просто понимала его, а он — меня. Он был моим другом. Гарри смотрит на руки Бельвины Блэк. Он видит, как они немного дрожат. — А потом он погиб. Так нелепо и глупо, что я не знала плакать мне или смеяться. Я смотрела, как крышку его гроба закрывают, а мне всё казалось, что вот он сам откроет её, встанет и скажет, что всё это было просто шуткой. И я бы посмеялась вместе с ним. Она замолкает, переводя взгляд на шею Гарри, словно не в силах взглянуть ему в глаза. — Все ушли прочь, все продолжили жить дальше, а я будто приросла к месту и глядела на всё со стороны. Но время неумолимо, и мне пришлось вновь надеть свою маску. Бельвина Блэк снова замолкает. А Гарри всё смотрит, смотрит на её руки, а потом внезапно тихо говорит, шевеля сухими губами: — Они ведь все ненастоящие. Попользовались, пресытились, потеряли и пошли искать что-то новое. Им даже не больно или стыдно. А если сам делаешь что-то настоящее, они не замечают этого или и вовсе считают мусором. Лицо Блэк всё искажается: чувство, так сильно похожее на сострадание, появляется на нём. — Не все люди такие, Хардвин. Жизнь нам на то и дана, чтобы искать тех самых настоящих, тех, кто поймёт нас. Пока любовь к миру горит в нас живым огнём, мы всегда будем способны найти их. И мы всегда будем помнить их, даже если и потеряем. Её рука, тонкая и изящная, вдруг медленно тянется к руке Гарри и ложится поверх неё. Тепло нежным порывом касается Гарри, и тот сглатывает, внезапно чувствуя комок в горле и наворачивающиеся слёзы. Прикосновение длится, кажется, целую вечность или и вовсе одно мгновение. Бельвина Блэк убирает руку, а потом — внезапно улыбается. — Я принесла тебе шоколадных лягушек. Съешь одну сейчас — только смотри, не упусти! Гарри поднимает на Бельвину Блэк взгляд. Её глаза, чуть прищуренные, сейчас кажутся Поттеру прекрасными. Он приподнимает уголки губ и тянется к свёртку на тумбе.* * *
Когда Волан-де-Морт приходит к Гарри, тот даже не дёргается. — Как твоё самочувствие? Поттер спокойно продолжает читать учебник по Зельям, не поднимая глаз на Волан-де-Морта. — Вполне нормально. Волан-де-Морт кладёт на тумбу Гарри несколько пергаментов и какую-то книгу. — Я написал для тебя важные конспекты по пропущенным лекциям. Также принёс список с уточнениями всех обязательных домашних заданий, которые тебе нужно будет сдать, когда вновь начнёшь учиться. А эту книгу попросил тебе передать профессор Дамблдор. — Спасибо. Гарри переворачивает страницу. Текст он видит вполне хорошо, хотя и его понимание даётся с трудом. Поттер всегда знал, что Зелья — это не то, в чём он был бы хорош. — Всё проходит со временем, Берк. Эта фраза побуждает Гарри Поттера всё же оторваться от книги и взглянуть на Волан-де-Морта. — Не говори того, чего не понимаешь, Реддл. Всё проходит, но не исчезает. Всё исчезает, но не проходит. Память вечна, а страсть к власти, пронесённая сквозь года, равно как и обида на весь мир — тлеет. Её сжигают пороки, свобода и справедливость. Волан-де-Морт улыбается. Улыбка его ненастоящая. Гарри возвращается к чтению.