* * *
Дом Белладоны Шмидт небольшой, но очень уютный. Много колдографий с её однокурсниками из другой школы, её родителями и друзьями. Неподвижные портреты, много стеллажей с книгами, что стоят едва ли не в каждой комнате, цветастые ковры. Растения из магического мира, о существовании которых Гарри ранее даже и не подозревал — яркие, подвижные, как капризные или же, напротив, очень неприхотливые питомцы. Поттер, поднимаясь со Шмидт на второй этаж, всё же не удерживается и касается парочки листьев ядовито-розового цвета, и те живо сворачиваются в тоненькие-тоненькие нежные трубочки. Гарри отчего-то кажется, что дом Шмидт странным образом похож на дом Уизли. Снаружи он весь несуразный и неровный, а внутри — тёплый и гостеприимный. Гарри Поттеру достаётся маленькая комнатка на втором этаже со светло-голубыми обоями. Односпальная белая деревянная кровать, небольшой комод, много цветов и письменный стол у огромного окна, вид с которого открывается просто безумно красивый: замёрзшее озеро, сверкающее в лучах вечернего солнца, и парочка склонённых к земле елей у холма вдалеке. Участок, на котором находится дом Белладоны, огромен и воистину очень красив. Гарри может живо представить, каким он выглядит летом: весь в зелени, буквально дышащий свежестью и свободой. — Моя комната на первом этаже у гостиной, — говорит Белладона, магией открывая окно. — Если что-то понадобится, найдёшь меня там. Комнаты Селвина и Джейн совсем рядом с твоей: справа — Селвина, слева — Джейн, — она волшебной палочкой указывает то на одну стену, то на другую, а потом тепло улыбается, оборачиваясь на Гарри. — Располагайся. Через час сходим за продуктами, приготовим что-нибудь — у меня нет домового эльфа. А вечером уже можем и поиграть в какую-нибудь настольную игру. — Только не в «Подрывные карты», умоляю, — страдальчески закатывает глаза Гарри, вспоминая, как однажды Рон подпалил брови во время этой игры. Шмидт смеётся и шуточно пихает Поттера в плечо. С ехидной улыбкой она заявляет: — Ты сам напомнил мне о них, Берк, — и уходит, плотно прикрывая за собой дверь. Гарри приподнимает уголки губ в лёгкой улыбке. Подходит ближе к одной из стен и начинает рассматривать неподвижные картины: что-то вроде необычных домиков, за которыми прячется фиолетовый от заката яркий пейзаж. После Поттер приближается к открытому окну, чуть высовывается из него и недолго любуется пейзажем, вдыхая морозный воздух. Разбирать чемоданы — то ещё удовольствие. Однако спустя какое-то время Поттер всё же приступает к этой задаче. Сначала он вытаскивает из учебной сумки все учебники и чистые пергаменты с набором чернил и парочкой перьев, завёрнутых в ткань. Он складывает их в небольшой стеллаж у окна. Гарри старательно делает вид, будто не замечает тех самых исписанных пергаментов с важной информацией, которую он добыл под воздействием просроченного «Феликс Фелицис». Затем он открывает чемодан. Смотрит на аккуратно сложенные в нём вещи и поджимает губы. Поверх мантий и рубашек лежит ровная-ровная бумажка. Гарри уже видел её, уже держал в руках и уже когда-то безжалостно смял, кидая куда-то в шкаф с вещами в Хогвартсе. «Очаровательно», — ядовито думает Гарри, подцепляя бумажку пальцами и раздражённо разворачивая её.Поместье Лестрейндж, графство Уилтшир, Великобритания
И ничего более. Волан-де-Морт ещё перед отъездом из Хогвартса оставил ему адрес друга, у которого остановится на Рождественских каникулах, со словами о том, что надеется получить от него письмо. «Поместье Лестрейндж — как предсказуемо», — думает Поттер. И бумагу это чудовище даже разгладило. Гарри фыркает и подходит с пергаментом к окну, делает из него самолётик и запускает куда-то к озеру. Достаёт палочку и сжигает самолётик, как только тот отлетает подальше от окна. Пепел медленно осыпается на снег. Гарри возвращается к чемодану и, напевая какую-то безумно знакомую рождественскую мелодию, начинает раскладывать вещи по полкам в комоде.* * *
В продуктовой лавке, украшенной к Рождеству, так много магов, что Поттер невольно теряется и Белладоне приходится взять его под руку. — Пошли искать сладости. Теодор и Джейн займутся остальным. — И почему мне кажется это побегом? — шутливо спрашивает Гарри, вглядываясь Шмидт в лицо. — А тебе и не кажется, Хардвин, — легко отвечает Белладона, потянув Гарри в более свободную часть лавки. Они сгребают в корзину, которая по велению чар хозяина лавки парит за каждым покупателем, недорогие сосательные конфеты, леденцы на палочке, печенье и несколько небольших красиво упакованных пирожных. — Знаешь, у брата Теодора — Гилберта — квиддичные пробы в команду магической Франции. Теодор им очень гордится, — говорит Белладона, прыгая и пытаясь дотянуться до вкусностей на верхней полке: в лавке запрещено доставать продукты с полок с помощью магии — что-то вроде защиты от мелких воришек. Гарри чуть удивлённо приподнимает брови, пытаясь помочь ведьме. — Наверное, и сам Гилберт гордится собой. Никогда не видел его в игре, но, думаю, он очень хорош, раз сборная другой страны заинтересовалась им и пригласила на пробы. Шмидт кивает, а потом, живо оглядевшись по сторонам, наклоняется и заговорщически шепчет Поттеру: «Приподними меня». Гарри важно кивает и, аккуратно коснувшись её талии, скрытой простой мешковатой серой мантией, действительно немного приподнимает её над полом. Ведьма быстро хватает несколько упаковок пирожных, кивает, и Гарри опускает её обратно на пол. — Да. Приходи после каникул на первую игру между Когтевраном и Хаффлпаффом. Селвин загонщик. — А что насчёт сборной магической Англии? Или его эта команда не приглашала? — спрашивает Поттер. Они уходят из отдела сладкого, маневрируя между магами, и, не сговариваясь, направляются к отделу с алкоголем. — Приглашала. Только там условия хуже: заработная плата ниже, отношение работодателей весьма странное, а капитан, как говорит Гилберт, просто заносчивый идиот. Гарри хмыкает. Он плохо помнит, как обстояли дела у сборных магического мира по квиддичу в сороковых, но может в целом понять сложившуюся ситуацию. Они берут несколько бутылок сливочного пива и две бутылки эльфийского вина по скидке. После уже направляются к прилавку и встают в очередь. Теодор и Джейн ещё где-то в лавке — за обставленными полками их не видно. — По колдорадио завтра будет идти программа. Послушаем. На французском, правда, но Джейн его немного знает — кое-что сможем понять. Гарри кивает. Траты на продукты в эти Рождественские каникулы они все решили ещё в доме Шмидт разделить поровну. В итоге мешочек с собранными галлеонами оказался у Белладоны, которая разумно припрятала его где-то у себя в сумочке. — Смотри, — вдруг чуть тормошит Белладона Гарри за плечо, — зефир по акции! Пойду возьму, пока не разобрали, — и она говорит это настолько серьёзно, будто ничего в мире нет важнее зефира в этот момент. Гарри тихо посмеивается, но снова кивает. Очередь медленно продвигается, и Поттеру только остаётся ждать Белладону, которая возвращается к нему с безумным блеском в глазах, но весьма довольным видом. — Последнюю ухватила! — с торжеством заявляет ведьма, махая коробкой со сладостями перед лицом Поттера, после аккуратно кладя её в корзинку. Вскоре к ним возвращаются Джейн и Теодор. Расплатившись за продукты, они с разрешения владельца через камин лавки возвращаются в дом Шмидт. — Так, — сняв с себя мантию и повесив её в шкаф в коридоре с помощью волшебства, уверенно начинает Белладона, — Хардвин и Теодор, вы отвечаете за раскатку теста для рыбного пирога, а я и Джейн займёмся начинкой. Всё ясно? Губы Гарри дёргаются в невольной улыбке, когда Селвин изображает пантомиму Шмидт, пока ведьма стоит к ним спиной. Джейн Аддингтон тоже тихо смеётся, пытаясь скрыть это за неловким кашлем. — Да, мой генерал! — бойко заявляет Теодор, как только Белладона оборачивается. Ведьма прищуривается, глядя на него. И, наматывая один конец шарфа, что только что сняла со своей шеи, начинает с угрожающим видом надвигаться на Селвина. — Только не это, нет! — Это всего лишь шарф, Теодор, дорогой, — комментирует Белладона. В её глазах загорается кровожадный блеск, тогда как Гарри с Джейн уже не могут сдержать свой смех, видя, как высокий-высокий Теодор Селвин прячется за всеми предметами в гостиной от маленькой-маленькой Шмидт, единственное оружие которой — тоненький розовый шарфик.* * *
Столовая вся сияет от наколдованных шариков-ночников и зажжённых парящих свечей. Джейн Аддингтон торжественно магией вносит в комнату горячий рыбный пирог, приготовленный общими усилиями, и ставит его посередине маленького круглого стола. Гарри Поттер с Белладоной сервируют стол на четыре человека, а Теодор в художественном беспорядке раскладывает на две пустые тарелки часть купленных сладостей. Чай же уже давно стоит на столе под куполом особых чар — чтобы не остыл раньше времени. — Пироги — это самая лучшая вещь на свете! — признаётся Теодор, как только они приступают к трапезе. — Говорит тот, из-за кого пирог подгорел, — ворчит Белладона. Гарри давит улыбку. Пирог в действительности получился очень вкусным. Да и Джейн научила его готовить тесто — без её подсказок они с Теодором точно бы получили парочку несильных подзатыльников от Шмидт. — Вино тоже неплохое, — говорит Джейн, подтягивая к себе бутылку и рассматривая этикетку на ней. Рядом с Аддингтон стоит наполовину пустой винный бокал. Закончив с пирогом и приступив к сладостям кто с вином, а кто с чаем, молодые люди переходят в гостиную. Белладона достаёт из тумбочки разные настольные игры, но трое юных волшебников, разумеется, выбирают «Подрывные карты», после того как Шмидт разбалтывает о «секрете» Гарри. — Если я проиграю, я знаю, где твоя комната, Белладона, — шутливо-угрожающе заявляет Поттер. Шмидт на это только хитро ухмыляется, начиная перемешивать колоду с помощью волшебства.* * *
— Бельвина говорила, что придёт на пробы Гилберта, — упоминает Белладона, переводя карты на Джейн и подхватывая с подлокотника свой бокал с вином. — Мне нужно колдофото, — смеясь, заявляет Гарри, отвечая на ход Теодора. — Она ведь терпеть не может квиддич. Вино разгорячило его кровь. Он сидит, весь румяный и преисполненный желания говорить обо всём на свете. — Напишу Гилберту. Прихватит на отбор колдофотоаппарат, — задумчиво отзывается Селвин. Его брови уже подпалены: взорвалась карта, которую на него перевела Джейн. — Порой твою голову посещают действительно умные мысли, дорогой Теодор, — согласно качает головой Шмидт. Закончив партию с выигрышем и довольной улыбкой, Белладона встаёт со своего места и идёт к колдопатефону, чтобы добавить в их атмосферу немного музыки. Гарри совершенно не знает всех этих песен, которые начали играть, но не может не двигать головой или не подрагивать ногой в такт приятного весёлого ритма. — Может, поиграем в «Падающую башню»? — спрашивает Шмидт, вернувшись на своё место. — Что-то ты быстро успокоилась насчёт «Подрывных карт», — чуть удивлённо отзывается Гарри, откидываясь на спинку дивана. — Твои волосы уже подпалены, милый. Я сделала всё, что хотела, — хитро отвечает ведьма, ухмыляясь. Гарри тянет уголки губ в улыбке. По плечу его похлопывает Теодор с такими же чуть подпалёнными волосами и бровями. — Такова наша участь, друг, — проникновенно заявляет он. — Бедняги, — смеясь, комментирует Джейн, после помогая Белладоне убрать карты и разложить другую настольную игру. Аддингтон какое-то время не могла расслабиться в компании из-за присутствия нового человека — Гарри Поттера. Точнее, разумеется, Хардвина Берка. Однако сейчас она уже свободно улыбается и тепло смотрит на своего жениха. Гарри же глядел на них с нежностью: чувства Теодора и Джейн были такими заметными, но такими искренними, что каждый взгляд на них дарил щемящее тепло в груди. «Всё-таки любовь — это красиво», — думает Поттер. «Падающая башня» оказалась маленькой копией Гриффиндорской башни Хогвартса. Каждый игрок должен был своими руками строить её по, так сказать, кирпичику и окошку. Однако каждый кирпичик и каждое окошко пропитаны магией, а потому вечно то дёргались, то норовили ускользнуть прямо из рук. — Ребят, а вы думали вообще, чем будете заниматься после окончания Хогвартса? — вдруг спрашивает Теодор, у которого наконец-то получилось поставить один кирпичик на другой под шутливые подначивания Шмидт. — Какой прыткий! Нам бы ещё до экзаменов как-то доползти, — со вздохом отзывается Белладона, допивая своё вино. — Я бы хотела пойти в академию при Аврорате, — сосредоточенно говорит Джейн, к которой перешёл ход. — Хочешь стать аврором? Здорово, — улыбается Гарри. Он вдруг вспоминает, как они с Роном так же когда-то планировали своё будущее. Теперь это всё кажется жутко далёким. Грусть угрём заползает в его сердце, но он живо отгоняет её прочь. — А мне интересен Отдел тайн. Планирую поступать в академию при нём. Аддингтон улыбается, коротко взглянув на него, а после возвращает внимание к окошку, дрожащему в её руках. Гарри Поттер не видит ничего плохого в том, чтобы поделиться своими планами. В конце концов, только время и обстоятельства решат его участь в этом туманном времени. — Смотри, какие люди перед нами, — пихая Теодора в плечо, особым тоном произносит Шмидт, наливая себе ещё вина. — Я их боюсь: они уже распланировали свою жизнь. — Ужас! — в притворном страхе вздрагивает Селвин. Гарри приподнимает одну бровь. Джейн же, наконец передав свой ход Белладоне, складывает руки на груди и взглядом упирается в Селвина, вмиг вжавшегося в спинку дивана. — Теодор Селвин, в следующий раз, когда мы будем играть в «Подрывные карты», ты останешься вообще без волос! Гарри не выдерживает и начинает смеяться. — О Мерлин! Мои волосы! За что же ты тогда будешь меня любить, о жестокая ведьма? Белладона подхватывает смех Поттера после этой фразы Теодора, озвученной с таким ужасом, что не смеяться просто невозможно. Кирпичик, который Шмидт держала в этот момент, всё же выскальзывает из её рук и, падая на одну из стен башни, рушит её до основания. — Мне конец, — тихо тянет Селвин, сползая вниз по спинке дивана. Белладона, расстроенная проигрышем, тянется за своим шарфом, который она оставила на спинке своего кресла ещё тогда, когда они все вернулись с Косой Аллеи.* * *
— Одеяло есть, кувшин с водой принесла, — суетится Шмидт, поправляя постель Гарри руками. — Должно быть всё удобно, — выдыхает она и оборачивается. Поттер, оперевшись о косяк двери, смотрит на неё с нежностью. — Всё в порядке. Спасибо, Белладона. Ведьма приподнимает уголки губ, подходит ближе и осторожно тянется к плечам Гарри. Её объятия так не похожи на неё саму: такие аккуратные, почти невесомые, чуть отодвинешься — и прикосновение исчезнет, будто его и не было вовсе. Поттер отвечает на объятья, уверенно касаясь плеч Шмидт. Ведьма едва заметно выдыхает и кладёт подбородок ему на плечо. — Спасибо, что согласился погостить, — шепчет Белладона. В тишине ночи её голос звучит как-то по-особенному — словно эхо далёкого воспоминания. — Для меня это было важно, — продолжает Шмидт. Гарри тепло улыбается, чуть отстраняясь и заглядывая ведьме в глаза. Он искренне шепчет: — Для меня тоже. Он никогда не должен был знать этих людей, но вот он стоит перед ними, касается их, смеётся вместе с ними. Помнит их. Его грудь наполняют теплые чувства, придающие сил идти дальше по дороге жизни. Поистине бесценное ощущение. — Только, Хардвин, — Белладона совсем отстраняется от Поттера и обходит его, направляясь к двери, ведущей в коридор, — не сиди за учебниками всю ночь, я тебя умоляю. В Хогвартсе ещё насидишься. Она легко улыбается и машет ладонью в знак прощания. Гарри подражает ведьме в этом жесте, и Шмидт выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Ночная тишина опускается на плечи Гарри. Недолгое время он просто стоит на месте и улыбается. Память об искренних прикосновениях приносит покой. Затем Гарри Поттер подходит к окну, открывает его и смотрит на чистое звёздное небо, не увеянное тёмными тучами. И звёзды кажутся ему настолько красивыми, что он хотел бы взять сейчас какой-нибудь пергамент и нарисовать на нём это небо, запечатлеть этот прекрасный момент хотя бы на бумаге. Однако Поттер, увы, совсем не умеет рисовать. Да и Гермиона однажды сказала ему, глядя прямо в глаза: «Запечатлей всё хорошее в своём сердце, Гарри». И Гарри улыбается, продолжая смотреть на звёзды.* * *
Утро следующего дня встречает Поттера стуком в дверь. Гарри подхватывает очки с тумбочки и нацепляет их на лицо, встаёт с кровати и плетётся к двери. Открывает её и видит неловко переминающуюся с ноги на ногу Джейн Аддингтон. — Доброго утра, Хардвин. Белладона зовёт готовить завтрак, — приветствует его уже полностью переодевшаяся со сна ведьма. — Ага. Спасибо, что разбудила, — отвечает Гарри. Живо приняв душ в смежной с его комнатой ванной, выпив необходимые зелья и переодевшись, Поттер спускается на первый этаж в кухню, замечая всего перепачканного в муке Селвина. — Она явно мстит мне за вчерашнее, — жалуется он Гарри, пока Белладона ищет по шкафам скалку. Поттер хмыкает и разводит руками, мол, ничем не могу помочь — сам виноват. Оладьи с замороженными ягодами у них всех получаются на вид так себе, но никто на это особо и не обращает внимания. — Будем честны, — начинает Шмидт, с помощью колдовства начиная мыть посуду. Гарри, признаться честно, только сейчас понимает, что ей уже исполнилось семнадцать, поэтому она и колдует бытовые заклятья наравне с самим Гарри. — Я ещё никому из своих друзей не купила подарки на Рождество. Кто со мной на Косую Аллею? Гарри с Селвином поднимают руки. Джейн только тихо улыбается, протирая вымытую посуду и ставя её обратно в шкаф. Не то чтобы Поттера кто-то заставляет дарить кому-то подарки, однако ещё перед началом каникул он думал о том, чтобы найти что-нибудь для Белладоны и Бельвины. Искреннее желание способно преодолеть любые условности — даже скудный бюджет. Да и ничего сверхдорогого никто никому дарить не собирается: уважение к другу помогает понять некоторые вещи. — Отлично. Джейн, тогда польёшь цветы, пожалуйста. Я оставлю записку, как поливать каждое растение: некоторые мои дорогие милашки бывают очень капризными. Хорошо? — просит Шмидт, оборачиваясь на ведьму. Аддингтон понимающе кивает, заканчивая перебирать посуду. — Двух часов, думаю, нам хватит, — отзывается Селвин, умываясь наконец от муки, которую всё это время использовал как лишний повод подурачиться. Гарри согласно мычит, припоминая о том пергаменте, который ему дал Слизнорт перед отъездом из Хогвартса. Как раз будет время зайти к знакомому зельевару профессора. Флакончик качественного «Феликс Фелицис» ещё никому не помешал.* * *
Утром Косая Аллея не так оживлена, как вечером. Впрочем, Гарри это и на руку. Магазинчик женских аксессуаров, расположенный едва ли не в самом конце Аллеи, кажется очень милым. Гарри смотрит на его витрины с искренним любопытством. Внутри довольно тепло, поэтому Поттер снимает шапку и бегло осматривается. — Вам что-нибудь подсказать, сэр? Голос раздаётся со стороны прилавка. Гарри оборачивается и приветливо улыбается молодой незнакомой ведьме. — Да, пожалуйста. Не будет ли у вас пары сиреневых перчаток? У Бельвины часто очень холодные руки. Наверняка у неё есть куча разных перчаток, ведь она, в конце концов, из рода Блэк, который всегда славился своим богатством. Но отчего-то Гарри хочется подарить Бельвине именно перчатки. — Да, сэр. Сейчас принесу несколько вариантов, — девушка кивает и уходит в какое-то дополнительное помещение. Гарри вновь оглядывает лавку. Довольно много красивых женских мантий с самой различной ценовой категорией. Его привлекает та, что парит благодаря колдовству в самом углу магазина. Почти прозрачная, невесомая, а цветом напоминает лёд. Узор из снежинок так и сияет даже в тусклом освещении лавки. — Сэр? Гарри оборачивается и подходит к ведьме, разложившей на прилавке несколько пар перчаток сиреневого цвета разных оттенков. Поттер пробегает взглядом по биркам с ценой и поджимает губы. Впрочем, кожаные — не значит самые красивые. Гарри выбирает те, что цветом повторяют точь-в-точь любимую зимнюю мантию Блэк.* * *
Для Белладоны найти подарок оказалось немного сложнее, однако Гарри справляется и с этой задачей. Неплохой художественный роман, о котором Шмидт говорила совсем недавно и который, к её великому сожалению, не продавался в книжных Хогсмида. Что-то о науке и любви. В теории — весьма интересно. Поттер немного сомневался, брать ли подарок для Селвина и его невесты, Джейн. Однако всё же приобретает в одной из лавок Косой Аллеи те интересные часы по скидке в виде деревянного домика, за которым прячется закат. Часы предстоит ещё отремонтировать, но Гарри за эти полгода в Хогвартсе невольно узнал достаточно заклинаний, чтобы, недолго повозившись, и вправду отремонтировать их. Спросив у прохожих, куда пройти по адресу, указанному Слизнортом на пергаменте, Гарри идёт по Аллее мимо лавки с магическими существами. Одна странная чёрная кобра, казалось, так пристально глядела на него, что Поттер не удерживается и даже останавливается, оборачиваясь. Гарри подозревал, что после уничтожения в нём крестража Волан-де-Морта, вряд ли сможет когда-нибудь говорить на парселтанге. Однако, если быть честным с самим собой, Поттер и не хочет сейчас это проверять. Поэтому он проходит мимо магического террариума со странной змеёй, оставленного прямо на улице рядом с лавкой и другими террариумами с различными магическими животными, чтобы, очевидно, таким нехитрым образом привлечь внимание идущих рядом магов. Лавка знакомого зельевара Слизнорта оказывается очень маленькой и всей заставленной самыми разными колбочками с зельями. Подойдя к прилавку, Поттер терпеливо ждёт хозяина. Им оказывается тучный мужчина средних лет с безумно кучерявой копной волос. Мужчина выходит из дополнительного помещения, становится за прилавком и изучает Гарри внимательным взглядом. — Здравствуйте. Профессор Слизнорт сказал, что я могу обратиться к вам, — Поттер протягивает хозяину лавки тот самый пергамент от преподавателя. — Всё ясно, молодой человек, — голос зельевара весьма задумчив. — Сейчас принесу то, что просил передать вам мистер Слизнорт. В небольшой коробке, которую хозяин заведения очень скоро отдаёт Гарри, оказывается несколько колбочек с самыми разными зельями и рецептами по ним — способам применения, написанных на маленьких кусочках пергамента очень коряво и неразборчиво. Одной из колбочек оказывается тот самый «Феликс Фелицис». — Не просроченное, не беспокойтесь, молодой человек. На него идёт гарантийный магический талон, — заявляет мужчина, едва заметно усмехнувшись. Гарри неловко улыбается, складывая коробку в сумку с подарками. Затем он тянется к кошельку в потайном кармане своей мантии. — Всё уже оплачено. После этой фразы зельевара Гарри поджимает губы, но кивает. Чего-то подобного он и ожидал. Гордость внутри что-то тихо-тихо шепчет, но Поттеру приходится отмахнуться от неё. Такова ситуация. Или же символическая плата за то неприятное «происшествие» за день до начала каникул. — Счастливого Рождества, сэр, — говорит Гарри, уходя из лавки. Ответного пожелания от зельевара Поттер не слышит.* * *
В доме Белладоны Гарри, Шмидт и Селвин, только выйдя из камина, расходятся, обменявшись лишь многозначительными взглядами. Джейн же встречает их с улыбкой, держа в руках лейку. Едва оказавшись в своей комнате, Поттер живо прячет подарки по шкафам. Не то чтобы он думал, будто кто-то из этих людей способен рыться в его вещах: просто это своего рода традиция. Часы для Джейн и Селвина нужно ещё починить, но Гарри планирует заняться этим вечером, так как Шмидт уже зовёт всех на обед. Спустившись, Поттер помогает Белладоне с сервировкой, тогда как чуть румяная Аддингтон вносит в столовую яблочный пирог, который она сама приготовила, пока была одна в доме. — Скоро там отборочные передавать по колдорадио будут? — спрашивает Белладона, когда они все уже сидят за столом. Селвин тут же подрывается и мчится куда-то наверх: видимо за колдорадио, которое он настраивал на французскую чистоту ещё вчера вечером. Гарри давится усмешкой, тогда как Шмидт только улыбается, после откусывая кусочек пирога и нахваливая его при смущённой, но явно радостной Аддингтон. — Мерлин, спасибо! Чуть не пропустили начало, — бормочет Теодор, внося колдорадио и осторожно ставя артефакт во главе стола, включая его. Джейн вытирает рот салфеткой и придвигается к колдорадио ближе, сосредоточенно вслушиваясь в зазвучавшую из артефакта речь на французском. — Из иностранцев только Гилберт принимает участие в отборе, — спустя недолгое время говорит она. Селвин и Гарри поджимают губы. Гилберту будет сложно пройти: постараются ведь взять своих. — На место загонщика десять человек, — продолжает Джейн. Из колдорадио слышны и крики болельщиков. Гарри невольно вспоминает то время, когда и он сам играл в команде по квиддичу. Слабая улыбка трогает его губы. — По скорости проходят Гилберт и ещё шесть человек. Три выбыли. Но и это своего рода показатель: могли ведь и убрать больше магов. Однако, в конце концов, это и не школьный уровень. Гарри с Белладоной придвигаются к колдорадио ближе. Болельщики начинают кричать ещё громче, и Шмидт морщится, что-то бормоча себе под нос. — По выносливости проходят все. Селвин отчаянно стонет, откидываясь на стуле назад. Он чуть не падает — его спасает крепкая хватка руки Белладоны. — По ловкости — Гилберт и ещё четыре человека. Хотя постойте, — Джейн хмурится, — одного участника дисквалифицируют. Кажется, он воспользовался каким-то запрещённым на турнирах артефактом. — Тем, который быстро восстанавливает физическую силу, — кивает Селвин. Гарри удивлённо приподнимает брови. О подобных артефактах он раньше и не слышал. — Объединяются в пары для проработки стратегии, — продолжает Джейн. — Мерлин, из-за этих криков ужасно плохо слышно диктора. Селвин хватает колдорадио под возмущённое ворчание Шмидт и пытается как-то настроить его. Но только вот звук из артефакта и вовсе пропадает. — Ты что наделал, придурок! — восклицает Шмидт, пытаясь вырвать артефакт из рук Теодора. Селвин выругивается, но вскакивает со стула и отбегает подальше. Потом забирается с ногами на этот же стул и вытягивает руку с колдорадио вверх, поближе к потолку. Гарри уговаривает неугомонного Теодора спуститься, потому что колдорадио ведь не устроены таким же образом, как и маггловские приёмники. Джейн только обеспокоенно потирает костяшки рук, смотря на своего жениха. Когда звук наконец появляется, слышны снова только крики болельщиков. И лишь после — речь диктора. Джейн оживляется и поднимается со своего места. И, улыбаясь, кричит: — Селвин прошёл! Первое место! Теодор издаёт победный клич, а колдорадио всё же вываливается у него из рук. Гарри успевает поймать артефакт в последний момент, сам полностью свалившись со стула и больно ударившись локтём свободной руки о пол. Белладона обнимает Джейн, они смеются и восклицают едва ли не громче самих болельщиков: — Победил! Он победил! Гарри улыбается, а потом начинает смеяться, видя всю эту картину перед собой. Теодор помогает ему подняться и так же заключает в победные объятья. И всё кажется таким тёпло-настоящим в этот момент, что сердце стучит-стучит о грудную клетку, а в голове сладким потоком струится эйфория. — Победа наша! — вторит своим друзьям Поттер. — Победа наша! — подхватывают Джейн и Белладона, не переставая подпрыгивать на месте от радости. — За это точно надо выпить, — отзывается с широкой улыбкой Селвин и, отстранившись от Гарри, идёт на кухню, чтобы притащить последнюю бутылку эльфийского вина, которую они оставили на лучшее время.* * *
Пошатываясь, Поттер заваливается на свою кровать. «Мерлин, неужели это старость?» — в странном отчаянии думает он, накрываясь одеялом, даже не раздевшись. От всего этого волнения, вина и криков с победными танцами он так вымотался, что тело взяло своё. Гарри почти проваливается в дрёму, когда слышит настойчивый стук. Он вымученно стонет и поворачивается на звук, не утруждая себя надеть очки. Окно. Кто-то стучит в окно. Но кто может стучать в окно? «Сова, ну конечно», — догадывается в полудрёме Гарри, медленно вытаскивая палочку из рукава и, пробормотав заклинание, открывает окно. Пернатое создание тут же влетает в помещение, бросает письмо на стол и живо улетает обратно на улицу. Поттер раздражённо вздыхает, но закрывает окно магией и почти сразу возвращается ко сну, бросив палочку куда-то на тумбу. «Моргана побери того, кто так поздно отправляет письма», — думает Поттер и почти сразу после этой мысли крепко засыпает. И снится ему, что он летит на метле, а рядом с ним — довольный и счастливый Гилберт Селвин.* * *
Новый день Гарри начинает с того, что после ванных процедур с неохотой всё же вскрывает то письмо, что ему прислали ночью.Счастлив поздравить тебя, Хардвин Берк, с предстоящим Рождеством. Надеюсь, ты и твои друзья в добром здравии. Искренне, Орион Блэк
Нет, этот человек просто невозможен. Гарри комкает письмо и спускается вниз. «Обязательно нужно было отправлять эти сухие строки именно ночью? Он просто поиздевался, мерлинов идиот. Это же нужно ещё постараться написать письмо ночью в Хогвартсе, проникнув в совятню, когда коридоры охраняет сторож». Белладона встречает Поттера со скалкой. — Рыбные пироги мне надоели. Придумай что-нибудь, Хардвин, — она пихает ему в руки скалку, а Гарри только и остаётся, что действительно что-то придумать. Джейн с Селвином приходят намного позже, зато с горой писем и несколькими коробками, обёрнутыми в пергамент. — Я отправила их в совятню. Канун Рождества всё-таки, — объясняет Белладона, чрезвычайно довольная приготовленными Гарри пирожками с сыром. Поттер кивает. Они все вновь собираются уже за накрытым столом. Письма и коробки лежат в гостиной. — За ёлкой пойдём после завтрака? — спрашивает Селвин, смотря на улыбчивую Шмидт. — Нет. У меня есть идея получше, — загадочно говорит она, двигая бровями. Джейн же после этих слов начинает кашлять, бормоча о том, что чай попал не в то горло. Идеей получше оказывается странное огромное магическое растение, которое до этого дня стояло в комнате Шмидт. Растение, очень похожее на ёлку, любит прикосновения — его хвойные ветки так и тянутся к рукам ведьм и магов, украшающих его праздничными игрушками. Гарри улыбается и даже осторожно гладит одну из свободных веточек. Шмидт на это только смеётся: — Смотри, влюбится, и мне придётся тебе дарить его! Гарри лишь улыбается в ответ и говорит: — А я и не против. Коробки и письма Шмидт кладёт под ёлку и строго наказывает всем не прикасаться к ним до полуночи. Селвин отчаянно стонет, потому что утром не успел прочитать письмо от брата, но Белладона непреклонна. Джейн приходится утешать своего жениха поцелуем в щёку. После же Белладона и Джейн начинают готовить что-то для вечера, выпроводив из кухни сопротивляющихся Поттера и Селвина. Оказавшись за закрытой дверью и взглянув друг на друга, парни молча кивают друг другу и угрюмо плетутся по своим комнатам. Однако вскоре Гарри находит себе занятие: чинит купленные для Теодора и Джейн часы. Ему приходится даже заглянуть в учебник по Чарам, чтобы решить проблему с циферблатом, но после двух часов усердной работы часы полностью отремонтированы и сияют тусклым ночным светом от волшебства. Затем Поттер пишет короткую записку и упаковывает подарок в простой пергамент: в сороковых, как понял Гарри, была популярна у магов именно такая бумага для упаковки подарков. Подарок Белладоны занимает немного времени, тогда как написание даже короткого письма для Бельвины — напротив, много. Руки у Гарри дрожат, когда он заканчивает письмо для Блэк. И он бы сам не смог объяснить, почему. Чтобы отправить подарок Бельвине вместе с письмом приходится даже заглянуть на кухню, чтобы получить разрешение у Шмидт воспользоваться её совой. Гарри легонько ударяют скалкой по рукам за проникновение на временно запрещённую для него и Селвина территорию, но разрешение он всё же получает. Сова Шмидт оказывается очень дружелюбной, и Поттеру даже как-то неловко, что у него нет с собой никаких вкусняшек, чтобы покормить её. Однако письмо Блэк сова всё же уносит, так что Поттер быстро возвращается в дом как раз к тому моменту, когда Шмидт уже открыла кухню и столовую, в которой и стоит аналог украшенной ёлки.* * *
— Вы просто невероятны, — поражённо говорит Селвин, стоя у накрытого стола. — Повтори, — довольно отзывается Шмидт. — Вы просто невероятны! — и вправду повторяет Теодор, осторожно обнимая Белладону, ладонью прячущую свою искреннюю улыбку. Огромный двухъярусный торт с трансфигурированными фигурками Гарри, Джейн и самих Селвина и Шмидт, возвышается над фруктами, пирожками, бутербродами и бутылками с магическим шампанским. Фигурки танцуют, улыбаются, смеются, шутливо подначивают друг друга и обнимаются. Магический колдопатефон играет незнакомые Гарри рождественские мелодии, а вся столовая украшена красивой мишурой и волшебными снежинками. Поттер оборачивается на Джейн, снимающую перчатку для духовки. Он улыбается ей, и та улыбается ему в ответ. — Волшебство рядом, — шепчет Гарри, смотря уже то на Белладону, то на Аддингтон. Шмидт, явно наслаждающаяся восхищением юношей, помогает им усесться за стол. Джейн садится рядом с ней. Все волшебники и ведьмы наслаждаются ужином, разговаривают, рассказывают шутки и очень-очень много смеются с того, как Поттер пытается напевать какую-то песню, путая все мыслимые и немыслимые ноты. Когда время переваливает за полночь, Селвин вскакивает со стола и несётся к своеобразной ёлке. — Так мечтаешь узнать, что тебе подарили, милый Теодор? — хохочет Белладона, отпивая шампанского из бокала Селвина, пока тот не видит. Теодор только машет на неё рукой и начинает раздавать всем письма и подарки, внимательно изучая записки на коробках. Гарри достаётся три письма и две небольшие коробки. Письма он решает отложить, а потому, как и все, тянется к коробкам, осторожно распаковывая их. В одной из них он находит недорогое крепление для волшебной палочки, которое носят обычно на руке под одеждой. — Хочу посмотреть, как ты уложишь на лопатки Блэка ещё раз, — подмигивает Поттеру Селвин, разворачивая подарок от брата. Крепление — подарок от Джейн и Теодора. Поттер бормочет благодарности, в неловкости и смущении доставая палочку из рукава и нацепляя крепление на руку, засовывая уже в него волшебное древко. Во второй коробке — цепочка для очков из каких-то красивых ярко-зелёных маленьких камушков. По записке ясно, что подарок от Шмидт, которая чрезвычайно обеспокоена тем, что очки Гарри могут упасть с его носа в какой-то безумно важный момент. Цепочка оказывается на магических магнитах, а потому легко прикрепляется к очкам. — Модник, — с нежностью отзывается Белладона, когда Поттер её благодарит, рукой указывая на цепочку, уже прикреплённую к его очкам. Сама Шмидт безумно рада книге, которую ей подарил Гарри, поэтому она, распаковав свой подарок, тянется обнимать его. Почти сразу к ней присоединяется и Селвин. — Часы от тебя мы обязательно поставим в нашу с Джейн квартиру! — юноша оглядывается на свою невесту и заливается краской, но продолжает: — Ну, когда поженимся и снимем её. Прикосновения вызывают радость и искреннее чувство окрылённости, поэтому Гарри не может не улыбаться и не обнимать в ответ. И, когда его лицо озаряет вспышка, Поттер в растерянности промаргивается и переводит взгляд на Аддингтон. — Гилберт подарил Теодору колдокамеру, — объясняет сфотографировавшая их Джейн. — Да! — с гордостью заявляет Селвин, чуть отстраняясь. А потом, вдруг хитро прищурившись, добавляет: — Открой письмо от Гилберта, Хардвин. Гарри с шутливой опаской тянется к письму от брата Селвина, вскрывает его и в удивлении распахивает глаза. С выпавшей из письма чёрно-белой колдографии на него смотрит сам Гилберт Селвин в квиддичной форме и Бельвина Блэк, машущая в сторону, очевидно, объектива. Позади них — огромное квиддичное поле, на трибунах которого полным-полно зрителей.Теодор рассказал мне о твоём желании, Берк. На метле у меня бы не вышло сфотографировать эту замечательную ведьму, поэтому пришлось притвориться её фанатом и попросить сокомандника сделать это колдофото. Там даже наши автографы есть на обратной стороне. Так что с Рождеством, Берк! Все мечты и желания исполнимы! P. S. Не дай Белладоне забрать колдографию, она в единственном экземпляре. Искренне, Гилберт Селвин
— Белладона, а ну отдай! — только оторвавшись от письма и обнаружив колдографию в руках ехидно ухмыляющейся Шмидт, Гарри срывается с места и несётся за ведьмой. — Сначала догони, милый Хардвин! — смеясь, отзывается Шмидт, убегая в другую комнату. Гарри пытается догнать её, такую прыткую и искреннюю в своём веселье. Он задыхается от смеха, когда всё же ловит её. А ещё он думает о том, что это Рождество — лучшее, что происходило с ним за последние два года.