***
Двадцатипятилетний призывник находился в очереди на получение военного билета. Не желая тратить впустую год на бессмысленную службу, Юрий Колосов не хотел мириться с тем, что придётся испытать на срочной, но решение уже было озвучено: «Годен!» Затаённое отчаяние начинало постепенно терзать мысли, крутившиеся по кругу. Завтра его никто не найдёт. За соседним столом кричал обезумевший лысый парень, который до самого конца изображал из себя больного на голову дурака. После его похода в кабинет к психиатру, врач чуть сам не сошёл с катушек. — Я не верю в ваш патриотизм! — кричал безумец, да так, что другим приходилось затыкать уши, ведь заткнуть его самого было невозможно. — Не верю в любовь к родине! И никто не заставит меня пойти на поводу выдуманного другими долга! Идите к чёрту со своими обязанностями, я выбираю свободу! Пока идиот кричал на всю комнату, комиссия продолжалась. Призывников по одному подзывали к себе, и кто-то уходил годным, а кто-то нет. Настала очередь Юрия, и после выдачи нужного билета он покинул комиссариат. Безумолчные вопли того парня навсегда остались позади, но врезались в память как истина. Не дело Колосова, что с ним будет потом, однако сам он догадывался, что будет делать — бежать. Каким бы неправильным был этот поступок с точки зрения окружающих. Под балконом многоквартирного дома болтался висельник. Длинная верёвка, обёрнутая вокруг шеи, цеплялась за перила. Качественно связанная петля безупречно давила на мёртвую шею. Внизу собрались прохожие, чтобы посмотреть на интересное зрелище, и среди них были Князев с Авдерлинером. — Ты только посмотри, Антон! — хохотал демон, показывая пальцем на бездыханное тело. — Весело Человек время проводит, не так ли? — Да, веселее нельзя, — согласился Антон, не разделяя смеха демона, хотя ситуация была очень даже смешная. Юрий, стоявший поблизости, тоже признал слова Авдерлинера. Долго лицезреть труп не пришлось: верёвка порвалась, и тело отправилось в полёт. Висельник упал вверх, стремительно скрывшись в синем небе, и разбился о космос. Люди потеряли его из виду и начали расходиться, надолго запомнив произошедшее. Одни посмеивались, подобно демону, а другие с сожалением посматривали вверх, надеясь ещё раз увидеть весёлый труп. Были и те, для кого он остался безразличен. Юрий сопоставил висельника с собой. Самоубийца стал свободен, чего хотел и он, однако Колосов искал другой путь, не требующий лишения жизни. Этот путь представлял собой побег от навязанных обязанностей страны, в которой он родился, вырос и до сих пор жив. Это было тяжело, но веря, что нет ничего невозможного, любой способен провернуть какой-угодно план. Антон, уходящий прочь с демоном, на мгновение бросил взгляд на парня, упорно глядевшего в небо и неуверенно думавшего о будущем. Завтра его точно никто не найдёт. И завтра его действительно никто не нашёл. Искали всей страной, всем городом. Искали даже те, кто не знал, что они его ищут. Кто бы мог догадаться, что он будет скрываться у всех на виду, прямо на улице. Притворившись бездомным, он сидел у закрытого больше недели ларька, попивая портвейн из накопленных до этого дня денег. Сделав пару глотков, Юрий отдал бутылку бывшему гроссмейстеру, сидевшему рядом — И правильно делаешь, что бежишь, — сказал бездомный, преподнеся горлышко бутылки ко рту. — Но два года терпеть жизнь на улице не каждому под силу. Уверен, что справишься? — Ко всему можно привыкнуть, — ответил Колосов. — Зависит от желания, к чему привыкать. — И то верно. Ты пока много не трать, иначе вообще без всего останешься. В одиночку здесь делать нечего, так что будем держаться вместе. Я, между прочим, в прошлом был одним из лучших гроссмейстеров. — Серьёзно? Как же ты себя до такого довёл? Зарабатывал бы себе и дальше, дело прибыльное. — Причина на то была, и довольно-таки веская. Связался с мошенниками, всё отобрали: дом, документы деньги. О семье я и не думал никогда, не было времени влюбляться, любить, детей делать. Не нужны они мне, понимаешь? — Вполне. Сам одиночка, даже друзей нет, поэтому легко всё бросил. В последние годы прямиком из срочной на войну берут, наслышан, пусть и говорят другие обратное. — Они всё что угодно говорить могут, верить никому нельзя. Мне тоже не верь, мало ли. Гроссмейстер поставил на землю наполовину опустошённую бутылку и встал на ноги. Достав из-за пазухи сложенную шахматную доску, недостающие фигуры к которой ему всё-таки повезло найти, он показал её Юрию. — Со мной не пропадёшь, к вечеру будут деньги, — произнёс он. — Сколько повезёт, столько и заработаю. Ты тоже не трать время впустую, попробуй поднакопить где-нибудь. Колосов утвердительно кивнул в ответ, оставшись сидеть на земле. Гроссмейстер пьяной походкой ушёл в неизвестном направлении. Находясь за противоположной от дороги стеной, Юрий был замечен наименьшим количеством Людей. Он добился желаемого и не отправился никому служить, но внутри нарастало чувство того, что его поступки неправильны. Тогда как же лучше всего действовать? Поддаваться или убегать от царящей вокруг несправедливости? Ответ на этот вопрос он дал себе ещё вчера, но сомнения не собирались покидать его. Сегодня его никто не нашёл. Не нашёл из тех, кто искал, но нашёл тот, кому до него не было никакого дела. Неся на руках использованную мёртвую девушку, с которой Авдерлинер неоднократно вступал в акт с собакой-гермафродитом, демон обнаружил хорошее место за ларьком, куда заглядывало мало Людей. За ним попятам шла та самая собака, названная грубо Гермафродитом и приручённая к новому владельцу. Авдерлинер чаще забывал об Антоне-младшем, проводя много времени с необычным питомцем. В отличие от Князева, Гермафродит всегда радовалась новой возможности присунуть трупу. Скинув на землю мёртвое тело, демон не сразу обратил внимание на Колосова. Присев на корточки, он потрепал Гермафродита за ухом, разговаривая, как с человеком: — Сегодня я позволю тебе попробовать миссионерскую позу. Знаю, до этого ты пользовалась её ртом, поэтому будешь волноваться, но у всех когда-то был первый раз, не думай ни о чём лишнем. Гермафродит сглотнула подступивший комок, глядя на женское влагалище. Авдерлинер просил её не волноваться, но от страха так легко не уйдёшь. Собрав волю в лапу, она пошла навстречу первому опыту. В этот момент демон и увидел присутствовавшего. — Извиняюсь за неожиданный визит, — сказал он Юрию. — Мы недолго используем её здесь, а ты продолжай заниматься своими делами. — Без проблем… — ответил шокированный Колосов, наблюдая за тем, как собака вставляет пенис в труп, а демон подбадривает её начинания. Сделав глоток портвейна, Юрий решил уйти отсюда и заняться делом, чтобы отыскать средства на пропитание. Смотреть на старания Гермафродита было интересно, но они как раз и побудили его сделать хоть что-нибудь. — Юрий Степанович, ты билет обронил, — сказал Авдерлинер в спину Колосову. Тот обернулся на голос и увидел, как демон, вставший и открывший документ, протянул его владельцу. — Будь внимателен. — Ага, спасибо… — Юрий взял билет и положил его в карман куртки. — Ты, получается, призывник, как я понял? — улыбнулся демон, оперевшись плечом к стене ларька. — Я-то подумал — бомж. — На самом деле и бомж, и призывник одновременно, — пояснил Колосов. Демон вызывал у него замешательство, так как было похоже, что он о чём-то догадывается. — Интересный случай. Уклонист? — прямо спросил Авдерлинер. Повернув голову в сторону питомца, он похвалил его: — Так держать, Гермафродит! Можешь запихать глубже! — Ну да, а что в этом плохого? — Юрий не ожидал откровенного разговора. У него и самого был когда-то демон, но успешно вернулся в тело владельца. Демоны часто говорят напрямую. — Почему в этом должно быть что-то плохое? Я согласен с твоим решением, пускай другие за родину погибают, Людей много. — Я не поэтому убегаю, — Юрию явно не понравились слова демона. — Я в принципе против войны и не хочу оставаться в плену государства. — Вечно народ сваливает всю вину на власть. Но что поделать? Люди правы. Вот только убегая от неё, они становятся ещё более зависимыми, и ты в их числе. Разве не парадоксально? — Что же ты предлагаешь делать? Идти по течению? Я не хочу быть каким-то там фаталистом, а на войне ты можешь полагаться лишь на удачу. — Кто заставляет тебя верить в судьбу? Ты же её изменяешь, как сейчас, например. Удача к судьбе не прилагается, но и в том, что от удачи зависит вся жизнь, ты прав. Если хочешь быть спасённым, то поступаешь верно, но если хочешь спасти других — нет. В этом и заключается результат войны. Всё просто. — Я стремился к свободе, проявив желание спасти себя, но в то же время оказался вне закона. Почему проявление свободолюбия так наказуемо? — Наверное, потому что в этом случае оно эгоистично. О других тоже надо подумать, ведь они хотят быть свободными не менее тебя, поэтому идут на жертвы во благо будущего. Кому-то всё равно придётся воевать, никуда от этого не денешься. — Эгоистично?.. Я эгоист? — Видимо так, раз мы с тобой об этом разговариваем. Не важно, забей, эгоистом быть неплохо. Я же сказал с самого начала, что ты поступаешь правильно. Кто утверждает, что Люди должны держаться вместе? Люди никому ничего не должны. Хотя мой владелец, думаю, всё-таки пошёл бы на службу, если бы не был не годен, но можно ли его отнести к эгоистам?.. Интересно… — Я не хотел быть эгоистом. Я всегда думал и о других, просто… — Просто каждый думает в первую очередь о себе. Это нормально, только так можно выжить. Только после того, как вдоволь надумаешься о своих проблемах, обращаешь внимание на другие. Эгоисты же предпочитают всё свободное время посвящать себе. Каждый сам держится за собственную жизнь. Да, Гермафродит? — Гав! — подтверждая его слова, ответила собака, не останавливаясь от дела ни на секунду. — Понятно… — произнёс Юрий, приняв сказанное демоном. — Вот только я не хочу быть эгоистом. Какой же я дурак… Скажешь бездомному гроссмейстеру, что я передумал бежать? Он должен прийти сюда вечером — мужчина с шахматной доской. — Конечно, — широко улыбнулся Авдерлинер. — Ты заметил, как снова изменил судьбу? Как проявил свободу, проявив её до этого, как проявляешь сейчас и как будешь проявлять всегда? — Да, ещё как заметил, — улыбнулся Юрий, поставив бутылку с портвейном на землю. — Спасибо тебе и твоему владельцу. Судя по демону, он замечательный Человек. — Замечательный, а как иначе? Как ты сказал, на войне многое решает удача, поэтому пожелаю её тебе. Удачи! — Спасибо. Ну, я пошёл, — сказал Колосов, отправившись в военкомат, чтобы заявить о себе. Авдерлинер некоторое время смотрел ему вслед. Он действительно верил в то, о чём только что говорил. Думал, будто направил Колосова на правильный путь. И тот поверил ему, потому как не научился различать правду и демагогию. Демон отстранился от стены и подошёл к бутылке. Выпив напиток для пробы, он поставил портвейн на место, с безразличием оценил его. Подойдя к Гермафродиту, он погладил спаривающуюся собаку, заранее предостерегая, чтобы она не кончала внутрь и не повторяла ошибок Антона. Спустя четыре часа, когда начинало садиться солнце, к ларьку вернулся гроссмейстер. Теперь место Гермафродита заменял Авдерлинер, а собака наблюдала за демоном и похвально лаяла, восторгаясь им. При появлении бездомного, подходящего по описанию Юрия, демон отвлёкся и произнёс, исполняя просьбу Колосова: — Юрий Степанович просил передать, что передумал и пошёл отдавать долг родине. Вот так-то. Гроссмейстер печально вздохнул, услышав слова Авдерлинера. Подойдя к бутылке, он наконец опустошил её до конца. Словно не удивляясь только что увиденному, он с огорчением смирился с решением Юрия. Вдвоём им бы пришлось легче на улицах этого города, да и не так одиноко, как обоим по отдельности, но бездомный допускал, что это может произойти. Обобщения изгадили разумные доводы парня, и он пошёл на поводу у власти. Призывник появился так же внезапно, как и пропал, но всё же не забыл передать ему, почему исчез. Даже портвейн оставил, чтобы им насладились другие. Сегодня Юрия Колосова никто не нашёл. Искали всей страной, всем городом. Он сам дал обнаружить себя искавшим. Обманутый глупым демоном и его паралогизмами, обречённый на бессмысленную нелепую смерть.***
Пассажирский корабль пересекал бескрайние просторы Индийского океана, не удаляясь далеко от материка. У правого борта стоял Философ, глядевший на чистые синие волны, в которых отражалось полуденное солнце. В этих самых волнах тонул старик, соизволивший сопровождать его в путешествии. Он звал на помощь Андрея, являющегося единственным свидетелем несчастного случая. — Помоги себе сам, Афанасий! — кричал Лебедев, искренне подбадривающий спутника и не имеющий ничего против знакомства с ним. — Никто тебе не поможет, только ты сам! — Как ты себе это представляешь?! — вопрошал старик, еле держась на плаву. — Хотя бы спасательный круг подбрось! Андрей Валерьевич недовольно исполнил простую просьбу. Он до последнего надеялся, что Афанасий справится без чьей-либо помощи, но такими темпами тот скоро встретится с Вечностью, и ему пришлось признать невозможность спасения в одиночку. Поймав резиновый круг, старик восстанавливал дыхание, потраченное на плавание впустую. За короткий промежуток времени он успел узнать, что Философ ненадёжный товарищ, когда речь идёт даже о смертельной опасности. Андрей оказался настолько приверженным своим убеждениям, философии и принципам, что забыл о значении взаимовыручки в любом развитом обществе. Отдохнув на круге, Афанасий схватился за верёвку, связывающую спасательное средство и перила на борту, и вскарабкался наверх, приложив удивительные для своего возраста силы. Встретившись с почти удовлетворительным взглядом напарника, он завёл разговор на понятном Философу языке: — В нашем неизведанном до конца мире Люди, населяющие его, до сих пор живы лишь благодаря любви и дружбе. Эти отношения между ними сравнимы с вечностью, о которой ты мне так много рассказывал. Так почему же ты отвергаешь дружбу со мной, если она строится на помощи друг другу? — Потому что ни любовь, ни дружба ничего для меня не значат, — ответил Андрей. — Это пустая трата времени, а я им очень дорожу. У меня никогда не будет настоящего друга, иначе я изменю сам себе. — По-моему со своей философией ты окружил себя сплошными заблуждениями. Я скажу прямо, даже не колеблясь в собственной истине: ты ошибаешься! — Я всегда относился к другим с добротой. Чего же тебе надо ещё? Не требуй от человека больше положенного, особенно, если он никому ничем не обязан. — Доброты, чтобы изменить этот мир, недостаточно, решающую роль играют действия. В чём проявляется твоя доброта кроме бесполезных и нудных слов? Ты дорожишь временем, но не учитываешь того, что слова — самое большее расточительство! — Неправда! Слова не раз меняли историю, и примеров тому — масса! — Тем не менее, за словами шли действия. С меня хватит твоих ложных истин, я отправляюсь искать человека, жизненная энергия которого будет равняться моей. Человека, знающего больше, чем ты, и действующего не только в одиночку, но и в компании верных друзей. Возможно, любовь не имеет смысла, но нет ничего ценнее дружбы! Прощай, я ухожу в Бангладеш, мимо которого мы сейчас проплываем. Надеюсь, мы никогда не увидимся. Афанасий развязал верёвочный узел, спрыгнул вместе с ним в воду и обвязал вокруг тела. Даже не посмотрев на Философа, он поплыл на круге куда-то вдаль, быстро передвигая ногами. Случившаяся ссора заставила задуматься Андрея о многом. Его охватило скверное чувство, что, стремясь к истине, он лишь загнал себя в заблуждения. Отринув роль социума, он полностью отдал себя изучению жизни, но в итоге ничего не добился. Желая доказать, что Человек способен на всё без участия остальных, он забыл, насколько это несущественно. Речь Афанасия вразумила его, но поздно — силуэт старика решительно удалялся за горизонт. Такова была его самая главная ошибка, и Философ признал её. Все слова незначительны, вся философия пуста. Андрей опустился на колени, держась за перила. Выбранная цель жизни подвела его слишком неожиданно. Между тем он заметил: — Бангладеш в другой стороне…***
В концертном зале звучала музыка. Рок-музыканты исполняли свои хиты под радостные вопли и аплодисменты кумиров. Среди любителей тяжёлой музыки был и Антон. Звуки, словно непонятный шум, никак не воспринимались им. Он не мог получить от них удовольствия, не мог проникнуться мелодией, гармонией, ритмом. Так было с любой музыкой, которую он когда-либо слышал, и началось это несколько лет назад. Совсем внезапно он просто утратил возможность получить от неё то, что хотел. Поначалу Князев страдал из-за этого, но в конце концов свыкся и прекратил думать о ней, предпочтя оставить в прошлом. Изредка он прислушивался к этим звукам, чтобы проверить, вернутся ли те самые чувства. Звучала последняя композиция. Под музыку электрогитар и барабанов лидер коллектива выхватил нож из-под джинсов и сделал порез вдоль груди, разорвав футболку. Немедленно полилась кровь, и солист упал, умирая под крики ужаснувшихся зрителей. Музыканты продолжали играть, несмотря на его самоубийство, потому что оно планировалось с самого начала. Фанатам пока не понять, но друзья проводят его в последний путь по достоинству, как этого хотел он сам. — Сегодня я убью себя прямо на сцене, — говорил он им, сидя в гримёрке. — Врач сказал, болезнь не вылечить, и мне хочется уйти по собственной инициативе. Лучше всего умирать под музыку и в окружении любимых Людей. Сделаете это для меня? — Без вопросов, — отвечали они ему со слезами на лицах и пожимали в последний раз руки, прощаясь навсегда. И они сделали это для него, устроили лучшую смерть. В этот момент музыка дошла до сердца Антона: он услышал всю её боль, восторг, надежды, любовь и прочие чувства. Короткой минуты хватило, чтобы проникнуться ими, и он не пожалел о потраченных деньгах. По окончании песни Князев был единственным, кто аплодировал музыкантам и ушедшему лидеру группы.