***
Непассажирский поезд секретной организации продолжал катиться по городу. Без определившихся планов, с теми же активными действиями. Периодически ловили коллекторов, неизбежно применяли насилие, спасали должников от налога. Более решительные цели ещё не были обнаружены, но многие сходились на мнении, что без революционных процессов ничего не изменится. Исторические факты заставляли их воздерживаться от свержения власти радикальными методами. При этом они понимали, что с каждым днём настоящий режим становится хуже, а тоталитаризм не прекратится. Выбирая из двух зол, они всё больше склонялись к войне с правительством. Те, что были до них, испытывали сплошные поражения, но это не значило, что дальнейшие попытки бессмысленны. Поезд остановился у светофора. Двое человек взобрались на третий вагон, и он двинулся дальше. Открыв люк на крыше вагона, спрыгнули вниз. — Арсений, слушай сюда, — разговаривал Александр с Покровским, сидя напротив него. — Ты присоединялся по другим договорённостям, но планы меняются. Сейчас не дело до нравственности и морализации, поэтому можешь покинуть нас. Твой демон может вернуться, и я вижу, как это тревожит тебя. К сожалению, мир устроен иначе, и поступать по-хорошему, как хотел ты, не получится. — Я не уйду, — ответил Арсений. — Пусть ко мне вернётся Ринтар, но это пустяки по сравнению с той целью, которую мы преследуем. Мысль, что мы боремся с плохими Людьми и спасаем сотни других жизней, упрощает моё отношение к проблеме. — Что ж, это твоё решение. Ты мыслишь правильно. Как бы мы не хотели угнаться за добродетелью, она не настигнет всех. Особенно поддерживающих режим, а от них нам придётся избавляться. Они сами виноваты в том, что делают, важно помнить про это. Ну, а ни в чём неповинные жертвы хотя бы умрут за светлое счастливое будущее. Это лучше, чем от рук власти… Вагон был наполнен наполовину. Кто-то находился на различных заданиях по спасению должников, которые раздавал Куликов, кто-то отсутствовал по другим причинам. Здесь же находились те, кто отдыхал от работы или ждал, когда эта работа появится. Михаил сидел в конце вагона, взламывая списки должников банков. Когда они появлялись, звал любого желающего к себе и отправлял по правильным адресам. Поезд, как и всегда, самостоятельно знал, где и когда останавливаться, куда направляться. Через открывшийся люк в вагон попали двое мужчин. Один из них был Владимир, а другого никто из присутствующих не видел ни разу. Он был одет в неглаженую повседневную одежду, а в его поведении наблюдались странные черты, хотя он оставался спокоен. Понять, что же с ним не так, никто бы точно не смог. — Саша, к нам новенький, — произнёс Яковлев, когда они подошли к Ленчикову. — Виктор Мамлеев. Подрабатывал нелегальным коллектором, но когда я поймал его с поличным и рассказал о нашей организации, тут же захотел присоединиться. Не знаю, можно ли ему доверять, решение на тебе. — Сейчас и выясним, — ответил дружелюбно Александр и поднялся с кресла. — Добро пожаловать, Виктор. Расскажи о себе. — Рассказать?.. — неуверенно начал Мамлеев. — Ну, мне двадцать лет. Полгода работал коллектором, после двух увольнений стал заниматься этим нелегально. До сих пор убиваю с нежеланием, но выбора не было, поэтому я сразу попросился к вам. Владимир сказал, здесь платят достаточно, чтобы выжить. — Это так, — подтвердил Ленчиков. — Если ты будешь с нами, то своевременные деньжата начнут приходить уже с сегодняшнего дня. Однако убивать всё равно придётся. Ради благого будущего страны. — Вот, значит, как, — с грустью в глазах сказал Виктор. — Об этом меня не предупреждали, но я догадывался. Убийца, никогда не хотевший, чтобы его так называли, оставался убийцей. Даже примкнув к хорошим Людям. Ему не привыкать, но он всё время ждал момента, когда это закончится. Пребывал в ожидании день за днём, и тут оказалось, что ничего не поменяется. Но всё же это лучше того, чтобы продолжать извлекать органы, поэтому он не отвернётся от такой возможности. Пусть Виктор и поддерживал капиталистов в собирании налогов ещё недавно, это было скорее защитной мыслью, вызванной обречённостью. На самом деле он был бы только рад, если бы беспредел прекратился, а он сам нашёл неплохую безобидную работу. Узнав, что есть те, кто хочет того же, он понял, как хочет быть ближе к ним. — Это ошибка Владимира Семёновича, — сказал Александр. — За недостоверную информацию он получит выговор. — Эй, мы до сих пор никого не калечили до смерти, о чём ты говоришь? — удивился Яковлев. — Или наши планы всё-таки меняются? — Именно, меняются. В скором времени, — ответил Ленчиков и снова обратился к Мамлееву: — Извини, что так вышло. Можешь не присоединяться, мы поймём. — Я с вами, — ответил Виктор. — Иначе мне придётся убивать ради сбора налогов, а вы против такого. — Верно, мы бы тебе не позволили заниматься этим вновь, — поразмыслил над этим Александр. — Скажи вот только ещё кое-что. У тебя же есть демон? — Демон? — недоумённо спросил Мамлеев. — Какой демон? — Да так, с рожками и хвостиком. Злюка ещё та. Мало ли, вдруг у тебя есть такой. — Не понимаю… Это шутка?.. Александр с серьёзным взглядом уставился на новоиспечённого революционера. С самого начала он видел, как с ним происходит что-то неладное. Внешняя неухоженность, бегающие нервные глаза, печаль в лице. Всё это можно было бы списать на обычную депрессию или другие ментальные проблемы, но последний вопрос позволил всё выяснить. У человека, убивающего такое долгое время, не может не появиться демон. Это проверенный факт. Такой же проверенный, как и тот, о котором он знал вместе с Михаилом. — Конечно, это шутка! — рассмеялся Ленчиков. — Забудь, я тот ещё придурковатый тип. Пойду, обсужу твоё вступление с другом, подожди немного. Демоны, какая глупость… Александр оставил ничего не понявших Мамлеева с Яковлевым и удалился в конец вагона. Подойдя к Куликову, в одиночестве сидевшему за мини-компьютером и другими устройствами, обратился к нему: — Миша, у нас пополнение, — серьёзно произнёс он. — Посмотри на него. — И что с того? — отвлёкся Михаил от работы и взглянул на Виктора. — Он какой-то невзрачный, но пойдёт. — В том-то и дело, что невзрачный. У него нет демона, а ты знаешь, что это значит. Он полгода работал коллектором, это о многом говорит. — Хочешь сказать, что он… Сумасшедший? — Да. Мы уже встречали одного такого, задолго до создания организации. Ты помнишь. В любом случае, я его принял. — Зачем? С ним могут возникнуть проблемы. Кто знает, что у него на уме. — Если не сделать этого, он продолжит убивать. Нелегальный коллектор. Я не мог не принять его, и всё-таки беспокоюсь. Он может вытворить всё, что угодно. — Тяжёлый случай. Отправлю его с Яковлевым на несколько адресов, и проверим, что он собой представляет. — Так и сделаем, — сказал Александр и позвал их вдвоём: — Яковлев, Мамлеев, сюда! Когда они подошли, Михаил произнёс: — С этого дня будете работать исключительно вместе. Владимир будет твоим старшим напарником, Виктор. В настоящий момент есть список, я вас отправлю на спасение одного должника. Вова, будешь отчитываться о его работе. — Не понимаю, зачем… — хотел было высказаться Яковлев, но его прервал Александр. — Виктор, вот и твоё первое задание. Не волнуйся, от тебя на этот раз потребуется только предотвратить убийство, а не стать его участником. Владимир всё тебе объяснит, а пока иди и поднимись на крышу. Нам надо кое-что обсудить наедине, мы же секретная организация, как никак. Мамлеев кивнул и направился к выходу из вагона. Когда он поднялся по лестнице наверх, Михаил рассказал, что происходит: — Владимир, этот человек психически болен. Невменяемые не видят демонов, не знают об их существовании. Поэтому, полностью доверяя тебе, мы просим проследить за ним и его поведением. Если всё будет в порядке, постараемся быть поспокойнее. Возлагаем на тебя всю ответственность. Удивлённый сложившимися обстоятельствами, Владимир Семёнович понял, что от него требуется. — Хорошо, я сделаю это. Не ожидал, что придётся иметь дело с подобными личностями, но рад, что вы доверили мне такое сложное дело. — Ты с нами с самого начала, — улыбнулся Ленчиков. — Разумеется, мы будем доверять тебе, как себе. Кстати, как там твой брат? С ним всё хорошо? — Да, спасибо, что беспокоишься. Он скоро тоже хочет присоединиться к организации, когда уладит дела. Пока что живёт со мной из безопасности. — Так держать, — сказал Михаил. — Передай, что мы его ждём. Вот, держи адрес. Куликов отдал распечатанную бумагу, где находилось местоположение должника, и куда скоро придут коллекторы. — Передам, — сказал Яковлев, взяв распечатку. — Скоро вернёмся. Владимир отправился вслед за ожидающим его Виктором. Александр, пожелавший хорошей работы Михаилу, вернулся к Покровскому. — Арсений, я хочу рассказать одну историю, — начал он. — Тебе это может быть интересно, а в связи с тем, кого мы приняли в наши ряды, даже актуально. — Я весь внимание, — удобнее расположился в кресле его собеседник. — Спасибо. Я хочу, чтобы ты знал кое-что из нашего с Михаилом прошлого. Поэтому слушай…***
Куликов и Ленчиков были друзьями не всегда, зато когда стали ими, то не могли разлучиться. Выросшие в семьях буржуев, они отнюдь не гордились присвоенными богатствами. Единственное, за что они были благодарны большим деньгам, так это хорошее образование, позволившее им в будущем самим стать успешными бизнесменами. Задолго до этого их связало место, называемое «шарагой», то есть престижный университет в центре города, где обучались такие же, как они. Оказавшись в одной группе на экономическом факультете, Михаил и Александр познакомились и подружились. Они вместе стремились к тому, чтобы изменить этот мир, и ради этого после выпуска из шараги вдвоём основали собственный бизнес. — Замечательное было время, — рассказывал Александр. — Когда мы впервые поздоровались за руку, то принялись сразу обсуждать поднятие капитала. Это было нашей любимой темой для общения. Несколько лет назад, когда ещё никто и не догадывался о налоге на органы, а безработица была чуть менее безработной, мы устроились на работу дворниками. Часто из-за этого прогуливали пары, но усваивали материал на отлично и без них. Какая же ностальгия, скажу я тебе, Арсений. Как начинающие предприниматели, мы взяли верный курс, и за время учёбы смогли заработать столько, сколько не мог от нас ожидать никто. Представь себе, какой же кайф просыпаться в шесть утра, на скорую руку готовить завтрак и идти убирать двор около многоквартирных домов. Общаться с бомжами, которые спят на скамейках, и вежливо просить их спать в другом месте. Когда попадались понимающие, они уходили сразу, а некультурных мы гнали мётлами, но тоже вежливо. Кроме них были и другие интересные личности, со всеми общались культурно. Каждое утро мусор находили навалом, но не жаловались. Затем шли в квартиру, которую вместе снимали в одном из домов у этого же двора, и занимались учёбой, потому что уже не успевали ехать в университет… Ладно, на самом деле, работы было максимум на час-два, и мы всегда бы могли успеть, но специально не делали этого. В конце концов, обсуждение заработка было намного важнее. У нас уже тогда была цель свергнуть президента и вынудить мир прогнуться под благой анархией. Эх, молодость... Правда, после многочисленных поражений соотечественников на время отказались от этой идеи и искали другие способы справедливости, но сейчас снова вернулись к изначальной цели. Настоящие друзья, верившие, что когда-нибудь восторжествует добро, делали для этого всё возможное. Благодаря заработанным финансам, на следующий день после выпускного они хотели сразу же приступить к бизнесу, но пришли злополучные повестки из военкомата. Эти никуда ненужные бумажки были выброшены в мусорное ведро, а через час они стояли прямо перед комиссаром в его кабинете. Военком первое время ломался: — Что это вы себе позволяете?! — кричал он возмущённо, когда Александр положил на стол пачку денег. — Вы не туда попали, чтобы предлагать мне такое! У нас здесь всё честно, каждый военнообязанный проходит комиссию, и уже после неё решается, годен он для защиты родины или нет! Слышите меня?! Михаил и Александр переглянулись. С сожалением Ленчиков достал ещё пачку денег и так же оставил их на столе. Молчание призывников и их настояние на своём повлияли на комиссара. Коррупционная сделка совершилась. Всё лучше, чем проводить время в армии. С полной победой они покинули военкомат, поработали ещё немного дворниками и начали делать бизнес. — Проще говоря, мы занимались инвестициями, акциями, облигациями и прочей скучной ерундой, — продолжал Ленчиков. — Название нашей компании секретно. Так же, как и название секретной организации… — Мы его не придумали! — выкрикнул с конца вагона Михаил, как-то услышавший этот разговор. — Повторюсь, совершенно секретно, — Александр сделал вид, что не услышал друга. — Есть у нашей компании и продукция. Так как мы долгое время занимали достойные должности дворников, мы не могли не проникнуться этой профессией. Дабы она процветала всегда, мы создаём высококачественные инструменты, которыми пользуются и рабочие, и обычные граждане. Такого качества мир ещё не видел. Устранив конкурентов бескомпромиссно лучшими результатами производства, мы являемся передовыми и единственными его поставщиками по всему городу. Зайди в любой магазин и увидишь товары от нашей компании. Уверен, мы осчастливили сотни рабочих. Через три года после основания компании ввели налог на органы. Тогда-то друзья и поняли, что пришла пора. Их совместный капитал достиг миллионы рублей, бизнес успешно развивался, а цель так и не была достигнута. Прошедшие полгода они принимали участие в двух проектах по смене режима, поддерживали их необходимыми финансами. Лидеры же проектов, отнюдь неглупые Люди, в чём-то ошибались и попадали в тюрьмы, хотя собирали достаточное количество активных протестующих. Разочаровавшись, но не отступив, вскоре друзья основали собственную секретную организацию. Уже испробованные ранее методы борьбы с системой не оказали никакого влияния, и они начали с желания искоренить хотя бы один налог. Теперь же, вернувшись к главному, они больше не знали, что предпринять для полного успеха, чтобы их организация не потерпела сокрушительное поражение. — Да, мы были отличниками в университете, смогли создать целую организацию и собрать Людей, но не знаем, как именно изменить режим, — объяснил Александр. — Это ещё предстоит выяснить, и у меня есть некоторые идеи. Думаю, совсем скоро начнём действовать. На этом можно было бы закончить увлекательное повествование о нашем прошлом, но я не рассказал кое-что ещё. У нас двоих есть демоны, и появились они не просто так… В том самом кабинете военного комиссара случилось неожиданное, о чём до сих пор не было сказано. Как только будущие бизнесмены хотели выйти за дверь, путь им преградили голые мужики, начавшие втирать о моральных принципах и запрещавшие давать взятки. Мол, друзья поступили плохо, и пока есть ещё время, можно отказаться от сделки. Но помня, что на противоправное принуждение к службе правильным вариантом была противоправная взятка, Александр и Михаил проигнорировали демонов. После этого те часто приходили к ним и надоедали нравственными поучениями, но они продолжали не слушать их. Помимо того случая они оставались идеальны во всём. Почти во всём. За исключением шпионажа и необходимых убийств, таких как при спасении Яковлева и Покровского. Плохие поступки приближали их к справедливости, и никакие демоны не могли от этого остановить. — Новый участник организации, которого ты не так давно видел, психически болен, — подводил итог Александр. — Мы с Михаилом узнали о том, что невменяемые не видят демонов, когда заметили, что при обсуждении их с лидером второго проекта он не понял, о чём мы хотели ему сказать. Тогда мы подумали, что он просто хороший Человек, но потом пообщались с его другом, который знал о нём чуть ли не всё. Оказалось, он несколько лет провёл в тюрьме до этого, ещё успел оказаться в психиатрической больнице. Сейчас он снова сидит в тюрьме. Были у него странности, если подумать. Так вот, мы решили, что такие Люди не знают о демонах по очевидной причине — помутнение рассудка. Специально для этого мы договорились с главным врачом одного из дурдома, что пообщаемся с пациентами с тяжёлым прошлым, после которого демоны обязаны появляться у всех. Никто из них не знал о существовании такого явления. Поэтому поздравляю: в нашей организации объявился поехавший! — Если он будет не опасен для нас, то ничего плохого не произойдёт, — сказал Арсений. — Спасибо, что рассказал мне всё это. — Всегда пожалуйста. Владимир как раз проверяет, годится ли Виктор к тому, чтобы быть с нами. А вот, кстати, и они. Яковлев и Мамлеев вернулись в вагон целыми и невредимыми. Когда они подошли к Александру, Владимир произнёс: — Виктор неплохо справился с задачей, у нас получилось спасти должников. Всё прошло, как по маслу. — Так держать, ребята, — похвалил их Ленчиков. — На сегодня можешь быть свободен, Виктор. При желании у нас всегда найдётся вагон для житья, если захочешь к нам переехать насовсем. Всё-таки тебя будут преследовать власти. А вот твои деньги на поесть, этого должно хватить на неделю. — Это и есть зарплата? — удивился Мамлеев, взяв в руки наличные. — Об этом тоже не предупреждали. — Это моя ошибка… — признал Александр, что не предупредил раньше. — Мы богаты, но не настолько, чтобы всех обеспечить чем-то большим, чем необходимо. Налоги можешь не платить, зачем они тебе сдались? Если будет нужно что-то ещё, то попроси, но не злоупотребляй нашей добротой, мы таких не любим. Здесь многие живут в лишениях, в том числе и я с Михаилом. Это тот, что в конце вагона, мы основатели организации. Нам даже пришлось продать квартиру, с тех пор живём здесь. Вообще, в поезде тепло и уютно, так что ты скоро привыкнешь. — Всё понятно, — произнёс Виктор. — Спасибо, я пойду. Перееду сюда попозже. — Хорошего дня! — попрощался Ленчиков с Мамлеевым, который направился к выходу из вагона. Как только он взобрался наверх и закрыл за собой люк, Александр подвёл новый итог: — Поехавший, но надёжный. Будем надеяться, что он продолжит раскрывать себя только с лучшей стороны. После очередной остановки, когда высадился Мамлеев, поезд снова отправился в путь. Для Виктора этот день был будто свежим воздухом в ужасной обыденности. Ещё не зная, радоваться ему или нет по поводу вступления в организацию, он уже решил для себя, что не покинет её, какие бы подводные камни не обнаружились потом. Они вызывали мало доверия, но, похоже, делали своё дело. Сегодня Владимир научил его всему, что надо было уметь делать, и, в принципе, это не вызывало каких-либо сложностей. Виктор пришёл на парковку, где оставил свою машину. До конца дня было много времени, и он не мог не воспользоваться им, чтобы заняться уже привычным делом. Он сел в автомобиль и поехал к дому, где жила понравившаяся ему женщина. Анастасия Чернова, о которой он знал практически ничего, стала для него образцом идеала. Красивая, сильная и не собирающаяся продолжать абсурд. Как ни странно, последнее особенно было для него важно. Он никогда не испытывал подобных чувств и понимал, что влюблён, но признаться не решался. Слежку за объектом обожания он не считал чем-то неправильным, да и не мог по другому. Она явно не располагала его к себе, как собеседника, не проявляла к нему интереса. Наверняка, уже вообще забыла о нём. Так с чего бы ему начинать разговор вот так? Она точно отвернётся от того, кто следит за ней, а узнать об этом не помешает факт его появления. Как же тогда быть? Пока не находя ответа на этот вопрос, он продолжал её преследовать. Сегодняшний вечер отличался от предыдущих. Около семи часов Анастасия подошла к своему подъезду с какой-то девушкой. До сих пор она выглядела одинокой и неприступной, никого не приглашала к себе домой. Виктор впервые увидел её весёлой, мило с кем-то общающейся. Когда они скрылись за дверью, он вышел из машины и быстро последовал за ними. Ему ещё не было известно, в какой квартире живёт Чернова, а это он и собирался выяснить. Надев медицинскую маску, круглые чёрные очки и капюшон от худи, Мамлеев вошёл в подъезд и стал подниматься по лестнице. Девушки остановились у одной из дверей на четвёртом этаже, и пока Анастасия открывала её, Виктор прошёл мимо них и продолжил подниматься дальше. На него почти что не обратили внимания, что говорило об удачной маскировке. Анастасия и её подруга вошли в квартиру, ничего не заподозрив. Виктор спустился обратно вниз, сел за руль и избавился от прикрытия. С одной стороны он был рад, что узнал, где живет возлюбленная. Однако возникло другое сильное чувство, которое не носило за собой хороших последствий — ревность. Каждый человек имеет право дружить с кем угодно, и он понимал это, но мысли о том, что она не общается с ним, общаясь с другими, сводили с ума. Посмотрев в окно, где предположительно живёт Чернова, он подумал, что надо отвлечься. Включил музыку на магнитоле и попытался расслабиться. Не выходило, снова смотрел в то окно. Загорелся свет. Красивые тёмные шторы закрывали комнату. Слегка трясущаяся от волнения рука прибавила громкость, другая опустила левое стекло, в салон подул свежий воздух. Прошло пять минут, как он не смотрел в окно. Посмотрел, никаких изменений. Шедших мимо прохожих не волновала громкая музыка. Спустя десять минут он так же не увидел никаких изменений. Небольшая парковка пополнялась всё новыми автомобилями. Спустя двадцать минут тоже никаких изменений. Желудок напоминал о себе, нуждался в пище. Спустя полчаса никаких изменений. Уже начался девятый час. Никаких изменений. Никаких изменений. Никаких изменений. Когда солнце скрылось за горизонт, подруга Анастасии вышла из подъезда и пошла домой. Интуиция и приблизительный расчёт Виктора не подвели: в том самом окне на мгновение появилась любимая. Она посмотрела вслед подруге, улыбнулась, отошла от окна. Свет в квартире выключился — долгожданное изменение. Мамлеев поехал домой.***
Вдоль стены торгового центра шли двое: собака-гермафродит Гермафродит и Авдерлинер. Они скучающе бродили по городу, зевая и спокойно наблюдая за происходящим вокруг. Когда попадались мёртвые женщины, они так же от скуки использовали их и бросали: однообразие начинало надоедать. Так, однажды устав от обыденности, они переглянулись друг с другом и сами не заметили, как вступили в любовную связь. Дружба между питомцем и хозяином росла на глазах. Возле мусорных баков, расположенных у здания, рылись два бомжа. Один из них, очень молодой мужчина с двухнедельной щетиной, что-то искал в выброшенном грязном пакете. По всей видимости, он стал бездомным недавно. Случайно подняв взгляд в сторону странной парочки, он мгновенно рассердился и закричал: — Вот он! Этот грёбаный демон, который меня чуть на мясорубку не отправил! Ну всё, Женя, бесполезно меня останавливать, он у меня получит! — Я-то тебя и не останавливаю, — ответил другой, тоже отвлёкшийся от сбора мусора. — Врежь ему, как следует. Гермафродит и Авдерлинер остановились, в недоумении смотря на приближающегося к ним бездомного. Собака-гермафродит подняла голову и спросила: — Гав? (Что ты опять натворил?) — В смысле «опять»? — не понял демон. — Я когда-то вообще делал кому-нибудь плохо? Вспомни хоть один случай, сколько ты меня знаешь. — Гав. (Ты заставлял Антона использовать мёртвую, которую он не любил.) — Заставлял? Громко сказано, я всего лишь был очень настырным, да и вряд ли это сказалось на нём… в общем… ладно, согласен, моя вина, но откуда ты знаешь? Я тебе не рассказывал. — Гав. (Ты продолжаешь разговаривать с собакой и ещё удивляешься, откуда я знаю так много. Страннее демона никогда не встречала.) — И это говорит мне собака-гермафродит. Ладно, проехали. Бездомный к этому времени подошёл совсем близко. Авдерлинер внимательно пригляделся к его лицу. Знакомые черты не сразу, но напомнили о призывнике, с которым он недавно общался. Гермафродит, ярко запомнившая тот разговор, тоже узнала Колосова. Уклонист как убегал от армии, так и после слов демона продолжал это делать. Заслуживало уважения. — Юрий Степанович! Какая встреча! — обрадовался Авдерлинер вопреки гневу, направленному на него. — Я уж думал, больше не увидимся! — Да иди ты! — Колосов настиг демона и ударил его по лицу, отчего тот повалился на землю. — Ты со своей демагогией меня запутать хотел, чтобы я за пустое дело шёл умирать?! — Юрий Степанович, ты на себя… совсем не похож стал, давай так же поговорим по-спокойному, а?.. — произнёс демон, терпя на себе дальнейшие побои. Он знал, что это никак не отразится на его теле, но было всё равно больно от сильных ударов. — Уверен, у нас получится найти компромисс… — Никакого компромисса быть не может! Я на следующий день только понял, что ты меня обманул! Хотел на эгоизме и моей восприимчивости подловить? Не вышло! Мой демон вовремя вразумил, чтобы я таких манипуляторов за километр избегал! — Я от чистого сердца Людям помогаю, не может такого быть! Объясни, в чём я неправ? — Гав, (Юрий Степанович, остановитесь. Поговорите по душам, а потом продолжайте его избивать. С моего позволения.) — произнесла Гермафродит. Юрий остановился и посмотрел на собаку. Та говорила толковые вещи, и он решил послушать её. Когда Авдерлинер восстановился и поднялся на ноги, Колосов уже был спокоен. В его поведении и правда наблюдались изменения. За время жизни на улице он стал грубее, пусть это и были только первые две недели. Судя по всему, демон его очень подвёл, и терпеть такое не хватало сил. Авдерлинер до последнего не понимал, в чём дело, потому что до этого никто не набрасывался на него вот так. К тому времени, как Колосов начал говорить, демон уже позабыл об избиении. — В тот день, когда мы с тобой общались, я отправился в военкомат. Мне, конечно же, сделали выговор, но из-за добровольного возвращения на этом дело закончилось, и мне выдали повестку на следующий день. Но утром, прежде чем я совершил ошибку, появился мой демон, который уже возникал когда-то. Он сказал, что об эгоизме в отношении армии не идёт и речи, а ты меня обманул. Это заставило меня забыть о твоих словах, и я снова подался в бега. Демон вернулся ко мне, не прошло и пяти минут, потому что я научился его слушать. Теперь понятно, почему я так зол на тебя? — Понятно, но не совсем, — ответил Авдерлинер. — Если эгоизм ни при чём, тогда каково же отношение твоего демона к тому, что другим приходится уходить на поле боя? — Принуждение, ничего более. Ты и твой владелец мыслите узко, оценивая человеческие поступки только со стороны эгоизма. Понятно же, что другие идут на войну за пустое дело, они не видят другого выбора. А тем, кто делают это добровольно, очень хорошо внушили бред. Какой-то патриотизм, злые страны… Наша страна и есть то самое зло. Вернее, кто ею управляет. — Ясно… Говоришь, я мыслю узко, да? Вполне возможно, что так и есть. В жизни хозяина произошло много такого, что сформировало эту узость и во мне, хотя я должен быть более всезнающим. — Демоны говорят другим то, о чём имеют собственную точку зрения, — Колосов вздохнул, кое-что приняв. — Мне бы не стоило так злиться на тебя, но эмоции воздержали верх. Извиняться не буду. — Необязательно, я не в обиде. Наоборот, ты навёл меня на новые мысли, которые мне ещё стоит обдумать. Спасибо тебе. — Гав, (Юрий Степанович, приступайте.) — сказала Гермафродит, и тот сразу понял, что она имеет в виду. — Стойте, нет, мы же поговорили! — испугался демон, когда Колосов начал разминать кулаки и подходить ближе. — Насилие не имеет никакого смысла, Юрий Степанович! — Если это заблуждающийся демон — ещё как имеет, — ответил на это Колосов. Юрий продолжил изматывать Авдерлинера, а Гермафродит спокойно наблюдала за этим процессом. Жалости к хозяину она не испытывала, потому что с ним ничего не случится. В какой-то мере ей приносило это странное удовольствие, но дружеская любовь к демону от этого не убавилась. Авдерлинер тоже не был в обиде, так как во время избиения познавал для себя что-то новое. Неподалёку у мусорных баков сидел другой бездомный — гроссмейстер. Закончив помойные дела, он тоже смотрел на происходящее и внутренне радовался тому, что хоть где-то было побеждено очередное невежество. А с победой над невежеством восторжествует и справедливость.