Погребение мнимого

В отличие от Генерала Мингуана и Ши Уду, Хэ Сюань знал о цели путешествия Ши Цинсюаня. В конце концов, хозяин Чёрных Вод сам поставил перед ним соответствующую задачу. У демона не осталось сомнений насчёт того, насколько ответственным был его слуга, так что Хэ Сюань посчитал максимально возможным перехватить его на городских рынках, отправив в окрестные лесу, где исчез Цинсюань, города своих двойников. Сам же Черновод, незаметно проникнув в хозяйственную пристройку к давешней гостинице, начертал на её дверях знаки заклинания перемещения и первым делом возвратился в Чертоги Сумрачных Вод, чтобы проверить, не воспользовался ли пропавший юноша его монетами. Угрюмая резиденция встретила своего хозяина зловещим молчанием. Ши Цинсюаня во владениях Чёрного Бедствия не было, однако сей факт, как ни странно, Хэ Сюань принял с некоторым облегчением. Значит, он не ошибся, читая на земле чужие следы. Ведь они, если не считать места, где трава была непотребно смята, были слишком легки. Таких следов не оставляют, когда идут по принуждению. А значит, Ши Цинсюань ушёл со своим неожиданным спутником добровольно. Так что единственным волнением Черновода оставалась лишь хрупкость души его нового домочадца. Ему следовало отыскать Цинсюаня не более чем за четверо суток… Как можно скорее разослав своих двойников в различных направлениях, сам Черновод отправился в город к северу от Башни Пролитого Вина, который находился в том же направлении, куда уходили резко оборвавшиеся следы Цинсюаня. Одного из двойников он оставил в Чертогах Сумрачных Вод на случай, если юноша вернётся. Рассвет ещё только занимался, но рыночные торговцы уже начинали подготовку к трудовому дню, открывали лавки, расставляли товары, переругивались лениво и сонно то с помощниками и носильщиками, то между собою. Полагая, что благодаря магии перемещения он имел все шансы опередить Ши Цинсюаня, Черновод, не желавший привлекать к себе излишнее внимание, в облике нищего бродяги устроился за пределами рыночной площади под деревом, откуда открывался хороший обзор на ряды мешков с мукой, бобовыми и крупами. Ожидать юношу здесь было целесообразнее всего. На исходе Часа Кролика рыночная площадь ожила, загудела и зашевелилась, а к полудню уже настолько была наводнена толпой, что мельтешащие и быстро сменяющие друг друга человеческие лица, среди которых не было одного желанного, вскорости стали раздражать демона. Украдкой от людских взоров он принял бестелесный вид и занял наблюдательный пост над шумной торговой улицей — на крыше склада, выгодно возвышающегося над поверхностью земли. Отсюда, сверху, имея возможность обозревать всю рыночную площадь целиком, Хэ Сюань никак не мог упустить одного-единственного человека, который, к тому же, обладал удивительной способностью привлекать к себе всеобщее внимание. Однако день подошёл к концу, купцы, торговцы и ремесленники, выставлявшие собственные изделия на продажу, убрали нераспроданный товар, закрыли лавки и оставили улицу в тишине и запустении — до следующего рассвета; а Ши Цинсюань так и не появился. По сети духовного общения Черновод связался со своими двойниками, но сведения у них были ровно одни и те же: юноша не был замечен ни в одном городе. Как и в Чёрных Водах. Сперва Хэ Сюань не придал этому значения. Всё-таки если Ши Цинсюань добирался до города пешком и соблюдая осторожность, он мог затратить в пути гораздо больше времени, нежели сутки или двое. Но время шло, минуло четверо суток, которые Черновод определил белой смертельной чертой для хрупкой распадающейся на части души проклятого Повелителя Ветров, а юноша так и не объявился… У Ши Цинсюаня оставалось ещё три дня, чтобы разобраться с поручением хозяина Чёрных Вод, вот только самого демона это не успокаивало. Он был раздражён своей опрометчивостью, позволившей ему потерять из виду драгоценную добычу, и своим бессилием вновь её отыскать. Он был раздражён своей тревожностью, которую не могли унять ни холодный расчёт, ни доводы здравомыслия, ни мёртвость сердца. Потому что его слуга, хоть и обещал вернуться точно в срок, но с ужасной оговоркой, сказанной столь легко и бездумно: «Если не умру…» Если Ши Цинсюань обманулся, и Хэ Сюань обманулся с ним вместе, и неожиданный спутник, уведший юношу из леса, оказался не другом, а накинувшим на себя обманчивую личину демоном, возжелавшим человеческой плоти?.. Если несчастье настигло Повелителя Ветров, ныне не обладающего прежним могуществом, столь стремительно, что он попросту не успел воспользоваться заветной монетой и спастись в безопасном сумраке Чёрных Вод?.. Это беззаботное, легкомысленное «Если не умру…» Ши Цинсюаня острой болью билось в голове, зудело в висках, невидимыми клыками вонзалось в душу. И Хэ Сюань зарёкся впредь когда-либо выпускать юношу, имеющему обыкновение ускользать от своего мстителя подобно ветру, за пределы своих демонических владений. А для этого его нужно было обязательно найти… Во всех городах, где несли стражу демонические двойники, не осталось ни клочка земли, не обысканные взором Чёрного Бедствия. А потерянный беззащитный человек так и не был найден. Его время истекало. Утро десятого дня — дня, когда Ши Цинсюань обязан был вернуться к нему, Хэ Сюань встречал с мрачною злобой вновь обманутого судьбой несчастливца. С возвышения он вновь взирал — как и каждое утро прежде после вечеров и ночей в беспокойных поисках в городе и окрестностях — на оживающий рынок, куда так и не добрался его слуга, на живых людей, занятых повседневными заботами, а не спасающихся бегством от прежних коллег или неведомых врагов, и ощущал во рту горечь. Ту самую, что въелась в его язык вместе со вкусом слёз бывшего Повелителя Ветров… …И всё-таки Ши Цинсюань оставил его. Пусть, может быть, и не по своей воле. — Господин Хэ! Я вернулся! Хэ Сюань не слышал звонкого радостного голоса потерявшегося слуги, но поспешил возвратиться в свои демонические владения незамедлительно — потому что его голос весёлой весенней капелью разносился по Чертогам Сумрачных Вод. Развеяв собственного двойника, пославшего ему сигнал об отыскавшейся пропаже, Черновод некоторое время скрытно, в отдалении наблюдал за Ши Цинсюанем, снующим между заполненными провиантом мешками, кувшинами, бочками и горшочками. Он желал знать, куда тот, сбегая от Генерала Мингуана, пропал, почему не появился нигде, где его ждал демон, и — с кем так доверчиво ушёл из злосчастного леса. Да только откуда бы хозяину Чёрных Вод знать обо всём этом, чтобы расспрашивать, не вызвав подозрений? Поэтому демону пришлось усмирить своё жгучее желание, дабы не выдать себя. Привычный с лёгкостью разыгрывать спектакль перед всем миром небожителей, Хэ Сюань чувствовал себя безмерно утомлённым, играя множество ролей всего перед одним зрителем. Лгать которому отчего-то становилось всё тяжелее и горче… Однако открыться виновнику его несчастий оставалось невозможным. Поэтому лишь когда бесстрастная маска, казалось, накрепко въелась в его лицо, Хэ Сюань явился перед зовущим его слугой. — Здравствуйте, господин Хэ! — Ши Цинсюань одарил демона приветливой улыбкой и вежливо поклонился. — Простите, что так долго! Я повстречал пару дорогих мне друзей, вот и осмелился воспользоваться отпущенным мне сроком… — Не для разрушения Башни Пролитого Вина? — неоправданно резко перебил юношу Черновод, не отдав себе отчёт, насколько едко прозвучал его вопрос. Его тревога об этом человеке, который и сам не подозревает о собственном необратимом проклятии, делающем его, и без того уязвимого, хрупким и слабым, как первая наледь на остывающих водах, была до омерзения велика, а Ши Цинсюань, вновь ни о чём не ведающий, столь беспечно проводил драгоценное и неумолимо скоротечное для него время… Уловивший в чужом голосе жёсткий упрёк юноша, поникнув, виновато опустил голову, его губы тронула лёгкая, отмеченная смирением улыбка. — С этим возникли проблемы… — вымолвил Ши Цинсюань. — Брат… Молчаливой грозной волной Хэ Сюань стремительно приблизился к юноше, и тот, растерявшись, замолчал. Демон с пронзительной холодностью смотрел на него, и Ши Цинсюань, говорливый и находчивый, не смел вымолвить ни слова. Черновод не желал сейчас слышать ничего о Ши Уду, и был доволен эффектом, который произвёл на своего смутившегося слугу. И ещё — демон, вглядываясь в чистую бирюзу глаз падшего божества, пытался понять, не потерял ли тот теперь безвозвратно ещё один осколок своей души, пока его не было рядом… Ши Цинсюань же, оправившись от лёгкого оцепенения и словно интуитивно ощутив причину недовольства своего господина, вскоре заговорил снова. — Я приобрёл всё необходимое, господин, — отчитался юноша, подбодрённый спокойным кивком демона. Ши Цинсюань двинулся между тарами с провиантом, воодушевлённо указывая на них и объясняя: — Здесь мука и крупы. В бочках соленья — овощи и мясо. Ещё я взял свежих овощей и немного фруктов, масло, мёд, орехи и специи. Ещё вина!.. — Вижу. Ши Цинсюаню в кратком замечании Черновода послышалась насмешка, и он прервал свои увлечённые объяснения и поднял на демона огорчённый взгляд. — Вино не нужно было?.. — Мне — нет, — строго отчеканил Хэ Сюань. Но не успел Ши Цинсюань совсем сникнуть из-за осознания своей оплошности, и демон потеплевшим тоном добавил: — Возьми себе за хорошую работу. — Спасибо, господин Хэ! — тут же просиял юноша. — Тогда я попробую приготовить для вас что-нибудь снова! Хэ Сюань кивнул сдержанно, хотя пустота в его ненасытном желудке болезненным голодным спазмом отозвалась на рвение его деятельного слуги. Несмотря на свой мрачный вид и все перипетии, застигшие Ши Цинсюаня и присматривавшего за ним в его путешествии демона, Черновод остался доволен работой слуги и, глядя на обилие приобретённых впрок запасов, он думал, что теперь, с превосходными продуктами, у бывшего небожителя стряпня получится гораздо лучше. Пока Ши Цинсюань хлопотал на кухне, Хэ Сюань отозвал всех своих двойников, отправленных ранее на поиски, и отрядил их заполнить провиантом амбары и погреба. Его слуга на съестное не поскупился и явно приобрёл больше, чем можно было купить на ту сумму, что выделил ему хозяин Чёрных Вод. А значит, юноша, считая, что всё когда-то принадлежащее ему, теперь принадлежит Непревзойдённому Князю Демонов, потратил на выполнение поручения господина и деньги, оставшиеся у него после низложения. Ну, и ещё Ши Цинсюань с исключительной удалью умел торговаться. Не потому, что был скуп и ему жалко было растрачивать золото, которое у него водилось постоянно, а оттого что не мог справиться с благородным азартом, если замечал, как иные торговцы отпускали товар по несправедливо завышенным ценам. К тому моменту, как юноша справился с готовкой, Хэ Сюань избавился от ненужных больше двойников и, как раньше, бесшумно появился на пороге кухни, молча наблюдая за суетящимся слугой. Ши Цинсюань выглядел гордым собой и довольным. Он снова приготовил рис, но на этот раз блюдо, выложенное в глубокую глазурованную чашу, выглядело действительно аппетитно и приятно пахло специями. — Пожалуйста, господин Хэ, пробуйте, — улыбнулся юноша, протягивая демону чашу с едой и палочки. Хэ Сюань вдохнул яркий пряный аромат идеально разваренного риса с нескрываемым наслаждением. Голод внутри разрастался с каждым вдохом запаха желанной пищи. Ши Цинсюань с нетерпеливым ожиданием воззрился на своего господина, и демон, захватив между палочек первую порцию блюда, отправил еду в рот. На этот раз и вправду получилось недурно: рис, разваристый, мягкий, приятно обволакивал язык и тёплыми волнами долгожданной сытости опускался по пищеводу в изнывающий от голода желудок; специи придавали вкусу блюда сочную умеренную остроту и были добавлены в той пропорции, которую демон считал оптимальной; вот только… — Нут вымачивают перед приготовлением… — в перерыве между отправлением в рот очередной порции пищи буднично сообщил Хэ Сюань, как ни в чем не бывало продолжая жевать свой обед и мало обращая внимания на похрустывающий на зубах жёстких горох, который не успел как следует развариться. Почувствовавший себя пристыженно и неловко, Ши Цинсюань немедленно бросился к Черноводу. — Я переделаю для вас! — воскликнул юноша, попытавшись вырвать почти опустевшую чашу из рук господина, но Хэ Сюань лишь отвёл руку в сторону, не позволив отнять незадачливому повару пришедшуюся ему по вкусу еду. — В другой раз сделаешь как подобает, — усмирил демон расстроившегося из-за очередной неудачи слугу и протянул ему пустую посуду. — Лучше положи мне ещё. Ши Цинсюань с сомнением воззрился на Черновода, в хмуром взгляде которого не было заметно ни намёка на шутку, и юноша, принявшись исполнять пожелание господина, позволил себе ободриться и слегка улыбнулся. В эту ночь Ши Цинсюань, больше никем не преследуемый, не вынужденный спешить обернуться к сроку, впервые за десять дней спал спокойно и беспробудно до самого утра. Спал настолько крепко, что не почувствовал в глубокой тишине и темноте своих покоев чужого зловещего присутствия. Высокая чёрная тень долго и немо взирала на него, вглядывалась огненно полыхающими глазами в его невинное расслабленное лицо и сгорала в пламени мучительных противоречий, затем — осторожно провела по курчавым волосам человека и отрезала каштановый локон с его головы. Наутро, когда Ши Цинсюань проснулся, хозяина снова не было в собственных владениях. Однако теперь юноша не чувствовал себя столь растерянно и скованно и не маялся с тем, чем себя занять. Так что к возвращению вечером Черновода в большом зале уже был накрыт стол, комнаты — те, что не были заперты и в которые Цинсюань смог войти — чисто прибраны и, избавившись от пыли, казалось, посветлели даже. Низложенного Повелителя Ветров возвратившийся Хэ Сюань обнаружил в заброшенном, безжизненном саду задумчиво разглядывающим издревле не плодоносящие деревья. Не замеченный, демон какое-то время смотрел на прохаживающегося между деревьями стройного юношу в простых, лёгких одеждах, слушал его журчащую нежным потоком речь, когда он вслух сетовал на запустенье сада и загорался деятельной надеждой сделать всё возможное, чтобы деревья здесь снова цвели и давали плоды, и со смутной горечью осознавал, что этому человеку, пусть грешному, но такому светлому, не место в гибельных пустошах Чёрных Вод. Только отпустить его Черновод не мог. Это было опасно — для Ши Цинсюаня. Это было жестоко — для мёртвого студента Хэ. Поспешив отринуть непрошенные мысли, Хэ Сюань, так и оставшись позади юноши, задумчиво обратился к своему домочадцу: — Похоже, Он до сих пор прислушивается к тебе… Имея дела в Мире людей, Черновод стал невольным свидетелем чуда, напрямую затрагивающего Ши Цинсюаня. То, что он видел, было непостижимо так же, как был непостижим его безвинный пленник. Обернувшийся к нему Ши Цинсюань замер между чахлыми деревьями и озадаченно склонил к плечу голову. — Хм? — заинтересованно полюбопытствовал юноша. — О ком это вы? И изумлённо округлил вдруг заполнившиеся лёгкой грустью глаза, когда услышал небрежно обронённый ответ: — Ветер. — Что вы такое говорите, господин Хэ? — тихо откликнулся Ши Цинсюань с кроткой улыбкой, в которой ясно угадывалось смирение со своей участью смертного человека, лишённого духовных сил и власти над мощью стихии. И даже мимолётный ветерок, нежно пригладивший юноше волосы, не смог стереть из его робкой улыбки глубокое неверие в услышанное. Хэ Сюань приблизился — мёртвая душа среди мёртвых деревьев — и вперил изучающий взгляд в побледневшее лицо Цинсюаня. Тот будто бы боялся узнать, что родная ему стихия в самом деле осталась верна ему и до сих пор признаёт в нём своего повелителя. Как будто этот факт делал его виноватым перед тем, чьё место на Небесах он незаконно присвоил. Демон же всё с той же задумчивостью продолжил: — Башня Пролитого Вина до основания сметена ураганом. Ты желал этого. Ветер исполнил… …И не ощутил в небьющемся сердце упрёка и обиды на то, что у ложного небожителя остался такой могучий и верный соратник.