Погребение мнимого

Сердце Ши Цинсюаня пребывало в смятении. Узнав тайну своего вознесения, он решил быть непоколебимым в желании любой ценой, какую бы ни назначил его судья, искупить свой грех. Однако Повелитель Ветров солгал бы, если бы сказал, что сердце его не дрогнуло, когда он вновь встретил брата после долгой разлуки, — но отнюдь не из-за сожалений об утраченной беззаботной жизни или надежды вновь ступить в Небесные Чертоги. Сколь бы ни был Ши Цинсюань решителен, он не смог справиться с въедливым чувством горечи, вязко заполонившим грудь и стеснившим дыхание, когда он увидел насколько пагубно отразилось на Ши Уду его бегство. И ещё горше было осознавать, что он никогда больше не сможет обнять брата — даже ради того, чтобы утешить его, прежде чем проститься с ним навсегда. Повелитель Ветров твёрдо знал: они оба это заслужили… Впрочем, у смятения Ши Цинсюаня существовал ещё один виновник: он держал сражённого случайной стрелой юношу в своих объятиях, когда тот очнулся от продолжительного и глубокого беспамятства. Зачарованный внимательным взглядом хозяина Чёрных Вод, Повелитель Ветров ощутил безотчётную нежную радость, что обычно согревает душу при долгожданной встрече с дорогим человеком, которого не видел очень давно, и осознал, насколько сильно он скучал по Хэ Сюаню. Это тёплое чувство шёлковым бризом захлестнуло слегка спутанное после тяжкого сна сознание, и Ши Цинсюань позвал господина по имени — негромко, сердечно. По-особенному… «Хэ Сюань…» — сорвалось с побледневших из-за недавней кровопотери губ юноши, и ему показалось, будто в имени демона была сокрыта непостижимая для него магическая сила, будто оно, его имя, было отмечено таинственным знаком судьбы. На мгновение Цинсюаню сделалось невыносимо холодно, а в памяти вдруг возникло искажённое в ужасе лицо Ши Уду, никогда не позволявшего эмоциям взять над собой верх, в тот момент, когда Черновод преградил ему путь… Но затем он услышал недовольный возглас Ци Жуна, и смущение вытеснило из его сжавшегося сердца смутную тревогу, оставив лишь ощущение нестерпимой тоски. Ему так не хотелось расставаться! Однако желание Ши Цинсюаня остаться подле полюбившегося ему демона было всего лишь пустой мечтой. Это желание шло вразрез со стремлением падшего небожителя понести наказание за свой грех, а значит, являлось недостижимым. Повелитель Ветров всё это понимал и смирился с тем, что однажды разлука с Хэ Сюанем станет неизбежной, но унять щемящую боль в груди ему было не под силу. Трепещущее в смятении сердце Ши Цинсюаня металось между долгом и привязанностью… Поцелуй, дарованный Повелителю Ветров Хэ Сюанем и насквозь пропитанный горечью, обнажил перед ним надёжно скрываемую демоном печаль, и юноше показалось, что хозяин Чёрных Вод испытывает то же самое — тоже мучается выбором между обязательством и чувствами. То, как резко Черновод упомянул того, кому Ши Цинсюань безмерно задолжал, лишь подтверждало догадку проклятого божества. После тоскливого прощания Повелитель Ветров остался, растерянный и молчаливый, один на один с чувством безмерного отчаяния. Он подозревал, что Хэ Сюань уже знает личность человека, которого он просил помочь разыскать, но утаивает это от него… Долг и привязанность невыносимой пыткой терзали души их обоих. — Скоро совсем стемнеет, Цинсюань, — услышал рядом с собой ушедший глубоко в собственные мысли Повелитель Ветров. — Ночи теперь не такие тёплые. Нужно найти ночлег. Ши Цинсюань обернулся к двойнику хозяина Чёрных Вод и, согласно кивнув, постарался улыбнуться. Переживания следовало выбросить из головы. У него всё ещё оставалась важная задача — отыскать Се Ляня, отыскать друга, и лишние тревоги были ни к чему. Повелитель Ветров решил, что откровенно поговорит с Хэ Сюанем позже, после того, как выполнит поручение Хуа Чэна. А пока — просто отдастся вольному странствию, возможно, последнему в своей жизни… Поскольку возвращаться в Восточный порт было неразумно из-за поднятого монахами-заклинателями переполоха, маленькая поисковая команда двинулась в южном направлении к морскому побережью в обход, прямо через лес. Дорóгой Лазурный демон, непрестанно, не стесняясь в выражениях, высказывал, что он думает о вызвавшемся сопровождать их, хоть и незримо, Собирателе Цветов под Кровавым Дождём, до тех пор пока утомившийся от его трескучего голоса Хуа Чэн крепкими назидательными побоями не вынудил его умерить своё красноречие. Свою злость Ци Жун затолкал глубоко в брюхо, а посему поспешил отправиться на излюбленную охоту, где он мог свободно выражать своё недовольство сочувствующему ему безмолвию. Первый постоялый двор обнаружился только в начале Часа Быка. Ветхий, небольшой, явно переживающий не самые лучшие времена, он неприметно ссутулился с краю дороги, на полсотни ли уходящей от Восточного порта. Но давно уже блуждавшим по темноте путникам выбирать не приходилось, поэтому Ши Цинсюань и двойник Хэ без раздумий сняли комнату на ночь у хозяина, столь же старого, как и его заведение. Когда Цинсюань заснул, Хэ бесшумно вышел во двор и присоединился к Хуа Чэну, принявшему видимый облик. Стояло новолуние, и беззвёздное, заволочённое тучами небо делало по-осеннему зябкую ночь кромешно-тёмной. В этой темноте обманчивой иллюзией света вспыхивали призрачными огоньками крылья серебряных бабочек. — Я расспросил старика о Се Ляне, — сказал двойник хозяина Чёрных Вод. — Говорит, он останавливался здесь после полудня ненадолго и затем продолжил путь на юг. — Да, — отозвался Хуа Чэн. В его голосе слышалась улыбка. — Я слышал. Кажется, Ветерок и правда мне приносит удачу. При этих словах Хэ нахмурился. Ему не нравилось, что Цинсюаню приходилось быть чьим-либо талисманом. Собиратель Цветов под Кровавым Дождём легко взмахнул рукой, и невесомый рой серебристых бабочек взмыл вверх, к непроницаемому небу, прежде чем раствориться на линии горизонта, уходящего далеко на юг. Не желая дожидаться рассвета, Хуа Чэн разослал своих неуловимых шпионов в том направлении, куда, по слухам, направился его возлюбленный и единственный бог… Однако, вопреки словам Алого Бедствия, посланные вперёд призрачные бабочки не нашли и тени Наследного Принца Сяньлэ. За неимением иной информации о том, куда мог отправиться Се Лянь, маленький поисковый отряд наутро вынужден был продолжить путь в южном направлении по тракту, соединяющему Восточный и Юго-Восточный порты. Без всяких происшествий, но и без каких-либо новых зацепок путники прошли четыре дня, а на пятый, когда солнце взошло уже высоко над землёй, дорогу им преградила опрокинутая повозка, следовавшая на север, в город, но так и не достигнувшая места назначения. Повсюду были разбросаны треснутые и обнажившие своё нутро коробы с обрезами тканей и готовыми платьями, в пыли лежали потускневшие бусины жемчуга. Земля вокруг повозки пестрела пятнами крови — бурой, уже подсохшей, и ярко-красной, совсем свежей. Лежавшая поперёк дороги нераспряжённая мёртвая лошадь таращила в пустоту испуганные остекленевшие глаза, однако ран на животном не было. Кровь явно была человеческой, вот только трупов людей нигде не было видно. — Я уже заколебался вас ждать! — раздался сверху раздражённый грубый возглас, и с завалившейся на бок повозки на землю спрыгнул исчезнувший несколько дней назад после перепалки с Хуа Чэном Ци Жун. Исторгающий изо рта недовольство, он, между тем, выглядел донельзя сытым и удовлетворённым. В уголке рта демона присохла человеческая кровь, а в руке он держал пожёванную руку, истекающую свежим алым. — П-прости за ожидание… — сконфуженный напором Ци Жуна, желающего казаться обиженным, и ошарашенный его безумно диким видом, Ши Цинсюань сбивчиво поприветствовал своего вновь обретённого товарища. Лазурный Фонарь в Ночи с подозрением повертел головой во все стороны, затем вплотную приблизился к Повелителю Ветров и осторожно прошептал: — А одноглазый с вами? — Ну, должно быть, да… — неуверенно шепнул в ответ Ши Цинсюань. Хуа Чэн обычно незримо сопровождал их компанию и принимал видимый облик лишь изредка, поэтому юноша не мог сказать наверняка, находился ли Собиратель Цветов рядом в данный момент. Отстранившийся Ци Жун моментально спал с лица. — Ну и пёс с ним! — с чувством буркнул он. Лазурный демон с мрачным видом уселся на оглоблю, вырвал зубами гадко чавкнувший кусок мяса с человеческой руки и принялся усердно его жевать. — А, точно! — внезапно спохватился Ци Жун. — Мой бестолковый братец через тридцать ли отсюда свернул по дороге на запад. Должно быть, решил вернуться в Императорскую Столицу. — Откуда ты это узнал? — недоверчиво спросил Хэ. — Вот этот парень сказал, — рассмеялся Лазурный демон, потрясая в воздухе местами обглоданной человеческой рукой, — пока ещё жив был. — Он бы со страху всё, что ты желаешь услышать, сказал, лишь бы ты его не убил, — скептично возразил двойник Чёрного Бедствия. — И потом, портрет Се Ляня всё время при нас был. Полученная тобой информация может быть недостоверна. — Да я сам по себе портрет! — огрызнулся в ответ Ци Жун. — Прикинулся скорбящим потерянным братом, состроил блаженное лицо, как у моего царственного кузена, и вызнал, всё что надо. Или забыл уже, что мы с ним родственники? А потом, как всё узнал, устроил себе пиршество! — Спасибо, Ци-сюн, — вмешался в несколько напряжённый диалог демонов Ши Цинсюань. — Ты очень нам помог. Повелитель Ветров поблагодарил Ци Жуна вежливо, но в его взгляде, направленном на гордого собой Лазурного демона угадывалась глубокая печаль. Ци Жун много раз выручал его и был ему симпатичен, но его страсть к душегубству ужасала. Ши Цинсюань слышал, что своей невоздержанностью и безумными выходками Лазурный Фонарь в Ночи старался прославиться наравне с Непревзойдёнными, однако слава его получилась дурной. Но, глядя на перепачканного кровью и довольного демона, юноша не находил для него ни слова упрёка: он сам был запятнан кровью безвинных и не считал, что был вправе судить чужие преступления и корить за чужие проступки. Переживая за судьбу своего безрассудного и склонного к чрезмерной жестокости товарища, Ши Цинсюань думал, что было бы славно, если бы рядом с Ци Жуном появился кто-то невинный и чистый, тот, кто сумел бы отучить его от его ужасающего пристрастия. Тот, в чьих глазах демон желал бы выглядеть самым лучшим… В конце концов, Цинсюань настоял на том, чтобы прислушаться к Лазурному демону. Хоть причина у Ци Жуна и была совершенно не благовидная, но отыскать Се Ляня ему не терпелось так же сильно, как и Хуа Чэну. Поэтому обвинять его в сомнительности свойств добытой у несчастных торговцев информации оснований не имелось. Уж прикидываться обездоленной невинностью, если надо, Лазурный Фонарь в Ночи прекрасно умел. Через тридцать ли, там, где указал Ци Жун, действительно обнаружилась развилка. У пересечения дорог лежало небольшое поселение с постоялым двором, и опрошенные путниками селяне также подтвердили слова Лазурного демона: Се Лянь здесь многим запомнился, потому что помог разобраться с мелкой нечистью, повадившейся по ночам резать новорождённых — от едва вылупившихся птенцов до человеческих младенцев. Благодарные жители подарили ему лошадь с упряжью, так что своё путешествие он продолжил верхом. Задержавшись на постоялом дворе только для того, чтобы смыть дорожную пыль, переодеться и поесть, Ши Цинсюань со своими спутниками арендовали лошадей и отправились вдогонку за неуловимым скитальцем. Но, похоже, с тех пор, как к маленькой поисковой группе вновь присоединился Ци Жун, удача в преследовании потерянного принца сошла на нет. От деревни к деревне слухов о Се Ляне становилось всё меньше и меньше, особенно после одной захудалой деревеньки, которой вынужденный бродяжничать принц пожертвовал подаренную ему лошадь. Казалось, будто аура невезения Се Ляня была настолько сильна, что не позволяла спешащим встретиться с ним людям его отыскать, несмотря на невероятную удачу одного из них. Наступил Праздник Середины Осени, а Наследного Принца Сяньлэ, бывшего так обманчиво близко, словно след простыл. В вечер праздника Хэ, Ши Цинсюань и принявший обличье красивого юноши Хуа Чэн въехали в небольшой город, лежащий на их пути. Лазурный демон, по обыкновению, с наступлением сумерек отправился на свой дрянной промысел и в город входить не стал. Когда их группа проезжала через небольшую городскую площадь, Ши Цинсюань вдруг остановил лошадь перед скромным храмом, изящно украшенным к празднику. — Что такое? — спросил Хэ Цинсюаня, некоторое время задумчиво и несколько печально глядящего в сторону храма. Ши Цинсюань покачал головой. — Ничего особенного, — чуть улыбнувшись, легко ответил юноша. — Просто хочу зажечь фонарь в честь бога этого храма. — Сперва тебе нужно умыться с дороги и поесть, — строго проговорил Хэ, проигнорировав насмешливое хмыканье Хуа Чэна сбоку. — Сделаешь это позже. Хэ тронул поводья лошади, пускаясь вперёд. Он с виду держался невозмутимо, но, будучи неотъемлемой частью хозяина Чёрных Вод, всё равно испытывал разлившееся по телу тепло от слов Ши Цинсюаня. — Я так скучаю по Мин-сюну! — тихо вздохнул юноша, прежде чем, смирившись, тронуться следом за демоном. Это был храм Повелителя Земли. Гостиница, у которой спешились путники, находилась на центральной улице, совсем не далеко от храмовой площади. Внутри помещения яблоку было негде упасть. На первом этаже, где находился ресторан, слуги резво сновали между столами, подавая напитки и блюда. В гостинице царила праздничная суматоха, но всегда любивший шумные гуляния Ши Цинсюань не чувствовал никакой радости. Помимо печали, въевшейся в сердце с последнего свидания с Хэ Сюанем, его расстраивала и безрезультатность поисков Се Ляня. Оглядев залу на наличие свободных столиков, Повелитель Ветров поспешил занять один-единственный, обнаружившийся в тускло освещённом углу, пока Хуа Чэн и Хэ взялись выторговывать у хозяина комнату и заодно заказать ужин. Уставший, голодный и расстроенный неудачей в поисках друга, Ши Цинсюань безвольно рухнул на стул и совершенно не соблюдая приличий растёкся по поверхности стола, даже не заметив, что выбранное им место, оказывается, уже занято. — Эх, старина Се, — удручённо протянул Цинсюань, — куда же ты запропастился? — Молодой господин, — с тщательно сдерживаемым возмущением окликнули расслабившегося было юношу и, не дождавшись его реакции, аккуратно потрепали по плечу. Ши Цинсюань удивлённо поднял голову и столкнулся с направленным на него холодным взглядом мужчины, сидевшего напротив, как раз в затемнённом углу. Завладев, наконец, чужим вниманием, мужчина продолжил: — Это место уже занято. Я буду очень признателен, если вы освободите его и поищите себе другое. — В самом деле, — вяло согласился потревоженный Ши Цинсюань. — Что ж, прошу меня извинить. Тяжело вздохнув из-за очередной порции невезения, Повелитель Ветров поднялся из-за стола, быстро откланялся незнакомцу и собрался было возвратиться к своим товарищам, однако сзади его аккуратно перехватили за локоть и мягко позвали: — Ши Цинсюань! Не успел окликнувший юношу человек сказать хотя бы ещё одно слово, как живо обернувшийся Ши Цинсюань, который всего мгновение назад был страшно подавлен и утомлён, с радостным восклицанием схватил его в объятия. От его усталости не осталось и следа. — Наконец-то! — надёжно сжимая чужие плечи, словно иначе внезапно представший перед ним человек мог так же внезапно исчезнуть, произнёс Повелитель Ветров со счастливой улыбкой. — Наконец-то ты нашёлся! Молодой человек в простом даосском одеянии, с тёплыми карими глазами на прекрасном лице с мягкими благородными чертами, приветливо улыбнулся в ответ. Ши Цинсюань со своими спутниками прошли столько ли в его поисках, столько дней ловили лишь отголоски слухов о нём и не могли осязать даже его тени, и вот он здесь, в галдящем, празднично украшенном ресторане гостиницы, битком набитом веселящимися горожанами и путешественниками, — стоит перед приятно изумлённым другом, в этот самый момент мысленно благодарящим хозяина Чёрных Вод за то, что прислушался к нему и не стал изменять его внешность. — Мы давно не виделись, — тепло произнёс Се Лянь. — Рад снова встретить тебя, старина Ши. Значит, ты искал меня? Что-то случилось? — Нет-нет! Ничего не случилось! — замахал руками Ши Цинсюань, заверяя, что всё в порядке, однако от внимательных глаз Се Ляня не укрылось, как потускнел у его друга взгляд. — Я просто хотел с тобой повидаться, и не только… — Сяо Сюань, — вдруг беззастенчиво вмешался в разговор едва встретившихся друзей чужой уверенный голос. — Твой Хэ-сюн тебя обыскался. Не заставляй его переживать о тебе. Ши Цинсюань несколько странно покосился на возникшего словно из ниоткуда Хуа Чэна в обличии человеческого юноши в неизменно красных одеждах, которые, однако, выглядели значительно скромнее, чем одеяния, носимые им в его демоническом облике. Слова, брошенные Повелителю Ветров Собирателем Цветов, никак не соответствовали действительности. Их небольшая компания разделилась совсем недавно, для того чтобы Цинсюаня нужно было начать искать, и к тому же Хэ прекрасно видел, что его подопечный отправился занять свободный столик. Поведение Хуа Чэна несколько сбивало с толку. Встретив наконец самого дорогого его сердцу человека, которого он сотни лет напрасно пытался отыскать, он с безграничной нежностью смотрел на своего возлюбленного принца, с любопытством глядящего в ответ, так, словно никого вокруг больше не существовало, но держался при этом как незнакомец. Прикинув, что демон ничего не упоминал об обстоятельствах их знакомства с Се Лянем, и заметив, что его друг не признаёт Хуа Чэна, Ши Цинсюань смекнул, что, вероятно, Собиратель Цветов под Кровавым Дождём был тайным поклонником Наследного Принца Сяньлэ. — Это мой товарищ, — обратился к Се Ляню Повелитель Ветров, лёгким жестом махнув в сторону Хуа Чэна. — Его зовут… — Сань Лан, — представился молодой человек в красном. — Моё имя Се Лянь, — вежливо ответил небожитель-изгнанник. — Ну, вы знакомьтесь поближе, — весело проговорил Ши Цинсюань, решив ради сближения своих друзей подыграть Хуа Чэну. — А я пока пойду успокою Хэ-сюна. А потом мы все вместе поужинаем, хорошо? Получив от Се Ляня согласие, Повелитель Ветров подмигнул ответившему ему доброй улыбкой принцу, развернулся и отправился к конторке хозяина гостиницы, около которой Хэ улаживал нюансы проживания их компании, неожиданно увеличившейся ещё на одного человека. Как оказалось, все комнаты в гостинице уже были выкуплены, однако когда Хуа Чэн намекнул хозяину, что, будь у него желание, то он мог бы приобрести всю гостиницу целиком вместе со всеми постояльцами, слугами и самим хозяином, и при этом подтвердил свои слова увесистым кошельком с золотом, комната для путешественников тут же нашлась. Постояльцы, которые были вынуждены освободить выкупленное ранее помещение, возмущались не слишком долго и не очень-то сильно: даже потеряв ночлег, они не остались в убытке. Выкупленная благодаря Хуа Чэну комната была просторной и разделялась на три сектора. Её боковые части были предназначены для сна: там располагались кровати и трюмо. В центральном секторе удобно было заниматься делами и трапезничать, так что ужин для новых гостей подали прямо в комнату. Собравшиеся за общим столом Ши Цинсюань, Се Лянь и Хуа Чэн, назвавшийся Сань Ланом, беззаботно и непринуждённо общались. Правда, бывший Повелитель Ветров был менее говорлив, чем обычно. Почувствовав, что его друг заметно симпатизирует Сань Лану, который пока не спешил раскрывать свою истинную сущность, он лишь время от времени поддерживал беседу, всем сердцем желая, чтобы эти двое сблизились. Только двойник хозяина Чёрных Вод был мрачен и молчалив. После долгих скитаний и невзгод, Наследный Принц Сяньлэ наконец был найден. Цинсюань выполнил своё обещание, столь решительно и неразумно данное Собирателю Цветов под Кровавым Дождём, и мог снова вернуться в Чертоги Сумрачных Вод. Мог бы… Если бы не Ши Уду, которого прямо сейчас Хэ Сюань пленником доставил в Чёрные Воды. Находящегося в шатком положении, с каждым новым утраченным осколком души приближающегося к смерти, Ши Цинсюаня от возвращения домой отделяла жестокая месть его родному брату, о которой тот ничего не знал и не должен был знать. Это двойника Хэ очень печалило. — Хэ-сюн, Хэ-сюн! — Ши Цинсюань потрепал глубоко ушедшего в свои мысли демона за плечо, привлекая его внимание. — Остался шичэнь до полуночи. Пойдём к храму Повелителя Земли. Старина Се, — юноша обернулся к Се Ляню, — ты же составишь нам компанию? Сань Лан, разумеется, тоже, — хитро прищурился Цинсюань, глянув на Хуа Чэна. На улицах царили радость и оживление. Расписные зажжённые фонарики ярко освещали площадь и своим колеблющимся на ветру светом разгоняли темноту ночи, наполняя сердце лёгкостью и усмиряя печаль. Ши Цинсюань и Се Лянь шли рядом вдоль празднично украшенных улиц, Хуа Чэн и Хэ — позади, немного отставая. Бывший Повелитель Ветров и дважды изгнанный с Небес бог встречались лишь в третий раз, но общаться друг с другом им было необычайно легко. Со дня прощания с Хэ Сюанем в лесу за Восточным портом Ши Цинсюань прятал в сердце жгучий страх — из-за неуверенности в том, что ему хватит стойкости пройти путь искупления до самого конца, из-за переживаний о причинах горькой печали хозяина Чёрных Вод, из-за волнения о предстоящем разговоре с ним, который должен будет расставить всё по местам, и из-за своих ужасающих домыслов; но рядом с Се Лянем, добрым, мудрым, наделённым удивительной внутренней силой, ему казалось, что его страхи отступают, сменяясь решимостью встретить неизбежное спокойно и твёрдо. Повелитель Ветров украдкой улыбнулся: он был счастлив прежде свидания с судьбой повидаться с добрым другом. Храм Повелителя Земли встретил поздних посетителей одинокой пустотой. Прихожан, желающих возжечь фонарик в честь божества храма, кроме компании Ши Цинсюаня, больше не было. Из тускло освещённой залы встретить редких посетителей вышел унылого вида монах, присматривающий за святилищем. Когда Ши Цинсюань озвучил свою просьбу, монах воззрился на него с таким изумлением, будто это было впервые, когда кто-либо решил преподнести фонарик Повелителю Земли в здешнем храме. Оживив расписанный листьями клёна фонарик огненным сердцем, Ши Цинсюань оставил его на столе для подношений, приблизился к алтарю и молитвенно сложил руки перед изваянием Повелителя Земли, совершенно не похожим на настоящего Мин И. Юноша про себя поздравил своего божественного друга с праздником и искренне пожелал ему удачи на состязании фонарей. Закончив, Ши Цинсюань присоединился к ожидающим его у выхода из храма спутникам. Хуа Чэн иронично улыбался, однако Повелитель Ветров не придал этому никакого значения, привыкнув к его эксцентричной манере поведения. — Теперь давайте выйдем за город и запустим фонарик у реки, — предложил Ши Цинсюань и беспечно воскликнул: — Это будет неформальное подношение для Мин И! Они покидали территорию храма таким же порядком, как и входили: Ши Цинсюань и Се Лянь впереди, Сань Лан и двойник Хэ позади. Находящий ситуацию забавной, Хуа Чэн вполголоса шепнул своему спутнику: «Ты мог бы поработать посыльным и передать подношение искренне верующего его богу из рук в руки». Хэ раздражённо отмахнулся от потешающегося над ним демона и настороженно посмотрел Ши Цинсюаню, болтающему с Наследным Принцем Сяньлэ, в спину, чтобы убедиться, что он не услышал колкость Собирателя Цветов. — Нынешнего Повелителя Земли зовут Мин И? — между тем, с любопытством спросил Цинсюаня Се Лянь, проницательно прищурив глаза. Он очень давно покинул Небесные Чертоги, совсем не знал, насколько они изменились за многие столетия, и ему было интересно послушать рассказы об обитателях высших сфер. И при этом он умудрялся оставаться бесконечно далёким от слухов как о мире демоническом, так и о божественном. — Похоже, ты с ним знаком? Обернувший к нему лицо Ши Цинсюань беспомощно распахнул глаза, осознав свой промах. Он совсем не планировал вдаваться в подробности о своей прошлой божественной жизни, считая её позорной и ошибочной во всём, но теперь, когда он так легко проговорился, сказать другу неправду он не мог. — А, ну-у… — несколько неуверенно пробормотал Цинсюань. — Да… Если откровенно, Повелитель Земли мой лучший друг. Се Лянь услышанному ответу нисколько не удивился. Ему казалось естественным то, что такой замечательный человек, как Ши Цинсюань, имеет знакомство с небожителем, и, наверное, посчитал бы закономерным, если бы тот, в конце концов, тоже вознёсся. — Старина Ши, должно быть, тоже небожитель? — по-доброму улыбнулся Се Лянь, имея ввиду душевные качества друга, но его взволнованная реакция смутила принца, никоем образом не желавшего расстроить юношу. — Нет! — воскликнул Ши Цинсюань поспешно. — Всё совсем не так! Я… был им раньше… — Юноша виновато опустил голову, словно стыдился этого. — Ну, это не слишком хорошая история… Се Лянь не решился продолжать болезненную для расстроившегося юноши тему и тихо извинился. Они оказались товарищами по несчастью. Наследный Принц Сяньлэ как никто другой мог понять, насколько тягостной может быть боль искупления совершённых грехов. За городом, торжественно освещённом огнями фонарей, было заметно темнее, и если бы не полная луна, громадной серебряной монетой замершая над тихой рекой, то окружающее пространство воспринималось бы гораздо мрачней и безрадостней. От ласково шепчущей воды поднимался едва уловимый, почти призрачный холод. В густо разросшемся по берегу кустарнике, местами пожелтевшем, с кое-где пожухлыми листами, слышался шорох — не то ночного зверя, не то демона. К тому времени, как Ши Цинсюань с товарищами пришёл к реке, он уже снова был весел и веселил Се Ляня, чувствовавшего лёгкую горечь из-за того, что невольно расстроил друга. Хуа Чэн почти не сводил глаз со своего божества, но пока тактично оставался в стороне, понимая, что шансы выжить у падшего Повелителя Ветров слишком малы, и эта встреча двух изгнанных небожителей может стать прощальной. Изредка Собиратель Цветов под Кровавым Дождём пронзал грозным взглядом прибрежную тьму. — Хэ-сюн, не поможешь? — негромко позвал Цинсюань. Двойник хозяина Чёрных Вод подошёл к своему подопечному, держащему обеими руками фонарик, чтобы поджечь промасленный фитилёк, но Ши Цинсюань вдруг бессильно уронил голову ему на плечо. С тревогой в сердце Хэ услышал, каким тяжёлым сделалось его дыхание. Казалось, будто юноша задыхался. Это длилось не более шести вздохов, и когда Повелитель Ветров отстранился, то сделал вид, будто ничего не случилось. — Цинсюань? — заботливо окликнул друга Се Лянь, тоже заметивший неладное. — Всё хорошо, — заверил его Ши Цинсюань. — Это, должно быть, от выпитого. Однако Хэ прекрасно понимал, что дело было вовсе не в выпивке. Подтверждение этому прозрачным сияющим пером потянулось от груди, в которой едва теплилась жизнь, к только что зажжённому огоньку праздничного фонарика. И когда Ши Цинсюань, светло и искренне улыбаясь, подбросил к небу жарко пылающее подношение для Повелителя Земли, вслед за ним в искрящуюся звёздную высь взметнулись закружившиеся в вихре лёгкого ветра бессчётные ивовые листья, горящие нежной бирюзой… Безвольной куклой Ши Цинсюань, покачнувшись, упал в руки стоящего рядом Хэ. Се Лянь немедленно очутился около усевшегося на траву демона и внимательно прощупал пульс на запястье бессознательного юноши. Обеспокоенно нахмурив брови, принц вопросительно взглянул на двойника Хэ, но тот лишь молча отвёл взгляд. У Ши Цинсюаня не было пульса. Ни пульса, ни дыхания. Со стороны реки, из тьмы, сгущённой перепутанными ветвями кустарника, раздался звериный крик, и несколько мгновений спустя рядом с Наследным Принцем Сяньлэ опустился ещё один человек. — Уйди прочь, чёртов братец! — злобно прошипел Ци Жун, который всё это время наблюдал за всем из тьмы, но, опасаясь грозного взгляда Хуа Чэна, до сих пор не высовывался. Вглядевшись получше в беспардонно толкнувшего его демона, Се Лянь с изумлением узнал в нём своего родственника. Однако, несмотря на очень тесные и крайне сложные отношения между ними, сейчас Ци Жун едва ли обращал внимания на своего кузена, которого с упоением мечтал поизводить. — Сейчас, А-Сюань, я приведу тебя в чувства! — уверенно заявил Лазурный демон, суетливо шаря за пазухой, пытаясь отыскать свой коусян. — Это больше не поможет, — мрачно бросил Ци Жуну Хэ. — Да как же! — запальчиво воскликнул Лазурный Фонарь в Ночи, разыскавший наконец ни разу не подводивший ранее варган. — Он мёртв! — грубо отрезал Хэ, поднимаясь и подхватывая на руки безжизненное тело Повелителя Ветров. — Это ничего не значит! — взвился Ци Жун, подскакивая следом за Хэ. Растерянному Се Ляню Сань Лан безмолвно подал руку, тоже помогая подняться с травы. — Я, между прочим, тоже мёртв! И этот, — демон раздражённо указал на Хуа Чэна, — тоже. И любовник А-Сюаня мертвец каких поискать! Внезапно издав полузадушенный звук, Ци Жун замолк, увидев, что со стороны города к ним приближается высокий, статный мужчина, сумрачный и холодный, как безрадостный потусторонний мир, и слегка попятился. Он чувствовал себя неуютно в компании сразу двух Непревзойдённых демонов. Явившийся после сообщения своего двойника о случившемся, сказанному по сети духовного общения, Хэ Сюань жёстко оглядел всех присутствующих и, не произнеся ни слова, бережно принял Ши Цинсюаня в свои объятия из рук двойника. Никого не поприветствовав и ни с кем не простившись, он отправился прочь от угрюмого речного побережья, где тихие тёмные воды словно перешёптывались о трагедии, свидетелями которой они стали. Последовавший за Черноводом двойник зыбким миражом постепенно растворился в ночи, частью духовных сил вернувшись к своему создателю. — Стой-ка! — набравшись смелости, Ци Жун неожиданно сорвался с места, обогнал зачем-то внявшему его требованию Хэ Сюаня и быстро вложил в руки человека, ставшего ему названным братом, свой коусян. — Пусть вернёт мне мою вещь, когда очнётся! — Уйди! — сквозь зубы процедил Черновод, и Лазурный демон отошёл в сторону. Хэ Сюань сжал ладонь Ши Цинсюаня с вложенным в неё варганом в своей. Эта вещь много раз выручала Повелителя Ветров. Эта вещь была залогом. И, Черновод хотел верить, могла бы стать талисманом… За один день пережив счастье от неожиданной встречи с другом, загадочный трепет сердца от нового знакомства, воссоединение с изменившим сущность на демоническую родственником и боль из-за внезапной гибели ставшего близким человека, Се Лянь пребывал в смешанных чувствах. Он понял, что все, кто его сегодня окружал, что-то недоговаривали, и что смерть Ши Цинсюаня, бывшего когда-то небожителем и любимого демоном, была неестественной. Се Лянь тоже видел вихрь осколков чужой души, воспарившей к небесам… Наследный Принц Сяньлэ печально посмотрел на молодого человека в красном одеянии, всё время находившегося подле него, и негромко, но уверенно спросил: — Сань Лан, ты ведь знаешь, что происходит? Пожалуйста, расскажи мне…