С чего размножаются коршуны

Со дня свадьбы Нушрока прошло около девяти месяцев. Ничего не менялось ни в замке его, ни вокруг. Только всё сильнее шептались: жену Наспаса тоже никто не видел беременной, а потом, примерно об эту пору после свадьбы, она в одночасье исчезла. А ребёнок – появился. Главный министр Наспас этих слухов отнюдь не пресекал. Всё-таки даже отношения с родными Иделим это бы сильно не испортило, они просто сбыли дочку с рук, решили некоторые свои проблемы и будто забыли обо всём. Может, прибегут, если зачем-то понадобится тряхнуть родством с влиятельнейшей семьёй. А все остальные… больше бояться будут, пускай шепчутся. Мол, постигнет ли и Иделим тот же рок? «Мия, милая, а пусть так и будет! – молила мысленно девочка, чьё тело Мия заняла. – Пусть мы исчезнем отсюда и окажемся где-нибудь получше!» «Ну, изначально, как мне кажется, я здесь именно ради твоей лучшей доли, подружка. Как бы ещё Азилэ прихватить с собой. Раз больше мы никому помочь не можем. Только слегка направить и подтолкнуть, дальше всё само, наверное. Народ всё сам решит, это так должно быть. Жаль, конечно, если так нам не придётся повоспитывать существо из яйца, они ж тут навоспитывают…» «Но я не уверена, что и мы справимся». «Да и я тоже. И если ты уверена, что смерти боишься меньше, чем своей жизни в этом доме и чем возможно изменившихся отношений с мужем… Так, всё, могу не продолжать, почувствовала. Без твоей воли твоё тело неприкосновенно». Мия очень понадеялась, что Иделим не уловила её сомнений. За которые сама Мия себя ненавидела. Да, Нушрок умён, притягателен, в её присутствии как-то и садизма не проявлял ни к кому, уважал её, что очень важно, и, как к этому ни относись, даже не пытался домогаться. И всё равно – Мия не хотела быть банальной и создавать банальную историю. Даже если бы была такая возможность.

* * *

Стекло – не зеркало, но любая «прямая» отражающая поверхность тут была всё-таки под запретом. Поэтому змея Агапа и её яйцо всегда виделись тем, кто снаружи, будто через марево. А ещё – сквозь собственные искажённые отражения. Когда яйцо только появилось, Нушрок недоумевал: – Как она это сделала? – О, есть слово длиной с неё, со змеюку такую, – партеногенез, – Мия любила биологию и очень многое помнила, даже то, что никогда бы и не пригодилось. – Как раз для рептилий нормальная практика – вид состоит из одних самок, и они как бы клонируются. А бывает, что такое временно, когда нет самцов. – Колдовство, – отмахнулся супруг, выбирая более понятное для себя объяснение. …По каким бы причинам ни случись это, а главный момент не пропустили ни Нушрок, ни Мия. К счастью, больше никого рядом не случилось, а вот они оба прибежали ночью из спальни. Яйцо раскололось. Мия знала со школы, что у рептилий яйца покрыты не скорлупой, а кожурой, но разве ж ведьмам писаны законы природы? Тем более это яйцо было большим. И расписным, как пасхальное. Итак, оно треснуло. Из него выскользнула чёрная-чёрная змейка. Приподнялась, как кобра, зашипела… и обернулась хорошеньким младенцем. Девочкой. Даже стекло из мастерских не могло скрыть всех подробностей. Тут оба поняли, что насчёт клонирования Мия погорячилась. Кто, конечно, поймёт младенцев, но малышка явственно была не рыжей, как Агапа, а чёрненькой, как Нушрок и вся его порода, чему порукой вся галерея фамильных портретов. Глазами, правда, девочка напоминала и маменьку, и не-отца. Впрочем, у них ведь хватало общей крови. Змея Агапа скользила вокруг дочери. Показывала зубы, взглядывала на Мию с Нушроком. Он занервничал первым: – Не ужалит же? – Точно не ужалит, – сказала Мия ужасным учительским голосом. – Потому что змеи кусают. И сняла с террариума крышку. Агапа метнулась вверх и вонзила зубы в шею Мии. Та заорала, да, позорно, отчаянно, но уже скоро её вопль обрёл смысл: – Ребёнка забирай! Потом остальное! Азилэ позови, только не в эту комнату! А я дождусь.

* * *

Буквально через три минуты девочка была запелёната и уложена. Змея – перерублена пополам. Без последствий, но со спецэффектами – тут же растаяла в воздухе. Мия гаснущим сознанием подумала, что Агапа тоже собирается душой-то в другой мир, в родной или какой ещё. Мия с Иделим, если можно так выразиться, ментально обнялись, готовясь к переходу. Над телом, что они делили, склонились плачущая Азилэ и Нушрок, тоже не сказать чтобы невозмутимый. – Не горюйте, – заговорила Мия, собравшись с последними силами. – Я знала, что так будет. Уж простите, остаться не могу, – она слабо улыбнулась, – мне ещё прекрасную Аолу спасать. Из принципа.