На шаг ближе к бездне

      Хоук никогда не была суеверной. Более того, Мариан не верила в Бога, но, конечно, понимала: она не может быть абсолютно уверенной в чём-то, что не может доказать. Однако ей было комфортно со своими убеждениями, и ещё — по-добродушному безразлично то, как к её религиозной холодности относятся родные. В конце концов, она всегда их чем-то не устраивала — что в детстве, что в юности. Но это не портило их отношения. Хоук любила родителей и близнецов, а они любили её. Может, благодаря её простодушию они и не ссорились.       Не зря Мариан прослыла легкомысленной и бесшабашной девчонкой. Она была уверена, что слова сто́ят гораздо меньше, чем принято считать, и плевать хотела на то, что о ней думают посторонние (чего уж там — её и мнение матери не особо заботило). Всё это делало вдвойне странным то, как зацепилась она за слова Флемет, сказанные ею на Расколотой горе.       — У нас обеих своё предназначение, милое дитя. Ещё многое нужно сделать, — сказала тогда ведьма. — Но прежде чем я уйду… позволишь совет?       Сколько советов надавали Хоук за её жизнь! Одним больше, одним меньше — не облезет. В конце концов… Флемет, кажется, считает, что Мариан чего-то стоит? Вот это — необычно.       Мариан промолчала.       — Мы стоим над пропастью грядущего. Мир ждёт своего часа, чтобы рухнуть в бездну. Жди… И когда этот миг настанет, не бойся и прыгай, — высокопарно сказала Флемет, сверкнула глазами и впилась в Хоук таким взглядом, что той стало нехорошо — Мариан ощутила это физически. — Только падая, можно понять, умеешь ли ты летать.       Тогда Хоук, конечно, отшутилась — не столь уверенно, как всегда, и с настороженностью во взгляде, — но шутки и ирония были её самым верным способом замять любую сложную ситуацию — уйти от ответственности, избавиться от раздражающего внимания — да что угодно ещё. И всё же Мариан знала: беззаботным тоном ведьму не проведёшь.       — У нас у всех свои испытания, — сказала Флемет. — Будь настороже, дитя. Нет пути темнее, чем путь с закрытыми глазами.       И Хоук запомнила её слова. Надолго.

***

      — Мама, как ты думаешь, я могу принести миру пользу?       Лиандра оторвалась от лущения семян веретёнки. Сколько Мариан себя помнила, мать каждый год запасалась ими, чтобы толочь их в зелье холодными зимами. Благодаря этой штуковине Хоук уже позабыла, когда у неё в последний раз промерзали ноги в похождениях за Киркволлом.       — Ты и так приносишь ему пользу. Ты посмотри на нас. Что бы мы делали, если бы не твоя предприимчивость?       Лиандра обвела взглядом хижину Гамлена. Да уж, большое дело.       — Нет, мам, я имею в виду… предназначение, знаешь…       Из спальни послышался смешок Карвера.       — Ничего смешного, — строго сказала Лиандра и добавила: — Если предназначение у тебя и есть, мир узнает об этом только после того, как оно сбудется. Так что не загружай себе голову почём зря.       В комнате показался Карвер и, скрестив руки на груди, объявил:       — Это она не всё тебе рассказала, мама. Про предназначение ей наплела одна старуха. Ведьма.       В тоне Карвера Мариан услышала обвинение. Она закатила глаза.       — Ты недооцениваешь старух, сынок, — хмыкнула Лиандра. — Старухи могут поведать очень интересные вещи. Особенно если эти старухи — магички.       — Понял? — Хоук показала Карверу язык и машинально скрестила руки — совсем как брат.       — Ты уже не в первый раз вспоминаешь этот бред.       — Что хочу, то и вспоминаю.       Мариан задрала подбородок и посмотрела на Карвера твёрдо и упрямо. Тот ответил:       — Может, тебе пора перестать воспринимать всерьёз эту полоумную ведьму?       Почему-то тогда Хоук раздражилась.       — Как ты можешь быть таким безразличным к пророчествам, если веришь в Бога? И вообще… чего ты прицепился? Тебе же плевать!       — Не смей сравнивать Церковь и эту мутную ведьму. Это не пророчество, это устрашение.       Хоук решила промолчать. Они с Карвером во многом не могли прийти к согласию, и Мариан знала: будет лучше, если она попросту не позволит ему разжечь очередной спор.       — Пророчество, Мариан? — не унимался он. — Это же смешно!       — Ну вот, — ответила Хоук иронично, — значит, в этом есть что-то позитивное.       Шутки шутками, но это и вправду было так, ведь даже Флемет сказала: падая, можно понять, умеешь ли ты летать. Чем не позитивная нота? Вот только Хоук не знала, в какую «бездну» ей суждено упасть. Уж точно не в буквальную.       Мать права, подумала Хоук. Если где-то и лежит её бездна, то Мариан узнает об этом нескоро.