«В этой жизни умереть не трудно
Сделать жизнь значительно трудней».
Реддл чувствовал себя отлично. Ему было замечательно и уютно, будто в его пустующую комнату, где он обитал, добавили мягкий плед и потрескивающий камин. На шее Гермионы Грейнджер было особенно приятно находиться: калейдоскоп эмоций девушки поражал, а ее магия так приятно напитывала его, давая необходимую энергию, что он теперь мог общаться с ней вне снов и даже обретать призрачное тело, но он копил силы, будто знал, что скоро они ему понадобятся. И не прогадал. Эта вылазка с Гермионой в деревню за яйцами и молоком казалась самой обычной. Он только-только расслабленно вышел из ее разума, отвлекаясь на фолианты, что успел скопировать из девичьих запасов, когда увидел, как к ней из-за спины подкрался магл с лопатой. Безумием сверкали его глаза. Том даже не успел ничего сказать, предупредить ее о надвигающейся опасности, и благо, что он этого не сделал… Удар острой частью железа пришелся на ее затылочную часть. Кровь грязнокровки, яркая и горячая, брызнула на ее шею и потекла ниже вдоль ключиц и груди, орошая медальон тяжелыми каплями. Одежда мгновенно пропиталась кровью. Реддл будто проснулся от летаргического сна, — настолько сильно его естество встряхнуло от переизбытка магических сил, что влились в него настоящим водопадом. Реддл почувствовал магию Гермионы, подаренную ему, и застонал от удовольствия, слишком яркого, как первый оргазм, что он испытал в юношестве. Вся его сущность, как вампир впитала в себя льющуюся кровь девушки, но Реддл знал, что от такого удара и кровопотери она может умереть, это было недопустимо. Он еще не наигрался с ее телом и разумом, и не хотелось бы потерять такую сильную волшебницу из-за идиота-магла, который вдруг решил оборвать ее жизнь. Том чувствовал воздух вокруг: разреженный, словно насыщенный озоном воздух, что витал вокруг его духа. Аромат Грейнджер: кровь и духи с цветками сливы насыщали его, лопались пузырьками в воображении. Он никогда не чувствовал мир так ярко и потрясающе, как с ее магией. Ему хотелось еще. Он жадно впитывал в себя терпкие капли ее крови, наполняясь до краев. Переливаясь за мысленные границы чаши. Магл в это время стоял и тупо смотрел на Гермиону, что потеряла сознание и валялась в стоге сена. Реддл перевел свой эфемерный взгляд на него: «Надень меня! Надень!» — зашипел он счастливо. Магл дернулся под воздействием магии и подошел ближе к девушке, снимая с нее медальон и надевая тот на себя. Реддл скривился… магл был ненормальным, покореженным, с его мозгом было явно что-то не так, и захватить его было довольно тяжело. Он чем-то напоминал ему Абраксаса Малфоя: такие же светлые волосы, паклями скрывающие бледное лицо с острым подбородком, водянисто-голубые глаза и тупое выражение лица. Типичный деревенский дурачок. «Возьми ее сумочку и вылечи ее», — приказал Реддл, но магл не сдвинулся с места, жадно рассматривая Гермиону. — Нет, — сказал он вслух и отрицательно покачал головой, переминаясь с ноги на ногу. Реддл проник в его разум так глубоко, насколько мог, выискивая то, на что можно было надавить. Магла звали — какая удача — Томас, он был третьим по счету сыном в семье фермеров по фамилии Феррис. У него были мать, что была на шестом месяце беременности, и отец, два старших брата-близнеца и младшая сестренка-подросток. Реддл быстро просмотрел его воспоминания, натыкаясь на интересные моменты из жизни Томаса. Магл был психически не здоров: в детстве он ударился, получив черепно-мозговую травму, а после у него начались задержка в развитии и явные компульсии, перерастающие в издевательства над животными и маленькими детьми. То, что он ударил Грейнджер со спины без вопросов уже о многом говорило, но крестраж в этом лишь убедился. Испещренный грязью разум магла был забит мастурбацией на порно-журналы, убийством соседского скота и подглядыванием за маленькими девочками у озера с мечтой раздвинуть ноги каждой из них и изнасиловать, а после утопить в озере, заметая следы. Маглу было восемнадцать, но выглядел он гораздо старше. Реддл фыркнул, почему-то это сразу же напомнило ему Рона Уизли. Того было подчинить себе так же легко, как и тупого магла. «Посмотри, какая она красивая, — зашептал Реддл. — Такая нежная кожа, мягкие губы, блестящие волосы. Потрогай ее, — магл упал на колени перед бессознательной Гермионой и разорвал ее рубашку, оголяя грудь в лифчике и тут же сжимая ее соски, — забери ее домой. Ты сможешь войти в ее тугую влажность, сможешь трахать ее день и ночь, сможешь оставить ее себе навсегда. Никто не узнает. Твоя мечта исполнится». — Да, — без эмоций ответил Томас, шаря руками по телу девушки и жадно сжимая ее грязными пальцами. Реддл ждал, когда его разум с отвратительными эмоциями, которые были необходимы крестражу, напитает его сильнее. Тогда можно будет подчинить его себе полностью, занимая тело. Кровь Гермионы не останавливалась, пачкая руки магла, но ему было плевать. Он лизал ее кожу и гладил все, до чего мог дотронуться. Он потянулся к штанам, член его поднялся и истекал желанием; он уже хотел совершить насилие над Грейнджер, пытаясь расстегнуть ее джинсы. «Стой! Сделай это дома, ну же, подними ее», — прошипел Реддл, хмурясь в медальоне. Томас был тупым, но он и его семейка очень нужны были Реддлу. Необходимы. Он напрягся и все же подчинил его разум себе, смотря уже не сквозь медальон, а глазами магла. Его тело ощущалось глиняным. Лицо Томаса изменилось, но с виду он оставался самим собой. Лишь глаза, ранее лишенные ясности, обрели зрелость и строгость. Реддл не медля раскрыл бисерную сумочку Гермионы и схватил ее палочку, понимая, как прекрасно магия девушки льется внутри него. Сама Гермиона лежала и не двигалась, казалось, что она даже не дышала. — Милая, спасибо, — Реддл погладил ее по волосам и начал вливать в нее зелья одно за одним, но что-то было явно не так. Она холодела, зелья не помогали. Дыхания не было, и Реддл начал паниковать, разбивая флаконы о стену один за другим. Что за… слишком много крови крестраж поглотил, пока Гермиона в этот момент умирала, слишком много крови было потеряно, когда ее трогал магл, но нет… нет… нет... если она умрет, то и ее магия просто исчезнет, — Реддл не мог этого допустить. Он вспомнил ритуал, что когда-то использовал на ведьме в своих путешествиях. Тот буквально вдохнул в нее жизнь, когда она хотела похоронить с собой один из секретов, но он вырвал ее из лап смерти и познал все, что хотел узнать. Однако, для этого нужно было сильное желание и концентрация. Реддл замер, разрезая грудь Гермионы с помощью магии. Он раскрыл ребра в стороны — сердце девушки не билось, и он чувствовал, как ее магия, такая сладкая и вкусная, нужная, уходит из него. Кровь полилась из ее распахнутой грудной клетки, раскрывая внутренности. Он сжал ее небьющееся сердце пальцами и начал шептать заклинание, пуская собственную кровь из вены на запястье, чтобы она стекала на мертвое сердце девушки. Она должна проснуться! Магия истощалась, еще чуть-чуть, ну же… ну! Сердце забилось, по лицу магла-Реддла градом катился пот, он истратил почти все силы на то, чтобы сидеть в чужом теле и на ритуал, но магия Гермионы вновь заиграла яркими красками, наполняя его душу силой и жизнью. Он взмахнул палочкой, ее рана на груди закрылась, словно никакого разреза не было, еще один взмах и одежда вернулась к своему изначальному виду. Реддл выдохнул и вытер лицо руками, покрытыми кровью Гермионы и своей. Порез на руке продолжал кровоточить; ему было плевать на это тело, от этого магла ему понадобится только сердце, но он мог умереть от кровопотери и пришлось его залечить. Магл-Реддл поднялся с сена и взмахнул палочкой, поднимая Гермиону с помощью магии вслед за собой. Кости его трещали, каждый шаг забирал желанные силы. Тело было непослушным. Он был в прямом смысле в чужой коже, лицо его перекосилось, магия буквально уничтожала это бренное тело, поэтому крестражу было так плохо без своего вместилища. Он, прихрамывая, направился к дому, где должна была собраться на обед его «семья». Реддл в обличии Томаса медленно ступил в коттедж. Он был весь грязным, пропахшим куревом и виски, как и его обитатели. Том ненавидел маглов, но больше он ненавидел таких грязных маглов. Лицо его, без того перекошенное, скривилось еще сильнее от мерзости. Мужчина медленно прошел на кухню, где уже сидели мать и отец семейства, а также девочка на вид лет тринадцати. Все они смотрели на него молчаливо и осуждающе. — Опять кур поубивал у Скитонов? — ругнулся отец и ударил по столу. Эти идиоты даже не заметили, что с его лицом что-то не так. Видимо, этот Томас не впервые приходил домой весь в крови. Но вот… взгляд маглов переходит за его спину, где парит Гермиона, и они застывают в шоке. — Антихрист! — вскрикнула женщина-магл и попыталась убежать, держась за живот, но один взмах палочки и ее погрузило в сон. Еще один взмах и остальные маглы так же упали лицами на стол, как марионетки без нитей поддержки. Реддл вышел из столовой и положил спящую Грейнджер на диван, вливая ей еще одно кроветворное зелье в рот: ему нужно было еще больше ее магии. Он просидел на диване рядом с ней почти час, когда почувствовал, — все, он наполнен настолько, насколько ему нужно, чтобы совершить задуманное. Он медленно поднялся и вновь, прихрамывая, пошагал на второй этаж, где должны были спать после вчерашней попойки его «старшие братья». Так и было. Те сопели и воняли перегаром. Он взмахнул палочкой и углубил их сон, спускаясь по лестнице в гостиную. Тела маглов медленно двинулись за Реддлом и расположились один за другим на расчищенном от мебели месте в середине комнаты. Благодаря Гермионе, Том знал один прекраснейший ритуал, который поможет создать ему собственное тело из… чужих тел. Жаль, что это были маглы, но их плоть ничем не отличалась от плоти магов, а магию он уже черпал из Грейнджер. Ее кровь была самой ценной вещью. Он призвал сумочку Гермионы и достал нужную книгу, распахивая ее на той самой странице, где описывался необходимый ритуал. Тела следовало отбирать поэтапно, кости лучше брать у мужчин средних лет, — полностью сформировавшихся, или юношей, дети не подходили. Кожу — наоборот, юношескую, чтобы была нежна и бархатна. Внутренние органы опционно: ему нужно было проверить диагностическими чарами, не страдают ли маглы от каких-то болезней, потому что возьми он себе печень с циррозом, то и сам бы страдал от этого после. Том нахмурился: лицо его перекосилось еще сильнее, он понимал, что магл, которого он использует, скоро не выдержит и умрет, — ему следовало поторопиться, чтобы сохранить части тела. И… он знал, что с этой семейкой будут проблемы. У отца семейства был артроз. Реддл закрыл глаза, успокаиваясь. Ему хотелось сжечь все вокруг, ведь его задумка должна была пройти идеально. Он отберет у них лучшее, чем наградила их матушка природа, а если не найдет то, что ему нужно, то здесь была целая деревня, которая могла удовлетворить его желания. Кости пришлось взять у двух старших братьев. Они были высокие, как он когда-то, и пусть маглы находились еще в стадии роста, — они подходили. Кожу и глаза он решил взять у младшей девочки, она была идеальная. Магла как раз была довольно высокой для своего возраста, он надеялся, что ее кожи хватит для него, но он сможет взять несколько кусков для части волос с головы у ее молодых братьев. Сердце и легкие он возьмёт у Томаса, чьим телом владел. Почки, поджелудочную и остальные внутренние органы у его беременной матери. Та следила за здоровьем собственным и малыша, постоянно принимая необходимые витамины и минералы. Реддлу очень повезло ее встретить. Селезенку у отца, мочевой у одного из братьев, остальные органы он воссоздаст самостоятельно так, чтобы его устраивало. Это было несложно. Книга пестрила способами даже в создании искусственного сердца, но на это нужны были время и ингредиенты. Реддл взмахнул палочкой, и под телами появился настил с бортиками, напоминающий огромную ванну. Он проверил какой резус-фактор у Грейнджер и отложил тело «отца» на потом, ему понадобится вся его кровь для переливания. Из магла — в Грейнджер — из Грейнджер в Реддла, ему бы хватило и сотни миллилитров, остальное будет вырабатываться его организмом, по подобию того, что он получит. Он начал размеренно читать строки ритуала, одновременно палочкой нанося порезы на еще живые тела: это было важно. Маглы раскрыли глаза и закричали, завыли от боли, что подарил им Реддл, но ему было плевать на их мучения. Они дадут ему то, что он так давно желал, его мечта осуществится прямо сейчас. Тела начали ломаться под действием магии. Хруст и стоны смешались в единую какофонию. Девочка кричала особенно громко, когда ее кожа отрывалась, а глазные яблоки взмыли вверх от ее тела. Реддл снял медальон с Томаса и ступил к телам, совершая надрез на теле, которым он владел. Душа его покинула ненужный ему мешок с костями и вернулась в медальон, наблюдая и оценивая происходящее. Части тел маглов отрывались, кровь капала, кожа снималась единым пластом, скелет формировался. Реддл продолжал начитывать заклинание, пока кровь струями стекала вниз, образовав под маглами настоящий бассейн, лишь тело старшего мужчины собирало кровь в отдельный пакет, чтобы влить ее в Грейнджер, — ей было необходимо восстановить запас, потому что зелья работали очень медленно. Звуки ломающихся костей и опаленной кожи заполнили комнату, Том как художник наблюдал за картиной из плоти когда-то живых людей, что теперь как конструктор воссоздавалась по его велению. Ему нравилось то, что он видел. Скелет его будущего тела был готов. Его покрывали мышцы и кровеносные сосуды, пока что пустые; органы подлетали и вставали на места, заполняя его изнутри. Лицо, его прекрасное лицо, покрывалось кожей, волоски на теле, поры, член и яички, волосы на голове, пластинки ногтей и белоснежные ровные зубы, и, наконец, ресницы и глаза. Светло-серые глаза, смотрели на Реддла, но созданное тело пока было пустым без крови. Том покинул медальон — свой старый дом — и вошел в то, что у него получилось. Его творение. Дом, который он построил собственноручно. Реддл вдохнул, но легкие без крови не наполнялись кислородом, и медленно вышел из бассейна. Кровь стекала по его стопам, но он не обращал внимание на это. Том наклонился к Грейнджер, подсоединяя ей трубку с иглой для переливания. Ее кровь потекла в его полые вены, и тут же костный мозг начал свое собственное кроветворение с такой же магией, что была и в ней, копируя ее кровь один в один. Реддл застонал от удовольствия, член его налился и прижался к животу, румянец появился на щеках, а руки и ноги начали ощущаться собственными, как и должно было быть. Он вытащил трубку из своей руки и присоединил ее к пакету с кровью магла, что подходила Грейнджер, — она была бледна, но с каждой секундой цвет лица ее улучшался. Кожа приобрела персиковый оттенок. Он облизал губы, свои губы, Салазар… Во рту был его собственный язык, слюна с привкусом соли, его носоглотка ощущала запахи крови и аромат духов Грейнджер, его пальцы гладили ее спутанные волосы, его кожа прижималась к ее коже, одежда Грейнджер под подушечками пальцев: шерсть и хлопок, он чувствовал это подушечками пальцев. Мелкие песчинки под ногами из-за грязного пола. Он был рад даже боли от мелких осколков, что впивались в его голые ступни. Его волосы — шелк, он сжал их пальцами и потянул, чувствуя, Мерлин, чувствуя, что это его волосы, его тело. Он расхохотался и посмотрел на Гермиону, что крепко спала и даже не подозревала, какой потрясающий подарок она ему сделала. Он знал, знал, что это судьба! Однажды в Хогвартсе на уроке Прорицаний ему нагадали, что его спасет юная девушка, но она будет его ненавидеть. Реддл тогда думал, что его спасет какая-то волшебница в первой магической войне со стороны Света, побоявшаяся убить его, но нет. Вот она, та, что вернула его к жизни, что показала ему книги, что окропила кровью медальон и дала ему силы. Ему было так хорошо и спокойно, как не было никогда в жизни. Он сжал палочку Гермионы и погладил по всей длине. Лоза, покрывавшая древко, была прекрасной. Том смотрел на нее собственными глазами и чувствовал удовлетворение. Ее магия кошкой ластилась к нему через палочку. Реддл огляделся и пошел наверх, принимая медленный горячий душ и вдыхая ароматы дешёвого мыла, но то, как оно пахло для него, лучше любого французского аромата. Он впитывал все запахи, трогал все, до чего мог дотронуться. Одежду он трансфигурировал из того, что висело в магловском шкафу. Обувь идеально ему подошла. Он посмотрел на себя в зеркало и улыбнулся: красота, убийственная красота, созданная из прерванных жизней. Теперь ему следовало найти Поттера и доставить его к своей более старшей версии. Он не боялся показываться тому на глаза, он был сильнее его. Теперь он — крестраж — займет доминирующую позицию и сделает то, о чем он мечтал, сидя годы в заточении. Он посмотрел на Гермиону, затем на те куски плоти и костей, что остались от семьи маглов. Девочка стонала, без глаз и кожи она еще была жива. Реддл сделал вид, что не слышит ее. Он улыбнулся и сжал палочку в руке, вызывая Патронус. «Скажи ему, что я вернулся», — прошипел он на парселтанге, и Патронус-змея исчез. Это был его первый Патронус за все годы существования. Теперь у него было самое счастливое воспоминание: Гермиона Джин Грейнджер, истекающая кровью.