Буду я твоим, Кощеюшка

      Проснулся златокудрый юноша утром ранним, только глаза открыть успел, как голову воспоминания ночи бурной наполнили. Залился Иван Царевич румянцем багровым, со стыда обратно в простыни спрятался. Не мог поверить Ваня в произошедшее, но что уж поделать, коли прошлое не вернуть. Всё бы было лучше, если бы прямых отпечатков Блуда на юном теле не осталось, да в местах интимных жидкости срамной не было. Не верил Царевич, что поддался чарам искусителя, тошно от себя самого стало. Стал Иван с постели подниматься, а как только сел на перину нежную, боль колющую ощутил, вздрогнул он и на спину обратно лёг. Как только боль отступила осознал юноша, что совершил дело грешное, страшно ему стало перед богами русскими, стыдно перед отцом своим, если бы Царь Батюшка узнал о прелюбодеянии сына своего, да ещё и с мужчиной, вероятно, отрёкся бы от наследника родного. Но ещё страшнее стало от Кощея. От него точно пощады ждать не стоит, сразу силой возьмёт и на части когтями длинными растерзает. Усталость и боль как рукой сняло, подскочил Царевич и собираться стал. Первым делом лицо водой холодной окропил, ладонями мокрыми от лица к затылку провёл, пряди золотые расчёсывая. Затем и сам водой ополоснулся, избавился от следов ночной блазни. Нарядился Иван в кафтан алый, рубаху белоснежную расписную надел, штаны в сапожки щегольные заправил. Глянул на себя в зеркало драгоценное, да воспоминания о дворце отцовом душу разогрели. Вспомнил Ваня, как наряды вятшие носил, красотой своей девок манил, да всё морозился, ни одной из них глазки в ответ не состроил. Затем и Серого добрым словом упомянул, интересно стало Царевичу, как там спаситель его поживает. Не мог из памяти невероятные глаза зверя дикого выбросить, очаровался он волком, да вот только теперь вздыхать обречённо остаётся, вряд ли ещё когда-нибудь увидеть его удасться. Между тем, Ваня уже готов был, напоследок только ставни и стёкла распахнул, свежий воздух в комнату впустил.       Вышел Иван Царевич из покоев своих, в главный зал дворца Тёмного Царства отправился, да вот только не увидел он там своего «захватчика». Вздохнул юноша облегчённо, обрадовался, что не встретил он владыку ужаса и страха, развернулся на каблучках, пристукивая, и радостно в сад побежал. Роза алая так и продолжала цвести среди зарослей, увядших сестёр и терновника, такая картина ничуть Ивана не радовала. Сосредоточился Ваня, глаза зажмурил, крепко за сухие стебли куста ухватился. Вспомнил Царевич о детстве, как Царь его на рыбалку водил…       — Ты, Ванюша, зря так торопишься…тут же, как оно делается то, нужно обождать, лишний раз не шелохнуться, рыбу не спугнуть, коли она не дура, опасность чует сразу, так и клевать не будет, ты её хитростью бери. Затаись как кошка, да добычу внимательно высматривай, помни про терпение, но и медлить не смей, как клевать начнёт — тяни, что есть мóчи. — Так учил его отец, сразу тепло стало и легко на душе. А тем временем куст от земли до верхушки цветом залился: бутоны всеми оттенками красного сияли, листья глубоким изумрудом покрылись, а стебли жизнью наполнились. Не нарадуется теперь глаз на красоту такую дивную. Очаровался Иван, стал цветы рассматривать, теперь уже аккуратно касался, шипы не задевал.       Вдруг послышались ему шорохи отдалённые, так Царевич сразу в овраг сиганул, затаился, стал аккуратно из-за пня трухлявого высматривать. Обрадовался Ваня, что это всего лишь слуги были, прошла нечисть мимо, пленника запах не почуяла. Иван времени терять не стал, глубже в сад направился. Услышался ему плеск воды и журчание, обрадовался Царевич. На поляне всё землей холодной присыпано было, трава сухая местами торчала, а волны камни отбивали, стачивали. Не по нраву Ивану это было. Присел он к стволу дерева обветшалого, спиной припал к нему. Зажмурился Царевич, руку на сердце положил да в себя ушёл. Дерево душой чистой напиталось, ветви раскидистые расправило, листьями бархатными покрылось. Посмотрел Иван на творение своё, поверить он не мог в происходящее, да возможно же такое, раз у юноши душа белая, помыслы чистые и тело живое, вот и природа рядом жизнью наполняется, силами питается и красотой отплачивает. От корней дуба могучего жизнь дальше пошла, землицу взрыхлила, травушку — муравушку позеленила, к берегам спустилась. Бардово-красные воды кристально чистыми стали, даже дно реки полноводной видно было. Сразу рыба всякая появилась и живностью речной. На поляне бабочки в ветрах кружились, на цветочки — васильки садились. Обрадовался Иван, к воде спустился, сапоги рядом бросил, штанины по колени замотал и в реку вошёл. Ощутил он прохладу дивную, ветер волосы и лицо ласкал, а из глаз слёзы искренние полились. Не забыл Ваня жизни былой, грусть и тоска нахлынули. Не хотел он пленником кощеевым быть, худо здесь в царстве мёртвом. Но поздно печалиться было, собрал Царевич волю в кулак, смахнул слёзы и обратно выдвигаться стал.       Пока шёл, сумерки первые небо затянули, гул ночной отовсюду слышен был. Не заметил Ваня, как демон со спины к нему подкрался, а на талии в замок руками обхватил. Вздрогнул Иван, что есть силы вырвался прочь и обернулся. Вновь перед ним демон во всей красе предстал.       — Здравствуй, Царевич мой, ненаглядный. Всё же есть в тебе что-то притягательное, не могу из головы нашу ночь выкинуть, всё манит меня к тебе. — Льстил Змей, круги вокруг юноши наворачивая.       — Уйди прочь, паскуда. Если Кощей вдруг узнает, он и меня, и тебя убьёт сразу. — Отошёл Иван от соблазнителя, да вот только не мог препятствовать взгляду страстному, вновь прилив нежности ощутил, а чтобы скрыть это, рот рукой зажал и отвернулся.       — Дурак — ты, Иван, нельзя убить то, что мёртво уже, знай же ты, что я Блуд — демон настоящий, нечисть проклятая. А вот тебя, и правда, Кощей не пожалеет, если узнает, что не ему ты свою первую ночь подарил. — Засмеялся Змей, но не было в нём подлости намеренной, лишь ожидание ответа любопытно было.       — Я сделаю всё, что попросишь, только не раскрывай тайну нашу никому, поклянись, что не выдашь меня. — Захрабрился Иван, совсем близко к Блуду подошёл.       — Кто много клянётся — много лжёт. Запомни это, Ваня. А от тебя мне ничего пока не нужно, просто помни про свой должок. — Ухмыльнулся демон и в темноте тут же скрылся.       Вздрогнул Царевич, скорее во дворец побежал. На пороге дворца его старуха косматая встретила, велела за собой идти. Привела его нечисть в зал пировать. Заставлены столы были яствами заморскими, блюдами изумительными да угощениями сладкими. Во главе стола Бессмертный статно восседал, а подле него и Блуд выглядывал. Увидал он Царевича, взглядом с Ваней пересёкся, ухмыльнулся чёрт, да так откровенно, что Иван голову вниз опустил, чтобы Кощей стыда юноши не увидел.       — Наконец-то ты, княжич, пожаловал. Присядь же к столу моему, угостись пиршеством, а то небось скучаешь по годам былым, в государстве отцовом. А я тебе гостя своего представлю. Демон он настоящий, смотри берегись его лучше. — Широко развёл руками Кощей, приглашая Ивана к столу.       Царевич покорно подошёл и присел с краю поодаль. Взглянул Иван на Князя Царства Тёмного, так Кощей глазами сверкнул, рассматривать Ивана стал. Не хотел Ваня есть со стола врага, да жажда сильная одолела, протянул он руку к кубку с вином красным, да не успев коснуться, одёрнул. Наблюдал Кощей, как Царевич себя перебарывает, повеселило его это, стал он и дальше наблюдать. Демон же каждому действию юноши умилялся, поверить он не мог, что впервые человек ему так дорог стал. Продолжалось торжество ещё долго. Всё же Иван изволил испить вина, да горьким оно оказалось. Поморщился Ваня и отставил кубок. Стал сидеть скучать.       Ворвались в зал двое стражников, ухватили Царевича под руки, вытянули из-за стола и к Кощею приволокли, на колени перед ним посадили, докладывать стали.       — Простите, Владыка, дерзость нашу, да вот только срочное дело появилось. Провинился пленник ваш, авторитет ваш намеренно подрывает. Был он в саду вашем, оживил реку — страдалицу, поляну перед ней, кусты роз от терновника избавил. Где же это видано, чтобы в замке Кощея Бессмертного цветы благоухали? — В миг склонились стражники перед Кощеем.       Ваня взмолился, взгляд его невинный был, слеза на холодный пол упала. Припал к ногам пленителя, ни слова не сказал.       — Говорите намеренно Царевич делов натворил… Так ли это, Ваня? — Глаза Кощея золотом вспыхнули, но сдержал он гнев свой.       — Прости, меня, глупого. Не со зла я это всё, тяжело мне тут, вот я и вспомнил царство отца, и невольно душой своей поделился. — Посмотрел снизу вверх Иван, увидел Кощей, что Царевич искренне признаётся, сразу нрав его смягчился.       Да беда не приходит одна. Растянули стражники рубаху белую, оголили шею Царевича, так вся блазнь ночная перед Кощеем предстала. Укусы багровые и отметины алые всю грудь Ивана покрывали. Понял Ваня в чем дело, как Кощей тут же за волосы золотистые схватил, притянул Ивана к себе.       — Ты видно запамятовал, ты здесь по моей воли и принадлежишь мне только. Как смеешь ты делить постель с кем-то другим? Это твоя роковая ошибка, сейчас же узнаешь её цену. — Взбесился Кощей, разогнал всех прочь из зала.       — Шило в мешке не утаишь! — Рассмеялся Блуд и исчез далече.       Опрокинул Кощей со стола всё на пол каменный, повалил Ивана руками когтистыми. Разорвал рубаху расписную. Противился Царевич, отталкивал Бессмертного всячески, кулаками в грудь бил, да всё без толку. Ухватился Иван за нож серебряный и не медля полоснул Кощея по щеке, алая кровь выступила из раны.       — Опрометчивый поступок, в тебе нет храбрости, ты лишь глупый, наивный мальчишка, который не ценит доброго отношения к себе. Ты ведь понимаешь для чего здесь находишься? Тебя отдали как вещь, мне на милость, чтобы мои войска нечисти ваши деревни и города не грабили, детей и женщин не забирали, мужей и стариков не убивали. Ты — товар, а я — купец, так что кончай противиться и пытаться выторговать за своё тело больше драгоценностей и подарков. — Голос Кощея становился рваным, он уже не пытался контролировать свой пыл. А Царевич и вовсе как-будто не слушал, безнадёжно пытаясь отбиваться. Провёл Кощей когтями вдоль груди Ивана, оставил кровавые полосы. Прыснул Ваня от боли, сдвинуться пытался, а Кощей лишь сильнее в стол его вдавил.       — Прекрати, пожалуйста! Отпусти меня, не делай этого, прости меня, Кощей, я обещаю, я выполню то, зачем я здесь, но сейчас отпусти меня, не мучай. — Взмолился юноша, не скрывал он уже слабости своей перед Кощеем, не стеснялся слёз своих. Дёрнул Кощей за волосы Ваню, в сторону на пол отбросил. Посмотрел он на, захлёбывающегося слезами, Царевича, перед лицом его рядом присел.       — На этот раз я прощаю тебе твоё любопытство и страсть, но теперь не смей противиться моим желаниям и исполняй их по первому требованию, игры кончились, а сейчас в воспитательных целях тебя ждёт наказание. С этими словами поднялся Кощей и стражу свистнул.       — Княжич желает сменить комнаты на подземелья.