Звездное племя, вы сдурели!?

- Вот и все. Раны твои я обработал, но пару деньков придется полежать здесь. У Воробья, хмурого и немногословного, как обычно, мало эмоций. Ветровейная кивнула целителю и отправилась к подстилке, находящейся недалеко от выхода на главную поляну. Разместившись в гнездышке на животе, чтобы мазь из трав могла спокойно действовать, воительница положила голову на передние слегка вытянутые лапы и вздохнула, глядя, как по поляне носится маленький черно-белый ураганчик и расспрашивает о битве каждого воина или оруженосца. А бедная Златогривка носится следом за сыном, пытаясь уговорить его не путаться под лапами. Впрочем, это бесполезно: Быстролапик подрос, его лапы окрепли и стали еще длиннее, и со дня на день Огнезвезд должен был посвятить котенка в оруженосцы. Ветровейная улыбнулась. Может быть, в честь победы предводитель и Быстролапика обрадует? Ему стоило об этом подумать. "Эх, а ведь, когда мы только пришли в племя, он был совсем маленьким и таким стеснительным, просто ужас!" - улыбнувшись от воспоминаний, одновременно сладких и горьких, Ветровейная упустила тот момент, когда Быстролапик заметил ее и помчался в сторону целительской. Ну а в следующий миг легкая боль в районе лба и звук шлепнущегося на пол маленького тела вывели воительницу из задумчивости. Резко сев, тем самым потревожив ноющие раны, кошка поморщилась, а в следующее мгновение заметила сидящего перед ней черно-белого котика, во все глаза разглядывающего черно-белую Ветровейную. Словно первый раз в жизни видел. - А ты подросла! - Воскликнул златоглазый. - А то ты не заметил, - усмехнулась с улыбкой Ветровейная. - Я-то заметил, - как-то обиженно протянул котенок. - А вот ты - нет. - Как это? - Удивилась зеленоглазая. - Конечно, заметила! Вон, как лапы окрепли, вытянулись; наверняка ты быстрее всех оруженосцев будешь, - подмигнула черно-белому малышу, хотя, малышом его теперь сложно было назвать, раненая кошка. Быстролапик тут же гордо приосанился, но в следующий момент снова обиженно замяукал: - Это ты сейчас поняла. Ведь все время, пока вы с Острохватом тренировались, патрулировали и бились с врагами, вы ни разу не зашли ко мне... Ветровейную охватил внезапный стыд. А ведь правда. Ни она, ни Острохват не заходили к котенку после своего посвящения в оруженосцы. Так, пару раз встречались глазами, когда котик сидел с мамой возле детской, и все. А ведь Быстролапик очень хотел подружиться. - Прости, Быстролапик, - с горечью в горле сказала Ветровейная, слегка сгорбившись и прижав уши к макушке. Она всегда так делала, когда в чем-то очень глубоко раскаивалась. - Я... Мне правда, очень стыдно. Я не должна была... - Да ладно, - улыбнулся котик и ближе присел к воительнице, прижавшись к пропахшему травами боку своим, а затем тихонько замурлыкал. - Я ведь понимаю, тренировки - это очень важно, если ты хочешь стать воителем. А тем более доказать свою преданность. Я видел, как гонял тебя Дымчатый, как он относился к тебе сначала, и как ты уставала, трудилась и из шкуры вон лезла, чтобы доказать свою преданность. И ведь Дымчатый признал тебя, Ветровейная. И не только он, - улыбаясь, говорил котик, смотря своими золотистыми глазами в зеленые Ветровейной. - Все, Ветровейная, все убедились в твоей преданности и признали тебя. - ...Знаешь, с такими словами тебе уже в воинскую палатку надо, - засмеялась Ветровейная, приобнимая котенка хвостом. - Спасибо, Быстролапик, - улыбка вновь озарила мордочку кошки. - Ты мне прям раны своими словами заживил, - это была часть правды. Котенок заставил воительницу забыть о ранениях на недолгое время, и боль притупилась. Просияв, черно-белый малыш поднялся и побежал на поляну, на бегу прокричав: "Я принесу тебе мышку!" Усмехнувшись и покачав головой, Ветровейная спросила вернувшегося сына Златогривки, мол, он сам-то хоть ел? Котик согласно кивнул, а потом, когда с поляны донесся оклик Златогривки, поспешно попрощался и убежал. Посмеявшись, воительница принялась за свой ужин. Когда же с ним было покончено, кошка вновь улеглась, так осторожно, как только могла, и снова стала наблюдать за поляной. Казалось, что в этом такого интересного? Но Ветровейная любила наблюдать за соплеменниками, про себя отмечая какую-либо новую для себя детальку; воображая, куда и к кому он или она идет, что сейчас будет делать и так далее. Вот из палатки предводителя показался огненно-рыжий кот. Лучи только начавшего движение к горизонту солнца освещали шкуру Огнезвезда, оправдывая его имя. Предводитель сиял, словно огненная звезда. Ярко и пламенно. И что-то подсказывало Ветровейной, что сейчас Огнезвезд исполнит ее мысленное желание. - Пусть все коты, способные охотиться самостоятельно, соберутся под Каменным Карнизом на общее собрание племени! - Этот зычный зов использовала еще Синяя Звезда - предводительница до Огнезвезда, как слышала Ветровейная от Кисточки. И никогда, как она считала, этот зов не пропадет. Он будет передаваться из поколения в поколение среди котов-воителей. - Для начала, - заговорил зеленоглазый, когда племя собралось на поляне, - хочу поблагодарить вас всех и поздравить с победой. - Воздух взорвался победными криками Грозового племени. Ветровейная и с порога целительской чуть не оглохла. - Вы все молодцы. Наше племя сильно, как никогда. И мы докажем это любому, кто посягнет на наши земли и товарищей! Ну, а сейчас я хочу закрепить нашу победу еще одной, не менее важной. Быстролапик уже достаточно подрос, чтобы стать оруженосцем родного племени, - улыбнулся предводитель. Котенок засиял, а Златогривка кинулась к сыну, вылизывая котика. Вот только тот уже ускакал поближе к Карнизу. - Быстролапик! С этого дня тебя будут звать Скоролапом. И до тех пор, пока ты не станешь воином, Звездное племя будет направлять твои шаги. Шмель! Ты будешь наставником Скоролапа. Передай ему свои смелость и мужество, научи Воинскому Закону и сделай из него настоящего воителя! - Скоролап! Скоролап! Скоролап! - Выкрикивало племя на разные лады, сразу после того, как новоявленный оруженосец и его наставник потерлись носами. Ветровейная кричала вместе со всеми. Она искренне была рада тому, что Скоролап стал оруженосцем. Жаль, что не она была его наставницей... Хотя, что тут возмущаться!? Она слишком молода для этого, неопытна.

***

Сумерки. Племя собралось на поляне, разбившись на небольшие кучки, обсуждая прошедший день, победу, кто сколько дичи поймал, зажили раны или не зажили, кто-то интересовался у наставника на счет планов на завтрашний день, а кто-то лежал возле выхода из палатки целителя и с тоской наблюдал за мяукающими товарищами. И этим кем-то была, конечно же, Ветровейная. - Чего раскисла? - Фыркнул Воробей, проходя мимо. - Успеешь еще нагруститься. Лучше ложись спать и лишний раз не тревожь раны: если все время будешь вертеться, как уж на раскаленном камне, они не затянутся и за сезон. "Да уж, - мысленно пробубнила кошка, отворачиваясь от поляны и поудобнее устраиваясь на подстилке, - мысли-мыслями, грусть-грустью, а Воробей всегда остается ворчливым вредным Воробьем. Но в чем-то он прав. Вечер хороший, - воительница улыбнулась, - да и причин для грусти нет. Ну... - Улыбка медленно сползла на "нет". - Почти." Вздохнув, Ветровейная решила потихоньку, пока Воробей ушел проверять раны остальных, сходить попить. Максимально осторожно, как только могла, зеленоглазая поднялась с места и медленно направилась к лужице. Как ни странно, в палатке целителя было очень мало котов. И большинство из них сейчас беседовали с друзьями на поляне. А ей, Ветровейной, и побеседовать-то, по сути, было не с кем. Пыльноухая сейчас все время проводит практически одна, так как не любит большие "сборища"; Буросвет и Сияющий все время где-то пропадают, да и не так хороша черношерстая с ними знакома; Пышнохвостая... С Пышнохвостой Ветровейной теперь сложно общаться. Очень сложно. Она ее не ненавидит, но все же, что-то между ними оборвалось. К тому же, Пышнохвостая теперь редко с ней разговаривает. Все свое свободное, да и не свободное время проводит со своим другом - Острохватом... С ним-то Ветровейная теперь точно не сможет общаться. - Да уж, а Воробей-то прав оказался! - Если существует пятьдесят оттенков язвительного голоса, то этот она узнает хоть из ста. Кто бы мог сомневаться? - Облачник. - Скорее утверждение собственных мыслей. - Ну не Гром* же, - фыркнул темно-серый, подходя к луже, из которой воительница, к слову, так и не попила. Никак не отреагировав, кошка с трудом опустилась на передние лапы и попила холодной воды. Влага ледяным огнем обожгла стенки гортани, но сушь прошла, и Ветровейная довольно облизнулась. Собираясь обратно к своей подстилке, кошка была слегка удивлена предложенной помощью, в виде бока темно-серого воина. Благодарно кивнув, кошка улеглась в гнездышке. К слову, оно отодвинулось немного в тень, так что, как ни старайся, а с поляны теперь его невозможно было разглядеть. А вот из гнездышка кусочек поляны все-таки выхватывался. И, как назло, именно на том кусочке сидели и ворковали о чем-то Острохват и Пышнохвостая. Скривившись, Ветровейная отвернулась, сглатывая горечь в горле. - Если не хотела такого, так зачем позволила? - Тихо спросил Облачник, присаживаясь рядом. - Я... - Зеленоглазая пыталась подобрать слова, но ничего не приходило в голову, и она просто выдохнула в сухой папоротник: - Я не хотела этого. Я не знаю. - Из-за своего незнания сейчас и страдаешь. - Ну спасибо, а то я не знаю! - Огрызнулась кошка, рассматривая клочок паутины в углу прямо перед своей мордой и маленького паучка, копошившегося в самом центре своего белого липкого "домика". - Извини. Кошка подумала, что ослышалась. Облачник, и извинился. Хотя в свете последних событий это не такая уж и новость. Ветровейная усмехнулась. Может, ей не стоило приходить в племя?... - Ошибаешься. - Кажется, она сказала это вслух. Очень тихо, сквозь стиснутые зубы, но он все равно расслышал каждое слово. - Я уже говорил, что добьюсь тебя. А знаешь почему? Потому что... - Ветровейная вяло пожала плечами. Конечно, она знала. Потому что она "такая странная", "не такая, как все", "интересная". Интрига, что уж тут еще? - ...Я... Люблю тебя. Голос с поляны исчезли, мысли застыли, словно их вмиг заморозили, зрачки расширились. Дыхание замерло. Тишины в пещере целителя нарушало лишь мерное капание воды с потолка в лужу. Ровная, природная тишина. Которую неожиданно нарушил тихий, а затем увеличившийся в громкости смех одной черной с белым кошки, приподнявшейся на своем месте и немного сгорбившейся. - Любишь?... - Наконец успокоившись, спросила воительница. Облачник едва заметно вздрогнул, когда она повернулась к нему с болью, неверием и чуть угасшим удивлением в темно-изумрудных глазах. - За что? За что меня, бывшую Дву... одиночку, которая до сих пор не может прижиться в племени, можно полюбить? За что, - Ветровейная повернулась к коту всем корпусом, - скажи мне, Облачник? - Ни за что. И за все. Я знаю, что ты неравнодушна к Острохвату, - при упоминании имени молодого воина Облачник едва заметно сморщился. - Но он, как ты это ни отрицай, с другой. Я не требую взаимности прямо сейчас, Ветровейная. Но я обещал, что добьюсь тебя. А сейчас... Ты будешь со мной? Маленькой черной тенью замерев на своей подстилке, опустив глаза и глубоко задумавшись, Ветровейная молчала. Долго молчала. Она прекрасно понимала, что если бы... если бы Острохват как-то по-особенному относился к ней, к Ветровейной, то отклонил бы предложение Пышнохвостой. Такой уж он. Но он согласился. А значит, чувства Ветровейной безответны. Практически так же, как и Облачника. Вспомнился давний разговор с подругой. "- Скажи, Акеми, если бы у тебя был выбор, кого спасти: того, кого любишь ты, или того, кто любит тебя, кого бы ты выбрала? - Не знаю. А ты? - Того, кто любит меня. Почему? Наверное, потому что он не заслужил право быть отвергнутым. Он тоже заслужил право любить." А...почему нет? Ветровейная страдает, очень страдает от такой неразделенности, в сердце больно колет, режет и ноет, хуже, чем в ранах, полученных в бою. Такого никто не заслужил. Так почему же должен страдать еще и Облачник? Он ведь тоже заслужил право любить и быть любимым. Она, Ветровейная, потерпит. Не так уж это и сложно. Может, даже попробует пересмотреть и перенаправить на другого свои чувства. А Острохват... Пусть будет счастлив. - Облачник... - Кот встрепенулся, уставившись на глядящую в пол воительницу. - Я... Я не знаю, смогу ли ответить тебе тем же, но... Я постараюсь, честно. И она с грустной улыбкой подняла на него свои печальные зеленые глаза. Казалось, из них что-то исчезло. Маленькое, незаметное. Серый воин это видел. И он мысленно дал себе еще одно обещание, когда-нибудь, он сможет вернуть эту искорку. Засыпая, Ветровейная чувствовала тепло чужого тела, лежащего рядом и согревающего ее снаружи. А еще она чувствовала холодную пустоту внутри. Но она постарается ее заполнить чем-то... другим. Обязательно постарается.