Внутри тебя - 2

САТИН

      В первой половине дня предстояла запись интервью с каждым участником группы, затем небольшой перерыв и пресс-конференция с журналистами. После долгих уговоров Сатин взял с собой Фрею: дочь обрабатывала его уже вторую неделю, и Сатин в конце концов сдался. Они прибыли заранее, чтобы не столкнуться с репортерами, для этого пришлось продрать глаза в несусветную рань. На место их доставил тонированный минивэн звукозаписывающей компании.       На парковке еще издалека он увидел менеджера группы: ее светлый пиджак контрастировал с черной блузой и брюками, колыхавшимися от быстрого шага. С высоко убранными надо лбом волосами госпожа Мякеля выглядела моложе. Женщина встретила их с Фреей и теперь непрерывно сыпала наставлениями, как и что он должен говорить и насколько важно сегодняшнее интервью. Шпильки цокали по асфальту, разнося звук по всей стоянке.       Заскочив за кофе, Сатин сразу поднялся на нужный этаж. Фрея не отходила от него ни на шаг; для отвода глаз на ней была черная шляпка и зеркальные очки.       В гримерке уже наводили суету их драгоценные феи Кирсти и Ева. Сатин пожал руки парням, обнял девушек, и его сразу усадили в гримерное кресло.       Ему вручили лист с ответами на наиболее вероятные вопросы. Было около часа, чтобы понять, что нужно говорить — и постараться не выходить за установленные рамки. Внизу печатного текста менеджер самолично дописала от руки: «не отвечать на провокации», «не материться», «что касается Тео — СТРОГО СЛЕДОВАТЬ СЦЕНАРИЮ!!!», «вести себя естественно, даже если заболит голова».       — В случае крайней необходимости дай знак, как мы условились, и мы будет закругляться пораньше. И, бога ради, держи себя в руках, — настаивала менеджер, стоя у него над душой и мешая сосредоточиться. Вокруг порхала Кирсти. Пока он вчитывался, она колдовала над его укладкой. — Ты выпил обезболивающее? Я тебя очень прошу, Сатин, ни единого намека на драку и госпитализацию. Не устраивай цирк из интервью. Так, посмотрим… — Женщина взглянула на «ролекс» на запястье: — Топиас задерживается. Время еще есть.       Сатин не возражал просто потому, что спорить было некогда. Двух раз оказалось достаточно, чтобы пробежать глазами текст и запомнить его наизусть. Большинство пунктов они обговорили с командой ранее. В новой распечатке добавились разве что «провокационные вопросы», в ответ на которые они все любили что-то отмачивать, но на этот раз любая «отсебятина» была запрещена — Алексей не хотел, чтобы в первом интервью с его племянником что-то пошло не так.       Остальные участники группы — а в гримерке сейчас их было всего трое — получили подобные распечатки со «сценарием». Ева занималась параллельно Яри и Валто. Валто при этом перешучивался с остальными. Стоило Еве завершить свою работу, тот поднялся, собираясь пойти покурить, и предложил Фрее купить ей что-то из автомата с закусками. Фрея обратила щедрость гитариста в свою пользу и выпросила несколько полароидных снимков на память; она тотчас достала из своей кожаной сумки в виде ослика, брошенной вместе с вещами музыкантов, яркий чехол с японской экшн-камерой. За лицом ангела с ямочками на щеках скрывался хитрый манипулятор. Армо рассказывал им очередную байку из жизни, треща как сорока, при этом отстукивая ритм барабанными палочками — это была именная пара, покрытая уникальной маркировкой. На голове парня торчала легкая шапка с черно-золотистой стилизацией под парящего дракона на фоне затмения — парень не изменял своему стилю даже во время интервью, все фанаты знали о привычке Армо, и его жена вышила на шапке логотип группы.       Как только Кирсти отошла, Сатин взял общий сценарий и наклонился вперед, опершись предплечьями о колени — так было легче сконцентрироваться. Строчки текста то расплывались, то от резкости начинали слезиться глаза. Ему сделали укладку — стоило только потянуться к лицу или к голове, как тут же рядом оказывалась разгневанная Кирсти. После травмы он не узнавал себя: его все чаще тянуло на сырое мясо, поменялось зрение, он мог минут по пять держать руки под струей воды и не ощущать ее температуру, в голове постоянно этот шум… Однажды ему даже померещилось, что его нюх стал острее, когда в тот раз возвращался из офиса на минивэне с водителем. Сатин зачитывался статьями о вреде сотрясения мозга, об изменение работы органов чувств при травмах, он делал то, что всю свою жизнь считал глупостью — искал решение в интернете… но избегал разговоров с Тайсто. Все это здорово засоряло мозги. Испытывая непреодолимое желание потереть глаза, Сатин взглянул на дочь в окружении рокеров. В последнее время все чаще хотелось зажмуриться, а потом распахнуть глаза и понять, что мир вернулся на свою орбиту.       Сатин то и дело слышал взрывы смеха. Все трое отлично смотрелись в черном; сегодня каждый участник команды надел что-то из вещей с символикой группы. На пресс-конференции они также должны были презентовать мерч с новым составом группы. Яри толком не успел произвести впечатление, а его лицо уже красовалось на футболках и толстовках.       Фрея уселась на один из столиков, закинув ногу на ногу, пока Валто что-то ей настраивал в телефоне. Эти двое словно были на своей волне. Сатин пропустил момент, когда Фрея перестала огрызаться на каждое слово гитариста, позволяя брать ему свой телефон, и теперь мягко говоря недоумевал.       Они находились в одном из бизнес-отелей Хельсинки, с которым у их звукозаписывающей компании была договоренность. Конференц-зал был уже готов. Скоро он должен был наполниться журналистами, и парни старались лишний раз не покидать этаж.       Сатин дважды делал Фрее замечание, чтобы она не выходила из гримерки, но не смог удержать, когда все направились курить. Вероятно, его одногруппники были ей интереснее, чем родной отец.       Директор и менеджер ушли следом: Алексей отправился приветствовать гостей, Мякеля — вылавливать Топиаса.       Кирсти встала напротив, чтобы заняться его лицом, и Сатин отложил распечатки и телефон на столик.       Накануне ему вкололи ботокс. Его лоб постепенно разглаживался, и теперь он не выглядел, как вечно хмурый и раздраженный всем на свете тип. Выражение лица стало мягче, даже изломы бровей, делавшие его черты резкими, не бросались в глаза. Однако ботокс распределился еще недостаточно, и он не мог морщить лоб как раньше.       — Четкая работа, — сказала девушка, касаясь кончиком мизинца его лба. — Я только замажу тени под глазами, подчеркну скулы и придам лицу немного цвета, — привычно пояснила визажист, улыбаясь. Девушка отбросила назад свои тонированные зеленым волосы и обвела его вопросительным взглядом: — После ботокса есть ограничения по алкоголю… тебе сказали?       — На дне рождения Эваллё я уже смогу пить. И планирую набухаться как свинья.       Однако Сатина занимали совсем другие мысли. За столь короткий срок Яри еще не успел влиться в команду. Сатин общался с ним мало и в основном по делу, понимал, что ведет себя грубо по отношению к новому участнику. В отличие от парней, которые делали все, чтобы Яри чувствовал себя комфортно в их коллективе. Возможно, если бы Яри появился в группе при других обстоятельствах, все было бы иначе. Возможно. Кроме того Яри придерживался широких взглядов, находя общий язык со всеми, среди его друзей было немало геев и лесбиянок.       Сатин поймал отражение Яри в зеркале напротив. Под пиджаком со светоотражающими нашивками была футболка с иллюстрацией обложки последнего альбома — мужской фигурой на постапокалиптичном фоне; изображение было выполнено в багровых тонах.       — Как настрой? — спросил Сатин, преодолевая неприязнь к парню. Он знал, что Яри привык к вниманию и не станет теряться перед журналистами.       — У меня небольшой опыт в интервью, но, когда я играл в группе, мы не читали текст по бумажке. Для меня это немного кринж. — Замолчав, парень усмехнулся.       — Подумай сам, на что ты способен и дай нам это на сцене, остальное пускай тебя не колышет: за тебя организаторы сделают все сами, даже подотрут сопли.       Яри пожал плечами, давая понять, что его ответ засчитан.       Сатин наблюдал за лицом Яри в зеркале; вдруг понял, что ему интересно, о чем тот думает.       — Глядя на тебя на сцене, я не поверил, что ты можешь следовать какой-то инструкции, — наконец произнес Яри. — Это всего лишь интервью, на сцене все совсем иначе, да?       Оказывается, они поняли друг друга.       — В одном из интервью ты сказал, что у тебя нет кумиров.       Сатин почувствовал озарение: он понял, почему с Яри ему некомфортно: парень явно умел использовать поисковик.       — И каково оно — всегда смотреть сверху? — спросил Яри в тот момент, когда Ева отошла.       Неизвестно, куда бы их завела эта словесная дуэль, если бы Сатин не взял себя в руки.       — Импровизация не возбраняется, ты не обязан следовать сценарию. Наши песни нахрен никому не были бы нужны, если бы каждый член команды не вложился по полной. Мы не старались кого-то копировать, даже на первых порах. Было забавно, но сложно.       Ему показалось, или Кирсти, в этот момент отошедшая на шаг назад, чтобы полюбоваться результатом, выдохнула с облегчением. Кажется, она ждала от него чего угодно, но только не этот невозмутимый тон.       — И сколько тебе было, когда ты понял, чем хочешь заниматься в жизни?       — В тринадцать я это осознал, в пятнадцать собрал группу.       — А ты не сидел без дела, я смотрю. Я даже немного завидую. Это сейчас родители нормально смотрят на то, чем я зарабатываю, то, что я тиктокер и все такое, — уголок рта Яри дернулся, — а лет десять назад, когда мне было пятнадцать, все было совсем по-другому… Мои друзья до сих пор не верят, что я с парнями из «Храма Дракона».       Когда Кирсти завершила работу и отправилась на перекур, Сатин, все еще сидя в кресле, оглядел себя в зеркале напротив. Его торс облегала черная майка без рукавов, заправленная в брюки с ремнем. Логотип группы переливался на спине черного бомбера с нашивками и вязью из названия — фанаты бы душу продали за эту куртку. Сейчас его внешний вид полностью соответствовал внутреннему настрою: Сатин рвался в бой, желая поставить жирную точку в их отношениях с экс-бойфрендом, а черный с символикой его детища придавал сил. Черные, зафиксированные лаком, волосы аккуратно обрамляли светлое лицо. Глаза были привычного цвета — никакого монстра внутри. Ни следа того, что он буквально вернулся с того света. Сатин поднялся с кресла и оправил куртку.       В следующий момент громыхнула дверь гримерки, и в помещение, тяжело дыша, ввалились Лоуи и Тео с дорожными сумками.       Сатин почувствовал, как тяжело застучало сердце. Мышцы спины мгновенно свело от напряжения.       Наконец он обрел дар речи:       — За каким хреном ты сюда приперся? — Он бегло обвел взглядом лица остальных музыкантов. Похоже, только для него приезд Тео стал сюрпризом. Слов нет. — Я так понимаю, это шутка. И лучше бы это было действительно так.       — Старик, стой, — вмешался Лоуи, — все в порядке, Тео — один из приглашенных на пресс-конференцию, — быстро добавил, пока он не разнес пол-гримерки.       — А мне кто сказал об этом?       — Да твою ж мать, дай мне сказать! Послушай…       — Я тебя, блять, прекрасно слышу.       — Сатин, — пробормотал Тео, хлопая глазами, и его аж всего перекосило.       Сатин, размашисто шагая, вышел в коридор через распахнутую дверь, едва не столкнувшись с Тео плечами.       Он разыщет менеджера и потребует объяснений. Что все это, черт возьми, значит?!       — Я сам с ним поговорю, — услышал за спиной голос Тео, оборванный грубым окриком брата:       — …И чтобы вашу драму увидели журналисты?!       Внутри все сжалось от нахлынувших эмоций; гнев клокотал в горле.       Лоуи был прав: здание было наполнено папарацци, и он вел себя импульсивно, разом позабыв про осмотрительность. Однако ему повезло: менеджер уже направлялась к ним, отбивая каблуками быструю дробь по сверкающему полу.       — Какого, блять, хуя происходит?! — рявкнул он, не дожидаясь, пока Мякеля подойдет.       — Участие Тео в пресс-конференции было оговорено заранее, — сухо заявила женщина. — Мы не поставили тебя в известность ради твоего же блага. Иначе ты бы наотрез отказался от участия! Пойми нас тоже!       Сатин едва не взвыл. Он понимал, что Тео уже здесь и спорить бессмысленно, но злость требовала выхода.       — У вас было время убедить меня, что это действительно необходимо, вместо чего вы решили выставить меня дураком! — орал он на весь коридор. Выскочившие вслед за ним Лоуи и Валто мрачно переглядывались. Возможно, не все были согласны с участием Тео в интервью, но сейчас его больше волновало, как заткнуть собственную гордость. В этот момент Сатин был обижен на весь свет, он хотел рвать и метать.       Мякеля повысила голос:       — Присутствие вас двоих поможет убедить прессу, что все идет по плану.       — По чьему плану? Вы согласовали перестановку у меня за спиной, а теперь ждете, что я приму, когда мне плюют в лицо?!       — Мы не потеряем фанатов, преданных вашей паре. На интервью Тео заявит о своем уходе в максимально выгодном для нас свете. Милый мой, вы оба устроили этот бардак, а пиар-группа должна вывозить это все.       — Да мне вообще насрать на это! Когда количество поклонников стало важнее чертовой музыки? — произнес Сатин ледяным тоном. Он должен проглотить обиду. Он уже большой мальчик и в отличие от Тео, любившего прослезиться на камеру, не хотел сейчас биться в истерике. Следовало взять себя в руки. Не время утопать в слезах.       — Ты сам начал это! По твоей прихоти Тео оказался на сцене и в твоей постели! — воскликнула она звенящим от гнева голосом. — И не надо меня учить! Я прожила побольше твоего!       В какой-то момент показалось, что его бабка воскресла и предстала перед ним, распекая за очередную провинность.       — Приди уже в себя, Сатин! Ты придаешь всему слишком большое значение, — холодно проронила Мякеля.       — Я придаю?! Это моя группа!       Вернувшись в гримерку, он разорвал листы с текстом и швырнул обрывки на пол. От ярости даже голова закружилась. Сердце колотилось так, словно его сейчас хватит удар. Виски заломило. Усилием воли сдержался, чтобы не разрушить тут все к чертовой матери. От взрыва его отделял лишь здравый смысл. В здании было полно журналистов, кроме того он не хотел, чтобы Фрея увидела его в таком состоянии.       Подавшись вперед, Сатин уперся руками в край гримерного столика и опустил голову. Эти несколько секунд помогли собраться с мыслями. Длинные волосы больше не заслоняли обзор, и Сатин взглянул на себя в зеркало. Пульс понемногу успокоился; Сатин распрямился и поправил рукава, оголив предплечья.       Через пятнадцать минут должно было начаться персональное интервью, а следом пресс-конференция.