Внутри тебя - 2

ФРЕЯ

      Летом на террасе в задней части дома было невозможно уютно. Недавно привезли деревянный обеденный гарнитур в деревенском стиле. Фрея с Рабией как два блогера сразу же принялись преображать помещение, продумывать освещение и расставлять мебель для наиболее удачных кадров.       Самой террасы раньше не было, но Сатин настоял на ее пристройке во время ремонта — застеклить ее и поставить противомоскитные сетки — это было лучшее решение, теперь летом здесь можно было сидеть хоть всю ночь. Спустя больше двух лет с момента переезда, это место наконец приобрело завершенный уютный вид. Фрея уже представляла, как будет осенью в дождливую погоду собираться на террасе с подругами.       Сегодня они с Тиной приготовили на двоих поздний ужин и перенесли все на стол. Фрея поставила планшет на подставку, включила новостной канал и погасила верхний свет.       Жаркий душный воздух был напоен запахом растений. Высоко в небе пролетел самолет, заглушая стрекотание кузнечиков в траве у дома. Раскаленная природа замерла в предвкушении ночной прохлады.       Фрея обожала летние домашние вечера, а зная, что тетя, возможно, уже этой осенью переедет в Японию, такие моменты приобрели особенную ценность. Она все ждала, когда представится удобный случай поговорить с Сатином — вдруг он отпустит ее на пару недель к тете в Нагасаки. В прошлый раз отец пообещал подумать, и ей было интересно, что он решил. Квартиру уже выбрали, она даже сможет назвать Сатину точный адрес, чтобы ему было спокойней. Последние недели Фрея буквально жила этими мечтами. Кроме того, она начала переписываться с Моисеем — японцем, давшим ей визитку в торговом центре. Он так красочно описывал красоты своей страны, что ей не терпелось поскорее оказаться там самой. Она окончила школу, а значит, уроки не помешают ей совершить путешествие — это во-первых, а во-вторых, она будет не одна, а с тетей и Эваллё — и Сатину это прекрасно известно. Как назло, у отца было полно работы, буквально на днях должно было состояться интервью группы в полном составе, автограф-сессия, какая-то встреча для чьего-то канала, подкаст, не говоря уже о сюрпризе для Эваллё, который Сатин готовил, едва выписавшись из больницы. Постоянные репетиции, записи и фотосессии продолжались все лето. Едва ли это можно было назвать отдыхом. Прошлая неделя выглядела не легче, а дома Сатин просто спал или отдыхал, особенно если мучился головной болью, остальное время он проводил в подвальной студии. И тревожить его лишний раз не хотелось.       Каждый раз, стоило подумать, что уже в этом году она может оказаться в Японии, как сердце начинало стучать как ненормальное.       В качестве звукового фона для ужина Фрея поставила шум грозы с дождем и чуть приглушила звук. В холодные вечера она предпочитала треск поленьев в камине, а звуки дождя были идеальны для лета.       Было невыносимо жарко, даже с открытыми окнами. Обе сидели в коротких топах и шортах. Тина заколола волосы, а Фрея нацепила на голову любимую мягкую повязку, стянув пряди в пучок на макушке.       На ужин запеченные с сыром и морковкой шляпки белых грибов, легкий кукурузно-ананасовый салат с индюшкой и охлажденный тыквенный сок. Фрея потягивала густой тыквенный сок и параллельно постила в чате фото с едой. В Японии уже была глубокая ночь, практически утро. Со своим новым другом она переписывалась регулярно. Мечтая подтянуть японский, Фрея старалась пользоваться английским как можно реже. Пока ее сообщения походили на лепет первоклашки: «моя комната», «мой обед», «мой город»… но кое-что за время их недолгого общения она все же уяснила: Моисей любил, когда она пыталась говорить по-японски, как бы глупо это ни выглядело. Общаться с коренным японцем было в диковинку, например, у них не было табу на вопросы о возрасте, и буквально в первой переписке он спросил ее о возрасте (наверняка решил, что она какая-нибудь малолетняя школьница), и это было сделано в такой непосредственной манере, что она даже не сумела возмутиться.       Тетя ее поддержала, сказав, что новые знакомства — это прекрасно, тем более Фрея сможет расширить свой культурный кругозор. Разве что имя Моисей ей показалось странным, мол, почему у японца еврейское имя. Фрея даже показала, как оно пишется в кандзи. Валто тоже писал, причем, совершенно рандомно, в любое время дня и ночи, общение с ним больше походило на обмен приколами и шутками. И если в переписке с Моисеем она десять раз проверяла каждое слово, не дай бог, ляпнуть что-то не то, то с Валто не церемонилась.       Настроение у нее было приподнятое: Эваллё сказал, что плечо в порядке, болит, но терпимо. А она боялась, что в ране останется пространство и там начнет скапливаться жидкость, или та загноится, или шов разойдется.       Поедая ужин, она продолжала чатиться, прося Моисея прислать его «рабочий завтрак». Таким образом, продолжая общаться с носителем языка, она незаметно улучшит свой японский. Конечно, до тети и Эваллё ей было далеко.       — Смотри, — вдруг отвлекла ее Тина и кивком указала на экран планшета, на женщину-диктора из новостной передачи. — Это Театральная академия имени Мартты Хейккиля, где учился Маю.       Фрея прибавила звук на планшете и отложила телефон.       В новостях сообщалось об исчезновении двух подростков: семнадцатилетней Никки Рантанен и восемнадцатилетнего Эрика Линдхолма. По опросам знакомых молодые люди встречались, кроме того оба учились в Театральной академии имени Мартты Хейккиля. Обоим была предложена работа в летнем развивающем лагере. После слов диктора показали репортаж из Хельсинки, где жили ребята, и на экране возникли лица родителей пропавшей Никки. Фрея перестала жевать; внутри разом все сжалось. Несколько секунд Фрея смотрела на убитых горем родителей Никки, на их осунувшиеся лица. Пришлось сделать глоток сока, чтобы протолкнуть еду, застрявшую в горле. Когда показали родных Эрика, Фрея локтями навалилась на стол и накрыла рот ладонями. Эрик был лучшим другом Маю в академии.       — Оба подростка учились в закрытой Театральной академии, но прекратили обучение на четвертом курсе. Об этом было сообщено их кураторами. Сотрудники полиции опросили руководство школы, а также всех тех, с кем общались Никки и Эрик в пределах академии.       Фрея прилипла к экрану планшета, стараясь не упустить ни слова.       — В пятницу, двенадцатого июня оба должны были приехать в лагерь, однако в лагере они так и не появились.       В репортаже показали школу Маю, отрывки из интервью с учителями, одноклассниками… Остальная часть выпуска была посвящена приглашениям на работу, которые получили подростки. Был проведен подробный анализ, но выяснить, кто отправил приглашения, так и не удалось. Что самое поразительное — приглашения были настоящими, к приезду Никки и Эрика уже все было подготовлено. Мать Никки заверяла, что видела, как ее дочь отправляла документы, необходимые для устройства на работу.       Розыск шел уже две недели. Родители обращались и в полицию, и в частные детективные службы. Их дети просто исчезли.       В конце передачи показали счастливые лица Никки и Эрика, запечатленные на фото в разные периоды. Вплоть до нынешнего момента ничто не указывало на то, что они планировали сбежать.       Фрея не могла представить, что будет с Маю, когда он узнает об этом. Пока ее брат учился в академии, он постоянно твердил про Эрика, казалось, они были неразлучны. До тех пор пока Эрик сам не заблокировал Маю во всех соцсетях и не сменил номер телефона.       — Какой кошмар для родителей, — произнесла Тина, и несколько минут они провели в молчании, слушая звуки дождя и грозы. Выпуск закончился, и Фрея выключила канал. — Вот так, отпускай своих детей куда-то… — задумчиво добавила тетя спустя некоторое время.       Когда на кухню зашел Маю, они уже доели салат и грибы, Фрея включила тридцатиминутное влоговое видео на ютубе для вдохновения и мотивации — оно уже подходило к концу.       Брат прижимал к щеке черную упаковку пельменей. С одной стороны картина была комичной, но Маю выглядел так измученно, что было не до смеха.       — Что у тебя с зубами? — первой отмерла Тина.       — Я вчера немного подрался, и хрен знает… у меня всю ночь кровила десна, а утром просто все опухло…       — Дай посмотрю. — Тетя встала, сдвинув стул, и зажгла свет на террасе.       Маю весь день ничего не ел, питаясь творогом и йогуртами, даже отказался от своей любимой чуки с ореховым соусом, которую уплетал каждый день. Фрея списала все на вчерашний стресс или на очередные загоны Маю по поводу мяса. Однако оказалось все гораздо серьезней.       — Милый мой, у тебя откололась часть зуба.       В этот момент на террасу зашла Рабия. Выглядела она отдохнувшей и посвежевшей после вчерашнего концерта и целого дня отдыха. Они оба с Сатином проспали до трех часов, а остальное время валялись в кровати и смотрели телевизор с ютубом.       — Что за собрание? — удивилась она. — Маю, с тобой все в порядке?       — Посмотри сама, — предложила тетя.       Фрее тоже было интересно, она встала из-за стола и подошла к матери. Она ожидала увидеть что-то похожее на сколотый зуб Валто, но сумела рассмотреть только воспаленную десну: сначала ей показалось, что у Маю вообще нет одного зуба.       Рабия крутила лицо Маю и так и эдак, силясь что-то рассмотреть.       — Десна воспалилась, — в конце концов заключила она. — На зуб придется ставить коронку. Он у тебя в зоне улыбки, прям за клыком.       — Это фигово, — поддержала Фрея.       Маю зажмурился, словно принимая неизбежное.       — Я знаю.       — Руки я мыла, — предупредила Рабия. Она осторожно приподняла верхнюю губу Маю и проверила ближайшие зубы.       — И на него больно нажимать, отдает в десну, — вымученно протянул Маю.       — Я не буду. Остальные не шатаются, все целы. — А потом отпустила лицо Маю и взглянула на него сверху-вниз: — И ты молчал весь день? Это же твои зубы, тебе с ними еще выступать…       — Господи, бедный ребенок, — раздался голос Тины.       — Да оно само бы прошло… десна, в смысле. Зуб-то, понятное дело, не отрастет.       — Все, прекращай, не могу слышать этот лепет, — остановила его Рабия. — Запишу тебя к стоматологу, пускай ставят штифт или коронку… не знаю, что еще… попробуем сохранить зуб. А с губой что? — в уголке рта был небольшой ушиб, проступивший на коже; на губе виднелась свежая ранка.       Рабия сместила взгляд: кажется, только сейчас она заметила, что Маю в такую жару в пижамной рубашке с длинным рукавом и тренировочных штанах.       — Говорит, подрался, — тут же сдала его тетя. Она уже успела вернуться за стол и продолжала пить сок.       Маю мгновенно отпрянул в сторону от Рабии, как будто боясь, что ей придет в голову задрать рубашку и проверить ссадины.       Вчера вечером Фрея видела синяки Маю… Эваллё избили гораздо сильнее, но Маю тоже досталось.       Маю снова прижал к щеке упаковку пельменей, словно прячась от чужих взглядов.       Тетя встала на защиту Маю, мол, драка у парней — обычное дело, и было бы странно, если бы Маю ни разу не подрался. Ему восемнадцать, это нормально в его возрасте. Она сама прошла через это с Эваллё. Сатин ее поддержит: нормальный пацан обязательно хотя бы раз должен подраться. И все в таком духе. Тина просто не знала, что Эваллё тоже там был. Фрее одновременно было и смешно слышать все это, и в тоже время она была рада, что Маю дал отпор — пускай, никто из взрослых в этой комнате и не догадывался, какой ценой.       — Ну и что мне с тобой делать? — поинтересовалась Рабия у молчащего Маю.       Проблема Маю была в том, что он молчал слишком о многом.       Сейчас брат пожмет плечами. А Рабия скажет: дай угадаю, мне не нужно говорить об этом Сатину?       — Просто подрались… один парень в школе решил, что мне нравится его девушка. Куисма. Помнишь, я приглашал ее на барбекю?       — Разумеется, мы уже все в курсе про твою Куисму.       — Она не моя. Просто мой друг. Она прикольная. Без понтов и она очень красивая.       — В цитатник себе запишу, — вздохнув, с улыбкой произнесла Рабия. — Лучшая характеристика для девушки от Маю. Поговорим после осмотра стоматолога. Отвезу тебя завтра. — Рабия еще раз оглядела Маю: — Ты хоть ел сегодня? Или сидел весь день на йогуртах? По-моему, ты похудел уже достаточно, и так питаешься одними салатами. Купим тебе завтра чего-нибудь вкусненькое по дороге.       Тина поднялась из-за стола.       — Ох уж эта молодежь и их разборки, — усмехнулась она, начиная собирать грязную посуду со стола.       За всеми этими разговорами Фрея совсем забыла рассказать Маю об Эрике, она думала о вчерашней драке и ране, которую зашивала. Во что они с Эваллё ввязались? Почему всех парней так притягивают неприятности? Она вспомнила, что хотела спросить, когда уже загружала тарелки в посудомойку на кухне, куда брат зашел за очередным йогуртом.       — Ты написал Куисме, чтобы она поговорила с Роном?       — Прикинь, этот дебил вызвал полицию и сбежал! Хезекила и его дружков, кто не успел смыться, загребли в участок.       — Ты сейчас прикалываешься? — даже тарелки громко звякнули в руках. — Это что, шутка?       Фрея остолбенело таращилась на брата.       — Рону теперь реально не до меня. Хезекил его убьет, когда выйдет из обезьянника. Куисма говорит, Рон совсем рехнулся, когда увидел, что его брат катается по асфальту и блюет, и вызвал копов. Мои способности нельзя доказать, и о них никто не подозревает, а вот, если откроется, что Эваллё порезали и избили — а это легко доказать — то это уже уголовка! А наши имена Хезекил выдать полиции не может, иначе раскроется, что это он развязал драку, там же и кровь, и пуля. К тому же копы нашли у него нелегальное оружие. А один парень явно был под чем-то. Теперь на Хезекила и его банду могут завести дело. Его отец в ярости. Рон боится показаться брату на глаза. Господи, как он мог так ступить! Какой же дебил! — Маю захлебывался словами, не в состоянии сдержать эмоции. Фрея потрясенно застыла рядом с посудомоечной машиной. Она не верила, что Рон мог оказаться таким бараном. — Я так и думал, что полиция приехала не просто так!       — Тише! — Фрея обернулась через плечо и выглянула в коридор. — Рабия тебя услышит.       — Конечно, их отец быстро замнет дело, не знаю, может, даст огромную взятку. Блять, это что-то!       Маю положил на столешницу пачку пельменей, потому что те мешали ему хохотать.       Фрея протянула ладонь, и Маю дал «пять», все еще смеясь.       — Куисма сказала, Рон рыдал в трубку! Или его брат, или отец его точно грохнут! Он на год меня старше, но какой же он тупой!       Фрея поняла, что ее распирает от смеха. Неужели все это завертелось из-за одного единственного неудавшегося свидания!