Внутри тебя - 2

МАЮ

      Втроем они сидели в гостиной, где Маю чувствовал себя защищенным. Однако родная обстановка не помогала собраться с мыслями. Стоило увидеть полицейских на пороге дома, как он чуть с ума не сошел.       Неужели Рон все же сдал Эваллё?       Женщины представились и еще раз показали удостоверения. Поначалу вопросы были легкими: его спрашивали в основном про школу, где учился, где сейчас учится, какая успеваемость. И эти банальные вопросы все больше и больше вызывали недоумение.       — Ты ведь знаком с Никки Рантанен и Эриком Линдхолмом, — это даже был не вопрос, а утверждение.       Ладони мгновенно вспотели. Маю не ожидал, что разговор пойдет о его школьных друзьях. Он уже был готов, что его спросят о произошедшем на стройке, ведь он был уверен, что кто-то из охраны видел их и вызвал копов; даже продумал, что нужно говорить — и вопрос женщины-полицейского поставил его в тупик.       — Мы учились вместе в академии на одном курсе, — ответил Маю, чувствуя, как стучит сердце. Он был так напуган, что боялся сказать что-то не так. Во всяком случае его не обвиняли с порога, а это уже хороший знак. — А что случилось?       — Должно быть, тебе неизвестно, но твои друзья пропали. — Маю показалось, что он ослышался.       Он уже недели три не проверял, бывает ли Эрик онлайн, а в последнее время был так занят, что даже думал о нем очень редко.       — Может, они куда-то уехали… ведь есть средства связи. Телефон. Их можно отследить.       — Их мобильные устройства также исчезли, — ответила та, что была помоложе, со светлыми волосами, собранными в короткий хвостик. Офицер полиции Сааринен. — Мы хотели бы узнать у тебя, упоминал ли кто-то из ребят о своих планах. Куда они собирались поехать, когда.       Маю понимал, что лучше отвечать предельно честно, возможно, это как-то поможет поиску.       — Мне только известно, что летом оба хотели получить работу в лагере. Особенно если это творческий лагерь для детей постарше. Эрик и Никки встречаются, поэтому они хотели работать вместе. Они говорили про лагерь уже давно, еще с зимы… многие в академии знали об этом, по крайней мере, на нашем курсе, даже помогали искать варианты. Эрик спрашивал у многих учителей, в интернете тоже было полно предложений. В общем, варианты были, но я не знаю, что выбрал Эрик. Мы перестали общаться, как только он уехал из академии. И с Никки тоже.       — Почему вы перестали общаться? — спросила офицер Карьялайнен, высокая темноволосая женщина лет сорока.       Маю боялся, что полицейским будет видно, как сильно бьется пульс на его шее. Он старался сохранять самообладание. От нервов заболел зуб. Мысли перескакивали с одного на другое: вдруг офицеры заметят какой-нибудь синяк и начнут расспрашивать про драку; вдруг ему зададут такой вопрос, на который он не сможет ответить; вдруг кто-то рассказал им про его отклонения…       — Я не знаю, наверное, мы просто разъехались… Эрик больше всего общался с Никки. Я уже говорил, что они встречались. Кроме того у них было еще много друзей на курсе.       — Маю, ты ведь был одним из самых успешных учеников на твоем курсе, — заметила офицер Карьялайнен, и Маю кивнул, — но сейчас ты учишься в другой школе.       — Я просто решил, что хочу доучиться здесь. К тому же с теми знаниями, что я получил в академии, в обычной школе учиться вдвое легче.       — И поэтому ты бросил элитную частную школу за год до выпуска? Так же поступили и твои друзья.       — Я не понимаю, почему моя успеваемость как-то должна влиять на выбор школы. Если я хорошо учусь в одной школе, почему я не могу быть отличником в другой? — понял, что начинает нервничать. Ответ вышел слишком резкий, и Маю мысленно одернул себя.       — Насколько нам известно, интернат, где ты жил, был платным. Ты же понимаешь, что на твое содержание ушли большие деньги. Что сказали твои родители, когда ты решил бросить обучение?       — Я им не говорил. Так получилось. — Маю ожидал, что рано или поздно кто-то задаст ему такой вопрос. Ответ был уже готов: — У меня появился парень… и он живет здесь, поэтому я переехал к родителям. — И плевать, что они начали встречаться с Эваллё уже после его возвращения.       — Ясно, — ему показалось, или офицер полиции едва заметно улыбнулась. — Не знаешь, почему Никки и Эрик уехали из академии?       — Не знаю, мы не говорили об этом. Для меня это было шоком. Они уехали на весенних каникулах. Мне казалось, они просто поехали домой увидеться с семьями. Во время каникул многие уезжали к родителям. — Маю ощущал, как горит лицо от вранья. Ему было неприятно утаивать правду, но другого выхода у него не было. Когда найдут Эрика, возможно, он расскажет все как было, и тогда станет ясно, что Маю солгал полиции, но пока это не важно; он будет решать проблемы по мере их возникновения.        — Не было ли оказано на них давление? — продолжала офицер Карьялайнен. — Ты ничего не замечал? Были ли у них враги в школе? Может, они не ладили с кем-то из учеников или преподавателей?       Маю постарался не запутаться в вопросах. Щеки буквально пульсировали от притока крови. При этом его речь была четко-поставленной; Маю молился, чтобы ни один мускул не дрогнул на его лице.       — Нет, Эрик очень общительный, он легко заводит друзей. Про Никки могу сказать то же самое. У них точно не было ни с кем разногласий.       — Не было ли у тебя проблем с уроками или учителями? — спросила офицер Сааринен.       — Нет, — быстро ответил Маю.       Женщины хмурились, и Маю запаниковал: вдруг они поняли, что он врет.       — И вы не созванивались и не переписывались? — Офицер Сааринен казалась строже напарницы; она внимательно следила за его лицом и почти не отводила глаз. По крайней мере, офицер Карьялайнен создавала впечатление более тактичного и искреннего человека.       — Эрик и Никки заблокировали меня во всех контактах и, я уверен, сменили номера телефонов, потому что я не мог до них дозвониться. Может, из-за того, что я гей. Раньше мне нравился Эрик… мне кажется, Никки что-то подозревала… — ему даже можно было не продолжать — судя по лицам женщин, им было все ясно и без его объяснений.       И Маю получает 10 баллов за умение лгать.       Он придумывал эту ложь часами, пока не осталось ни одной крошечной лазейки. Даже продумал мимику и жесты. Тренировался перед зеркалом, пока не достиг автоматизма.       — Твои друзья действительно получили приглашения на работу в летнем лагере, — прохладно заметила офицер Сааринен, не сводя с него глаз.       Маю приподнял брови. На этот раз реакция вышла спонтанной.       — Им были выделены места в летнем творческом лагере. Назначена дата заезда. Они отправили все необходимые документы и заполнили бланки заявок. Но они так и не приехали в лагерь. По дороге они исчезли вместе с телефонами и другими гаджетами.       Маю похолодел. Невольно бросил взгляд на свое запястье, где раньше была гематома. Второй синяк на груди, куда его толкнула тварь, до сих пор не сошел.       — Но есть же шанс, что их найдут? — спросил он уже совсем другим голосом. Та уверенность, с которой он отвечал на вопросы, куда-то исчезла.       — Боюсь, эти шансы очень малы, если твои друзья не вернутся сами, — голос темноволосой женщины прозвучал мягче. — Лагерь находится в лесной полосе. Сейчас ведутся усиленные поиски, но они пока не приносят никаких результатов. Полиции надо знать, были ли другие планы у Никки и Эрика.       Маю быстро сглотнул.       — Постарайся вспомнить, может быть, кто-то из них говорил, что хочет поехать куда-то в другое место.       — Нет, мэм. Они совершенно точно хотели поехать в лагерь.       — Была обнаружена машина Эрика Линдхолма на лесном шоссе. Пустая. Все вещи на месте, деньги тоже, исчезли только гаджеты. Родители подтвердили пропажу устройств. Кроме того были снесены некоторые аккаунты.       Кто-то явно заметал следы. Маю с горечью осознал, что знает, кто это.       — Когда они пропали?       — Двенадцатого июня — была дата заезда.       — Больше двух недель назад… — быстро посчитав, пробормотал Маю вслух. — Их не могут найти в лесу без денег и вещей целых две недели?       — Такова ситуация на сегодняшний день.       Глаза защипало. Маю чувствовал себя соучастником убийства. Нет, возможно, они еще живы… Может, еще есть шанс…       — Но ведь нужно проверить ID устройства, с которого взломали и стерли аккаунты.       — Все это было уже сделано. Это ID-адрес давно утилизированного компьютера.       — А ближайшие населенные пункты к лагерю… можно же посмотреть по камерам на заправках и в магазинах… опросить людей…       — Полиция делает все, что может.       — Они могли совершать покупки через эпл пэй.       — Их счета нетронуты.       — Давай вернемся к основному разговору, — вмешалась офицер Сааринен. — Я рада, что ты пытаешься помочь полиции в поисках. Скажи, случались ли у тебя ссоры с Эриком или Никки?       — Вы меня подозреваете?       — Никто тебя не подозревает, — заверила офицер Карьялайнен, — просто отвечай на вопросы.       Маю растерянно переводил взгляд с одного офицера полиции на другого. Дыхание перехватило.       — Нет. Я уже говорил, мне нравился Эрик. А с Никки мы дружили. Тогда я еще не осознал свою ориентацию, и просто не мог с ней соперничать… Бывало, мы спорили по пустякам, как и все.       — Вспомни, что ты делал двенадцатого июня?       По затылку побежали мурашки. Это просто бред какой-то! Как ему могут задавать такие вопросы! Он же не преступник!       — Я навещал кое-кого в больнице, мои родные это подтвердят.       На лицах женщин отразилось удивление.       На самом деле он не помнил; наверняка находился рядом с отцом, или встречался с Эваллё. Да разве реально помнить каждый день каникул? За последнее время столько всего случилось!       — Произошло что-то серьезное? — похоже, офицер Карьялайнен была всерьез обеспокоена его словами.       — Это связано с моим отцом. Он — известный человек, поэтому я бы не хотел говорить об этом.       Маю отчаянно пытался совладать с нервами. Кажется, пару раз было слышно, как у него скрипнули зубы; усилием воли он расслабил челюсти.       — Думаю, на этом можно закончить нашу беседу, — подытожила офицер Карьялайнен, и у Маю гора упала с плеч. — Мы оставим тебе номер телефона для экстренных случаев. Если что-то вспомнишь, ты можешь позвонить в любое время.       — С-спасибо, — пробубнил Маю, вставая. Женщины тоже поднялись. Офицер Карьялайнен протянула ему блокнотный листочек с номером. Он неуверенно протянул руку.       Маю с трудом держался прямо, казалось, пол уходит из-под ног. Во рту пересохло. Он так вспотел, что должно быть походил на мокрую мышь.       Он глядел, как Рабия провожает женщин, и понимал, что упускает шанс открыть правду. Сможет ли его тогда защитить полиция? Его семью. Сможет ли его защитить хоть что-то? Всего на мгновение, но его воля дала трещину. Правильно ли он поступает, умалчивая обо всем? А что если он упускает шанс? Всего-то нужно — остановить полицейских и все им рассказать.       Маю не слышал, о чем Рабия говорила с полицейскими, и до тех пор, пока за женщинами не закрылась дверь, он не находил себе места от беспокойства.       Он добрался до них.       Эрик и Никки хотели сбежать от него.       Просто не верилось, что Айнмере все спланировал. Этот лагерь, приглашение на работу… они ведь так хотели поехать туда! Если он уничтожил даже телефоны, удалил аккаунты, возможно, он пытался скрыть их переписку…       В тот момент, когда полицейские покинули его дом, Маю решил, что хочет обрести такую же силу, как профессор Стенвалль, чтобы раз и навсегда покончить с ним. Если не он, то кто тогда? У кого еще достанет сил для того, чтобы уничтожить этого монстра? Он сделает все возможное, чтобы избавиться от Айнмере. Ему нужна была только сила, он не собирался сам становиться монстром.       — Ты в порядке? — голос Рабии отвлек от мрачных мыслей. Маю заставил себя сдвинуться с места. Еще немного и слезы потекут из глаз. — Все образуется. Как только их найдут, нам сообщат.       Их похититель — каннибал, хотелось сказать Маю. Шансы, что найдут хотя бы часть их тел, равны нулю. Но такую информацию он не имел права разглашать.       — О чем вы сейчас говорили в дверях?       — Они объяснили, что случилось.       Рабия приобняла его за плечи, и Маю с грустью осознал, насколько же все вокруг заблуждаются.       Его знобило, и наверняка Рабия почувствовала это.       Минут пятнадцать, показавшиеся Маю вечностью, они провели на кухне. В гостиную возвращаться уже не хотелось. Рабия осталась с ним, чтобы хоть как-то поддержать или просто боясь оставлять его в одиночестве. Опустив детали своей ориентации, Маю повторил то, что сказал раньше полиции. Рабия сохраняла видимость спокойствия для него, и в конце концов это подействовало: стало легче. Первое потрясение прошло, Маю чувствовал лишь усталость.       — Я пойду к себе.       — Если что, я внизу. Хочу поработать в атмосфере ремонта, — закатила глаза Рабия. — Если захочешь обсудить…       — Спасибо, — Маю был искренне благодарен. — Все в порядке, я хочу позвонить Эваллё, и еще полно дел, нужно поработать в студии, — соврал Маю, говорил он слегка заторможено, словно мозг еще не смирился с новостями.       Ему только что сообщили, что, вероятно, он больше никогда не увидит своих лучших друзей. Он не мог оставаться в неведении. Нужно было сделать хоть что-то. Рассчитывать на полицию бесполезно. Знали бы они, с кем имеют дело…       В своей комнате Маю первым делом включил макбук. Для удобства он сел за стол, достал ежедневник. Минут сорок он серфил в интернете, ища любую информацию про Эрика и Никки. Наткнулся даже на интервью с родителями ребят. Об их исчезновении говорилось в новостных передачах. Как он мог пропустить? В последнее время он и правда был очень занят: то свидания с Эваллё, то просто зависал с друзьями, дома он в основном занимался музыкой: записывал, сводил, благо у них была собственная музыкальная студия, а в свободное время находилось столько дел… Все это здорово помогало отвлечься и забыть об Айнмере. Но, как оказалось, неизбежное все равно тебя настигнет, даже если ты к этому не готов.       Нужно больше информации. Если он лучше будет представлять, на что способен Айнмере, легче будет придумать план.       Номер профессора он записал во всех своих записных книжках. Эваллё убеждал его избавиться от этого номера, и Маю обещал, что будет держаться подальше от Айнмере. И сейчас он собирался нарушить собственное обещание.       Маю колотила крупная дрожь, руки были как лед. Он даже перед важными олимпиадами так не трясся.       Профессор ответил не сразу: Маю показалось, что прошла целая вечность, прежде чем в телефоне раздался его голос.       — Добрый день, это Маю, — голос дрожал; во рту пересохло. Маю пожалел, что не налил себе стакан воды.       — Добрый, — похоже, профессор был удивлен. — Чем могу помочь?       — Я знаю про Эрика… — Маю тяжело сглотнул.       — Ты уже обвиняешь меня или еще сомневаешься? Чтобы я знал, как выстроить наш диалог, — Айнмере издевался над ним, при этом его голос звучал совершенно буднично.       — Я хочу поговорить. Вы можете приехать в Хельсинки? Это не телефонный разговор.       — Завтра я свободен, думаю, смогу подъехать часам к четырем. Назови место. Майре, предупреждаю, если приведешь полицию, наш уговор о перемирии будет аннулирован. Я рассчитываю на твое благоразумие. Ты же не хочешь, чтобы кто-то из твоих друзей или родных последовал за Эриком.       — Я пришлю вам адрес, — выдавил Маю. — Можете не беспокоиться, я не приведу полицию.       — О чем ты хочешь поговорить?       — Хочу знать больше о силе и о том, кто вы. Взамен я никому не раскрою ваш секрет.       — Кто — мы, ты хотел сказать? — с хорошо ощутимой улыбкой произнес профессор.       Чертов урод! Маю отключился и швырнул телефон на кровать.       Оставшееся время до возвращения отца Маю провел разыскивая подходящее место в Хельсинки. Почему не в Хямеенлинне? Предпочитал держать профессора на расстоянии от дома.       Он не собирался записывать разговор с Айнмере или снимать встречу на скрытую камеру — в том месте, которое он нашел, этих камер и так полно. Если профессор подумает, что он хитрит, то все будет кончено. Нельзя дать Айнмере усомниться в его мотивах. Он всего лишь хочет понять, как избавиться от профессора, для этого ему нужно больше информации.       Все просто. Нужно лишь следовать плану и не бояться.       Маю досконально продумал их встречу и десять раз перепроверил свой план.       Для встречи с Айнмере он выбрал модное пространство недалеко от центра. Просторный многолюдный торговый комплекс с новейшим дизайном. Маю никогда там не был, но видел обзоры на ютубе. Еще очень понравился лаконичный дизайн, его парень бы точно оценил это место. Если бы они были там с Эваллё, можно было бы купить книг или какой-нибудь хендмейд, выпить кофе, погулять среди арт-объектов. Вместо этого он идет на свидание с маньяком.       Если следовать плану, то бояться нечего. Айнмере его не тронет. Профессор так легко согласился на встречу: наверняка в нем взыграло любопытство.       Всю ночь Маю не мог заснуть. Он ворочался, брался за телефон, листал соцсети, даже зачем-то сделал пару нелепых кроватных селфи. Его так и подмывало позвонить Эваллё и все ему рассказать, чтобы хоть один человек знал, что с ним происходит.       Следовало протянуть до четырех. Он понимал, что быстрее Айнмере просто не успеет доехать, даже на машине.       Не зная, чем себя занять, принялся доставать вещи из шкафа. Он понятия не имел, что надеть, и в то же время осознавал бредовость ситуации: решает, что надеть на встречу с убийцей. Вероятно, у него совсем сдали нервы.       Однако важна была каждая мелочь, даже такая малость, как любимая одежда, которая вызывала чувство обыденности. В конце концов выбрал белые спортивные брюки с черно-белыми иллюстрациями из манги, которые надевал впервые, белые носки в пыльно-голубой горошек и простую неяркую футболку. Снял с вешалки рубашку, которую повяжет на пояс. Собрал рюкзак, хотя вещей было совсем немного, самое главное — макбук: хотел по дороге еще поискать новости. Глядя на полупустой рюкзак про себя усмехнулся: насколько мало вещей он берет на встречу, которая может оказаться последней в жизни.       Когда в половине пятого утра сборы были закончены, Маю сел на кровать и обхватил колени руками. Так он просидел неизвестно сколько. В конце концов, нужно было что-то делать, как-то заставить себя шевелиться. Чтобы избавиться от запаха пота, пришлось принять душ. Выбравшись из кабины, понял, что его колотит как в припадке: ноги и руки дрожат, а колени подгибаются. Весь прошлый день он ходил с каменным лицом, притворяясь, будто ничего не чувствует, и теперь напряжение требовало выхода. От нервотрепки начало тошнить. Может, если с ним что-то случится, Айнмере еще не успеет уничтожить его телефон, и его труп отыщут по jps-навигации.       Эрик был его лучшим другом, ну и пускай они перестали общаться, пускай в последнюю их встречу они едва не поссорились, потому что Маю не хотел верить словам Эрика… каким же дураком он был! Никки всегда казалась такой жизнерадостной и энергичной: Маю вспоминал ее с теплотой. Они с Эриком так подходили друг другу. Даже внешне они были похожи. Он не представлял, что пришлось пережить их родителям и через что те проходили сейчас. Если с ним что-то случится, что будут делать Рабия и Сатин? Наверное, сойдут с ума. Только СМИ раздуют трагедию до невероятных масштабов. У Сатина будут брать интервью и спрашивать, что он чувствует.       При мысли о родителях и Эваллё Маю засомневался, стоит ли так рисковать своим здоровьем и встречаться с Айнмере. Может, следует поискать другой вариант. А что если какие-то его слова только обозлят Айнмере, и он отыграется на близких Маю? Он был в отчаянии и не знал, как поступить. К утру он проиграл в голове столько различных сценариев, от своей кончины до появления полиции и ареста Стенвалля, что уже не знал, какой из них правильный. Что-то подсказывало, что не нужно так легко сдаваться. Сейчас его намерения действительно чисты: он всего лишь хочет поговорить и спросить, что это была за тварь, попавшая к ним в дом, и почему она напала на его мать. Хотел подтвердить свои догадки насчет профессора.       Утром, перед работой по видеосвязи позвонил Эваллё, и пока парень собирался и завтракал, они болтали о какой-то тупой ерунде. Маю был рад отвлечься. Может быть, эта тупая ерунда спасла его от нервного срыва. К счастью, после потасовки на стройке ни Рон, ни его брат не досаждали Эваллё, а значит, все было хорошо. К концу разговора Маю понял, что ведет себя как полная размазня, выспрашивая у Эваллё, как тот себя чувствует, заверял в своей любви и все в том же духе, что обычно говорят люди, когда понимают, что могут больше не увидеться. Эваллё будто почувствовал, что с ним что-то не так и предложил сегодня встретиться. Я постараюсь, ответил Маю.       Все утро он избегал домашних, даже не спросил у Сатина, как прошла пресс-конференция, хотя краем уха слышал, что после нее что-то произошло. Если он сейчас будет думать еще и об этом, то просто свихнется.       Когда надевал брюки, понял, что они сидят как-то иначе, и решил взвеситься. Только за последние сутки он сбросил полтора килограмма. Теперь он весил ровно столько, сколько всегда и хотел, когда был толще.       На час раньше вызвал такси и, соврав про отпадную выставку в Хельсинки (по крайней мере, он назвал правдивый адрес), выскочил из дома. Рассчитывал приехать пораньше, пройтись по центру, проветрить голову и чем-то перекусить, чтобы не свалиться в обморок от одного вида профессора. Еще будет время осмотреться и обойти торговый комплекс.       Уже на месте пожалел, что не выбрал другой торговый центр. В незнакомом месте он чувствовал себя некомфортно. Почти все свободное время ушло на то, чтобы бегло изучить обстановку и понять, где безопаснее всего. Огромные светлые помещения были похожи одно на другое и чем-то напоминали галерею или арт-выставку в урбанистическом стиле. Каждый этаж был посвящен своей тематике и представлял сплошное длинное пространство, ничем не разделенное. Вопреки отзывам, людей было немного. Все было сделано для наибольшего удобства; здесь даже можно было взять кресло-мешок и сесть абсолютно где угодно; в каждом столе были встроены лампы для настольного чтения; вдоль подоконников лежали пледы и подушки. В воздухе витал запах недавнего открытия: ремонт, должно быть, закончили совсем недавно. В который раз пожалел, что пришел сюда не с Эваллё, впечатления были уже не те. По крайней мере здесь Айнмере его не тронет: слишком много свидетелей.       Успел купить только бутылку воды. Цены вдвое выше средних, несмотря на это, в каждом кафе собиралась классическая голодная толпа.       Маю удалось отыскать зал для курящих на третьем этаже, в секторе с книжными рядами. Сразу приметил деревянные круглые столы со скамьями-полумесяцами без спинки. Прямо в центре зала, максимально на виду и сто процентов под камерами. Не раздумывая, занял один из понравившихся столов и плюхнул рюкзак на сиденье. Часы прислали уведомление, что пульс свыше ста сорока. Маю и без них знал, что у него проблемы.       15:47:37. Профессор Стенвалль был до ужаса пунктуален. От мысли, что Айнмере скорей всего уже приехал, ладони стали влажными. Маю подсоединил телефон к зарядке и вставил шнур в USB-порт в сиденье; на столешнице даже были специальные держатели под телефон и ноутбук. Достал айкос и торопливо затянулся. На этаже находилось небольшое тематическое кафе: Маю поглядывал в сторону стеклянной витрины, но он сидел слишком далеко, а идти через весь зал он не хотел, боясь пропустить момент, когда появится Айнмере.       Стол был достаточно велик, чтобы держать профессора на расстоянии, к тому же здесь было две раздельные скамьи. По правую руку открывался вид на внутренний двор, выполненный в том же урбанистическом стиле, что и все здание. По залу неспешно прогуливались посетители, оживленнее всего было у развалов и полок с книгами и прямо напротив кафе, где стояли несколько столиков.       На всякий случай отключил wi-fi на телефоне, чтобы тот не отвлекал. Эваллё сейчас на работе, и сейчас даже не обеденный перерыв, вряд ли он станет звонить.       Просто нужно придерживаться плана и все будет хорошо.