ЭВАЛЛЁ
На следующее утро все повторилось: они не разговаривали, избегали друг друга. Эваллё старался не выходить из мансарды без особой надобности, но сидеть так было невыносимо. Они с Маю впервые сильно повздорили, с тех пор как начали встречаться. Эваллё разрывало от мысли, что своими необдуманными словами он мог глубоко задеть Маю, но понимал, что ничего не изменится, если один постоянно уступает другому. Ему хотелось, чтобы Маю наконец услышал то, чего хочет он. Обидно было вдвойне, что им никто не мог помешать, они оба уже шли на поправку и могли просто наслаждаться друг другом. Об их отношениях уже знали и его мать, и Фрея — скрываться сейчас не было смысла. Это время могло бы принадлежать им. Только им двоим. Но по своей глупости они все испортили. У Эваллё было предостаточно времени все обдумать. Пока занимался на беговой дорожке, пока отжимался от пола или делал небольшую силовую тренировку, пока валялся на кровати с книгой, пока наводил порядок в комнате — все его мысли были о них с Маю. Его парню была невыносима мысль об отношениях на расстоянии, в то время как Эваллё не видел в этом ничего страшного. К тому же это временная мера. Они будут приезжать друг к другу, будут каждый день созваниваться по видеосвязи, переписываться, слать друг другу сообщения, фотографии — в современном мире это вообще не проблема. Маю винит его в несправедливом отношении к Сатину, но почему же тогда не хочет понять, как важно для него, чтобы его собственная мать была счастлива? Он не может бросить Тину одну. Ей нужна его поддержка, по крайней мере первое время в Японии. Но ведь они с Маю еще так молоды, у них впереди масса времени! Словно в подтверждение, под потолком еще болтались шарики с цифрами два и один. Уже в воскресенье вечером вернутся родители Маю. Неужели они с Маю упустят шанс побыть вместе? Нужно что-то делать. Он не знал, когда именно улетит в Японию, возможно, в самом начале осени, чтобы помочь матери обустроиться, а, может, позднее. Тем не менее времени оставалось все меньше. В итоге он не выдержал. Эваллё натянул на голый торс свободную футболку и подхватил телефон. Уже достало находиться в четырех стенах, решил дойти до небольшой зоны отдыха со столиками для пикника и зонтами, устроенными в паре минут ходьбы от дома, вдали от дороги, под кронами больших раскидистых деревьев. Бывало, он сидел там с Ионэ и Аулис, или делал домашку, если никого не было. Тина или Рабия приносили ему горячий кофе и какао, и он подолгу сидел на свежем воздухе, но с приездом Маю он совсем забыл об этом месте. Отлично, проветрит голову и соберется с мыслями. Эваллё уже спускался по деревянной винтовой лестнице, как услышал голоса. Подслушивать чужой разговор было ниже его достоинства, тем не менее Эваллё задержался. Дверь комнаты Маю была нараспашку. Эваллё затаился в коридоре второго этаже, так чтобы его не было видно. — Дело даже не в вашем отъезде… — произнес Маю, — он с самого начала мне ничего не говорил! Он ждал, что я спокойно восприму эту новость! Как будто ничего не происходит! Он как будто ждал, что я буду плясать, когда узнаю! А теперь топит, что мне не нужны никакие отношения! С ума сойти! — Я уверена, это не так, — зазвучал голос Тины. — Эваллё боялся тебе все рассказать. Я говорила ему не тянуть. — Значит, ему плевать! — в звенящем от слез голосе Маю звучал надрыв. — А теперь еще мы поссорились! Да он пошлет меня! Он не станет меня слушать! Внутри все сжималось; Эваллё знал, как Маю тяжело даются эти слова. — А ты пытался спросить у него, чего хочет он сам? Ты попробуй напрямую задать этот вопрос. Затаив дыхание, он заглянул в дверной проем. Маю и Тина сидели на кровати спиной к двери. Тина обнимала племянника одной рукой за плечи, прижимая к себе. Чтобы лучше слышать, Эваллё подошел ближе. — Ему сейчас так же непросто, как и тебе. Это твои первые серьезные отношения, со временем ты научишься понимать партнера. В сущности, мы все эгоисты. Почему ты думаешь, что Эваллё не больно? Он переживает из-за вашей ссоры, так же как и ты. — Тина чуть отстранилась и погладила Маю по спине. — Будущее Эваллё не связано с музыкой и у него нет отца, который о нем позаботится. Я делаю что могу, чтобы Эваллё крепко стоял на ногах. Я дала ему больше года, чтобы он принял решение, чем он хочет заниматься в жизни. Маю шмыгнул носом. Тина крепче обняла его и, опустив ладонь на затылок, притянула его голову. Маю прижался щекой к ее волосам. Они так и сидели, обнявшись. Эваллё наблюдал за ними, боясь пошевелиться. — Мне так страшно… — глухо пробормотал Маю. — Почему тебе страшно? Из-за этого идиота, что доставал тебя в школе? У Эваллё сердце разрывалось на части. Даже голова закружилась. — Это сложно, я не уверен, что смогу прекратить все это, я… — от волнения Маю прервался. — Я поддержу ваши отношения в любом случае, — продолжала Тина, гладя Маю по волосам, пока он не отстранился. — Думаю, не стоит затягивать, я и ему говорила тоже самое. Вам нужно рассказать твоим родителям. Они приняли твой каминг-аут, примут и это. Парень наклонился вперед, опустил голову и обхватил ее ладонями. — Мы даже не разговариваем с Эваллё, — еле слышно выдавил Маю, и Эваллё пришлось напрячь слух. — Ох, Маю, милый, вы так молоды… сколько еще таких ссор будет — ты не поверишь! А если когда-нибудь вы будете жить вместе и продолжите друг друга упрекать во всем — тогда будет еще тяжелее. — Тина по-доброму усмехнулась, как будто вспомнила свою жизнь с его отцом те первые несколько месяцев, которые он не застал. Эваллё тяжело сглотнул. — На несчастье другого человека собственного счастья не построишь, как бы сильно вы оба ни любили друг друга. Просто спроси себя, чего хочет Эваллё, что для него будет лучше. Эваллё стало невыносимо тоскливо: этот разговор его матери с его парнем исполосовал все внутри. Как будто он уже потерял Маю, так ничего не предприняв, чтобы его вернуть. Было невыносимо думать, что Маю страдает из-за него, из-за его упертости. Он быстро покинул дом через террасу и бегом направился прочь. Он с трудом сдерживал слезы. Все это время он сдерживался. А в душе так хотелось плакать, рыдать, кричать. За столом для пикника он просидел часа два, устроившись на прохладной деревянной скамье, а потом перебрался выше и уселся на столешницу. Пытался слушать музыку, сидел в телефоне, листал обновления соцсетей. Хотелось закрыться от всего мира, спрятаться, раствориться в самом себе. Эваллё игнорировал сообщения от друзей, ответил только матери, когда она поинтересовалась, куда он ушел с температурой. Температура была пустяковой; на воздухе Эваллё сразу стало лучше и он ощущал себя почти здоровым. Спустя десять минут Тина вышла к нему с большой кружкой с логотипом «Старбакса». В кружке оказался ароматный дымящийся чай с малиной. Тина ничего не сказала про Маю, только поинтересовалась самочувствием. Ему хотелось побыть в одиночестве: Эваллё был уверен, что она все поняла по его лицу; ласково коснувшись щеки, она оставила его одного. Эваллё впервые по-настоящему влюбился, как и Маю. Казалось, что ничего хуже ссоры быть не может. Они игнорировали друг друга всего один день, а как будто целую вечность! С Аулис и Ионэ было совсем иначе — просто увлечение, а еще много секса. Кому не хочется секса? Как и с ребятами до них, которые нравились Эваллё. Никогда ни с кем у него было так серьезно, как с Маю. Черт возьми, он порвал со своими партнерами, рискуя навсегда испортить дружбу, только чтобы быть с Маю. Ему нужен был только Маю. И если нужно что-то сделать, чтобы Маю чувствовал себя в безопасности, он сделает что угодно! Даже причинит вред другому человеку! Разобьет машину, подожжет сарай, запугает, ограбит школьный шкафчик — что угодно! Маю всегда был для него кем-то особенным, с самого детства: уже тогда у него была потребность защищать Маю, заботиться, помогать во всем. Маю одновременно его сила и его слабость. И каждый раз Эваллё потрясало: не важно какого гендера партнер — у всех хватает проблем: и в традиционных парах, и в однополых. Прошло еще немало времени, прежде чем Эваллё вернулся обратно. Заодно успел заскочить в супермаркет и купить кое-что из заморозки. Вернувшись, он застал Маю на террасе, на широкой ротанговой скамье с подушками и высокой спинкой. Маю искусал губы до крови и теперь слизывал ее языком. Он всегда объедал губы, когда его что-то беспокоило. Иногда он избавлялся от этой привычки, но потом она неизменно возвращалась снова. Маю влез в огромный плед-пончо, такой смешной, серьезный, — в силу своих способностей умудряясь мерзнуть даже летом. Парень с каменным выражением лица смотрел подкаст на айпаде, рядом на столе возвышался стакан густого зеленого смузи с тонкими дольками огурца, лежала горка оберток из-под шоколадных мини-батончиков и глубокая тарелка с томатным супом, который они с Тиной готовили одинаково хорошо: от матери Эваллё и научился этому рецепту. Судя по аппетиту, Маю быстро выздоравливал. Эваллё без приглашения уселся рядом и бесцеремонно взял одну конфету из разорванной пачки. Они с Маю сидели, соприкасаясь голыми коленями: на обоих были шорты. Парень не сделал ничего, чтобы отодвинуться, и Эваллё воспринял это как добрый знак. Идея примирения пришла, когда он битых два часа торчал на улице за столом для пикника. Маю вытащил наушник из уха; видео встало на паузу. Затем он перевел взгляд на упаковку огромных тигровых креветок, которые принес Эваллё. Любопытство взяло вверх: — Это еще что? Креветосы? — ожидаемо заинтересовался Маю. Это было буквально первое, о чем спросил его Маю после долгого игнорирования. — Это ты три часа в магазине торчал? — Как ты смотришь поехать завтра на пикник? Поскольку ты не ешь мясо, я взял креветок. — Из мясного я ем только колбаски и нарезку, — напомнил Маю. — Они есть в холодильнике. Родители заказали кучу еды, думают, что я здесь умираю от голода. Но креветки… это неплохо. — О’кей, пожарим на гриле колбаски и креветки, можем, запечь зефир. У нас должен быть зефир для жарки. — Они оба не пили антибиотики, поэтому Эваллё предложил: — Возьмем пива. Поэксплуатируем машину моей матери. Возьмем все для пикника. Овощи, сэндвичи, можем заранее сделать картошку фри. — Она остынет, — пробормотал Маю, глядя в одну точку. Он знал, что Маю страшно жалеет, что вечеринка сорвалась, и Эваллё решил взять ситуацию в свои руки. — Если уж вечеринка не состоялась, — продолжил Эваллё, — то устроим ее для нас двоих. Я знаю одно место, бывал там много раз. Часах в двух езды. Там есть что-то вроде лесного ресторана на сваях, небольшое озерцо. Если будет дождь, посидим в ресторане. Ах да, там еще есть большая сауна на несколько кабинок, можно снимать на время. Арендуем гриль. — Он старался выглядеть естественно, состроил скучающее выражение лица и принялся разглядывать свои черные ногти. — Это Тина тебе сказала мне сказать про пикник? — усомнился Маю в его искренности. — Да нет же, — почему-то слова Маю его насмешили. — Просто вспомнилось, что там классно. Можем поехать на все выходные с ночевкой в машине. — А можно? — А кто нам запретит? На следующей неделе фестиваль, поэтому лучше сейчас. — Нам понадобится много пива, — с едва заметной улыбкой произнес Маю. — Как скажешь. Вечером решим что взять. — Эваллё чмокнул Маю в лоб, стараясь вести себя как ни в чем не бывало. От близости Маю по телу прошла волна возбуждения. — Кушай суп, пока не остыл. Боже правый, да он мастер дипломатии! Может себя поздравить с победой. Лед тронулся. Остальное за его природным обаянием и чувством юмора. Отчаянно хотелось прижать Маю к себе изо всех сил и поцеловать, но главное сейчас было не перегнуть палку. В субботу рано утром они выехали. От волнения сердце Эваллё громко стучало, а это ведь только начало. Нужно как-то пережить два часа в машине и не разрушить хрупкое перемирие. Они мало разговаривали: Маю включил очередной подкаст, Эваллё не мешал ему слушать. Еще не было и восьми утра, а они уже на всех порах мчали по проложенному маршруту. По дороге они заскочили за кофе, чтобы проснуться. На смену вчерашнего ужасного дня пришло великолепное новое утро. Эваллё переполняло чувство предвкушения. Они просто обязаны отлично провести выходные, даже если погода испортится. Заметив его энтузиазм, Маю слегка приободрился. Эваллё хотел взять побольше рабочих часов в начале недели, чтобы его без проблем отпустили на выходные: он обещал Маю поехать вместе на рок-фестиваль. А пока можно было наслаждаться отдыхом. Они выбрали самый тихий безлюдный уголок посреди живописной природы. Погода была идеальная: сухая и не жаркая. В лесу ветер совсем не ощущался; ночью обещало похолодать и они взяли с собой вещи потеплее. Быстро обустроились на месте; Маю изъявил желание помочь с грилем, и как же здорово было все делать вдвоем! Заложили колбаски; с собой также привезли овощи и картофель для гриля; вытащили из багажника ящик с холодным пивом. На заднем сиденье автомобиля между пакетами притулилась гитара Маю (тот часто таскал ее с собой во время поездок на природу); разбирая вещи, Эваллё даже наткнулся на блокноты с зарисовками песен и аккордов — в чем Эваллё совершенно не смыслил. Постепенно воздух наполнил чудеснейший запах жареных на гриле колбасок, картошки и овощей. Второй партией пошли креветки. Из дома они захватили два водяных матраса, чтобы было удобно сидеть, и низкий складной деревянный столик, куда можно было все разложить. Больше часа потратили на сервировку, расставляя одноразовую посуду, нарезая свежие овощи; с помощью насоса надули матрасы. Общие заботы на время заняли все мысли. Это было первое их барбекю вдвоем, без родных, без друзей, здесь, посреди почти нетронутой природы, погожим летним днем. Эваллё поражался, как многое они еще не делали. — Ну давай, за нас! — он поднял бутылку с пивом, не сводя глаз с Маю. Когда, наконец, они чокнулись и каждый отхлебнул пива, Эваллё ощутил умиротворение. Людей поблизости не было вообще, только чуть дальше, у ресторанчика стояло несколько машин. На чистом лесном воздухе у обоих проснулся зверский аппетит, и они с жадностью набросились на еду. Пива должно было хватить на два дня, как и еды. Поужинать они решили в ресторане, сидя за столиком с видом на озерцо. Болтали в основном о незначительных вещах, о всякой ерунде, много смеялись над собственными дебильными шутками. Маю постепенно ожил, его взгляд снова загорелся. Чем пьянее они становились, тем проще все казалось вокруг. Вспомнили, наверное, с десяток разных историй, Маю рассказывал пикантные подробности про однокашников из академии. Обсудили массу важных вещей: про бритье, презервативы, первый раз и что у многих потом болит член; отношения: с парнями, девчонками; неловкие ситуации в школе, про случаи с тренировок Эваллё по рукопашке, работу, учебу, уроки вождения, на которые родители подбивали Маю. Как будто они хотели компенсировать сутки молчания и разом выплеснуть все, что накопилось. Они могли бы проводить так недели. Если бы только можно было наговориться на целую жизнь вперед. Уже решили, что поедут на рок-фестиваль отдельно ото всех; Фрея наверняка будет тусоваться с Валто и парнями из группы. Помимо «Храма Дракона» Маю хотел увидеть выступление нескольких групп, и они долго обсуждали, когда лучше поехать, чтобы точно ничего не пропустить. После третьей бутылки Маю перестал жевать и устало повалился на матрас. Эваллё подпихнул свой матрас вплотную к его и передвинул стол. Они лежали рядом и лениво целовались. Секс на полный желудок казался не самой хорошей идей, но Эваллё не мог отказать себе в желании хорошенько потискать своего парня. Поцелуи стали глубже, Эваллё расстегнул ширинку на джинсах Маю и запустил руку в белье. Маю настолько жаждал этих прикосновений, что, невзирая на общую вялость, начал тереться об его руку. Эваллё резко сел и приспустил с парня джинсы вместе с трусами и тут же обхватил Маю. Елозя голой задницей на надувном матрасе, Маю тихо постанывал от движения его горячих пальцев. Эваллё устроился на матрасе и вытащил собственный член. Они лежали рядом, соприкасаясь плечами. Маю протянул руку и накрыл раскаленную головку. Дыхание перехватило, Эваллё блаженно прикрыл глаза. Крайняя плоть заскользила вдоль ствола; Маю быстро начищал его член. Это было бесподобно. Эвалле крепко сжал член Маю. У Маю вырвался гортанный звук. Были слышны только их частое дыхание и влажное скольжение плоти. Удовольствие пронзало каждый атом тела, проникало вглубь нервных окончаний. Обливаясь потом, оба дрожали. Первым достигнув пика, Маю содрогнулся всем телом. Через несколько секунд Эваллё накрыл мощный оргазм. Когда они закончили, Маю отправился в кусты отлить и вернулся до смешного взволнованный и счастливый. — Как мало нужно человеку для счастья, — проронил Эваллё сквозь смех, — пожрать, бухнуть, кончить и поссать. А еще пыхтелка, чтобы покурить. — Да пошел ты, — беззлобно отмахнулся Маю, плюхаясь обратно на матрас. Очистить тот от спермы оказалось очень просто: Эваллё просто протер матрас влажными салфетками. Они снова улеглись. Вокруг стояла невероятная тишина. Небо закрывали кроны деревьев. Маю сладко вздохнул и закрыл глаза. Так приятно было немного полежать, прижимаясь к его горячему плечу. Все дело было в обстановке. Словно на природе у них открылись скрытые доселе каналы. Какая-то первобытная магия. До ужина они валяли дурака: фоткались, что-то жевали, кормили друг друга, смотрели сериал на айпаде, накачивались пивом, зачитывали перлы из переписки с друзьями, целовались и снова целовались. Очень много поцелуев. Столько, сколько могут выдержать два человека. День пролетел незаметно. Маю подсоединил айпад и электронную сигарету к пауэрбэнкам и оставил в салоне автомобиля заряжаться. Убрав все самое ценное и заперев машину, они отправились ужинать в местный ресторан. Они сделали несколько сторис снаружи и внутри, намереваясь заснять самые красивые виды. Долго сидели за столиком: ели, болтали; принесли неплохое темное пиво и они выпили по бокальчику. Выбор блюд оказался небольшой, возможно, из-за редкого наплыва посетителей, но обстановка была потрясающей: полностью деревянный дом, за исключением широких подоконников, отделанных чем-то похожим на мрамор. Аккуратно, чисто — и невероятный уютный декор, современное освещение, струящиеся с потолка подвесные кашпо и живые лианы, много зелени, кожаные диваны, огромные окна с чудесным видом. Маю обязательно нужно было сфотографировать каждую тарелку, каждый кусочек. Пользуясь моментом, Эваллё позвонил матери и сообщил, как у них идут дела. — Правильно, нечего завидовать, — весело произнес он и отключился. — Сатин увидел мои посты и пишет, какого черта я не дома? — усмехнулся Маю; язык у него хорошо заплетался: за сегодня он выдул уже бутылок десять пива. — Вот засада! Я написал, — Маю прыснул, — что мне захотелось подышать свежим воздухом, сходить в сауну, может, я стану здоровее. Он типа: ок; и такой, короче: че я отключил геолокацию? Они уже неплохо накидались, Эваллё не придал значения и посоветовал Маю перевести телефон в авиарежим. Пока он был в туалете, Маю заказал десерт. В качестве комплимента от заведения им принесли корзинку со свежей выпечкой. Узрев пирожки — мягкую пухлую сдобу, — Маю сразу же набросился на них, как будто и не ел вовсе. За окном стемнело, и на столах зажгли небольшие свечи в стеклянных подсвечниках; по всему залу вспыхнули подвесные светильники. Счет поделили пополам: цены здесь, конечно, задрали до потолка. Оставили хорошие чаевые полненькой улыбчивой официантке в очках. После ужина еще немного прошлись вдоль бережка, поддевая камни и отправляя их в воду. Маю вытащил пачку сигарет и жадно закурил. Решили завтра сходить в сауну, может, даже взять с собой пива. Ночью они занялись полноценным сексом в машине. Без долгих прелюдий. Просто накинулись друг на друга. Они страстно прижимались друг к другу, у обоих вырывалось частое сбитое дыхание. Рот Маю был ненасытен, парень жадно сминал его губы; они постоянно ударялись носами, подбородками… язык Маю старался проникнуть как можно глубже, они устроили целую битву. Лицо опаляло жаркое пьяное дыхание. Этот шарик в языке — это было божественно. Эваллё мял волосы Маю, сжимая их в кулаке, свободной рукой ласкал его шикарные крепкие ягодицы, не такие тощие, как у Ионэ. Оба, раздетые до трусов и маек, они блаженно развалились на заднем сиденье «ауди». Они нарочно переставили машину ближе к зарослям, погасили свет в салоне и выключили музыку. В полной тишине леса они словно остались последними людьми на планете. Дразнясь, Маю высовывал язык; его дыхание отдавало пивом; от него так хорошо пахло: лесной свежестью, ночной прохладой, разгоряченным телом и потом, выступившим от возбуждения, дымом и выпечкой. Эваллё вдыхал этот запах, посасывал солоноватую кожу на шее, щекотал кадык, он мечтал оставить на Маю как можно больше засосов, чтобы доказать свои серьезные намерения. Маю трепетал под ним, крепко обхватив его руками и ногами. От острого возбуждения член стоял колом; мышцы сводило от напряжения. Не выдержав, Эваллё схватил ладонь Маю и положил себе на член. Так хотелось почувствовать, как сожмутся его восхитительные пальчики. Эваллё прижался губами к уху Маю и тут же нырнул языком глубже, играясь, прикусил мочку; у парня тут же вырвался требовательный рык. От притока крови уши Маю покраснели, и Эваллё от нетерпения прижался к нему еще сильнее. Уже представлял, сколько всего приятного он сделает с Маю. Прямо сейчас. Это было самое сладкое мгновение дня. Маю стянул трусы и снова крепко обхватил его ногами. Эваллё чувствовал, как у того колотится сердце. Нащупал рядом на сиденье тюбик со смазкой, быстро выдавил в ладонь и смазал свой член. Вынужденно касаясь себя, чувствовал, что кончит прямо так. Маю не сжимался, и Эваллё легко вошел. Стискивая ягодицы Маю, толкнулся вперед. Горячо. Невыразимо прекрасно. Но слишком медленно. Глубже, еще глубже. Дыхание пресеклось, и горло сипло втянуло остатки воздуха. Вздох облегчения, вздох, перерастающий в стон. Эваллё забывался в водовороте ощущений. Больше он не мог усмирять демона в себе. Через мгновение он уже задвигался, заполняя Маю собой. Грубовато, торопливо. Кожаное сиденье под ними поскрипывало. С каждым мгновением дыхание становилось все более тяжелым, стоны — громче. Он никогда не хотел Маю настолько, как в это мгновение. Мысли отключились, голова стала неуправляемой. Еще… и еще… — Маю… — Еще… — Как хорошо, Маю… Еще рывок.* * *
Эваллё брился, стоя перед зеркалом в ванной комнате, когда позвонила Хенна, напарница с работы. Это было странно: Хенна никогда не звонила ему, он даже не знал, есть ли у девушки его номер. До начала утренней смены еще было полно времени — опаздывать он никак не мог. Вчера он работал допоздна, не выспался и был не в духе. Эваллё поставил на громкую связь и снова поднес было бритвенный станок к подбородку. Однако этот звонок заставил побросать все, схватить рюкзак (даже обед не взял) и вылететь на улицу. Плохо дело, если даже Юхани явился. С новым управляющим у Эваллё постоянно вспыхивали конфликты. Слишком молодой и нетерпеливый, Юхани не умел слушать и не знал полумер. Он не помнил, как добрался до рестобара. Влетел не помня себя от паники, задыхаясь от быстрого бега. Нужно было взять шеринговый электросамокат или скейт, но об этом он даже не подумал. Пока несся, весь вспотел; сердце выскакивало из груди, в горле стоял комок. Хенна вышла его встречать на улицу. Девушка топталась на тротуаре рядом с летней верандой, нервно покусывая губы. Эваллё издалека заметил ее белую блузку и черные брюки. Вчера под конец дня они работали вдвоем, из-за ненастной погоды посетителей почти не было, Эваллё ушел последним, отпустив напарницу пораньше. Заметив его, Хенна затушила сигарету о ближайшую урну и выбросила окурок. Девушка выглядела потрепанно, словно так же, как и он, собиралась в спешке: из гладко уложенного пучка торчали светлые пряди, рубашка мятая… — Привет, заходи скорее. Юхани просто слетел с катушек. Заставил тебе позвонить. Ты должен это увидеть! Тут все просто в шоке! Эваллё перевел взгляд на фасад здания и обомлел. Стекла, витрины, дверной витраж — все было выбито, осколки усеивали тротуар. Огромные кадки с растениями, выставленные для украшения, были перевернуты. Летняя веранда выглядела так, будто здесь орудовала банда вандалов: мебель сломана и испорчена, декор уничтожен. Прохожие, шагая мимо, в изумлении косились на здание. Он в прямом смысле лишился дара речи. Фасад был в плачевном состоянии: грабителям словно было мало выбить все стекла, они изуродовали стены краской из баллончика. Весь вид Хенны как бы говорил: «Это еще что, ты не был внутри». До открытия было еще целых сорок минут, но весь персонал уже был на месте. Нехорошее предчувствие подтвердилось, когда Эваллё вошел внутрь. До его слуха донеслись крики управляющего, приведенного в бешенство: Юхани орал благим матом, озвучивая ущерб. Притихшие сотрудники забились по углам. Эваллё изумленно осмотрелся. Первое мгновение он просто не мог поверить собственным глазам. Столы, стулья, диванчики, стойка — все испорчено, многое поломано; посуда, бутылки, дорогущий алкоголь — усеивали пол. Всюду лужи, битое стекло. Не пострадал только кегератор с пивом, кофемашины и еще некоторое оборудование. Чтобы сотворить подобное, потребовалось бы целая банда. — А я специально оставил все как есть, хочу, чтобы ты полюбовался! Эваллё не сразу сообразил, что обращаются к нему. Заставил себя посмотреть на управляющего. Юхани опирался на спинку вспоротого кожаного диванчика и во все глаза таращился на Эваллё. — Разбили камеры, всю технику, ноутбук! Я даже не могу просмотреть запись с видеокамер! А это! Взгляни! Эваллё в немом ужасе смотрел, как Юхани поднял с пола его старый закатанный скейт с принтом из мультсериала «Рик и Морти»; этот скейтборд уже давно лежал в шкафу со спортинвентарем в раздевалке спорткомплекса, куда Эваллё ходил на тренировки. У него было несколько скейтов, и один он решил приволочь в раздевалку, чтобы можно было взять в любой момент. Шкаф не запирался, и хоть краж раньше не было, по сути, любой мог войти и взять скейт. Краска слегка облезла, многочисленные царапины — это точно его доска. Красной краской кто-то написал на ней «пидор», прямо во всю длину. — Это твое? Ну конечно. Пидор здесь только один, и он один катался на скейте — об этом знало большинство сотрудников. — А сказать, как я понял? — словно прочел его мысли Юхани. Остальные потупили взгляды. Эваллё смолчал. Все были в курсе его ориентации. — Этой штукой, — начальник выставил скейт на обозрение и обвел пальцем помещение, — разбили стекла. Ты только представляешь, какой нанесен ущерб? А я уверен, что это тот парень, футболист или кто он там, который периодически тут оттирается, или кто-то из его друзей-дебилов, угрожает моим сотрудникам, хамит, распугивает клиентов. На него уже накатали жалобы! Я не хочу работать в убыток себе! Да ты сам прекрасно знаешь, о ком я говорю! Вы там что-то не поделили, а теперь он разнес мой ресторан! А в следующий раз что? Он подожжет это здание или подложит бомбу и мы все взлетим на воздух?! Короче. Я вызываю полицию. А ты уволен, с сегодняшнего дня. Завтра можешь прийти за расчетом. И меня не ебет, что ты думаешь, — пресек он ошарашенный протест Эваллё. Повисло оглушительное молчание.