Такая странная боль

      Гарри двигался подобно пластичной пантере: то грациозно выгибая спину, то легко выпрямляясь. Его тело реагировало на любой звук, словно каждое нервное окончание было подключено прямо к музыкальному центру, из которого сейчас лилась музыка.       — Ты необыкновенный, - прошептал Мэтт с обожанием во взгляде, приблизившись к Гарри и целуя его. Это был не быстрый поцелуй, он казался нежным, как прикосновение ветра к коже, и теплым, как летнее солнце, способное пробудить своим светом самые приятные воспоминания и надежды.       Гарри улыбнулся в поцелуй и, отстранившись, заглянул в лицо своему ангелу. Как же были прекрасны его длинные, казавшиеся ажурными ресницы, глаза, в которых плескался янтарь вперемешку с оттенками штормого моря, мускатного ореха и любимого фисташкового мороженого, алые губы, сейчас полураскрытые для поцелуя.       Сейчас не существовало никого, кроме их двоих и ритма, который отбивали их сердца.       Кто бы мог подумать, что парням улыбнется редкая удача: снова сняться вместе в одном фильме, видеть друг друга каждый день да ещё и играть не кого-нибудь, а двух врагов, ставших сначала друзьями, а затем и любовниками.       — Ты хоть знаешь, что твой Джейсон горяч до безумия, - прошептал Мэтт, опаляя дыханием ухо любимого.       — Сомневаюсь, что менее горяч, чем твой Кристиан, - игриво вмешался Гарри, поправляя прядь волос, упавшую на глаза Мэтта.       За поцелуями пара не сразу услышала приближение нескольких актеров каста, с которыми у них быстро установились дружеские отношения.        Кара подошла ближе и, улыбнувшись, позвала:       — Мэтт, Гарри, вас зовет Брукхаймер*. Он очень хотел переговорить с вами лично, - мужчины переглянулись и быстро последовали за девушкой.