То, что мы должны потерять

      Мягкий свет масляных ламп освещал комнату. На ложе нежились Тот и Маат. Они были образцово-показательной парой. Верность и доверие для них были не пустыми словами. Хотя другие боги и посмеивались, считая их отношения странными, им было плевать на мнение других.       Маат перевернула мужа на спину, прижимая его руки к простыням. Они уже сняли украшения и одежду. Богиня истины нежно поцеловала тонкие губы Тота, пока ещё не проникая языком — это только начало их совместной ночи. Спешить некуда.       Затем она отстранилась, чтобы насладиться видом изящно-тонкого тела мужа. Бог мудрости смотрел на неё через полуприкрытые, от наслаждения, веки. Из-за постепенно растущего возбуждения его бледная от природы кожа покраснела в некоторых местах, а член начал твердеть. Серебряные волны его длинных волос раскинулись по ложу.       Маат безумно нравилась эта изящность и нежность во внешности любимого. Она расслабила ноги, что держали ее на весу, и опустилась на пах Тота. Богиня потёрлась о его член, принося такой лаской удовольствие обоим. Маат сразу получила желанную реакцию:       — Маат...— Тот всегда так сладко стонал, часто повторяя ее имя.       Маат ещё несколько раз неспеша подвигала тазом, пока не почувствовала дрожь в руках мужа. Она остановилась, прильнула пышной грудью к часто вздымающийся груди Тота и, оставляя на его шее поцелуи, сказала:       — Не волнуйся, — голос богини был успокаивающим и полным любви. Она хорошо знала об этой черте любимого. Будучи мудрым и всезнающим, по мнению других, Тот жил в сказке, из-за чего бога мудрости и недолюбливали, но они заблуждались. Знания бытия и будущего накладывали большую ответственность, добавляя много страхов и тревог. Тот был богом, но даже несмотря на эти постоянные опасения и невозможность с кем-либо поделиться своими переживаниями, они отпечатались на его душевном состоянии, делая Тота мнимым и заставляя постоянно себя накручивать.       — Я с тобой, — Маат медленной дорожкой поцелуев переместилась к левой щеке мужа, оставляя на ней поцелуй особо нежным прикосновением и добавляя. — Тебя что-то тревожит? Можем остановиться, и я просто буду обнимать тебя до утра.       Маат смотрела на затуманенные возбуждением голубые глаза любимого с искренней заботой и лёгкой улыбкой. Тот помахал головой, говоря таким образом «нет», но невольно поджатые губы выдавали правду. Богиня истины тяжело вздохнула. Тот очень любил жену, и не хотел постоянно нагружать ее своими проблемами, из-за чего время от времени пытался утаить свою тревогу.       — Тот, ты же знаешь, что я богиня истины. Утаить от меня правду не под силу никому, — Маат снова почувствовала дрожь любимого. Его глаза заблестели: такой взгляд был совсем непохож на тот, каким Тот одаривал других богов. Виноватый и взволнованный, не тот пронзающий с широко распахнутыми веками.       Бог мудрости потянул руку, желая ее освободить, Маат сразу отпустила. Тот положил руку на её щеку, богиня истины потёрлась о нежную кожу его ладони, ожидая дальнейших слов.       — Прости, я… я… — Маат терпеливо ждала правдивого ответа, она поцеловала подушечку большого пальца любимого. Тот замолчал, а через время всё же начал говорить. — Я так люблю тебя, но все равно постоянно заставляю тебя слушать мои придуманные проблемы. У тебя куча своих забот, — Тот отвернулся, жмуря глаза. — Какой я муж, тем более бог, если не могу справиться с собственным сознанием.       Маат резко обняла любимого, прижимая его голову к своей. Она в очередной раз повторила, поглаживая бога мудрости по макушке:       — Ты мой любимый муж, великий бог мудрости Тот, что много раз спасал Египет своими пророчествами, и который каждый день дарит мне свою любовь. Твое здоровье и спокойствие для меня важнее селян, не поделивших осла, и любых разборок низших богов, — Маат поднялась на локтях, смотря на притихшего бога мудрости. Она любовно ещё раз спросила. — Что тебя тревожит?       Тот повернулся обратно к любимой. Богиня истины всегда была удивительно спокойна с ним. Не торопила, не выспрашивала того, что Тот не мог сказать во имя истинного тока вещей, всегда была рядом в моменты душевного истощения и явления богу пророчеств. Некогда это занимало много времени. Так однажды, ещё до их женитьбы, Тот лишился чувств на пиру, напугав всю Эннеаду.       Тогда он предвидел тайное рождение детей Геба и Нут, что начало новую эру процветания Египета. Тогда он очнулся не в своей одинокой обители знаний, а в храме великой Маат. Богиня была рядом с ним, следила и ухаживала за всезнающим Тотом. Богу мудрости было стыдно за свою слабость. Когда он извинялся, выяснилось, что он спал беспробудно на протяжении года, что даже сама Ра приходила его проведать.       Так они с Маат и начали больше общаться. Тот влюбился в богиню. Она никогда не смеялась над его слабостью, считая богатый ум бесценным ресурсом. Помогала привести мысли в порядок и опекала во время явлений пророчеств, но бог мудрости боялся признаться. Он долго хранил чувства в себе.       Тогда они хорошо общались, но всё же, Тот скрывал свое волнение и страхи. Продолжительное время это ему удавалось, пока много лет спустя его сознание не выдержало и он не впал в беспамятство. Маат тогда долго не могла понять, куда пропал бог мудрости, он её уже давно привлекал, будучи не похожим на других богов. Богиня думала, что всезнающий выше чувств любви и всего земного, даже больше других богов. Как же она ошиблась. Маат была в ужасе, когда случайно зайдя в библиотеку мировых знаний нашла её покровителя Тота в кошмарно-истощённом состоянии среди кучи разорванных папирусов, разлитых чернил, смешанных с божественной кровью, что успела застыть, с ранами и пустыми глазами.       Богиня истины держала Тота на руках, слушая его несвязный бред. В том состоянии Тот не контролировал, что говорит и выдал всё, что так долго скрывал, даже не осознавая, кому. То, что он живёт в постоянных тревогах, что его ранит пренебрежение со стороны других богов и богинь, то, что он влюблен в великую Маат и что та вряд-ли когда-либо ответит взаимностью, ведь зачем ей такой никчёмный и слабый муж.       Маат была глубоко тронута, она только сейчас поняла каким тяжёлым для Тота было одиночество, в котором он столетия жил. Она увидела до чего его довело всемирное познание. Она не считала, что богом мудрости быть легко, но не знала всего сокрытого от посторонних взоров. Богиня истины заплакала бы, если бы могла. Она всегда отличалась от других богинь. Была спокойной, сильной и смелой. Брутальные воинственные боги её не влекли и когда она впервые встретила Тота, то сразу заинтересовалась им, и чем больше она узнавала о нём, тем больше он ей нравился, пока они не начали общаться и Маат не осознала, что поистине влюблена. Тогда ей было больно видеть любимого сломленным. Она крепко обнимала всезнающего Тота, пока он не успокоился, после богиня тайно унесла его в свои покои, где много дней залечивала его раны. Да, физические зажили в первый же день, как у любого бога, но душевные… Маат много раз повторяла, что любит Тота, что тот больше не будет один со своими страхами.       Богиня истины добилась желаемого: наконец всезнающий бог спокойно уснул, а утром проснулся в ясном рассудке.       Маат сжимала плечи Тота, в объятьях, признавшись в том, что обо всем узнала. Бог мудрости тогда не смог сдержать слёз. Богиня истины поцеловала всезнающего. Когда он приобнял её за плечи и наконец ответил на поцелуй, богине было неважно насколько неопытным в этом был ее возлюбленный, она была рада, что всё наконец будет так, как должно.       Маат закончила поцелуй, что был так много лет желаем, и спросила: «Станешь моим мужем? Мне плевать что думает Эннеада и какие половые стереотипы в моде. Ты всегда привлекал меня своей утонченностью и грацией, а полюбила я тебя за то, какой ты есть и твоя, по твоему мнению, слабость для меня — нечто особенное, чего другие боги не могут проявить».       Сейчас вся эта история вновь пронеслась в голове бога мудрости, в очередной раз напомнив ему о безграничной любви Маат и еë надëжности. Тот выдохнул, сводя брови, и наконец ответил:       — Уже очень давно мне не являлись пророчества, а когда я пытался прочесть будущее Сета и Нефтиды, по их просьбе… — Тот замолк, как всегда боясь своих выводов, ведь почти всегда они были верны, таковым было проклятие всезнания. Набравшись смелости, он озвучил свое беспокойство. — Мироздание не явило мне своих тайн, словно я ослеп.       Маат привыкла к чересчур бурной фантазии мужа, но настолько саморазрушающих мыслей у него давно уже не было, богиня всегда следила за этим. Она была не рада такой идее Тота, подобного рода мысли в прошлый раз и довели его до безумия.       Но богиня истины не волновалась: теперь Тот не один, а она не позволит ему снова погубить себя. Маат слезла с мужа и легла рядом, подтягивая Тота ближе за талию. Бог мудрости непонимающе взглянул на любимую и попытался что-то сказать, но Маат остановила Тота, приложив палец к его губам.       — Чщ-щ, не надо ничего говорить. Ложись, как тебе удобно и просто хорошо отдохни этой ночью, — Маат огладила щеку Тота тыльной стороной ладони и продолжила. — И не придумывай небылиц, бога нельзя лишить его силы. Как бы этого иногда и не хотелось.       — Но ты сама лишаешь богов, что совершили преступления, силы, — Тот поднялся, опираясь сзади на руки.       — Может, на суде мы это так и называем, но по правде приговор «лишение силы» — это просто принудительный контракт, накладывающий ограничения и последствия, если его не соблюдать, — Маат легла на согнутую руку, расслабляясь. Второй рукой она накрыла ладонь любимого. Её поза привлекала своей раскрепощённостью, а чёрная кожа в свете маслянных ламп приобретала цвет тёмного таупа, что ярко контрастировало с золотом, нанесённым на губы.       — Просто значит, сейчас не время познавать будущее. Мы должны радоваться тому, что Египту ничего не угрожает, а про Сета и Нефтиду, ты и так вряд ли смог бы рассказать им. Тем более, не забывай: ведь ты не читаешь будущее, как книгу, а можешь лишь взглянуть на некоторые его события.       Повисла тишина. Бог мудрости погрузился в размышления. Его напряжённые брови наконец расслабились, а глаза вернули привычную пронзительную бездонную синеву взгляда.       — Ты права, я снова себя накручиваю, — Тот повернулся, смотря на любимую с милой улыбкой на лице.       Маат было приятно это слышать, она заулыбалась в ответ и похлопала рукой возле себя, приглашая мужа лечь обратно. Тот отрицательно покачал головой и, снова покраснев, негромко сказал:       — Я не хочу останавливаться.       Глаза богини с интересом приоткрылись шире. Тот не смог бы себе представить, как сексуально и возбуждающе сейчас выглядит: бледная кожа, тронутая краснотой смущения, полуприкрытые, отведённые в сторону глаза, кулак с тонким изогнутым запястьем, прикрывающий припухшие от поцелуев губы, и длинные распущенные волосы, упавшие на приподнятые плечи.       — Тогда продолжай, — Маат периодически пользовалась этим трюком. Она хорошо знала Тота, а он иногда, не желая портить вечер, был готов проигнорировать своё нежелание. Такое предложение, как занять ведущую роль, всегда раскрывало правдивые желания любимого. Смотря за тем, продолжит Тот или нет, какую ласку выберет, богиня истины легко могла понять, чего хочет сам всезнающий. Тот не двинулся, поэтому Богиня истины сказала. — Тот? Если ты заставляешь себя, то не надо. Просто быть с тобой уже великое удовольствие.       Маат тоже села, положив руку на плечо любимого, но больше ничего не успела сказать. Тот повернулся к ней, взял ее руку и оставил на ней пару нежных поцелуев. После перевернулся на бок, опускаясь на локти. Маат расслабилась, смотря на возбуждённого любимого. Богиня растянулась, водя кончиками пальцев ноги по худому бедру Тота. Бог мудрости же более страстно поцеловал колено Маат. После чего положил руки на мягкие бедра любимой, слегка потянув в стороны, прося таким образом раздвинуть их. Маат выполнила просьбу, но, не удержавшись от соблазна, обняла Тота ногами за талию и притянула в плотную к себе.       — М-м… — почти неслышно промычал бог мудрости.       Богиня смотрела на мужа, пытаясь насладиться каждой мелочью. Маат обожала эти женственные движения, эмоциональную мимику и бездонные глаза, которые такими страстными, смущёнными или напуганными, видела только она. Тот опустил голову, приоткрывая губы. Аккуратный, бледно розовый язык начал ласкать чувствительную часть груди. Тот начал немного посасывать, чуть больше приоткрыв рот.       Богиня истины начала глубже и медленнее дышать от удовольствия. Руками Тот гладил живот Маат, иногда спускаясь ниже. Его прикосновения были лёгкими, словно бог боялся причинить боль любимой. Кожа его рук была нежной и гладкой от масел, что каждый вечер он наносил на кожу. С внутренней стороны кожа на руках вообще была почти прозрачная. Бог мудрости, покровитель библиотек, редко выходил под палящее солнце Ра, с головой погружаясь в философию, литературу и науки в стенах своей обители знаний и возвращаясь в храм Маат, в их общие покои, когда Ра уже закончила свое путешествие по небу мира живых.       После неожиданной женитьбы с великой богиней истины Маат, Тота стали ещё реже встречать, а если и встречали, то в компании жены.       Долгое одиночество не переставало разрушать сознание бога мудрости, но Маат остановила это. Хватало её одной, чтобы Тот мог наслаждаться спокойной жизнью. Другие же члены Эннеады не обладали таким влиянием на всеведущего Тота.       Бог мудрости оставил грудь Маат, целуя ее живот и постепенно спускался ниже. Маат промычала от удовольствия, когда Тот обхватил губами её точку удовольствия. Всеведущий страстно проводил языком, иногда открывая рот пошире посасывая. Богиня истины, сначала закрывшая, глаза открыла их, посмотрев на любимого. Тот был с прикрытыми веками: как сладко он выглядел. Маат собрала в ладонь длинные волосы мужа, скручивая их, что бы не мешали. Она не убирала руку, поглаживая чувствительную кожу головы Тота. Ему нравилось, когда Маат перебирала его волосы и массировала голову.       Бог мудрости неспеша доводил любимую до пика удовольствия. Он был по-настоящему хорош в оральных ласках, другие боги, по мнению Маат, и близко не стояли. Другие, в глубине души, считали такую ласку унизительной для них, не прибегая к ней даже для жены или любимой. Тот же, в отличии от других, не имея предрассудков, любил приносить Маат удовольствие всем, что мог сделать.       Наконец наступило мгновение высшего удовольствия. Волна приятного онемения прошла по телу богини. Она слегка сильнее сжала волосы Тота от удовольствия. Бог мудрости же приподнялся на локтях, наконец снова смотря на Маат.       — Тот, — позвала в наслаждении богиня истины.       — Маат...— голос Тота звучал возбуждённо, привлекая внимание Маат.       Богиня села, всматриваясь в любимого. Маат видела горячо любимую собой картину и уже понимала, чего сейчас хотят они оба.       — Тот, — обратилась богиня истины поднимая голову Тота выше, придерживая его за подбородок. — Могу я…       Маат не договорила. Вместо этого она сменила позицию. Резко перевернув мужа на спину, она подхватила его под колени, приподнимая и немного раздвигая его ноги. Богиня истины огладила нижнюю часть бедра мужа.       — Да, — Тот глубоко дышал от предвкушения. — Пожалуйста, не медли.       — Хорошо, — Маат заулыбалась, нависая над любимым.       Богиня наклонилась ближе к Тоту, невесомо целуя его губы, пока переместившаяся на живот мужа рука спускалась ниже. Маат аккуратно ввела пальцы в мужа. Вышло легко, это слегка позабавило богиню и она сказала:       — Надеюсь, я смогу, когда-нибудь, увидеть как ты сам себя готовишь.       — Может… — Тот прикрыл глаза, медленно вдыхая.       Богиня двигала пальцами, нажимала там, где знала, что её муж любил. Слушала его голос, что он не сдерживал, сейчас тихо мыча.       Маат отстранилась, вставая на колени. Её изогнутое тело подсвечивалось, она попросила:       — Тот, повяжешь мне мужское достоинство? — богиня истины огладила себя там, где оно было у мужчин.       Тот поднялся и выудил средь простыней нужное. Тогда было сложно объяснить скульптору, что им нужно и какого размера, все же боги больше людей. Они приняли личины людей и втайне посетили не очень известного, но невероятно талантливого мастера. Его реакция была сложной. В итоге, чтобы не возникало вопросов, богу мудрости пришлось использовать силу, коей он обладал. Тот умел убеждать, но ему редко приходилось использовать это умение. Богу мудрости и так легко удавалось убеждать других благодаря своим знаниям.       Тот надёжно связывал льняные ленты между собой, чтобы ничего не помешало процессу. Маат тем временем гладила плечи и шею любимого. Когда все было надёжно закреплено, она толкнула Тота обратно на спину и сказала:       — Раздвинь ноги и расслабься.       Богиня снова была над мужем. Её рука легла на имитацию члена, направляя его. Второй она держала себя на весу. Тот обнял любимую за шею руками, а между икрами и бедрами сжал её бедра. Полностью расслабиться не давало предвкушающее волнение: Тот знал сколько удовольствия это доставляет.       Маат беспрепятственно вошла в мужа, сразу получив сладкий стон. Она почувствовала, как Тот сильнее сжал её бедра, но она не остановилась, не спеша вводя на всю длину. Богиня истины хорошо понимала ощущения любимого и знала, как не принести боли. Она женщина, сама природа одарила её этим знанием.       Ровно так же, как и более креативные виды ласк, Маат любила, когда Тот входил в нее, но сегодня были другие желания и настроение.       Богиня истины сделала первый толчок не особо быстрым, но и не медленным. Она начала ловко двигать тазом, умело пользуясь гибкостью женского тела.       — Маат!..— Тот стонал уже в полный голос, Маат это сильно льстило. Только она могла довести всезнающего бога мудрости до такого уровня наслаждения и только она могла слышать его возбуждённый голос.       Иногда она жалела, что нет способа принять мужской облик и почувствовать все ощущения, которые она не способна испытать за отсутствием мужского полового органа, но есть же не только плотское наслаждение, а и некое особое, душевное. Сейчас его хватало с избытком, ещё и остаток приятных чувств от предыдущих стараний любимого.       Когда Маат поняла, что муж близок к концу, то слегка ускорилась, сменив угол. Она легла на его грудь, заставляя Тота немного сменить изгиб поясницы. Так было легче попасть в самое чувствительное место и сделать конечное удовольствие ярче.       Богиня истины, всё это время гладившая тело Тота по его эрогенным зонам, оторвалась от этого занятия и заключила мужа в объятия, зарываясь в его серебряные волосы. Бог мудрости машинально ответил на объятия. Его бледные руки выглядели невероятно контрастно на спине любимой. Тот уже был на грани, сжимал пальцами кожу Маат от переполнявших его чувств.       Богиня сделала последние толчки, но не отстранилась. Маат остановилась, полностью прижимаясь к любимому. Тота накрыло удовольствие. Он обхватил ногами поясницу любимой, ещё больше прижимая ее к себе.       Пара минут прошла в тишине и без движения. После Маат отстранилась первой. Она рассматривала расслабленное лицо мужа после испытанного удовольствия.       — Тот, — позвала Маат, бог мудрости открыл глаза, его взгляд был довольным, но уставшим. — Я так люблю тебя.       Богиня нежно поцеловала любимого. Тот ответил ей, но Маат знала что он вымотан. Она встала на колени, выходя из мужа. Развязала ленты и сунула имитацию в клубок простыней в стороне ложа. Тот притянулся к любимой и они с Маат легли. Силы покинули бога мудрости. Он засыпал, пока Маат поглаживала его по голове. Богиня ещё немного понаблюдала за засыпающий мужем, после чего тоже поддалась усталости.