***
Покинуть Уотфорд оказалось не так просто, как они предполагали. Государственная бюрократия добралась и сюда, в этот тихий спокойный пансионат, и Виктору пришлось потратить немало сил, пока оформлялись его бумаги. Вера навещала его несколько раз, и благодаря ее деятельному участию все формальности были улажены довольно быстро, а вещи уложены в надлежащем порядке в несколько баулов. Сопровождать Виктора в Лондон, как это было при приезде, она отказалась, не слишком деликатно заметив: – Я надеюсь, твой друг поможет тебе устроиться на новом месте. Все равно ты переезжаешь к нему, мое присутствие будет лишним. В словах Веры промелькнула легкая обида или это только почудилось? Разбираться сейчас, насколько взаимна нелюбовь двух самых дорогих ему людей друг к другу, ни времени, ни желания у Виктора не было. Между ним и Верой давно уже не было прежней откровенности. Стоило ли сожалеть об этом? Или правильнее было признать, что каждый из них живет теперь своей жизнью, а юношеская привязанность осталась в прошлом? Как бы там ни было, потерять дружеское расположение Веры Виктор не хотел, и постарался растопить возникшую холодность, протянув девушке руку. – Не говори ерунды! Артур – хороший человек, но ты мой самый близкий друг, и я буду скучать без тебя. Навести меня, как только сможешь, хорошо? Не кривя душой, так оно и было на самом деле. Артур много сделал для Виктора, но именно Вера была с ним в самые трудные дни после ранения, и по праву могла считать себя его ангелом-хранителем. Не удивительно, что ее задело появление рядом с Виктором совершенно постороннего человека, о котором она знала лишь несколько скупых фактов: что он воевал, был ранен, долечивался в этом же пансионате и поддерживал с Виктором приятельские отношения. Подробностями знакомства с капитаном Пендрагоном Виктор не делился, не решив пока для себя, насколько прочными будут их отношения. Перерастут ли они в настоящую дружбу или прервутся также внезапно, если обстоятельства изменятся? Общая съемная квартира – еще не повод планировать общее будущее, с горьким юмором подумал Виктор. Тем не менее, на прощание они с Верой обнялись, и девушка поцеловала его в щеку. – Надеюсь тебя вскоре увидеть. – Так и будет, не сомневайся.***
Артур приехал через два дня, после полудня, как они договаривались. Виктора так вымотало ожидание, что он спрятался в своей комнате: не хотел надоедать окружающим, беспокойно расхаживая перед входом в пансионат. Даже Оуэн отказался составить ему компанию и вернулся к себе, заявив: – Ты как нервическая барышня, ожидающая жениха перед алтарем. Приедет твой Артур, не сомневайся. Раз обещал, то сделает. Оставшись в одиночестве у себя в комнате, Виктор то присаживался в кресло, теребя в руках недавно изданный очередной роман Голсуорси из «Саги о Форсайтах», – читать он не имел возможности, но шелест страниц успокаивал, – то прохаживался взад-вперед, все также терзая многострадальную книгу. Оуэн был прав, он вел себя как истерическая девица, но ничего не мог с собой поделать. Услышав стук в дверь, Виктор так резко вскочил на ноги, что уронил томик Голсуорси на пол. – Я не опоздал? – поинтересовался Артур, входя в комнату. – Попросил друга отвезти нас на машине. Это удобнее, чем трястись в автобусе. У тебя все готово? – Практически. – Виктор, наконец, взял себя в руки. Он всего лишь переезжает на новое место жительства, это не катастрофа. – Сейчас оденусь, и можем идти. Виктор отступил на шаг, но зацепился за валяющуюся на полу книгу и чуть не упал. Инстинктивно он ухватился за Артура – единственную доступную сейчас точку опоры. Пальцы Виктора соскользнули по мягкому рукаву пальто и легли на голое запястье – и Артур вдруг отпрянул, словно его ужалила змея, а потом встряхнул Виктора и помог встать прямо, заодно наклонившись за томиком. – Твоя книга, – сказал он ровно, без выражения. – Держи, растяпа. – Спасибо, – ответил Виктор. – У тебя такая холодная рука. Замерз? На него нахлынуло ощущение неправильности происходящего. Раньше Артур никогда не дергался, если они касались друг друга, наоборот, вел себя немного покровительственно, как старший товарищ – поддерживал, чтобы Виктор ни во что не врезался, похлопывал по плечу. А сейчас… Напряжение в голосе Артура казалось осязаемым. – Это не рука. Это протез. Временный. В комнате повисло долгое и напряженное молчание. Виктор не нашелся, что сказать, лишь внутри у него что-то сжалось. Он должен был догадаться раньше, а не приписывать Артуру несуществующие странности и объяснять их нежеланием демонстрировать свою слабость перед другими. – Прости. Я такой идиот, – мягко повинился Виктор. – Ты давно потерял руку? – Тогда же, когда Оуэну перебило позвоночник, – нехотя ответил Артур. – Когда нас накрыло, я думал это конец, и мы не выберемся. Но нет, повезло, как видно. Я жив и почти здоров. – Ты мог рассказать мне об этом. – Зачем? – резко отозвался Артур, почти срываясь на крик. – Чтобы ты посочувствовал? Два инвалида – слепой и однорукий, славная компания, ничего не скажешь. – Перестань! – у Виктора задрожали ноги, и он присел на край кровати. Не ожидал услышать неприятную правду от человека, который всегда казался несгибаемо надежным и терпеливым. – Я все понимаю. Но Артура понесло. Он выплевывал слова, и каждое из них больно било Виктора в самое сердце. – Ненавижу! Ненавижу, когда меня жалеют. Ненавижу эту хрень про «наших храбрых парней, которые воевали за любимую родину». Мы попали на эту войну случайно, не представляя, что нас ждет, и нас перемололо и выплюнуло, и теперь надо или сидеть и ныть, или принимать себя такими, какие мы есть. А я не могу. – Артур… – прервал его Виктор слабым голосом. – Не надо. Ты хотя бы… – Что я? Могу видеть? – злость мешала Артуру здраво рассуждать, потому что никому и никогда он не говорил того, что сейчас говорил Виктору. – Нахрен мне видеть то, что я хотел бы вырвать из памяти. Что все, к чему я стремился, в один момент накрылось медным тазом, и мне осталось только приспосабливаться и делать вид, что я благодарен богу за свою неполноценную жизнь. А что в ней хорошего? – рявкнул Артур, заметив неловкую попытку Виктора что-то возразить. – До конца моих дней на меня будут коситься, лицемерно отводить глаза и рассуждать, какой я несчастный и героический. Да я бы выцарапал себе глаза, чтобы не видеть этих сочувственных взглядов. – Артур! – вскрикнул Виктор и спрятал лицо в ладонях. Это было глупо, он и так ничего не видел. Но как дети в ужасе совершают совершенно нелогичные поступки, так и Виктор не думал, что делает. Он хотел спрятаться и не слышать больше ничего. – Ты не представляешь, что говоришь. Только сейчас Артур опомнился и прикусил язык. Виктор сидел на кровати, весь сжавшись, и по лицу текли слезы – тонкими дорожками из-под пальцев, а когда он отнял ладони и поднял голову – его неподвижный невидящий взгляд и мокрые щеки вызвали у Артура приступ жесточайшего раскаяния. Он готов был возненавидеть сам себя за то, что причинил Виктору невольную, но невыносимую боль. – Прости меня, какой же я дурак, – присев перед кроватью на корточки, Артур неловко стал вытирать левой, здоровой, рукой слезы Виктора, поворачивая его лицо к свету. Добился только того, что еще больше размазал их по лицу. – Я не всерьез, ты же понимаешь? Понимаешь? Виктор кивнул и совсем по-детски всхлипнул. – У тебя есть платок? – спросил он. – Я весь сопливый. А мой остался в другом пиджаке. – Понятия не имею, я же простой вояка, а не умный мальчик из Оксфорда. «Кембриджа», услышал он тихий шепот. – Неважно. Артур все таки достал платок и вложил в руку Виктору, еще раз ласково прикоснувшись к щеке. – Я очень страшный? – вздохнул Виктор. – Сейчас умоюсь, подожди. – Ничего, я видел и страшнее. Артур подвел Виктора к умывальнику, намочил полотенце и помог привести себя в порядок, пытаясь хотя бы так загладить этот некрасивый срыв. – Расскажешь мне о своем ранении? – неуверенно попросил Виктор. – Обязательно. Только как-нибудь в другой раз, – неопределенно пообещал Артур. – Пойдем, нас ждет машина. В холле они встретили Оуэна, который решил их проводить. Добродушная жизнерадостность этого парня сейчас была как никогда кстати. – Доброй дороги, парни. Хотя бы сообщите, как вы добрались. – Обязательно. Как приедем, разберемся с вещами, сразу отчитаемся. Ты можешь и сам позвонить, Маккен. Не говори, что не умеешь пользоваться телефонным аппаратом. Артур похлопал его по плечу и отошел в сторону. Не хотел нарваться на вопросы Оуэна, который был достаточно проницательным, чтобы заметить очевидное – покрасневшие глаза Виктора и его расстроенное лицо, но недостаточно тактичным, чтобы не болтать об этом. Не глядя на Оуэна, Виктор мог сказать, что тот улыбается сейчас совсем невесело. Он протянул руку Маккену: – Мне будет тебя не хватать. Позвони, пожалуйста. – Ладно, ладно. Идите уже, а то я сейчас расплачусь. Все будет отлично. – Ты ведь знал про Артура? – спросил Виктор, понизив голос. Не мог промолчать, потому что эта новость основательно выбила его из колеи. – Это трудно не заметить. – Мог предупредить меня. Они провели вместе достаточно времени, разговаривали обо всем на свете, но о главном секрете своего бывшего командира разговорчивый Маккен промолчал. – Что бы это изменило? Он просил не говорить никому. Будь с ним терпимым, и вы поладите. – Виктор! – окликнул Артур. – Пошли уже. Виктор распрямился и шагнул вперед – в новую, неизвестную и от того немного пугающую жизнь. Он не был уверен, что все у него получится, как надо; одно знал наверняка – он теперь не один.