Дьявол носит маску

Ночь приветствовала Оливера за столом, где непосвященный наблюдатель мог бы увидеть три абсолютно одинаковые синие кучки. Над их выкладыванием Олли корпел так давно, что ему, по чести говоря, и самому уже мерещилось полное отсутствие какой-либо разницы. Глаз его начинал замыливаться; делом жалкого получаса – а то и меньше – стала бы полная неспособность отличить не только кобальтовый от лазурно-синего, но и ежа от туалетной бумаги. Так что неожиданная тирада уведомлений, посыпавшихся из неприлично устаревшего айфона, оказалась для Оливера настоящим избавлением. Keith R. пригласил вас в беседу meh @nonpurrrdon: Фото Фото Фото господи, парни, ну что это за пиздец меня распирает от разочарования аааааа Фото вот это наши руки. у него запястье в два раза тоньше моего @foster: Кто это? @nonpurrrdon: чел, про которого я утром вам рассказывал просто ш о к. типа он приплыл, я его встретил, вся хуйня. на фотках из качалки он прям такой чед – спасибо магии камер 12 айфона, просто спасибо нахуй, да, сам пользуюсь. но на берег вышел тупо школьник и я такой типа думаю: «окей, я просто закрою глаза, дикпики-то у него сочные – тут меня не наебешь» а он мне ПОДАРИЛ ЦВЕТЫ и я так охуел, что ничего не сказал, ну и не обратно же его отправлять вот лежит, блядь, С П И Т рядом со мной. самое смешное, я уломал его на секс, все ок, но вдумайтесь, парни я. уломал. его. на секс. Я. Й-А. а он сначала сказал: «ты уверен, что нам стоит?» @vass: бак че не пришел все таки @nonpurrrdon: не пон откуда ты знаешь? @vass: сука рофел рука внатуре как у куренка @foster: Зато букет похож на букет. @vass: ну извините на флористов не учились @nonpurrrdon: короче, я обычно царапаюсь, кусаюсь, щипаюсь и все в таком духе. а этот расписывал себя, как матерый доминант, я прям тёк, когда мы виртили. но знаете, что в итоге? я его ущипнул за спину, а он заорал, что ему больно @vass: бля я cедня думал что бака псы погрызли или что он по пьяни с лестницы упал если это ты то челика можно понять сорян @nonpurrrdon: нет, я считаю, что секс без страсти – бесполезная трата времени, сил и гандонов. палка у него что надо, кстати, но какой смысл, если я не кончил @yoliver: Ахахахаха Это как тот мем: «В интернете: я трахну тебя так, что не сможешь сидеть. В реальности: ого это что потолок у меня дома такой же»)) @rileyb: Ты серьезно создал конфу, чтобы рассказать, как тебя не доебал тот чувак с пристани? Спасибо, что не забыл пригласить меня, большая честь! По какой-то причине Кит ничего не ответил на недружелюбный выпад в свой адрес, что шло вразрез с его обыкновением; впрочем, никого, кроме Райли, это не озаботило. Да и тот испытал, скорее, тот волнительный душевный подъем, который возникает порой в момент зарождения конфликта или горячего спора, и который, обозначив себя сперва претендентом на весомое переживание, перегорает с обидной быстротой. Но, коль скоро Кит промолчал, а потом и вовсе вышел из сети, Райли осталось только отправиться на боковую. Ночевал он в гостиной эрхарндтовского особняка, давно обретшей статус приюта для тех, кому «грустно, или попросту лень шкандыбать домой через весь остров». Существовали и другие варианты: для тех, кому «впадлу готовить завтрак», «неохота вставать на час раньше, чтобы взять список сырья», «не удалось подняться с пола после забористого БАДа», кто «жестко посрался с сожителем» и так далее. Док и Олли, в свою очередь, никогда и не интересовались, какие причины побуждали гостей оставаться (если, конечно, гость не плакал особенно горько и подавал признаки жизни). Это явление стало обыденным настолько, что комплект из одеяла, подушки, необходимого белья и полотенца ежедневно ждал своего часа на краю дивана – выстиранный и аккуратно сложенный. День у Райли, чаще всего относившемуся к «впадлу готовить завтрак», выдался достаточно тяжелым для перехода в «грустную» категорию. Помимо обескураживающего, изведшего всякую надежду на торжество здравости и разумности происшествия с Джейсоном, приключилась и другая история, вне очереди передернувшая Райли и все его естество. Расставшись с Ваасом и Джейсоном, Райли – он попросту не хотел больше их видеть, а потому отложил затею с фоторамкой, – вместе с Баком решил прогуляться вдоль берега. Как оказалось, для старшего товарища начало дня тоже выдалось непростым; нашед успокоение друг в друге, они неспешно шли вдоль тенистой линии, отделявшей пляж от джунглей, и изредка перекидывались фразами. Бак все это время, как и солидарный с ним Райли, делал вид, что не замечает пришвартованную в паре сотен метров от кромки воды белоснежную яхту. Первая тропа, ведущая к Бэдтауну, должна была вот-вот показаться среди кустов, когда со второй – ближайшей к пристани, но более удаленной от путников, – вырулил Кит. Он шел быстро, уткнувшись в айфон, и не увидел их; а ступив на деревянные подмостки – оставил позади и увидеть, не располагая таким намерением, уже не мог. И хоть Райли попытался уговорить Бака свернуть в поселок и заняться чем угодно другим, тот уже не желал быть в стороне. Когда они поравнялись с Китом, от сверкающего белизной борта яхты как раз отделился, влекомый специальным подъемником, такой же ослепительный гидроцикл. Пассажира еще не было, но Кит в предвкушении переминался с ноги на ногу, зная, что он вот-вот появится в поле видимости. — Разве он не вечером должен был приплыть? – Кит вздрогнул от раздавшегося за спиной громкого голоса. — Ебаный свет! Ты что, следишь за мной? – он нахмурился, а потом заметил Райли. – А, понял, старая гвардия. — И все-таки: мне ведь ты говорил про вечер, а? Чем-то же вы будете заниматься все это время? — Определенно. Но тебе, как видно, тоже не придется коротать часы в одиночестве, так что можете идти. — Ну уж! Дай-ка и мне познакомиться с напарником, – Бак с деланным к персоне Кита равнодушием всмотрелся в пущенный навстречу берегу гидроцикл. Кит закатил глаза под самый лоб, но времени на выдворение непрошеной делегации не было: аквабайк, не успев даже набрать приличной скорости, в считанные секунды доставил единственного своего наездника к причалу. Он еще не сошел на твердую поверхность, когда Бак не без удовольствия заметил скользнувшую по лицу Кита тень разочарования: гость, особенно после расставания с жилетом, выглядел куда меньше и тщедушнее, чем на фотографиях. Тело его, хотя и не лишенное напрочь зачатков атлетической рельефности, выглядело юношески субтильным и, как отметил про себя Бак, «по-азиатски малахольным». Кроме того, он был несколько ниже Кита, что, возможно, и не бросалось бы в глаза, если бы последний не был еще и в полтора раза шире в плечах. — Я, видимо, что-то не так понял, – с издевкой шепнул Бак, – кто кого ебать собрался? Кит беззвучно огрызнулся. Смущенный числом встречающих, юноша все же набрался смелости обнять его. Затем он свесился с мостков и извлек из багажника аквабайка рюкзак и тщательно упакованный небольшой букет орхидей. Этим букетом, как внезапным ударом в пах, он окончательно выбил Кита из колеи. Бак разразился хохотом, когда вымученная улыбка проступила на страдальческом лице Кита, и оно приобрело выражение, способное в равной степени сойти за умиленное восхищение и терзание тяготами запора. Гость отвлекся от дамы сердца, чтобы сложить ладони в традиционном тайском приветствии и коротко поклониться Баку и Райли. — Я Тэм, – представился он и вновь обратился к Киту, – ты не говорил, что будешь не один. — Здравствуй, Тэм! – живо отозвался Бак. – А ты-то, надо думать, сказал все как есть? На губах юноши мелькнула усмешка. Вдруг он дернулся, точно пораженный молнией, бросил рюкзак и, схлопнув руки, зачем-то изобразил в адрес Бака поклон куда более глубокий, чем впервые. Седьмым чувством Райли ощутил страшное беспокойство – неведомое вложило в его голову мгновенную догадку, стремительную и оттого скользкую; в момент осознания неизбежного он успел лишь сделать неловкий выпад вперед. — Прошу прощения! – воскликнул Тэм. – Кит, что за подстава?! Что теперь твой отец подумает о таком невеже, как я? Бак не сразу понял смысл сказанного, и Райли, воспользовавшись этим, молниеносно вцепился в его запястье мертвой хваткой. Вопреки его опасениям, Бак на сей раз не предпринял ничего, что могло бы сойти за попытку членовредительства, хоть углы желваков и выступили на его и без того остром лице. Кит, в отличие от Райли, казалось, не смутился: видимо, жизнь гостя, оказавшегося сплошным обломом, перестала его заботить сразу после букета. — Это мой бывший, можешь не расшаркиваться, – прохладно сказал он. Тэм состроил еще более сокрушенную мину и поклонился снова, выдохнув самое скорбное «извините», какое только можно выдохнуть. Бак с усилием высвободил руку: — Ладно, братец, – произнес он, – что-то мне подсказывает, твои родители даже не в курсе, что ты уже лишился девственности. Или, может быть, только собираешься? — Мне двадцать три, господин...? — Мое имя тебе вряд ли пригодится, потому что сейчас ты вернешься на эту унылую отрыжку кораблестроения, – Бак указал на яхту, – и отчалишь домой. А дома – нет-нет, не отворачивайся, послушай, – дома ты грустно вздрочнешь, поскольку здесь тебе нихуя не светит, и впредь не будешь закидывать удочку дальше бангкокских членодевок. Я выразился ясно? Он угрожающе подвинулся – так, что Тэму пришлось отступить, чтобы не упереться носом в его грудь. Райли опять хотел вмешаться, но был опережен Китом, вид которого резко переменился и сообщал теперь, вместо напыщенной безучастности, флюиды самых зловредных настроений. Он схватил Бака за бицепс и потянул на себя: — Пойдем-ка, попиздим-ка! Бак послушно последовал за ним, не отводя от Тэма стращающий взгляд. Они отошли не слишком далеко к джунглям, но услышать их мешали бриз и шелест прибоя. К тому же, несмотря на провокационный выпад с «отцом», чувство такта у гостя в известной мере присутствовало: дабы не улавливать обрывки чужих фраз, он решил заговорить с Райли. Сначала он задал справедливый вопрос насчет текущего статуса отношений между этими двоими. На всякий случай Райли ответил, что не в курсе наверняка, и отделался советом откровенно пообщаться с Китом. Потом Тэм поинтересовался еще парой пустяков, но ровно в ту же секунду, когда Райли открыл рот, с пляжа раздался возглас. То, что предстало их немедленно обратившимся на звук взорам, Райли вспомнил с содроганием. Картинка, еще совсем свежая, так четко всплыла в его сознании, будто это происходило здесь и сейчас. Кит крабом отползал, держась за шею, а Бак с наивысшим изумлением разглядывал свою ладонь, насквозь пронзенную кинжалом. Кровь стекала до локтя и проливалась на песок сплошной струйкой. Райли, хотя и потерявший сначала дар речи и способность мыслить, довольно быстро опомнился и сообразил, что к чему. В глазах Кита блестели слезы, которым он изо всех сил не позволял выкатиться, а на его шее пунцовел страшный отпечаток – по всей видимости, он применил единственный доступный метод самообороны, в результате чего Бак и ранил себя собственным клинком. Тэм застыл, словно жук в смоляном брелоке, наблюдая за тем, как песок с жадностью поглощает кровь. Его золотистая кожа побледнела, как если бы он сам оказался обескровлен. Он пришел в себя, лишь когда Райли мощно тряхнул его за плечи: — Слышишь? Уведи его! Не стой столбом! Не сумев выдавить ни слова, Тэм все-таки помог – ноги при этом едва удержали его – Киту подняться. Оказавшись в вертикальном положении, Кит тут же оттолкнул его и приблизился к Баку. Их взгляды снова встретились: если бы кому-нибудь пришло на ум бросить посередине камень, то он непременно расплавился бы, пролетая зону этого сокрушительного пересечения. — Две попытки убить меня еще никто не переживал, – процедил Кит, – третью не переживешь и ты. — Тогда тебе лучше оглядываться почаще, а не пялиться на меня в упор. Особенно когда у меня нож в руке. Райли, хотя и не мог похвастаться прочностью большей, чем у камня, осмелился встрять между ними. — Эй, вы совсем ебанулись?! Завязывайте! Шипя сквозь стиснутые зубы, Бак вытащил из раны кинжал. Его рукоятью он указал на Тэма, который снова впал в оцепенение при виде хлынувшей следом крови: — Похоже, этот парень отъедет без моей помощи. — Я... я не переношу вида... – залепетал Тэм. — О, господи! – Кит яростно увлек его в направлении троп. Сделав всего несколько шагов, он развернулся на пятках и с видом абсолютно озверевшим завопил: — А знаешь, что?! Занавески я все-таки открою! И свет, нахрен, выкручу на максимум! Так что настрой прицел как следует – зрелище тебя ждет незабываемое! Бак вытаращился на него простреленным хищником. Таким Райли не видел его даже в тот день, когда им пришлось оборонять особняк Эрнхардта от взбунтовавшихся наемников. Отголоски – лишь отголоски, жутковатые, но безобидные, как тень вяза на стене, – такого взгляда ему довелось наблюдать всего один раз – тем вечером, которым Бак решился поведать ему зловещую историю своего кольца. Было ясно наверняка: только благодаря паническому всплеску адреналина Райли сумел предотвратить новое кровопролитие. Старое, правда, тоже сыграло не последнюю роль – если бы рана не ослабила Бака, он смёл бы любое препятствие, как ураган былинку; с каждым «хватит» и «успокойся», твердимыми как заклинание, Райли ощущал, что натиск, с коим Бак порывался прикончить Кита, уменьшается. Когда на пляже остались только они, Райли перевязал, наконец, его ладонь своей футболкой. — Нам тоже надо идти, ладно? Ты ведь никого не задушишь? – осторожно спросил он. Бак оторвался от зарослей, где скрылись Кит и его спутник. В глазах его вдруг загорелось нечто новое, озадачившее Райли своей неуместностью – он готов был поклясться, что увидел в них радость. — А ведь этот бесенок мог бы меня убить, как считаешь? Голос Бака тоже ликовал. Райли негодующе фыркнул: — Не посмел бы. Он ведь тебя нарочно провоцирует. — Я не об этом – плевать на провокации. Вообще, думаешь, у него хватило бы яиц, чтобы заставить меня всадить нож себе в горло, а не в руку? — Почти уверен, – задумчиво выпятив губы, откликнулся Райли. – При мне он не убивал тех, кого любит, но и себя никогда в обиду не давал. Вопрос лишь в том, кого он любит больше – и лично для меня ответ очевиден... Думаю, да, хватило бы. Уголки рта Бака поднялись еще выше – он даже усмехнулся, кажется, полностью удовлетворенный таким выводом. Райли горестно вздохнул: — Это повод веселиться? — О, куда лучше, – Бак загадочно моргнул бровями, – это повод как следует поразмыслить кое над чем.

***

Пока Райли в подробностях вспоминал свой первый волнующий опыт швеи, дверь в доме Кита сотрясалась от тяжелых ударов. Когда она все же открылась, Бак замер с булыжником, которым уже готов был разнести вдребезги ближайшее окно. — А я знаю это лицо! – торжественно заявил он. – Должен похвалиться – видел всего пару раз, но запомнил на всю жизнь. — Ну и что ты имеешь в виду? – Кит сердито подбоченился. Бак выбросил камень в ручей, чтобы здоровой рукой перехватить одну из двух принесенных бутылок пива. Вторую он подал Киту: — Можешь проткнуть мне еще что-нибудь, если я не угадаю: ты не кончил? Кисло нахмурившись, Кит забрал пиво. Он запер за собой дверь, а затем кивком предложил Баку сесть на уродливую скамью из ящиков, оставшуюся от прежних хозяев. — Что, совсем нет плюсов у пацана? – весело продолжил Бак, развалившись на лавке. – Ладно, благое дело вершишь – он такой несчастный, что из жалости я бы и сам ему отдался. Кит снисходительно хмыкнул: — У тебя есть отличная возможность – он как раз проснулся, пока ты хуярил в дверь. Заметив, что он собирается усесться рядом, Бак похлопал себя по коленям: — Иди ко мне. Без раздумий Кит воспользовался приглашением. Несколько секунд он пристально изучал его лицо, а затем ахнул: — Да ты обдолбан! — Никак не мог нажраться, – подтвердил Бак. – Да и руку мы штопали без анестезии. В классическом ее понимании, хе-хе... Устроившись поудобнее, Кит сочувственно поцеловал его в висок и отхлебнул пива. — Все мы сегодня настрадались, – сказал он. – А бедняжка старался! Проблема в том, что в его понимании жесткий секс – это «50 оттенков серого». Он даже попытался меня придушить, а потом вспомнил об этом, – Кит ткнул в приблизительное местоположение фиолетового пятна на своей шее, – и, блин, извинился... Ох, кстати! ты разве не собирался меня убить, если я с кем-то пересплю? Бак придирчиво осмотрел плоды своих стараний. Синяк под кадыком он счел приемлемым, а вот след от левой руки кое-где плешивел – художник был уверенным правшой – и несколько блекнул на фоне эталонного отпечатка четырех пальцев с другой стороны. Отставив бутылку, Бак обхватил Кита за горло. — Пожалуй, здесь действительно стоит кое-что подправить. Кит с готовностью задрал подбородок выше: — Надеюсь, это твое последнее незавершенное дело на грешной земле?.. Очевидно, дела ещё были. Действуя исключительно в угоду симметрии, Бак оставил на его шее слева с полдюжины багровых засосов. В процессе цветокоррекции Кит несколько раз облил его пивом и вообще, кажется, не мог совладать с моторикой: он то щипал Бака за мочки ушей, то драл ногтями его спину, а однажды даже укусил за волосы. Впрочем, кое-что он, скажем по секрету, делал в полной мере осознанно. Левая рука Бака – та самая, которая меньше требовалась ему в повседневной деятельности, и оттого великодушно была выбрана в качестве жертвы ножевого ранения – в энный момент с известной целью оказалась у Кита между ног. В первый раз он стиснул ее совершенно случайно. Тогда Бак от боли прошипел самое распространенное английское ругательство – и оно, ругательство, так приятно пощекотало Киту за ушком, что он предпринял затем еще не одну попытку достичь этого восхитительного ощущения тем же способом. — Чем ты слушаешь? – укоризненно протянул он, когда они снова отвлеклись на пиво. – Я же сказал: нам надо избавляться от всех этих карамельных соплей. Бак попытался сфокусироваться на его переносице, но, потерпев неудачу, сумел лишь расхохотаться. В это же время и Кит отметил, что моргать становится тяжело, а удивление, которое он собирался испытать, размазалось по черепной коробке жвачкой. — «Карамельных соплей»?! – зашумел Бак. – Ты мне стояком чуть швы не распорол, пока я делал все возможное, чтобы кто-нибудь не подумал, будто тебя душил какой-то однорукий дилетант. «Карамельные сопли»... Да мы, блядь, просто диснеевские принцессы! Его речь в ушах Кита исказилась – он смог вычленить только слова «сопли» и «принцессы», и они застряли в голове, как игла на виниловой дорожке. — Что за хуйня происходит? – он был уверен, что его голос прозвучал серьезно. — А, это ебаный «Амур», я добавил его в пиво! – смеясь, прокричал Бак, чтобы Кит услышал его сквозь свой же хохот. Тот энергично закивал и отхлебнул еще – его зрачки бесновато заблестели. Бак понял: где-то в доме ждали марки. Оба они всегда были большими ценителями секса под ЛСД – за одну ночь можно было натрахаться на полвека вперед, чувствуя при этом всё в четырех измерениях. По утверждению Кита, он действительно кончал радугой. Но «порошок Амура» оказался чем-то вроде амплидина для кислоты: измерения теряли всякий смысл, а то, что их заменяло, либо и было радугой, либо кончало ею вместе с Китом. — Кажется, я только что видел бедного мальчика в окне, – сказал Бак после неприлично долгого поцелуя. — Ему все равно пришлось бы меня с кем-то делить, – Кит опять залился смехом. – Нет... нет, я больше не желаю его в себе. Даже если затеять командную игру – этот чел будет слишком слабым звеном, понимаешь? Мы с тобой должны спасти этот проклятый день. Дай мне минутку... Он неуклюже слез и, покачиваясь, ушел в хижину. «Минутка» значительно растянулась, и Бак сквозь стекла попытался рассмотреть, что происходит во тьме гостиной. Но весь выпитый с утра алкоголь вкупе с наркотиком разом тюкнул ему промеж глаз, так, что они никак не могли скооперироваться для совместной работы. Внезапно Кит снова вывалился за порог. Он прикусил щеки и, как мог, старался держать лицо. — Тэм... Думаю, он съебётся еще до рассвета, – с трудом выговорил он. – Похоже, у него были какие-то долгоиграющие намерения. — Ты довел его до слез? Не удержавшись, Кит заржал во всю глотку и выронил изо рта «промокашку». — Ну, этого-то я и боялся... Хуй с ним! Возможно, он насрет мне на кровать в отместку, – он отгрыз от цветной полоски сразу две марки и немедленно съел их. – Но если у меня сейчас же не будет толковой ебли с розгами и вагоном смазки... Бак ухмыльнулся и отнял у него остатки кислоты. — Рано я накачал тебя «Амуром». Но я подумал: старина, этот пизданутый ягуар вцепится тебе в морду в любой момент! – и решил перестраховаться. Вообще-то, сначала я хотел тебе кое-что показать, но теперь, видимо, если это будет не хуй, ты расстроишься. Кит хрюкнул от смеха. — В ближайшие сутки я планирую выебать тебя досуха, – сказал он, – так что у тебя есть примерно полчаса, чтобы показать мне что-нибудь, кроме члена. Потом реакция может быть непредсказуемой. Пожав плечами, Бак приблизил к лицу Кита перебинтованную ладонь. Тот долго глядел сквозь нее, а затем, насколько это было возможно, сконцентрировался на глазах напротив. — Да ну?! – с чувством воскликнул он и снова указал на свою шею. – А я-то тоже не без новостей! Теперь загоготал Бак. Пока он смеялся, Киту удалось заметить очередную перемену в его многострадальной руке. — Вот, закрыл один гештальт, – сказал Бак, когда он поднял от кольца шалый вопросительный взор, – дурацкий, но чувствую себя превосходно. Ты был прав сегодня утром: если бы я попытался удержать тебя лживыми признаниями, то стал бы последней гнидой на свете. Спасибо, что не позволил этому случиться. — Да я... всегда пожалуйста. Ты столько слов сказал, мне обязательно все это понимать? — Пока нет. Но ты ведь убил бы меня, если б я снова не справился с контролем? — Еще как! У нас с богом взаимное недоверие... В смысле, насчет «не убий» я не заморачиваюсь и вторую щеку никогда не подставляю. Никому. Распалившись своими словами, Кит приосанился, слегка раздул ноздри и надменно глянул сверху вниз. Этот акт высокомерия привел Бака в безотносительный восторг – он даже вслух провозгласил Кита «совершенством». — Это всем известно, – нетерпеливо бросил Кит. – Но я сгораю от любопытства: почему ты нацепил это чертово... Неожиданно Бак скрутил кольцо и швырнул его куда-то с такой остервенелой силой, что едва не вывел из строя вторую руку. С неугасающим неистовством он сдернул с бутылки круглый предохранитель для крышки. Его-то он и нанизал, беспардонно содрав зазубринами кожу со средней фаланги, на безымянный палец Кита. Немигающим взглядом вареного карпа Кит осмотрел металлическую полоску, опоясавшую его палец, и мелкие борозды свежих царапин. — Я ничего не скажу сейчас, потому что это все еще может звучать мерзко и лживо, – торопливо проговорил Бак, – но ты должен знать: я вырос среди сраных крестопоклонников, так что ебучие клятвы – моя слабость. План такой: ты один раз согласишься выйти за меня, а я напишу в своей клятве «я люблю тебя» сколько угодно раз, и ни разу не смогу соврать – принял? Если хочешь, по одному за каждый день из этих десяти... — Никогда не говори в таком темпе с человеком, шлифанувшим «Амура» кислотой, – замогильным голосом перебил Кит, – тем более о вещах, требующих размышления. Или ты хочешь, чтобы у меня мозг пошел пузырями?.. Бак отрицательно помотал головой. Впервые медленно моргнув, Кит снова воззрился на нежданный «обруч». Вдруг он бешено зарычал и пребольно боднул Бака в челюсть. — Скотина ты блядская! – заорал он. – Думал, под «Амуром» я не смогу отказаться?! Цветные круги еще не рассеялись перед Баком, когда Кит как ни в чем не бывало взял его под руку. Они двинулись вниз по ручью. — Как считаешь, нам удастся раздобыть мне белое платье? И стрэпы для тебя... такие штуки, которые удерживают рубашку, а? Я не соглашаюсь, но это было бы самое горячее видео в нашей коллекции. — Я могу пробить этот вопрос с утра, – Бак сунул марку под язык. – Сейчас, боюсь, тебе придется довольствоваться вагоном смазки. Кит раздосадовано присвистнул. — Меня начинает крыть, – признался он, – тебе лучше не знать, что еще у меня в мыслях. Хотя постой, тебе-то как раз надо знать, ха-ха! Например, мы давно не забавлялись током, что скажешь? — У тебя сердце взорвется. — Звучит незабываемо. Черт, теперь я хочу, чтобы оно взорвалось... Хочу быть бессердечной сукой. Ах, блядь, погоди-ка – оно ведь нужно тебе вместе с рукой? — Верно. — Хитрая мразь, – Кит презрительно сплюнул, – ты определенно подходящая партия. Я выйду за тебя замуж, но есть одно «но». — Какое? Кит перешел на заговорщицкий парселтанг: — Я. Я не вхож ни в одну церковь – они, блин, воспламеняются при моем приближении... Он не врал – или, во всяком случае, был в этом уверен. Бак тоже знал: все, что человек под наркотиками видел, слышал или даже вспоминал, было для него реальнее того, что он действительно видел, слышал или мог бы вспомнить. — Понимаю, – Бак ободряюще приобнял его за талию, – напряжем буддистов. Если этот щенок не кинет тебя в чс, поинтересуйся у него всеми тонкостями... тогда-то он точно разрыдается! — Ты ужасный человек! – простонал Кит. – И это кольцо – натуральная параша. Я не могу хвастаться в инсте таким дерьмом! — Прости, мне это показалось чем-то, что тебе понравится. Романтичным или вроде того. Кит слезливо улыбнулся: — Ты прав. Но у тебя дома столько древних железяк – ты что, не мог ради меня выковать из них что-нибудь приличное? Я уже начинаю колебаться. Держи это в своей черепушке... К тому времени, когда их диалог окончательно окислился, они уже добрались до спальни. Бак, пребывавший в чуть более вменяемом состоянии, даже отметил с облегчением, что Кит позабыл об электричестве. Остальные цели общими усилиями достигались до зари; все участники мероприятия были награждены множественными оргазмами, сопутствующим обезвоживанием и, увы, неизбежной бессонницей. Вторым утром нового года Кит вышел из ванной голышом. Он спустился вниз, где Бак искал чистую посуду для завтрака, состряпанного из всего на то годившегося. Посудомоечная машина гудела – но, судя по всему, о ней вспомнили слишком поздно. — Как ты? – спросил Кит. — Чайный гриб творит чудеса – в целом сносно. Будешь? — Грибов мне только не хватало... Сколько марок я сожрал? — Я не считал, но ленту мы добили. Кит вздохнул и тяжело плюхнулся на стул: — Всего было девять. Ладно, в конце концов, я не знаю, от чего мне хуже: от того, что я только что мылся из мультяшного слоновьего хобота, или от того, что у меня дико болит жопа. Полагаю, это был Дамбо, если тебе интересно... Утомленный безрезультатным поиском, Бак поставил перед ним сковороду, а сам сел напротив. Кит с саранчовым аппетитом набросился на что-то, внешне напоминавшее омлет. — Ну и отстой, – с набитым ртом сказал он, – вкус как у пластилина. — Я ж говорил, что на диете. Если снова отравлю тебя – прошу простить заранее. Кит махнул рукой, и на глаза ему попалось бутылочное кольцо. — О, к слову: не очень-то ты радостный для жениха. — Бля... – Бак спрятался в ладонях. – Это и называется кринж? Похер, я бы на твоем месте тоже послал меня в пизду. — С чего бы? – изумился Кит. – И где тут кринж? Мне понравилась идея с клятвой. Надо, кстати, посчитать, сколько там дней. Бак выглянул из-за пальцев: — Ты не шутишь? — Ну а че? Второго Тэма я не вывезу... Конечно, я планировал сгущать драму доталова – мне хотелось, чтобы ты страдал. Но, блин, через двадцать лет возраст прикует тебя к каталке, а я буду еще достаточно молод для перепихонов на стороне – мысли о супружеской измене так волнительны! Вот это будет настоящая месть, а не все эти показушные хлопанья дверью... — Я бы заткнул тебе рот членом, да выглядишь ты хреновасто. Кит оскалил белоснежные зубы. Он быстро расправился с завтраком и начал бродить по захламленной гостиной взад-вперед. Сначала он сделал несколько снимков окольцованной руки, а затем выгреб на середину комнаты весь мусор и потребовал, чтобы Бак сложил его в мешки. Пока Бак исполнял его волю, Кит зашел во вчерашнюю беседу. @rileyb: Ты серьезно создал конфу, чтобы рассказать, как тебя не доебал тот чувак с пристани? Спасибо, что не забыл пригласить меня, большая честь! @nonpurrrdon: туда ли я тебя еще приглашу, дорогой мой человек! заходили в инсту? Ссылка* на случай, если вы Оливер Карсвелл и не сидите в инстаграмах @foster: Оливер Карсвелл лег спать час назад. >Ссылка Это то, о чем я думаю? С ума сойти. Мне разбудить Оливера Карсвелла? Пожалуй, следует. @vass: ебать мой лысый а что это ты застрял в чеке от бутылки что ли нахуя оливера будить это ж хлипкая херня ее блин перегрызть можно пиздец вы мажоры наверно и на заусенцы неотложку вызываете @foster: Ваас, обернись! Он прямо за твоей спиной! О, ГОСПОДИ! ЭТО КОРОНАВИРУС! @vass: соси жопу джес ковид это другое @nonpurrrdon: >ты застрял в чеке от бутылки что ли я тоже иначе представлял свое обручальное кольцо. но что поделать! кризис Ваас, ты можешь спросить у сестры, че тут по брачным обычаям? @vass: ¿? @foster: Нет. @nonpurrrdon: понял @yoliver: Братан! Типа поздравляю?) Вау, вот это новости с утра)) Райли отвел от чата ошарашенный взор; Хойт благоговейно рассматривал фоторамку, и потому не сразу обратил на это внимание. — Детка? – позвал он. Не услышав реакции, он без обиняков заглянул в чужую переписку, бегло пролистал ее от начала до конца и даже перешел по ссылке. Райли не возразил, даже когда он без спроса забрал телефон, чтобы как следует изучить публикацию. — Ах, вот оно что! — Я же сам, лично зашивал его ладонь... Они чуть не убили друг друга, – пробормотал Райли. — А теперь, похоже, то ли еще будет? Ну, ничего. Не всегда всё получается так, как мы хотим. Не всегда всё получается правильно. Я хочу сказать, – Хойт заглянул ему в глаза, – не кори себя. Райли вскинул брови: — Не корю, почему я должен?.. Просто очередная странность, которая мне не понятна до одури. Эти слова привели Хойта в неожиданно красочное смятение. — Оу, – он неловко скривил рот на одну сторону, – я думал, ты имеешь в виду... Проехали. Я тебя не так понял. — Нет уж, договаривай! С чего бы мне себя корить? Хойт неохотно цокнул и медленно прошелся вдоль стола. Он поставил рамку напротив своего кресла и, не поднимая лица, проговорил: — Видишь ли, я подумал... – он смущенно потер шею. – Ты рассказывал об этом инциденте с таким сожалением, так эмоционально, что я решил, будто ты винишь себя в нем. Что недоглядел, не уследил... Ты ведь, кажется, как раз чесал языком с тем парнем, когда всё произошло? — Я не чесал языком. Он спросил что-то, и в этот момент... – Райли нервно забарабанил пальцами. – Кто вообще мог предположить, что случится нечто подобное? Это бессмысленно. Хойт сокрушенно улыбнулся. — Ну разумеется, как я мог забыть о «смысле»? Впрочем, – он выразительно посмотрел на собеседника, – твоя наивность всегда была очаровательной. Хотя для ангела-хранителя, как видишь, это не лучшее качество. Поэтому, думаю, если они друг друга пришьют, ты наконец освободишься. — Какой нахуй ангел-хранитель?! — Я же сказал, что неправильно тебя понял! – «любимый босс» примирительно подвинул к нему стакан с лимонадом. – Это ты велел мне договаривать. Райли одним глотком опустошил стакан и раздраженно уставился на Хойта: — Вот и не ходи вокруг да около, как обычно. Меня это бесит. — Хорошо, детка, воля твоя! – Хойт вскинул руки. – Насколько я помню, ты остался, чтобы помочь Баку выбраться из ямы, в которую он себя загнал... Как долго ты вязал здесь этот дурацкий свитер? Месяц? Целый месяц я выполнял твою работу – само собой, ведь я люблю тебя... Но на твоем месте я бы провел это время с большей пользой: например, делая все возможное, чтобы сократить их с Китом свидания. Потому что именно Кит и есть тот самый демон, который сидит на левом плече Бака и тащит его вниз. А ты, как я считал, должен, в таком случае, занять место ангела. Нет, свитер – это, безусловно, полезнейший подарок в тропиках... Но спас бы свитер Бака от ножа? или от полной потери рассудка в случае, если бы он убил Кита? А теперь они собираются пожениться! Вдумайся! Ты упустил его всего на одну ночь, а повлиять больше не сможешь ни на что. Да, еще раз напомню: я неверно истолковал твои мысли. Но! – если б мы все-таки в них сошлись, то я бы сказал, что ты облажался по полной программе. Райли подобрал челюсть и громко сглотнул. Он выглядел как человек в шортах, который узнал в середине полета, что перепутал Ямайку и Ямал, и, на свою беду, загуглил разницу. Хойт подлил ему лимонада, и второй стакан Райли тоже осушил за секунду. Смочив горло, он вновь обрел способность говорить: — Представим, что я не назвал это бредом сумасшедшего – а это он и есть – и задал тебе резонный вопрос: что вообще способно помешать Киту? — О, это прекрасный вопрос! Но я бы переформулировал его. Самую малость, – Хойт возбужденно облокотился на стол. – В конце концов, Кит не всемогущ: пакет на голову – и он безобиден. Так что я бы спросил: кто способен ему помешать? — И кто же? — Совершенно точно не мы. Ведь мы по-своему любим эту бестию и не желаем причинять ей вред? Чуть помедлив, Райли утвердительно качнул головой. Хойт осклабился. Он крадучись приблизился к нему сзади, приобнял за плечи и, шершаво касаясь губами его уха, прошипел: — Значит, это может сделать кто угодно другой. * https://ibb.co/rxHXHdy