Дьявол носит маску

Анархический строй, царивший на Рук Айленд, не слишком способствовал обширным торговым связям (во всяком случае, законным), а единственного курьера Amazon, раз в неделю командируемого на архипелаг катером, однажды уговорила на обед тигровая акула. Корпорация и раньше вспоминала о нем с большой неохотой, а после его кончины, пожалуй, вовсе перекрестилась – поиск замены погибшему при исполнении сотруднику сочли неликвидным. Поначалу Ваас, быстро израсходовавший весь антисептик, просто названивал в поддержку, а потом намерился даже занять вакантную должность на безвозмездных началах. Однако то ли ценности Вааса не соответствовали ценностям компании, то ли он, что называется, просто не вышел рожей — как бы то ни было, служба безопасности завернула его чистосердечное резюме на первом этапе. Какое-то время Ваас буквально таял на глазах вместе со своими масочно-перчаточными запасами. В целях их экономии он практически перестал появляться на улице и перешел на «удаленку»: нуждавшиеся в тестировании БАДы и средства нетрадиционной медицины Джейсон приносил ему на дом. Увы, момент Х был неотвратим. К Рождеству доктор Эрнхардт, на склоне лет становившийся все более сентиментальным, выкатил для местных потребителей праздничную лимитку – экстази со вкусом имбирного пряника. Тестировщик пришел в неописуемый восторг и, потратив половину похоронных денег, единолично выкупил почти всё. Танталовский сушняк мучил его два дня и две ночи, в течение которых он опустошил все полки с напитками в местном сельмаге. На всё, что было жиже сметаны, он спустил вторую часть сбережений, а на ежечасные перебежки – остаток противочумных намордников. Это досадное событие вполне могло бы окончательно сделать Вааса агорафобом, если бы на помощь не пришел Джейсон: из невостребованного хойтовского мерча и бюстгальтеров, по праву наследования перешедших к нему от Жаннетт, Женевьев и других, он смастерил тонкой работы респираторы со сменным фильтром. Ваас, относившийся к многоразовым средствам индивидуальной защиты с пренебрежительным недоверием, сперва отказался от подарка, сопроводив процедуру отвержения лекцией о важности гигиены и коварстве неких «неклеточных паразитов». Джейсон справедливо отметил, что если бы Ваас не использовал при этом обсценную лексику и жаргон, лекция, хотя и в два раза укороченная, вполне могла бы претендовать на включение в лучшие пособия по вирусологии. Пришедший в небывалое возбуждение от такого комплимента, Ваас взял маски вместе с Джейсоном – к радости не только последнего, но и хитрых неклеточных. Впрочем, в ту пору Ваас был единственным, кого всерьез заботили ковидные проблемы – даже Олли перестал терроризировать Дока напоминаниями о регулярном приеме витамина С. Радение молодого адепта кумарных наук сосредоточилось на «порошке Амура», которым сам Хойт был впечатлен настолько, что заказал приличную партию для широкой реализации. Почти все время, не помещавшееся в весовой стакан или сончасы, Оливер проводил с Райли, к его отчаянному недоумению так и не покинувшим архипелаг. Свое решение Райли объяснял бушующим в Штатах коронавирусом, сопутствующими трансферными неурядицами и боязнью таких огорчительных последствий акклиматизации, как ринит и пробивная диарея. Бак был неприятно озадачен вдвойне: убыло совершенно не там, где ожидалось. Дополнительную сумятицу вносило то, что Кит не только не был зол или обижен, но еще и регулярно навещал его и их некогда общую кровать. Перед такими свиданиями Бак сваливал в какой-нибудь угол накопившийся хлам и даже менял постельное белье, но Кит все равно морщил нос и советовал приобрести у Хойта оператора клининговых услуг. Первый день нового года тоже начался для Бака с заявления: — Да уж, при свете вообще пиздец. Ну ты и свинья! С такими словами Кит, брезгливо на цыпочках перешагивая разного рода пятна, скрылся в ванной. Бак проводил его пустым взглядом. Он свесился с кровати: горделиво поблескивая в лучах предполуденного солнца, среди одежды и незначительного сора, внимания к себе дожидалась бутылка виски. Чтобы не пить в одиночестве, Бак включил телевизор. Ради мести, собственного комфорта или вовсе из чувств наивысших, Кит подошел к делам расставания и переезда с обстоятельным тщанием. На то, чтобы жилище больше не напоминало о нем ни единой деталью, у Кита ушла всего неделя. В течение семи дней он постепенно перемещал в свой новый дом икебаны, вазочки и постеры. Даже любимые магнитики с холодильника он забрал – но так, что освободившаяся зона не выглядела подозрительно плешиво. Места, которые все-таки зияли неуместной пустотой после исчезновения какой-нибудь свечи или картины, Кит тоже замаскировал магически легко и гармонично — понять, что на месте той пепельницы когда-то стоял дизайнерский поддон для благовоний, было решительно невозможно. Пространство в шкафах, конечно, проредилось куда заметнее, но и эту беспредметность Кит так умело обыграл минималистическим порядком, что вопросы могли возникнуть только к внезапно открывшемуся у Бака вещевому педантству. Словом, Кит сжег мосты, но не оставил выжженное поле, и мертвенную фальшь в новом интерьере могли теперь различить только два человека. Преобразование этого благородного склепа во вновь пригодное для теплокровных существ жилье, в свою очередь, у Бака заняло не меньше пары месяцев. Этот процесс, к сожалению, превратил некогда лучший дом Бэдтауна в грязную нору, а его единоличного хозяина – в любителя крепких напитков куда более рьяного, чем прежде. Всякий раз в ответ на увещания в необходимости уборки Кит получал взгляд такой выразительный, что в нем, как в книге, можно было прочесть: «В прихожей все еще не насрано только из соображений этики». И всякий раз Кит уходил с уже знакомой нам пружинистой брезгливостью, на прощание запустив посудомоечную или стиральную машину. Первым январским утром Кит, как и всегда, вышел из ванной полностью одетый: — Думал, ты хотя бы в честь праздника приготовишь завтрак. Бак, не отрываясь от экрана, приподнял бутылку: — Я на диете. — Ладно. Слушай, у меня к тебе такой вопрос деликатный... Кит сунул в карман футляр с зубной щеткой и осторожно присел на край кровати. — Я тут замэтчился с одним... тайцем? тайландцем? короче, с одним челом, он довольно симпатичный. Вот, глянь. — Такой себе, – Бак бесстрастно покосился на айфон. – Господи, сколько ему? У него есть паспорт? — Ну, да, он на пару лет младше. Или на десять... В общем, он арендовал яхту и сегодня вечером приплывет в наши ебеня – милый жест, правда? — Да, если он полгода экономил ради этого на школьных завтраках. — Не совсем, просто у него есть деньги. Бак медленно отпил виски и перевел на Кита наполнившийся тяжелым скептицизмом взгляд. Кит опасно прищурился: — Ты хочешь сказать, что я типа недостаточно хорош для молодого чувака при бабках? — Я никогда такого не сказал бы. Мне просто интересно, в чем подвох – сомневаюсь, что «молодому чуваку при бабках» недостает внимания на родине. — Н-ну... – Кит уклончиво повел бровями. – Мы обменялись кое-какими фотками, сошлись в некоторых предпочтениях, фантазиях... Улавливаешь нить? — Не особо. — Тогда вернемся к деликатному вопросу. Кит двумя пальцами прошагал по простыни к открытой ладони Бака и с кокетливым смущением пощекотал ее ногтями: — Как ты относишься к сексу втроем? — В целом положительно – смотря кого и с кем... – Бак отдернул руку. – Не-не-не, Кит, забудь нахер! Этот тип реально плывет сюда, чтобы тебя трахнуть? — А ты решил, что он везет мне рождественский подарок? Бак вскочил с постели таким резким движением, что капли вырвавшегося из бутылки скотча оросили волосы и лицо Кита. — Нет, правда, я столько упустил за годы в этой забытой богом жопе, что хочу наверстать хоть что-нибудь. А он, вроде, прикольный, и тебе я доверяю, так что я подумал... — Ну так подумай еще раз! – рявкнул Бак. – И лучше приди к выводу, что пошутил, иначе я порежу вас обоих на мелкие куски. Пока ошарашенный Кит подбирал подходящие слова, Бак успел натянуть штаны и, прихватив бутылку, спуститься на первый этаж. Через шаг от последней ступени он встал, как вкопанный, и уперся ладонью в стену. Кровь бешено колотила по вискам – это пробивало себе путь знакомое чувство, погребенное под многолетним прахом событий, впечатлений и лиц. Он сделал несколько жадных глотков и вполоборота глянул на лестницу, по которой уже стучал яростный топот. — Ты совсем ебанулся?! Не хочешь принимать в этом участие – похуй, попрошу его приехать с другом, но если ты еще раз... Кит взвизгнул, когда где-то за ним оглушительно разбилась бутылка, за миг до этого пролетевшая в сантиметре над его головой. Он приоткрыл рот в немом изумлении и перевел вниз недоумевающий взор, столкнувшись тут же со взглядом самого Бака – еще психотически диким, но скорее растерянным, нежели источающим ярость. Они почти одновременно догадались, что Кит не рухнул замертво благодаря чудесному стечению обстоятельств, а не тому, что Бак действительно хотел промахнуться. Тем не менее, Бак пришел в себя достаточно быстро, чтобы умело запрятать вздох облегчения под колючим настом угрозы: — Заткнись, или до вечера не доживешь. — Ты же помнишь, кому угрожаешь, оленуся? Возьми-ка себя в руки и желательно попроси прощения, – голос Кита все же прозвучал намного тише. – Или ты забыл, что мы расстались? — Не расстались, а разъехались. И когда тебе надоест этот фарс, ты вернешься обратно, и все у нас будет как раньше. Бак сел на ступень и закурил. Аккуратно расталкивая кусочки стекла кроссовком, Кит сошел к нему и опустился рядом. — Эй, – вкрадчиво произнес он, – никаких «нас» больше не будет. А насчет «фарса» – ну, у меня тут не очень богатый выбор, так что я, на самом деле, ищу пути отхода. Я, типа, не останусь здесь навсегда, понимаешь? — Хуйня. — Неа. Если честно, я удивлен, что мне приходится это объяснять человеку, который каждый раз спрашивает, не забыл ли я забрать зубную щетку. — Я убью тебя, если ты переспишь с кем-то другим. Поверь, я не шучу. Кит мягко отнял у Бака папиросу и затянулся. — Верю, – дымно сказал он. – Но мне бы не хотелось испытывать нашу смертоносность друг на друге. Я докурю, ладно? Следующие несколько минут каждый был занят своими мыслями. От непрекращающегося жара кольцо на груди Бака нагрелось, намокло и неприятно липло к коже – он оттянул его подальше от тела и принялся переворачивать в пальцах. Кит отвлеченно наблюдал за этим, пока вдруг не услышал свое имя: — ...я должен был давно тебе рассказать, откуда оно. — Ну уж нет, у тебя было время. Да и я не тупой – понятно, что с этим кольцом связана какая-то грустная лавстори. — Не просто грустная. Позволь мне рассказать, всё не может так закончиться. Кит не сдержал улыбку. Он стиснул ладонь Бака вокруг кольца и накрыл ее своей. — Давай начистоту: если щас начнешь пиздеть, что любишь меня, это будет всрато. Я все те годы был не против этой лжи, но не теперь, когда тебя просто клюнул в жопу петух и ты боишься меня отпускать – это, блин, реально мерзко. Так что не хочу я ничего знать о нем, ясно? Хватает того, что оно еще при тебе. — То есть, это прям... всё? – Бак снова исподволь взглянул на него. Одним долгим вдохом Кит втянул последний дым и так же протяжно выцедил его сквозь узко сложенные губы. Он редко задумывался над тем, что говорить. — Зря я надеялся, что мы тогда без слов разобрались, теперь все как-то скомканно и злобно. Но пока я на острове – надолго или нет – мне хотелось бы встречаться с тобой. Просто нам обоим было бы полезно свести все... ну, знаешь, просто к сексу, без вечеров типа вчерашнего или рождественского. Будет намного легче попрощаться. Чтобы разрядить густой эфир вновь возникшей тишины, он положил голову на плечо Бака и негромко замурлыкал. Самому Баку, впрочем, такой метод сглаживания углов пришелся серпом по яйцам: он отвернул корпус так, чтобы Кит лишился опоры, и сухо сказал: — Волосами щекочешь. Уязвленный, Кит поднялся с места: — Окей. Мое предложение в силе, но если ты сунешься к нам для чего-нибудь другого... — Снайперку здесь достать нетрудно, – поравнявшись с ним, откликнулся Бак. – Особенно из-под кровати. — Я же не эксгибиционист – занавески мы задернем. Так что тебе либо придется взорвать мой дом, либо зайти внутрь. Для очной встречи. В глазах Кита причудливо отразились красные огоньки протянутой через перила новогодней гирлянды. С языка Бака уже готова была слететь ответная колкость, когда что-то дернуло входную дверь с такой силой, что с косяков осыпалась пыль. Это повторялось ужасающе быстро и с все большим натиском – до тех пор, пока дверь, всю свою деревянную жизнь открывавшаяся внутрь, с жалобным треском не распахнулась наружу. На крыльце оказался Ваас – угашенный достаточно плотно, чтобы позавидовала нейтронная звезда. За его спиной растерянно жались все местные представители семейства Броди. — Я ж говорил, что не заперто! С новым годом, пидорасы, – Ваас втолкнул Киту в ребра большой таз с коричневой субстанцией, смешанной с цветной фольгой. — Что за... – Бак заглянул в тарелку. – Это дерьмо с конфетти? — Это шоколадные зайчики, хермано, прояви фантазию. Подтаяли немного – чего ж сразу дерьмо... А вы че встали? Заходите смелее, мои эльфы-помощники! Эльфы-помощники неуверенно мялись, пока Бак жестом не пригласил их войти. По пути зачем-то замахнувшись на грязное зеркало, Ваас дотанцевал до дивана и растянулся на нем во весь рост: — А вы типа сошлись? Новогоднее чудо? — Нет, но мы как раз обсуждали новые границы отношений, – Кит послал помрачневшему Баку воздушный поцелуй. – Куда праздничное говно поставить? — Давай его мне! И ложку... Грасиас, – Ваас занес прибор над сладким месивом. – Никто больше не хочет полакомиться моими скромными дарами? Нет? Ну и идите в хуй тогда. Он принялся прожорливо поглощать талый шоколад вместе с жесткими блестящими обрывками. Кит остановился у порога с Райли и Джейсоном, а Бак, убедившись, что он не может его слышать, арктическим тоном произнес: — Новые, блядь, границы отношений... — Че, сверху хочет быть? – Ваас с понимающим сочувствием задержал ложку возле рта. – Ёбни в дыхало с ноги – мигом передумает. Джес однажды таких пропиздонов отхватил за свою, блин, либеральную позицию, что весь вечер кровью харкал. Мне, правда, тоже прилетело – думал, ослеп на один глаз... — А если бы он тебе секс втроем предложил? — Джейсон-то? Да у него задница такая узкая, что если драть ее в два смычка... А-а-а!.. Это «а-а-а!» перешло, по мере своей длительности, из возгласа озарения в почти неуловимый слухом выдох. Когда Ваас, наконец, сдулся, то снова шумно вобрал ртом воздух и заговорщицки прошептал: — И кто этот второй богомол? — Какой-то малолетний мажор из Тиндера. Арендовал яхту, чтобы выебать Кита прямо здесь, на моем острове. Ваас, уже порядочно вымазавшийся топленой заячьей плотью, задумчиво причмокнул: — Не, у Кита кардан что надо, это тебе не суповой набор Джейсона Броди. Я б на твоем месте не отказывался, амиго. — Да я прекрасно знаю, какой у него кардан... — Так и че тебе тогда надо от меня? В чем проблема? — Его будет ебать какой-то левый узкоглазый хер – вот, в чем проблема! — Осуждаю, блин! – крикнул Ваас, обдав все вокруг шоколадной слюной. Он скатился с дивана, расплескав по полу остатки месива. – Расист ты ебучий! Никто на моих землях не смеет оскорблять этнические меньшинства, особенно жертвы британских колониальных абортов вроде тебя! Пошел ты на хуй, мои приемные родители были чистокровными малазийцами, а я... блядь, ты знаешь, кто я такой?! Поток сознания уносил Вааса все дальше от сути вопроса, зато привлекал много внимания: помимо Бака, на него с любопытством смотрели все присутствующие. — Ладно-ладно, все! – Зашипел Бак. – Каюсь. Обожаю всé возможные меньшинства, тем паче этнические. Азиаты и латиноамериканцы – это дар небесный, ты доволен? Ваас немедленно утих. Он соскреб с покрытого слоем грязи ковролина подсохший шоколад и сунул его в рот. Зрелище было настолько гадким, что все лишние взоры поспешили вновь отворотиться. — Тоже расизм, но приятный. Ревнуешь, значит? Или типа боишься ЗППП? – прочавкал Ваас. — Я типа не хочу ни с кем делить свою собственность. — Так вы ж расстались! Смысл расставания в том, чтобы ебаться направо и налево, так что Кит тебе еще и одолжение делает. Бак потер подбородок. Выражение его лица при этом было так исполнено сомнения, что Ваас раздраженно хрюкнул: — Ну ты и чепух, братан. У Кита охуенное тело, сочная жопа, глаза блядские – конечно, будь вы парой, смотреть, как его натягивает кто-то другой, было бы преступлением. Но вы не пара! Такой шанс насладиться случаем и не прослыть при этом куколдом упускать нельзя. Ну словишь, может, чуток кринжа, когда будешь пересекаться взглядом с тем чуваком, но ведь того стоит, а? — Если ты не пойдешь, – прибавил он, переключив внимание на Кита, который как раз прощался со всеми, – скинь мне адресок. Или можно просто к нему на хату подваливать? Одним безмолвным, неумолимо скорым движением Бак надел на его многострадальную голову шоколадный таз. Ваас не растерялся и тут же сделал селфи, появившееся вскоре в инстаграме с текстом: «начинаю 2021 в шоколаде чего и вам хуеглотам желаю (фото заговорено от ковида)». Джейсон, подписанный, как и полагается качественному спутнику жизни, на уведомления о действиях во всех аккаунтах возлюбленного, отвлекся от братской беседы. snowwhitethewarrior понравилась ваша публикация snowwhitethewarrior прокомментировал(а): Иу. Целоваться не лезь, калоед. С грозной неспешностью Ваас сдвинул миску на затылок и устремил на snowwhitethewarrior свирепый взгляд. Но Джейсон даже не смотрел в его сторону – достойный ответ был необходим на предлагаемом им поле боя. И Ваас, применив всю искусность своей лаконичности и виртуозность пренебрежения пунктуацией, не оставил ему никаких шансов: fuckyoujason: @snowwhitethewarrior пошел в пизду форшмак унылый Привыкший наслаждаться филигранными прелестями контраста между янтароокой гурией и унылым форшмаком, Джейсон удовлетворенно поставил комментарию лайк. Бак тем временем успел разжиться водкой. Ввиду отсутствия подходящей для совместного распития кандидатуры, её он тоже употреблял прямо из горла. — Еще ведь даже не полдень, – осторожно заметил Райли. — Верно, – согласился Бак, – к полудню я обычно уже в стельку. Так и будешь там стоять? Райли действительно не осмеливался проходить вглубь дома и вместе с Джейсоном тусовался у порога. Было очевидно, что они оба не планировали никаких утренних визитов и стали жертвами горячечно неуемной деятельности Вааса. — Мы ненадолго, вообще-то. Мне надо забрать у Джея подарок для Хойта, а на половину первого я забился с одним лодочником... — Подарок для Хойта? Вот как!.. — Ага, – Джейсон на секунду поднял глаза, – у меня где-то была коробка контрафактной сувенирки. Кружки «Любимому боссу», фоторамки, фигурное мыло... Бак ошеломленно вскинул брови: — Боже, Рояль. Надеюсь, к фигурному мылу ты прикупишь веревку? Или ты остановился на фоторамке? — Я знаю-знаю, это странно. Но там нет других надписей! – Райли виновато развел руками. – Он, конечно, не любимый, но и не самый плохой босс. Плюс ему наверняка никто ничего не дарил со времен палеозоя. — Бедный маленький Хойт, – Ваас всхлипнул с шекспировским придыханием, – он никогда не видел Рождества! Но насчет пале... пае... поел, бля? короче, ты хуйню прогнал. Лет пять назад одна шлюха подарила ему трипак, он мне сам рассказывал. С «любимым» я на твоем месте поостерегся бы, малыш. Райли скривился и посмотрел на него с отвращением – намного большим, чем обычно, а Бак, сделав внушительный глоток, согласно закивал: — Истинно так, у него тогда слюна бежала от одного твоего вида. Я знал местных шалав, которых он просил завивать волосы и... — Так, окей, я понял, – Райли выставил перед собой ладонь, – обойдемся фоторамкой. Но если у кого-нибудь еще есть аргументы в пользу фигурного мыла – придержите их, пожалуйста, я пытаюсь сохранять праздничное настроение. Джей, мы идем? В это мгновение в комнате произошла некая неуловимая метаморфоза. Ваас и Джейсон, не выпускавшие телефоны из рук, таинственно переглянулись. Затем Ваас бесцеремонно выхватил у Бака бутылку и щедро плеснул из нее себе в лицо; не менее грязной пятерней он размазал по нему водку, шоколад и всякую сорную дрянь. Результат этого умывания обратил бы в бегство всем известных с детства храбрецов вроде Алисы, Данко и Рики-Тики-Тави – возможно, даже такую горячую голову, как Колобок, – но на Джейсона Броди оказал прямо противоположный эффект. Он раскраснелся, не в силах сдержать заискивающую улыбку, когда помойный голем прытко вскочил с пола и направился к нему прямой наводкой. — Крошка Ру, мамочке с папочкой надо уединиться, – сказал Ваас походя, чем вызвал в физиономии Райли неописуемые перемены. В отличие от Джейсона, возникшую под молнией брюк неровность он и не думал скрывать. Райли возмущенно схватил брата за предплечье: — Мне через два часа надо быть на пристани! — Как мне нравится этот маленький льстец! – Ваас потрепал его за щеку. – Дай нам полчаса. Дядюшка Бак ведь присмотрит за нашим пупсиком? К счастью, алкоголя в крови Бака было еще не так много, и он успел удержать рассвирепевшего Райли за талию. Джейсон покаянно сложил пальцы сердечком и выбежал вслед за Ваасом. — Это же просто кромешная сволота! – Райли негодующе уставился на Бака, ожидая релевантной поддержки. Тот, однако, только махнул в направлении крыльца: — Соответственно месту проживания. А ты разве не собирался лететь в Штаты на этой неделе? Вопрос застал младшего Броди врасплох. Заметно смутившись, он присел на подлокотник дивана и сцепил руки на колене. — Там опять загвоздка с рейсами, и по работе... Я, вроде как, пообещал Хойту закрыть с ним пару сделок по наркоте. — Ах, эта гнида еще и берет с тебя обещания? — Почему тебя это так злит? Бак как следует приложился к бутылке. Он почуял обман не сразу – впервые даже запросто купился на то, что рейс Райли якобы отменили из-за короны. Но то и дело его отбытие по разным причинам откладывалось – пока, наконец, в сочельник он не сообщил, что намерен провести рождественские каникулы на острове, чтобы отправиться затем в новую жизнь вместе с новым годом. Это звучало логично: в конце концов, шагнуть с корабля на бал, вернувшись спустя почти десяток лет в совершенно другой мир, и на словах не кажется чем-то очень легким. Разумеется, никакой помощи в том, чтобы как можно скорее выслать Райли прочь, Хойт так и не оказал. Тянуть же за язык подобных людей было не столько опасно, сколько бесполезно – пожалуй, если бы Бак и пошел на это, то лишь расписался бы в собственной наивности. Наивность, недальновидность или глупость – чем еще можно было объяснить оказанное доверие тому, кто потратил годы, чтобы подобраться к самой чистой душе на Рук Айленд? Тому, кто подстроил все так, чтобы Бак – единственный, кто мог повлиять на Райли – отвернул его от себя и, вдобавок, напугал до усрачки? Да-да, тому самому, кто, судя по «любимому боссу», все-таки добился своей цели... Так и не дождавшись отклика, Райли обвел глазами запущенную гостиную. — Кажется, в сочельник здесь было почище, – промолвил он. — Не обращал внимания. Но я бухал всю неделю – недосуг было взяться за этот, бля... пипидастр. — У нас тут появились «феи чистоты» – ну, просто уборщики, короче, без функции готовки, бэбиситтинга и стирки белья. Они дешевле из-за разных дефектов: престарелые, хромые и так далее. Но, конечно, после покупки ты можешь распоряжаться ими как захочешь – вряд ли они смогут возразить, если ты прикажешь им стирать или сниматься в снафф-порно, как говорит Хойт. И скидка отли... Бак громко чертыхнулся, чем вынудил Райли прерваться на полуслове. — Ты нахрен помнишь, что речь не о роботах-пылесосах? — О, еще как! – сердито отрезал Райли. – Но спасибо, что напомнил. Думаешь, я кайфую от этого? — Думаю, что тебе не стоило начинать работать с Хойтом, а если уж начал, то не продолжать до сих пор. Ты и о «паре сделок по наркоте» сказал так, будто леденцами торгуешь. Райли потупил нервный взгляд и сжал губы. Удостоверившись, что ответа не будет, Бак допил водку и раздосадованно фыркнул: шокирующие события одно за другим буквально не давали ему опьянеть. — Не стоит тебе больше видеться с Хойтом, серьезно. Если я обидел или разочаровал тебя – говори об этом со мной или пиздуй уже с островов в расстроенных чувствах, но не сближайся с этим ублюдком. — С очередным, ты имел в виду? Да брось, – Райли вызывающе ухмыльнулся, – я не мог остаться совсем нормальным. Олли как-то сказал, что я должен либо забить на всё, либо сторчаться, чтобы не сойти с ума. А у меня ни того, ни другого не вышло. Надавить по съёбам? Ладно, но что изменится? Там я буду думать только о том, что мама смотрит на меня, а видит всех троих... Да мне куда проще звонить ей сто раз в месяц по скайпу и говорить, что у нас дела заебись, чем вернуться и один раз сказать: «Мам, я не помню, где мы похоронили Гранта, но у Джейсона все на мази – он трахается с его убийцей, поэтому домой не собирается». — Да, мне стоило свалить раньше, – изрек он чуть погодя, – может, даже с тем мужиком в идиотских очках. Но я не сделал этого, какими бы ни были причины, и теперь я просто не знаю, как жить где-то, кроме этих ебучих островов. Бак посмотрел на него с состраданием: такое умозаключение было ему разочаровывающе противно и до боли знакомо. Они давно не говорили по душам – с того самого вечера, когда Хойт руками Бака выдолбил между ними если не пропасть, то немалую расселину. Из их встреч – по-прежнему довольно частых – пропала, тем не менее, сердечная связь и глубина, как случается с друзьями, воссоединившимися после затяжной и травмирующей ссоры без должного раскаяния. Бак не раз ловил себя на мысли, что нечто подобное переживают и их отношения с Китом, но причину – прямую или косвенную – обеих бед продолжал носить на шее. — Не надеваешь мой свитер, а говорил, что понравился, – сказал вдруг Райли. — Еще я сказал, что здешние погоды снегом не балуют. Зато я могу ему, как бесценному артефакту, выделить целую полку. — Думаешь, Кит не вернется? — Кажется, как раз сегодня он дал это понять. Из-за двери донесся звук торопливых шагов, и в поле зрения появился запыхавшийся Ваас. Джейсона с ним не было, и вид он имел чрезвычайно растерянный. — Мужики, я втрахал Джейсона в дупло! – выпалил он. Райли и Бак обменялись озадаченными взглядами. Оба они и дотоль подозревали, что парочка умчалась не в погоню за полярным сиянием; Ваас схватил с тумбы банку с остатками давно выдохшегося пива и залпом осушил ее. — Фух, бля!.. У тебя есть топор или что-нибудь, я не знаю... чем можно выпилить человека из дерева? — Это какой-то столярный припадок? Что ты порешь? Ваас стиснул веки, силясь придать своим распрямившимся извилинам работоспособную форму. — Короче, – сказал он, – есть такой, э, сюжет в порнухе, когда чел ебет застрявшую в стиралке шмару... Бак по уважительной причине не был должным образом осведомлен по части таких сюжетов, а вот Райли красноречиво прищурился и медленно сложил руки на груди, готовый услышать подтверждение своей абсурдной догадке. — Да-да, давай, Крошка Ру, смотри на меня, как на говно! – эмоционально воскликнул Ваас. – Твой брат застрял в дупле, окей? Я, блин, надеюсь, что он еще не задохнулся. Так толком и не сообразив, что именно произошло, Бак все равно поспешил на поиски подходящего инструмента. Через несколько минут они с Ваасом уже бежали через Бэдтаун к джунглям. Райли, жуя травинку и глядя строго перед собой, плелся следом. Открывшаяся им картина представляла собой ту половину Джейсона, из которой произрастали ноги. Сложно вообразить, чем руководствовался Ваас, принимая оборонительные действия на время своей отлучки: вместо того, чтобы натянуть на Джейсона спущенные штаны, он заложил его ветками и высокими листами гигантского папоротника. Джейсон же, судя по всему, тоже не сдавался – часть заслона была разрушена его безуспешными попытками освободиться. В конечном счете поразить местную фауну или ввести во грех случайных прохожих могла подкаченная загорелая задница, призывно высунутая из зеленого шалаша. — Он вначале подмахивал – все как обычно, стою кайфую, даже закемарил, а потом хером чувствую: что-то, блин, не так, – рассказывал Ваас, пока Бак примерялся топором и пытался расслышать слабый голос застрявшего. – Смотрю – ебанись! Джеса схавал энт! — А я бы решил, что это его новый бизнес, – бесцветным тоном сказал Райли, подошедший как раз к началу расправы над плотоядным деревом. – Ничем не хуже шкур или этих убогих фотожаб. Когда спасательные работы были завершены, Джейсон оказался не способен стоять на затекших конечностях: он плюхнулся на землю и убийственно посмотрел на Вааса. Бывший пират виновато протянул ему стащенный из кухни Бака пучок подгнившего салата. — Что за параша? – с недружелюбной хрипотцой спросил Джейсон. — Это? Ну, типа букет. Че, не нравится? Райли тем временем зажал в зубах свежую травинку. — Вот, – сказал он, обращаясь к Баку, – полюбуйся! Я улечу – а эти двое решат выебать муравейник или осиное гнездо. Бак вытер пот со лба и усмехнулся: — Не уверен, что ты сможешь им помешать. — И не подумаю! Но, по крайней мере, сфоткаю место захоронения и запишу его координаты.