Тюрьма

Темно-зеленый автобус подъезжал к огромному комплексу бело-серых зданий, огражденному высоким массивным забором из металлических прутьев и колючей проволоки. Чимин сидел у окна и никак не мог осознать реальность. Через несколько минут он окажется в тюрьме, в прямом смысле попадет за решетку, и ничего уже нельзя было изменить. Но хуже всего было то, что он был абсолютно невиновен, но доказать это так и не смог. Ситуация, в которую он попал, была настолько нелепой, что Чимин до сих пор прикладывал ладонь к лицу, когда вспоминал о ней. После смерти матери его отец женился во второй раз. Так у Чимина появились мачеха и сводный младший брат. Джехун находился на учете у психиатра, он не всегда мог контролировать свои эмоции и временами впадал то в истерику, то в депрессию. Чимин хорошо к нему относился, не забывая о болезни Джехуна, и между ними даже выстроились вполне себе братские отношения. Оба уже были взрослыми, до друзей еще было далеко, но ради родителей они старательно избегали конфликтов. Пока однажды Джехун все не испортил. Месяц назад Чимин получил водительские права. Джехун стал частенько просить его подвезти. В основном, Чимин возил его в библиотеку и торговые центры. В последний раз он тоже, по обыкновению, приехал за братом в магазин, где тот любил покупать компьютерные игры. Джехун ворвался в салон машины с подозрительной сумкой и принялся вопить, чтобы Чимин гнал на всех парах. Решив, что у брата началась очередная истерия, Чимин повез его домой, но вскоре улицу огласила полицейская сирена. Джехун швырнул сумку старшему брату на колени и прикинулся дурачком. Чимин заглянул в сумку и увидел там кучу разных краденых предметов. Там были детские игрушки, драгоценные цепочки, часы, какие-то детальки и непонятные инструменты. Видимо, Джехун просто тащил то, что стоило подороже, не задумываясь, что это и как этим пользоваться. В полицейском участке Джехун разрыдался и свалил всю вину на Чимина. И родители неминуемо встали на его сторону, ведь он был больным и сам якобы не мог захотеть нарушить закон. В телефоне Чимина нашли нехитрую переписку с Джехуном, где брат постоянно просил его заехать за ним на машине в разные места. Чимин отрицал все до последнего, но ему не поверили, а отец даже не стал платить за адвоката. Чимин то и дело ловил на себе самодовольные взгляды мачехи. Некогда добрая женщина внезапно превратилась в ликующего демона у папы за плечом. Она постоянно гладила Джехуна по руке, успокаивала его. Вместе они составляли отличный несчастный тандем, нуждающийся в любви и заботе. Чимин же воспринимался ими как обнаглевший маменькин сынок, который не простил отцу вторую жену и пытался нажиться на сбрендившем младшем братце. Через неделю Чимина осудили за пособничество во множественных кражах и подстрекательство душевнобольного к преступлению. Сумма украденного оказалась не такой уж большой, но второе обвинение изрядно увеличило приговор. Ему дали пять лет тюремного заключения с возможностью сократить срок за хорошее поведение. Адвокат предлагал Чимину сознаться во всем, тогда он мог бы ограничиться домашним арестом и исправительными работами, но Чимин не захотел лгать. Он пребывал в таком шоке и ненависти к своей семье, что не хотел больше видеть их и, тем более, продолжать жить вместе с ними. В автобусе, помимо Чимина, ехало еще девять осужденных. Больше всего он боялся, что их встретят в тюрьме, как в кино. Заключенные соберутся на улице и будут смотреть, как новички цепочкой выходят из автобуса и идут в корпус. Они будут обсуждать их, смеяться, тыкать пальцами, судачить, кто первым сорвется. Чимин сильно нервничал, сжимая и разжимая ладони. К счастью, хотя какое может быть счастье в таком месте, автобус заехал в небольшой закуток между двумя двухэтажными зданиями, и десятерым пассажирам велели выходить без лишних глаз во дворике. У Чимина бешено заколотилось сердце, когда он выбрался наружу. Воздух за городом был чище, но насладиться им не получалось. Парень даже по сторонам не мог посмотреть, он весь напрягся, желая выглядеть не слишком жалко для тюремных надзирателей. Их провели по коридору и завели в большую просторную комнату, где Чимин увидел три ряда душевых кабин без дверей. Пришлось снять всю одежду, даже собственные трусы нельзя было оставить. Обычное белое мыло не пахло цветами и не содержало крема. На бутылочке с шампунем не было этикетки. Чимин мылся тщательно, мало ли какой тут был распорядок, вдруг в следующий раз помыться удастся не скоро. Он был рад, что местные копы вели себя сдержанно и не глумились над ними. Они были строги и повышали голос, только если кто-то тормозил весь процесс для группы. Каждый получил оранжевую тюремную робу, состоявшую из рубашки и брюк, белую футболку, черные трусы-боксеры, пару носков и обувь. На нагрудном кармашке рубашки была нашивка с номером заключенного. По этим номерам распределялись места в камерах. В тюрьме не считали новых заключенных до бесконечности. Новоприбывшим доставались номера уже отсидевших людей или же умерших, и такое случалось. Чимин получил четырехзначный номерок «1996». Когда все десять новеньких переоделись, им зачитали распорядок дня. Сейчас наступило время обеда, поэтому дальше их повели в столовую, которая находилась в соседнем корпусе. Чимин даже испытал предвкушение, потому что он не ел нормально уже более суток. В полицейском участке ему давали лишь скудные сухие закуски. К тому же, ему хотелось отвлечься от угнетающей обстановки и насладиться едой хотя бы немного, пока наполняется желудок. Но стоило ему ступить за порог столовой, как нервы тут же взлетели на новый уровень. Сердце устало трепыхаться, как безумное, и вдруг пропустило удар. Чимин ощутил легкое головокружение, но недомогание быстро прошло. В огромной столовой, заставленной металлическими столами, было много людей, две сотни, не меньше. Одни ели, переговариваясь друг с другом, другие еще стояли в очереди, держа в руках красные подносы. Чимин в ужасе осознал, что здесь не было никого с крашеными волосами. Только он один выделялся своей рыжей макушкой. Чего же он не додумался попросить отца хотя бы краску для волос ему принести? Контингент тут был совершенно разный. Мужчины разных возрастов, размеров, внешности то внушали своим видом дикий страх, то вызывали недоумение. Все они совершили какое-то преступление, или их, как Чимина, подло подставили. Бывшие собратья по автобусу стали пристраиваться в конец очереди, и Чимин последовал их примеру. Взяв в руки поднос, он закусил губу, чувствуя на себе чьи-то взгляды. Он почти добрался до раздачи еды, как вдруг ощутил на своем плече руку. Обернувшись, Чимин увидел уже немолодого мужчину, старательно улыбающегося ему, но улыбка эта была явно не искренней. — Как насчет подружиться? Здесь всем необходимы друзья, ты так не думаешь? — спросил он. — Да… Друзья нужны всем, — почти что дрогнувшим голосом произнес Чимин. Прежде чем он успел опомниться, перед ним в очередь втиснулось несколько заключенных, правда, без подносов. — Эй! — Чимин даже смог разозлиться, хотя страх и переполнял его до самых краев. — Не волнуйся. Они просто тоже хотят с тобой подружиться, — объяснил мужчина, все еще державший парня за плечо. — Ты же понимаешь, о чем я? Он провел рукой по плечу Чимина дальше и опустил ладонь на его талию. Чимин поспешно оттолкнул его руку от себя и шарахнулся в сторону, чуть не впечатавшись в стену. — Ну, так что? Придешь ко мне в гости вечерком? — Заключенный с ухмылочкой показал пальцем на свой номер на нашивке робы. Чимин растерялся, но жадные лица криминалов ждали от него ответа, и он торопливо выдал первое, что пришло ему в голову. — Я не такой. — Так и мы не такие, солнышко, — любезно согласился предводитель этой компании. — У меня вообще жена есть. Вот только не разрешают нам с ней развлекаться на встречах. Да и как тут развлечешься через дурацкое стекло? Чимин решил закончить этот разговор и попытался протолкнуться сквозь кольцо мужчин, окруживших его. — Дайте пройти, пожалуйста, я вообще-то в очереди стоял, — вежливо, но громко попросил он. Пройти ему, конечно, не позволили. Кто-то грубо схватил его за локоть, а позади еще один «как бы не гей» стиснул в ладони его ягодицу. Чимин хотел уже замахнуться подносом и совершить свою первую ошибку в тюрьме, как вдруг ему на помощь явился местный надзиратель. Это был молоденький офицер, но все мигом разбежались, завидев, что тот снял с пояса черную дубинку. — Толпиться в столовой запрещено. Кто поел, на выход. Остальные в очередь. Чимин постарался запомнить лицо надзирателя. Ему, правда, нужны были тут друзья или хотя бы хорошие знакомые, знающие, что такое справедливость. Он стиснул пальцами поднос, чтобы тот не дрожал, потому что у парня опять шалили нервы. В обед входили тарелка мясной похлебки, кусок темного хлеба, небольшое яблоко и стакан дешевого кофе. Осторожно развернувшись, Чимин забегал глазами по столам, пытаясь понять, где ему сесть безопаснее всего. Неожиданно какой-то заключенный стал махать ему руками из-за своего стола. Это был худой улыбчивый парень, по ощущениям похожего с Чимином возраста. Он сидел у стены за довольно выгодным столом, напротив него было не занято. Понимая, что лучше места не найдет, да и загораживать проход долго не стоит, Чимин поспешил к махающему. — Привет, — поздоровался он, присаживаясь. — Привет-привет. Ты прямо как лисенок! — восхитился незнакомец, разглядывая прическу парня. — Меня зовут Сону, а тебя? — Чимин, — представился Чимин и окунул ложку в суп, проверяя, какие в нем ингредиенты. У Сону было острое лицо, хитрые глазки и самодовольная улыбочка. Похоже, у него здесь все было схвачено, но Чимин не верил, что его тут не трогали только лишь за веселое настроение. — За что сидишь? — без лишних церемоний спросил Сону. Чимин проглотил суп и утер губы рукой. — Пособничество кражи и подстрекательство к ней же, — тихо ответил он, чтобы как можно меньше ушей слышало его. — Меня подставили. — Правда? Ужас какой… — посетовал Сону. — Извини, конечно, но тут каждый третий твердит, что его подставили. — Это не меняет того факта, что меня подставили. По-настоящему. Причем это сделал мой младший брат, — жестко выдал Чимин, покривив губы. — А я сижу за продажу наркотиков, — спокойно признался Сону. — Раньше у меня было все: деньги, машина, квартира, побрякушки. А потом меня кто-то сдал. Надеюсь, этого ублюдка уже нет в живых. — Сколько ты уже… тут? — решился спросить Чимин. — Два с половиной года где-то. Осталось еще шесть лет отмотать. — Ого… — подивился Чимин. — Мне пять. — Везет, — порадовался за него Сону. — Не сказал бы, но ладно. — Чимин слабо улыбнулся и продолжил есть. — Если хочешь, чтоб тебя здесь не порвали на куски, присоединяйся ко мне. Моих ребят никто не трогает без их согласия и моего. У нас полно привилегий. — Лицо Сону приняло деловой вид. Но жадность в его взгляде была другого рода, нежели у предыдущих заключенных. Чимин сглотнул и легонько мотнул головой. — Я не хочу этим заниматься. — Я понимаю. Ты — новенький, впервые в тюрьме. Это тот еще удар по самолюбию, но иначе никак, — ласково заговорил Сону. — Зато ты сможешь сам выбирать время и место, ставить себе выходные, а грубиянов мы заносим в черный список. Взамен получишь неприкосновенность, лучшие места в столовке, освобождение от некоторых видов работ и предметы роскоши из наружного мира. Чимин попробовал рассмотреть предложение, но стоило ему представить, как те самые насильники прижимают его к себе и… У него чуть аппетит не пропал. Он глотнул кофе и встретился глазами с Сону, который терпеливо ждал вердикта. — Я не могу, — снова отказался Чимин. — Хорошо, я дам тебе время подумать, — кивнул Сону. Он прекрасно знал, что эта свежая рыбка все равно приплывет потом к нему. Не выдержит давления и домогательств. После обеда заключенные выходили на прогулку. В тюремном комплексе было четыре корпуса с камерами, в каждом жило по пятьсот человек. Соответственно у каждого корпуса была собственная площадка для прогулок. Отводился целый час на отдых и простые игры с мячом, типа баскетбола, а так же занятия на турниках. Впрочем, заключенные могли втихаря играть в карты или курить, скрываясь за спинами сообщников. Сону не был против общества Чимина, и они вдвоем устроились у дальней решетчатой стены. Парень предложил новому знакомому подозрительную конфетку в белой обертке, но Чимин отказался. Они почти не разговаривали, потому что Чимин робел, а Сону был занят своими делами. К нему постоянно подходили «его ребята», как он выразился раньше, и то ли отчитывались, то ли договаривались о чем-то. Сону был со всеми доброжелателен и внимательно выслушивал их. Помимо молодых заключенных, под его защитой было и несколько зрелых мужчин. Кто-то был таким же веселым и беззаботным, как сам Сону, другие же скромничали и обращались к их вожаку крайне уважительно, третьи ныли и жаловались на все подряд, но все, абсолютно все, уходили прочь довольные. Чимин насчитал одиннадцать тюремных «бабочек». — Так он с тобой теперь, что ли? — перед ними вдруг вырос высокий мужчина, перекатывая в зубах сигаретный окурок. Сону посмотрел на Чимина, а тот словно воды в рот набрал. Вслед за одним заключенным к ним стали подходить и другие. Все им было интересно взглянуть на рыжего новичка поближе и, если понадобится, встать у Сону в очередь на пользование его телом. Чимин жалобно захлопал глазами, всем своим видом умоляя местного сутенера спасти его. — Решил? — шепнул Сону, подзадоривая его. — Скажешь «да», назад пути нет. Он, может, и не желал зла Чимину, но не мог поступиться своей репутацией. Укрывать потенциальный лакомый кусочек за своей спиной было бы преступлением. Сону и его шлюшек не трогали, потому что те добротно исполняли свои обязанности. Стоит начать отказывать, разъяренная толпа зэков наплюет на все правила, и тогда насилия не миновать. — Дурачок, — произнес Сону, так и не услышав ответ. Он взъерошил парню рыжие волосы и отошел в сторону. Чимин тут же выставил перед собой руки, потому что сразу десять, а то и больше мужчин двинулось к нему. — Я был первый! Я! — завопил вдруг кто-то позади них. Чимин узнал того самого мужика, отчаянно желавшего подружиться с ним в столовой. Все вокруг принялись спорить, кому и когда достанется новенький. Чимин хотел сбежать, но единственную лазейку у решетки уже заслонили новые мужские фигуры. Его начали хватать за плечи, за руки, тянуть в разные стороны. Чимин чувствовал их табачное дыхание на своем лице. Некоторые мужчины выдергивали его силой из чужой хватки, это было очень больно. Чимин понял, почему Сону дал ему время подумать, и почему он все еще стоял неподалеку, молча наблюдая за происходящим. «Меня порвут на части…» — горько осознал он. Все, что ему оставалось — смириться и примкнуть к тюремному борделю, раз победить целую толпу он не в состоянии. Он набрал в легкие побольше воздуха, готовясь закричать, чтобы все его услышали. — Расступитесь, живо! — скомандовал кто-то. Чимин подумал, что, наконец-то, надзиратели заметили бучу и решили разогнать всех. Воинственные заключенные постепенно поутихли и отпустили Чимина. Они нехотя разошлись в стороны и дали проход очередному мужчине в оранжевой робе. У Чимина глаза на лоб полезли, когда он увидел его. Он сокрушался из-за своих рыжих волос, а тут на голове у парня сияло сплошное ярко-красное пламя. Наверняка он успел отобедать до прихода Чимина в столовую. Не заметить такое чудо даже среди сотен людей было невозможно. Чимин не мог определить, сколько незнакомцу лет. Он выглядел молодо, но при этом опытно, будто повидал жизнь. Заключенные смотрели на него по-разному. Кто — со злобой, кто — с подобострастием, кто — с уважением. Он запросто подошел к жертве, и никто даже не подумал преградить ему дорогу. Все наоборот начали вздыхать и цокать, будто знали, что теперь у них нет шансов. Красноволосый не отличался мощными мышцами и не выглядел заядлым драчуном, но его словно боялись, и Чимин хотел знать, почему. — Выбирай: я, они или Сону, — произнес незнакомец неожиданно красивым мягким голосом. Чимин опешил от такого предложения и расширил глаза. — Не понимаешь? — улыбнулся красноволосый и ступил еще ближе, заставив Чимина вжаться спиной в ограду. — Ты будешь спать только со мной, а я гарантирую тебе полную защиту. Никто, абсолютно никто больше не пристанет к тебе. Он сказал это тихо, почти интимно, склонившись к уху Чимина. Он не касался его, не хватал за руки, не закрывал пути отступления. Чимин мог бы оттолкнуть его и попытаться сбежать, только какой в этом был толк? Неожиданный спаситель был хорош собой, от близости с ним Чимин не хотел блевануть. Он был стройный, высокий, не пах табаком и не отвешивал глупые фразочки про дружбу. Сказал все четко и по делу. Учитывая, как вели себя заключенные рядом с ним, можно было сделать вывод, что перед Чимином стоит некий тюремный авторитет. Может, он дрался, как ниндзя, или был жестоким тираном до заключения, или у него был влиятельный папаша. В любом случае, секс с ним был куда более приятной перспективой, чем постоянные изнасилования от остальных нелицеприятных личностей. — Хо-хорошо, — пролепетал Чимин, не в силах взять себя в руки. Он дрожал и сопел, будто был готов расплакаться в любую секунду. — Пошли. — Красноволосый сгреб его за плечи и потащил сквозь толпу. — Он мой! — Но так нечестно, Тэхён! — возмутился кто-то. Чимин быстро запомнил имя. Тэхён остановился и нашел взглядом самого недовольного насильника. — Нечестно бросаться на бедолагу всем скопом, — яростно процедил он сквозь зубы. Прочие заключенные уже расходились, не желая попасть под горячую руку. — Хана тому, кто его тронет, понятно? — пригрозил Тэхён. Льстецы тут же закивали, соглашаясь и обещая всем передать эти слова. Чимин встретился глазами с Сону, который почему-то улыбался и показывал ему большой палец. Одобрял приобретенного «папочку»? Это было странно, а, может, и обнадеживало. По крайней мере, этот Тэхён не начал сразу его лапать везде, где можно и нельзя. — Садись, отдышись. Лавочка тут же стала свободной, как только к ней подошел Тэхён. Чимин опустился на нее и глубоко вдохнул и выдохнул. — Спасибо, — сказал он, поправляя помятую одежду. Тэхён присел рядом и усмехнулся. Он оперся о лавку руками и посмотрел вдаль. — Я не шутил. Нам придется переспать, иначе они не отстанут, — произнес он с легким сожалением. Чимин глянул на него и захотел отодвинуться, но не стал. — Придется? Значит, тебе не хочется? — В нем затеплилась надежда. — Почему же? Ты в моем вкусе, — бодро ответил Тэхён и расплылся в улыбке. — Но насилие мне не по душе, так что давай сделаем это мирно. — Меня зовут Чимин, и я не виновен, меня подставили, — сообщил Чимин, решив, что эта информация поможет вызвать у парня еще большую жалость. — Я знаю. А меня зовут Тэхён, но ты уже слышал. — Что ты знаешь? — не понял Чимин. — Что ты не виновен. — Тэхён посмотрел на него, и в его взгляде не было никакой насмешки. — Откуда? — удивился Чимин. Тэхён облизал губы и отвернулся. Казалось, он пожалел, что наговорил лишнего. — Это тайна? — недоумевая, спросил Чимин. — Да. Я расскажу тебе, но в другой раз. — И, почему тебя боятся, тоже расскажешь? — Да. Все расскажу. Раз уж наши отношения станут такими близкими. — Тэхён вдруг повернулся к нему корпусом и ткнул на свою нашивку на груди. — Тысяча девятьсот девяносто пять. — Чимин округлил глаза и тронул свою нашивку. — Так мы — соседи по камере? Ты поэтому помог мне? — Я помог тебе, потому что ты не виновен. Но, заметив твой номер, я еще больше убедился, что поступаю правильно. Наверно, это судьба, что тебя распределили в мою камеру, — вымолвил Тэхён и снова улыбнулся. Чимин странным образом чувствовал себя в безопасности возле него. Может, потому что вокруг больше никого не было, никто не наседал и не давил на него. Над головой светило солнце в ярко-голубом небе, погода стояла чудесная, и только… только решетчатая ограда за спиной все портила. Чимин обвел глазами прогулочную площадку, снова увидел оранжевое море заключенных и снова стал падать духом. — Красные волосы. Как ты красишь их в тюрьме? — задался он вопросом неожиданно для себя. — За нужную плату можно достать почти все, что угодно. Красить волосы никто не запрещает, и тату набивать, и проколы в ушах, — ответил Тэхён, пожав плечами. — А почему красные? — Не знаю. Может, для устрашения. Вроде работает. Тэхён усмехнулся и вдруг придвинулся к Чимину поближе. — Скажи честно, ты же гей? — С чего ты взял? — сразу возмутился тот. — Ну, ты так выглядишь… — хихикнул Тэхён. — Прости, не хотел обидеть. — Нет, я не гей, — категорично заявил Чимин. — Значит, девушка была? Там, на свободе? — уточнил Тэхён. — Не было. Я еще ни с кем не встречался. — Тогда откуда знаешь, что ты не гей? Чимин вытаращился на него. Почему этот разговор был таким глупым? Будто они сидели во дворе колледжа и обсуждали ориентации после уроков. — Попробуешь с парнем, может, понравится, — намекнул Тэхён. — Геями рождаются, а не становятся, ясно тебе? — вспылил Чимин. — Так я и не спорю. Но не будет же младенец вопить сразу после рождения: «Я люблю мужчин! Дайте мне член вместо соски!», — возразил Тэхён, всплеснув руками. Чимин не нашелся, что сказать. Просто рот открыл, как рыба, и отпихнул парня от себя. — А ты гей, значит? — саркастично выдал он, сузив глаза. — Да, — просто признал Тэхён. — Я понял это еще до тюрьмы. — Везет тебе, — буркнул Чимин и вздохнул, нахмурившись. — Да не особо. — Тэхён почесал макушку и умолк на время. Вскоре зазвучала сирена, оповещающая об истечении часа, отведенного на отдых на улице. Дальше по графику у заключенных стояли обязательные бытовые работы на благо тюремного комплекса. — Куда ты идешь? — Чимин быстро шагал вслед за Тэхёном, который уверенно шел в нужном ему направлении. — В прачечную. Тоже хочешь? — спросил Тэхён. — Там сыро, сразу говорю. Если умеешь готовить, можешь попроситься на кухню. — Я хочу пойти с тобой, — заявил Чимин, не отставая от него ни на шаг. Тэхён вдруг подтащил его к себе, и в его темных зрачках блеснула опасность. — Не рано ли ты мне доверился? Даже не спросил, за что меня посадили, — тихо произнес он. — За что тебя посадили? — эхом вторил ему Чимин. — За убийство, — будничным тоном сообщил Тэхён и отпустил его руку. Чимин запнулся и тут же отстал шага на три. Но потом все равно догнал красноволосого и пошел рядом молча. — Я его не совершал, — внезапно проронил Тэхён. — Что? — ошарашено выдохнул Чимин. — Но признался, что совершил, чтобы сесть за решетку. — Что?! Тэхён слабо усмехнулся. Чимин не мог понять, правду тот говорит или нагло врет, обманывая его, как ребенка. Это был самый странный и в то же время самый притягательный человек из всех, что встречались в его жизни. В прачечной было не только сыро, там было жарко. Добровольцы потаскать мокрую одежду и постельное белье сняли верхние рубашки и остались в футболках. Так Чимин узнал, что руки Тэхёна до самых запястий забиты татуировками. Он то и дело глазел на них, пытаясь рассмотреть узоры и картинки. Ему всегда нравились люди, у которых были татуировки на теле. Общество не шибко одобряло тату, поэтому у таких людей явно присутствовал некий дух бунтарства. Чимин и сам имел татуировку на груди, на правой стороне, где ребра — надпись Nevermind, означавшую «не обращай внимания». Так он напоминал себе, что не надо зацикливаться на проблемах, что нужно жить дальше, несмотря ни на что. Вот и все другие татуированные люди представлялись ему такими же вдумчивыми и целеустремленными. Работать было тяжело. Стиральные машины разгружались и тут же загружались по новой. Большущие тазики с мокрыми простынями и робами весили будто по десять килограмм. Их нужно было выносить на улицу, где висели протянутые на сотни метров бельевые веревки. У Чимина заболела спина и мышцы рук, подушечки пальцев сморщились от влаги. Он кряхтел, как старик, нагибаясь и разгибаясь каждые пару минут. Тэхён помогал ему, сваливая в свой таз половину вещей из таза Чимина. Легче становилось, но ненадолго. Прочие заключенные были такими же привыкшими, как Тэхён. Они не жаловались и спокойно носили тяжести, болтая о всякой ерунде. Под конец смены Чимин чувствовал себя таким измотанным, словно вот-вот в обморок упадет. Их отправили на ужин, и эти слова показались ему гласом Бога. — Больше не пойдешь со мной в прачечную? — весело спросил Тэхён, пока они шли в столовую. — Нет. — Чимин шел и разминал плечи, переживая, как бы он растяжение нигде не получил. — Иди на кухню. Там тоже с водой возиться надо и в наклонку резать что-нибудь, но все равно не так трудно, — посоветовал Тэхён. — А если кто докопается, говори, что ты принадлежишь мне. Чимин хмыкнул, не одобрив формулировку. — Интересно, что на ужин… — задумчиво произнес он. — Рис с бобами, — тут же ответил Тэхён с полной уверенностью. — Тебе повезло, в понедельник у нас всегда дают мясо на обед. Но только в супе. А вот на ужин в таких случаях остается лишь рис с бобами. — Я сейчас такой уставший, что сожру все, что угодно, — махнул рукой Чимин. — Это ты сейчас так говоришь. Поживи тут с мое, и ты эти бобы просто возненавидишь, — брезгливо поморщился Тэхён. — Но что поделать… Приходится лопать, чтобы сил хоть как-то набираться. — Значит, жареного мяса тут не бывает? — с грустью спросил Чимин. — Нет. Можешь забыть о нежной корейской говядине, — с видом знатока сообщил Тэхён. Чимин горько вздохнул и закусил губу. Зайдя в столовую, они взяли каждый по подносу и направились к очереди. Чимин хотел пристроиться в самый конец, но Тэхён потянул его дальше. Они подошли к тому месту, где уже начиналась линия выдачи тарелок. Заключенные увидели красноволосого парня и расступились, пропуская его вперед других. Чимин смутился, не решаясь встать рядом с Тэхёном. — Иди сюда, дурень, — цокнул тот, дернув его к себе за руку. — Так он реально теперь твой? — с завистью бросил кто-то за их спинами. Тэхён не стал оборачиваться и просто шлепнул Чимина по заднице. — Да, реально, — громко ответил он. Чимин вздрогнул и скрежетнул зубами. Как вдруг его уха коснулось дыхание Тэхёна. — Не бесись и подыгрывай, — велел он шепотом. Чимин с трудом подавил гнев и тупо уставился на свой поднос. Риса в миске была целая куча, и бобов, сложилось такое ощущение, было столько же. Чимин уплетал это простецкое блюдо за обе щеки, хоть соли и приправ можно было положить и побольше. — Не обижайся. Мне придется трогать тебя на людях, чтоб они знали, чей ты, — сказал Тэхён, оправдывая этим недавний шлепок. — Я понял. Просто это было неожиданно, — буркнул Чимин. Сейчас его больше интересовала еда. Тэхён поднял свою тарелку и ссыпал чуть ли не половину своего риса к Чимину. — Зачем это? — Чимин аж есть перестал от такого щедрого жеста. — Говорил же, терпеть бобы не могу. Ешь, пока тебе вкусно. А мне и этого хватит, честно. — Тэхён снова покопался в рисе ложкой и положил себе в рот совсем немного. — А палочки тут не дают? Соевый соус это роскошь, я уже понял, — со вздохом вымолвил Чимин. — Палочки и вилки можно использовать как оружие, поэтому разрешено есть только ложками, — пояснил Тэхён. Чимин замер на мгновение с набитым ртом, а потом медленно продолжил жевать. Он и представить себе не мог, что кто-то додумается втыкать палочки для еды в человека. — Не водись с Сону, ладно? — попросил Тэхён, глянув на него. — Почему? — Чимину Сону показался довольно неплохим человеком. — Тот, кто связался с нарко-бизнесом, навеки с ним связан. Когда он выйдет из тюрьмы, снова займется тем же самым. Ему попросту не дадут жить обычной жизнью, слишком много знает, — тихо поведал Тэхён. — Подружишься с ним, он расскажет тебе что-нибудь не для твоих ушей, потом и до тебя доберутся, ясно? Поэтому держись от него в стороне. — Хорошо, я понял, — отозвался Чимин. Ничего обещать он не собирался. Забота Тэхёна была слегка не к месту, учитывая тот факт, что сегодня ночью он планировал лишить Чимина девственности. Он определенно знал больше о тюрьме, чем сам Чимин, но безоговорочно доверять внезапному «спасителю», который предлагал мирное изнасилование в обмен на безопасность, пожалуй, было глупо. После ужина Тэхён провел Чимину экскурсию по территории тюремного комплекса. Правда, они не могли свободно ходить там, где захочется, но хотя бы расположение зданий Чимин запомнил. Камера с койками 1995 и 1996 располагалась в корпусе D. Перед сном заключенным разрешалось немного поразвлечься. Они могли пойти в библиотеку, тренажерный зал или кинотеатр. Пусть все эти понятия напоминали о свободе, в реальности, в каждой из этих комнат, покой сторожили тюремные надзиратели. Разнообразие книг было ограничено, о новейшем спортивном оборудовании можно было и не мечтать, а кино крутили только старое. В десять вечера прозвучала сирена. Отбывающие тюремное наказание потянулись в свои камеры. Чимин шел рядом с Тэхёном по длинному коридору и созерцал бесконечные ряды комнат с решетчатыми дверями. Их камера была третьей с конца, поэтому все то время, что они шли до нее, на них постоянно глазели все, кому не лень. Некоторые мужчины перебрасывались с Тэхёном парой слов, которые злили и одновременно пугали Чимина до чертиков. — Повезло же тебе… — Ты уж постарайся за нас всех, а? — Я буду прислушиваться изо всех сил. — Потом расскажешь, как оно! Камера оказалась совсем небольшой. У стены стояла железная двухъярусная кровать. Нижняя полка была застелена, а на верхней койке, на голом матрасе, лежала стопка чистого постельного белья и подушка. Рядом с кроватью находились квадратный столик и потертый стул. На столе, помимо двух книг и коробки цветных карандашей, валялись беспорядочно листы с рисунками. В углу камеры Чимин внезапно обнаружил унитаз. Даже рулон туалетной бумаги на бачке стоял. Тэхён поднял с пола возле кровати две литровых бутылки воды. — На сутки дается одна бутылка. Советую выпивать ее целиком, потому что копить воду не получится. Не допил, заберут и поставят новую, — пояснил Тэхён. Он собрал стопку изрисованной бумаги и поставил бутылки на стол. — Помочь застелить? — кивнул он на верхнюю полку. — А… Ну, если тебе не трудно. — Чимин вдруг стал каким-то подавленным. Решетка и маленькое помещение напрягали его. — Держи. — Тэхён вручил парню подушку и наволочку, а сам стал расстилать простыню и одеяло. Чимин опустился на стул и занялся подушкой. Во рту у него стало сухо. День был таким насыщенным и безумным, что он снова успел забыться. Магнитная решетчатая дверь неожиданно зашумела и, противно лязгнув, закрылась. Чимин глянул в сторону коридора и поджал губы. — Матрас тонкий, но плотный, проминаться не будет. Поначалу будет жестко, но потом привыкнешь. — Тэхён взял у соседа подушку и забросил ее наверх. — Правда… сегодня тебе лучше поспать внизу. Когда мы закончим. Он сел на нижний ярус кровати и встретился с Чимином глазами. — Может, это не обязательно? Мы могли бы соврать всем и притвориться, что что-то было, — тихо вымолвил рыжий, смирно сложив ладони на коленях. Тэхён снял рубашку и поправил ворот футболки. Он почесал бровь и вздохнул. — Ты не знаешь, каково это, в первый раз с мужчиной. Ты не сможешь правильно притворяться, — возразил он. — Не знаю как, но тут все всё видят и слышат. Если узнают, что я тебя пожалел, начнутся обиды и ссоры. — Но они же тебя боятся. — Чимин пытался ухватиться за любую возможность. — Не все меня боятся. Просто не хотят связываться, — сказал Тэхён. — А некоторые так и вовсе готовы умереть, лишь бы получить желаемое. Чимин нервно облизал губы и выпрямился, стиснув края стула руками. — Так ты станешь официально моим, и они не посмеют тронуть тебя, — тихо добавил Тэхён. — Тебе легко говорить, ты же гей, — сердито буркнул Чимин. — Быть геем — не значит спать со всеми мужиками подряд. — Голос Тэхёна вдруг стал суровым. — Когда я попал сюда, Сону здесь еще не было, и этой удобной системы со съемом тоже не было. Ты даже не представляешь, каково это… — Что бы ты ни говорил, ты все равно пытаешься склонить меня к сексу против моей воли, и мне это не нравится! — перебил его Чимин и вскочил на ноги. У него задрожали губы и руки. Он метнулся к решетке и крепко стиснул ее прутья ладонями. В тот же момент в длинном коридоре погас свет, и Чимина резко пронзил страх. Маленькое окошко под потолком давало совсем мало света с улицы. У Чимина в голове зароились дикие мысли. Вдруг Тэхён набросится на него? Он сделает его своим рабом и будет измываться над ним все пять лет заключения. Но вместо топота парень услышал медленные тихие шаги. — Ты можешь мне не верить, но я буду осторожен с тобой и постараюсь причинить тебе, как можно меньше боли, — прошептал Тэхён, и его голос теплым шелестом проник Чимину в уши. — Я покажу тебе, в какой позе ты испытаешь меньше боли. Меня… меня имели по-разному, и да, поза это очень важно, клянусь. Он протянул руку, чтоб легонько коснуться плеча Чимина, но услышал всхлип и так и не донес пальцы. Ступив ближе к решетке, Тэхён увидел, как парень морщится и пытается унять слезы. — Мне страшно… — выдохнул Чимин, прижав ладонь к лицу. — Что если ты обманешь меня и бросишь завтра? Отдашь меня им, забрав себе мою девственность. Что если это все заговор? Я ничего не знаю о тюрьме, о людях в ней и о тебе. Он шмыгнул носом и стал торопливо тереть мокрые щеки. Теперь он точно мог прослыть слабаком, разревевшимся в первую же ночь в тюрьме. — Я тебя не брошу, — серьезно ответил Тэхён. Чимин икнул и выпустил еще одну дозу соленой воды наружу. Тэхён стоял рядом и не уходил. Он не кривился, не просил его перестать плакать, не пытался обнять или утешить еще как-то. Просто сохранял дистанцию и ждал, когда тот успокоится. И это было правильно, потому что лишние прикосновения все еще чужого человека могли вызвать в Чимине еще большую истерику. — Как ты справился? — тихо спросил Чимин, понемногу приходя в себя. — С чем? — уточнил Тэхён. — С изнасилованиями, — шепотом произнес Чимин страшное слово. — Меня насиловали только в первый день. — Взгляд Тэхёна стал опустошенным. — Потом с этими людьми произошло кое-что нехорошее, и новых желающих поиграться со мной не нашлось. Впрочем, мне и за один день крепко досталось, так что я просто ходил и стонал в кулак, пока… пока все не зажило само собой. — Ясно. — Чимин отпустил решетку и вернулся на стул. Жалеть Тэхёна ему было некогда. И расспрашивать его о загадочных событиях, произошедших с насильниками, тоже не хотелось. Он мечтал оказаться где угодно, но только не здесь. — Давай сделаем так. — Тэхён уселся напротив парня и привлек к себе его внимание. — Мы просто попробуем, хорошо? Сначала я вставлю в тебя пальцы, чтобы растянуть. Если в процессе ты почувствуешь, что не можешь это терпеть, мы остановимся. Придумаем, как иначе отмазать тебя от этих сексоголиков. Я все равно буду защищать тебя. — Потому что я не виновен? — тусклым тоном спросил Чимин, но потом все же слабо улыбнулся. — Да, — подтвердил Тэхён. Он подвинулся и похлопал по постели возле себя. Чимин помялся немного и таки заставил себя пересесть. — Ты не подумай… Я тоже не хочу, чтоб все было так, — примиряюще произнес Тэхён. — Ну, то есть я… я хочу тебя. Сексуально. Все-таки ты гораздо симпатичнее местных шлюшек. Чимин цокнул, недовольный сравнением. — Но я бы сделал все иначе. Сначала я бы завоевал тебя. — Что? — Ты бы влюбился в меня на раз, два. Я хорош собой и харизма у меня… закачаешься, — нагло выдал Тэхён. — Я не стану геем, — отрезал Чимин. — Конечно, не станешь, ведь ими рождаются, а не становятся. Я просто разбужу в тебе твою настоящую сущность, — весело продолжил гнуть свое Тэхён. — Хватит шутить, меня это не успокаивает, а наоборот… — Чимин не договорил и обреченно вздохнул. Тэхён вдруг подался вперед, и его лицо оказалось совсем близко. Чимин захлопал глазами и отклонился назад, но Тэхён продолжал напирать, явно намереваясь поцеловать его если не в губы, то хотя бы в шею. — Да прекрати ты! — шикнул на него Чимин и чуть не упал на спину, потому что уклоняться уже было некуда. — Значит, без поцелуев? Ну ладно. — Тэхён выглядел разочарованным. — Тогда раздевайся. Можно и в одежде, но так она может запачкаться. Чистые шмотки нам дают раз в неделю, придется тебе в грязном гулять. Чимин засопел и стал медленно стаскивать вещи. Тэхён смотрел на него в упор, будто не понимал, что своим вниманием только все портит. Чимин избавился от футболки и взялся за ширинку на штанах, но Тэхён остановил его. — Красиво, — улыбаясь, вымолвил он, не сводя глаз с татуировки парня на груди. — Так вот почему ты пялился на мои руки в прачечной. Чимин прикрыл грудь футболкой и с вызовом вскинул подбородок. — Я придумал. — Тэхён встал, оголился до пояса и вышел на свет, скудно льющийся из окошка под потолком. — Иди сюда. — Ну, что еще? — Чимин заворчал, но все же подошел к нему. — Раз тебе нравятся татуировки, потрогай их, давай. Рассмотри их, привыкни к моим рукам. Чтоб они перестали быть чужими для тебя. Может, это поможет тебе расслабиться, — сказал Тэхён. Чимин облизал пересохшие губы. Он хотел их потрогать, но не в такой обстановке. Тэхён повернулся боком и выставил напоказ правую руку. Чимин тронул теплую, покрытую рисунками кожу и осторожно накрыл плечо ладонью. Он различил русалку на качелях из плюща, распускающиеся тропические цветы, абстрактные узоры с танцующими в них силуэтами. Надписи на разных языках выскакивали то тут, то там. На предплечье Чимин ощутил легкий пушок волос, совсем не мешающий татуировкам проявлять себя во всей красе. «Рукав» был цельным, одна картинка плавно перетекала в другую. Немало часов Тэхён провел в тату-салоне, чтобы это произведение искусства появилось на свет. — А на другой руке? Ничего не повторяется? Совсем? — подивился Чимин. Тэхён просто повернулся к нему левым боком. Чимин приподнял его руку и стал крутить ее в разные стороны, изучая новые картинки. Их было так много, что любоваться ими можно было круглые сутки. — Ты сам рисовал эскизы? — спросил Чимин. — Где-то половину. Остальные взял из интернета или мастер помог подобрать, — ответил Тэхён и повернулся к нему лицом. — Что ты…? — Чимин испугался, что его опять захотят поцеловать, и отступил назад. — Закрой глаза. — Тэхён потянул его к себе за руку. — Я не буду тебя целовать и не сделаю ничего страшного. Он прижал парня к своей груди, и Чимин сразу ощутил себя неуютно. Их обнаженные торсы касались друг друга, это было неправильно. — Мне уже не нравится. — Я знаю, что не нравится. — Тэхён хмыкнул. — Закрой глаза и расслабься. Чимин взялся за его плечи и, очистив разум, закрыл глаза. Тэхён обнял его за талию и медленно опустил руки на бедра. Он слегка смял ягодицы через штаны и потискал их пальцами. — Ну как? Что чувствуешь? — тихо уточнил Тэхён. — Лучше уж я буду тебя так трогать, чем все остальные, не правда ли? Чимин покривил губы и заморгал, фокусируя зрение в темноте на лице соседа по камере. — Правда-то правда, но мне все равно некомфортно. — Он убрал от себя руки парня и шагнул назад. — Я так и не понял, почему мы должны это делать. Тэхён закатил глаза и решительно усадил Чимина на кровать. — В тюрьме хорошо живут сильные, талантливые, те, у кого есть связи, и те, кто подставляет свой зад. Силой и связями ты явно не блещешь, может, поешь хорошо или на гитаре умеешь? — спросил он на полном серьезе, как вариант. Чимин покачал головой, падая духом все сильнее. — Притворство тоже не выход. После первого раза, даже если он осторожный и медленный, всегда болит задний проход. Ты ощущаешь боль постоянно. Когда ходишь, когда садишься, когда наклоняешься, при каждом движении. Сильная эта боль или слабая, она все равно отражается на тебе. И ты охаешь, морщишься, замедляешься или округляешь глаза. Невозможно притворяться и идеально воспроизвести все эти реакции. А на тебя завтра будут смотреть все, кому не лень, будут следить за твоим состоянием, чтобы посудачить и осознать, что ты теперь занят, дурачина ты этакая. — Тэхён уже не мог сдержать раздражения. — Если они поймут, что у нас ничего не было, они придут ко мне и обязательно выскажутся. Начнутся обиды, ссоры, перепалки. Тут народ за словом в карман не лезет, только дай повод пособачиться. А самые ненормальные схватят тебя и оприходуют, я, конечно, устрою драку, чтобы тебя защитить, и тогда кто-нибудь умрет. Я не хочу, чтоб дело дошло до этого, понимаешь? Я не супергерой, который может раскидать всех одной левой. Но последствия будут немалые, может, ты сам пострадаешь, откуда мне знать? Чимин поначалу сидел глубоко обиженный, но, услышав про драку и смерть, мигом продрог от липкого холодного страха, окутавшего его. — Значит, ты реально убийца? — севшим голосом вымолвил он. — Нет, я никого еще не убил. Слава богу. — Тэхён вздохнул и провел рукой по волосам. — Но периодически из-за меня кто-то умирает. Если дорогу мне перейдет. Он устремил на Чимина цепкий пугающий взгляд, и тот поежился. — Это происходит уже после, — добавил Тэхён. — Все боятся не меня, а последствий, понимаешь? Я не хочу, чтобы кто-то тебя трогал даже ценой своей жизни. Пусть подыхают недотраханными, ублюдки долбанные… Он выплюнул эти слова с ненавистью и, отвернувшись, потянулся к подушке. Чимин с удивлением обнаружил, что в подушке есть прорезь, в которой Тэхён что-то прятал. — Лу-лу… лубрикант? — в шоке выдохнул он. Тэхён усмехнулся и помахал маленьким тюбиком. — Я же говорил, что здесь можно достать почти все, что угодно. За тюремную валюту, конечно, — пояснил он. — В основном, это сигареты. Потом идут сладости, «плейбой» и секс-услуги, естественно. Авторитетам, вроде меня, многое достается даром. Тэхён поиграл бровями и тихо засмеялся. — Ну что? Я тебя убедил? Чимин почесал бровь и фыркнул. — Как мне лечь? — спросил он нехотя. — Встань на четвереньки и склонись грудью к подушке, если достаточно гибкий, — посоветовал Тэхён и поднялся, освобождая место. Чимин тяжко вздохнул, с горящим лицом разделся догола и устроился в нужной позе, подложив подушку под грудь, чтобы обнять ее. Тэхён тоже снял штаны с трусами и уселся позади парня. — Не сдерживай стоны и прочие звуки, можно даже погромче, — прошептал он и поднес смазанный лубрикантом палец к обнаженным ягодицам. Чимин сглотнул и тут же ощутил, как в его зад вошел палец. Ему стало так стремно, что он едва не лягнул Тэхёна ногой. — Тихо, не напрягайся. — Тэхён проталкивал палец вглубь, следя за реакцией парня перед ним. Чимин замычал и крепко вцепился пальцами в подушку. Палец внутри него крутился и давил на стенки, вызывая неведомые ранее ощущения. — Теперь я вставлю еще один. — Тэхён промазал указательный палец тоже и вставил его в проход вместе со средним. Чимин распахнул глаза и запаниковал, потому что теперь его задница заболела. Ему казалось, будто его тянули крючьями за то самое место, это было чертовски неприятно. — Мне больно, — пожаловался он, охая от малейшего продвижения пальцев вперед. — Потерпи, нужно растянуть мышцы. Они привыкнут, — сказал Тэхён, удерживая его за бедра другой рукой. Чимин зажмурился и попробовал абстрагироваться от того, что происходило сзади. «Вот бы мое тело онемело, и я бы совсем ничего не чувствовал», — думал он, пока с его губ слетали болезненные вздохи. Тэхён обещал быть осторожным, но толчки пальцев становились все быстрее. Чимин хотел махнуть назад рукой, чтобы ударить его, но боялся выпускать подушку из рук. Он закусил губу и почти смирился с болью, как вдруг Тэхён достал пальцы и приставил к дырочке уже три пальца вместо двух. Чимин сильно задрожал, и его бедра стремительно ухнули вниз, только бы не допустить новое проникновение. — Нет! Это уже слишком, я не могу, — взвился он с жалобными нотками в голосе. Он подтянул к себе колени и посмотрел на красноволосого парня, поджав губы. Тэхён застыл на месте с вымазанной в лубриканте рукой. Он облизнулся и потрепал свою челку, ничего не говоря. — Я не могу расслабиться. У тебя твердые ногти, они царапают меня, — продолжил жаловаться Чимин. — Мой член толще трех пальцев, Чимин, — напомнил Тэхён со вздохом. Чимин обратил внимание на его промежность и возмущенно раскрыл рот. — Почему у тебя уже стоит? Так не должно быть, — цокнул он. — Я же гей. А ты красивый мужчина, который заводит меня, — просто объяснил Тэхён в ту же минуту. — Не бойся, я держу себя в руках. Съежившийся силуэт рыжего парня на постели перед ним распалял не хуже виагры. Тэхён был не рад, что ему приходится заставлять Чимина, убеждать его, что так надо. Он корил себя за возбуждение, но его тело жило по своим законам. Тэхён не занимался сексом уже два месяца. Пользоваться местными проститутками претило ему, хоть он и заказывал их услуги порой, потому что организм хотел развлечений. Чимин был сокровищем, Тэхёну нравились такие юноши. Ниже него, с миловидным личиком и этаким забавным ворчливым характером. Препираться с ними было так весело. Только лишь для того, чтобы заткнуть эти болтливые губки поцелуем. Жаль, что такие парни встречались ему не часто. У Чимина перестала болеть попа, и он решился на еще одну попытку. — Можешь положить передо мной свою руку. Я буду смотреть на татуировки и отвлекаться, — пробубнил он, возвращаясь в неприличную позу. — Вот так? — Тэхён почти что прижался к его спине и уперся локтем о подушку. — Да, пойдет. — Чимин глубоко вдохнул и выдохнул, стиснув пальцами запястье парня. Тэхён ввел внутрь три пальца, и Чимин издал свой самый громкий стон. Он поспешно уцепился взглядом за узоры на руке своего секс-партнера и стал водить по ним глазами, будто проходил лабиринт. Тэхён методично растягивал его, щупая мышцы внутри своими длинными пальцами. Чимин ахал и мычал, вертел перед собой татуированную руку и не капризничал. Оказалось, что боль от трех пальцев не сильно превышает предыдущую, ее можно было терпеть. Дыхание Тэхёна оседало на плечо, он был совсем рядом, но при этом сторонился. Тэхён представлял, что Чимин — его бойфренд-девственник. Они встречались несколько месяцев, может, даже год, и ограничивались лишь поцелуями и объятьями, потому что Чимин не был готов. И вот, спустя время, Тэхён, наконец-то, увидел его полностью голым и вместо того, чтобы сорваться, решил сделать все мягко и нежно. Чимин, и правда, был похож на этого парня. Он прелестно стонал даже от растяжки, хватался за руку Тэхёна, подрагивал и явно краснел от происходящего. Как было бы здорово, будь это так… Но они находились в тюремной камере и были вынуждены начать отношения именно таким путем, потому что выбор у них был не велик. — Ну что, привык? — Тэхён вынул пальцы и вытер их о простыню. — Не знаю. Мне неприятно, даже если не больно, — честно ответил Чимин. — Я потерплю пару минут, только не кончай в меня. А то это будет совсем уж унижение. — Я и не собирался, — сказал Тэхён с легкой улыбкой. — Ладно. Он тщательно промазал свой член и навис над парнем. Чимин опустился подбородком на подушку и закрыл глаза, разведя колени шире. Как только в него проникла головка, руки Тэхёна тут же пристроились по бокам, чтобы Чимин мог держаться за них. Один толчок, и с губ рыжего слетело ругательство. — Расслабься еще, все хорошо, — прошептал Тэхён, находя ладонью пенис парня. Чимин сначала ощутил дискомфорт, но поглаживания между ног реально помогли. Он учащенно задышал, не сводя глаз с изображения щенка на предплечье Тэхёна. Его задницу распирало, но пальцы Тэхёна творили какие-то чудеса. Чимин возбудился и смог почувствовать себя хоть немного лучше. Он морщился от боли, но потом выдыхал стон за стоном. Тэхён почти что лег на него, Чимин ощущал, как грудь парня иногда трется об его спину. Растяжка сделала свое дело, толчки вглубь проходили легче, и боль от них была не резкая, как никак член был цельный и без ногтей. Но все равно Чимин порой не выдерживал и жмурился, роняя слюну и слезы на подушку. — Стони громче, ты — молодец, — произнес Тэхён, старательно держа себя под контролем. Ему хотелось вставить целиком, чтоб до искр из глаз, но тогда это точно будет изнасилование. Чимин впивался ногтями в его руку, тихо всхлипывал и звучно ахал, как только член стремился вперед. Тэхён планировал заставить его кончить и только потом выйти. Нужен был страстный всплеск в самом конце, чтобы его слышало, как можно больше людей. — Может, хватит? — заныл Чимин, чувствуя боль еще и в пояснице. — Тебе нужно просто кончить, хорошо? — Тэхён задергал рукой быстрее, тесно сжимая в ладони вставший член. Чимин вдруг зарычал и ткнулся лбом в подушку, протяжно застонав. Тэхён чуть не впился губами в его шею, желая утешить его. — Еще чуть-чуть потерпи, уже скоро… Растянутый зад саднил. «Пробка» в нем раздражала безумно. Чимин тонко взвыл, когда Тэхён неосознанно проник еще глубже. В тот же момент тугая головка сдалась под давлением пальцев и выпустила струю спермы. Чимин то ли зымычал, то ли застонал с неким облегчением и упал на матрас, соскользнув с пока еще твердого члена Тэхёна. Он медленно заморгал, сбрасывая с тяжелых ресниц влагу. Тэхён встал и подошел к унитазу в углу комнаты. Чимин увидел, как тот дрочит сам себе той самой рукой, что сжимала чужой пенис ранее. Это было странно и дико, Чимин закрыл глаза, наплевав на надругательство парня над его спермой. Сейчас ему было так хорошо и свободно. Все закончилось, и он мог отдохнуть. Если верить Тэхёну, больше никто не посягнет на него. Тэхён истратил кучу туалетной бумаги, чтобы вытереться. Потом он принес ее к кровати, чтобы помочь Чимину. — Сам… или… мне тебе помочь? — Он не был уверен, захочет ли тот, чтоб его пятую точку снова трогали. Чимин поднял веки и не сразу сообразил, о чем Тэхён говорит. Прикоснувшись к своему натертому колечку, он поморщился и цокнул. — Черт возьми… Что за хрень? Больно капец… — выдохнул он раздраженно. — Внутри смазка сама сойдет, а снаружи лучше вытереть, — сказал Тэхён, смочив несколько слоев бумаги водой. Чимин забрал у него готовую «влажную салфетку» и несколько раз провел ею между ягодиц, кривясь от боли и мыча. — Давай, я поменяю наше постельное белье, и ляжем спать, — предложил Тэхён. — Нет, мне пофиг уже на чем спать. — Чимин перевернул подушку сухой стороной. — Лезь наверх и не смотри на меня. Тэхён запоздало осознал, что они оба все еще без одежды. — Если будет что-то нужно, зови. Даже посреди ночи, — вымолвил он с виной в голосе и торопливо надел трусы с футболкой. — Поставь воду тут, — попросил Чимин, показывая на пол у изголовья. Тэхён поставил туда сразу две бутылки и забрался на верхний этаж кровати. Он лежал лицом к стене и слушал, как парень внизу одевается, охая и тихо-тихо матерясь. Потом Чимин встал и помочился в унитаз. Ходил он более-менее нормально, но завтра должно было стать хуже. Тэхён вздохнул, зарываясь в одеяло. Они-таки это сделали. Больше Чимину ничего не должно было угрожать. Тэхён закрыл глаза, прогоняя из мыслей страшные картинки, которые он видел сегодня. Это был первый раз, когда ему удалось предотвратить смерть незнакомого человека. Пускай через секс, похожий на изнасилование, но все же удалось. Чимин провалился в сон почти моментально. Его не заботили жесткий матрас, остатки смазки в заднице, наличие решетки вместо двери и посторонние звуки, доносящиеся из камер неподалеку. Все закончилось, и он был благодарен Тэхёну, что тот защитил его. А если он соврал и завтра пристанет, мотивируя это закреплением принадлежности Чимина к нему, то он врежет по этой улыбающейся харе с красным причесоном от всей души. «Мама, я скучаю по тебе», — пронеслось у рыжего парня в голове, когда он уже засыпал.