Спонтанные бабочки в животе или о том, как зарождается любовь.

— Куникудзуси, расскажешь, что нового? Как дела обстоят на работе? – общается, как со своим сотрудником. Ничего не меняется в этой странной женщине. Деловитая дама, на вид лет тридцати, с широкой улыбкой на губах, которые украшала родинка сбоку, пронизывающим голосом спрашивала до тошноты нелепые вопросы. Всякий раз она со стеснением отводит взгляд в сторону, продумывая каждое предложение, просящиеся на услышанье, ведь она так любит своего сына, однако найти общий язык с ним все никак не может. Любой другой бы подумал, что заданные вопросы - пресловутая обязанность, но не Куникудзуси: он был уверен в искренности слов своей чудной матери, которая в неловкости не уступала ни одной заурядной девственнице.  — Все стабильно, мама. Не спрашивай того, о чем сама прекрасно знаешь, –  слова парня звучат очень раздраженно, но сдержанно. Его скупое, на взгляд, недовольство отражалось лояльным выражением всего тела: поджатые губы, ноги крест на крест, руки в замок, пустой взгляд, сдерживающий досаду. Обычные, присущие каверзнику эмоции, непокидающие неудачных разговоров с матерью.  Отнюдь не самое приятное удовольствие, но ведь нельзя быть засранцем перед ней. Родственники, все же.  Фиолетовая прядь Эи выбралась из густой копны прочих, пришлось убрать её за ухо, чтобы не мешала глазам и Куникудзуси. Потому что тиканье его века будто бы звенело от до тошноты скаредных разговоров и любая мелочь становилась порохом. — Я... , – голос строгой бизнесвумен задыхался от духоты, он и без того совсем негромкий, но сейчас слишком глухой и тяжелый.  Куникудзуси посмотрел на маму с жалостью. Ему искренне всегда хотелось поддерживать с ней теплые отношения, ведь никакой детской обиды нет. Пришлось, конечно, пережить немало событий, ведь такое общение с мамой результат чего-то не самого потрясающего. Удача Эи, что Куникудзуси стал понимающим человеком. Но детская, безусловная любовь для него явно не стала эталоном вечности. — Мам, все в порядке? Если ты чувствуешь себя не очень, то давай я отвезу тебя домой?  — Нет-нет, сынок, мы с тобой так давно не виделись. Давай еще немножко поболтаем? – Эи долго ждала этой встречи, ведь они нечасто собираются вот так за чашечкой кофе. — Я всегда чувствую твое присутствие, – он не соврал, парень верит своей матери, — И мне это приятно, – он улыбнулся. Впервые за все время, проведенные в кафе, — Может расскажешь, как дела обстоят с Мико?  Прежде тихий голос потух, в глазах искорки перестали ярко играть, и неловкая улыбка сменилась на грустный оскал. Будто ее эмоции приобрели вес, став настолько тяжелыми, что веки и уголки губ поднять трудно. Тема личной жизни Эи - табу в светском обществе, однако за счет публичного имени на устах каждого, следящего за предпринимателями, звучат в одном предложении два имени: Эи и Яэ.  — Она изменила мне. с Камисато Аято, – сейчас выражение лица Эи очень сильно напоминало лицо сына.  — С твоим конкурентом? Серьезно? Смешок скривил уста, зрачки покатились назад, Куникудзуси громко и с отвращением цокнул, хрустя пальцами от нарастающего злого напряжения.  — Может встретимся на выходных и проведем время вместе? – Куникудзуси волнуется и переживает. Ему тяжело смотреть на разочарованную мать. Во второй раз.  Да и Мико никогда не нравилась парню. Не из-за детской ревности или еще каких - либо подлых чувств, просто женщина - коварная и прозорливая. В ней нет ни грамма честности, и даже святая наивность блекнет на фоне ее дьявольских улыбок. Наверное поэтому все интернет пространство прозвало ее «Лиса».  — Я бы посоветовал снести нахрен компанию Камисато, у тебя есть возможности, я знаю, –  может быть, данный поступок слишком позорный и нечестный. Но в бизнесе выживает сильнейший, Аято не повезло быть владельцем наряду с Эи.  — Ты же знаешь: я не выношу грязного белья на работе, к тому же выгоднее всего с ним сотрудничать, – Эи устало выдохнула, Аято талантливый и очень горестно будет терять такой молодой ум. Ей нужны союзники, лучше завербовать его, чем травить, — Но ты приезжай, отдохнем. Я буду очень рада видеть тебя дома, ты ведь так давно не приезжал на Наруками, – Эи улыбнулась, фальшиво.  Но Куникудзуси правда давно не приезжал на родной остров, сейчас он живет на Ватацуми вместе со своим другом: они там учатся.  — Знаю, конечно, – Куникудзуси явно не хватает благородности Эи, ведь без угрызений совести бы втоптал раздражающего в грязь.  А потому легкая и наигранная улыбка матери - самая раздражающая вещь в ней. Нельзя быть такой великодушной. Или ей мешают другие обстоятельства? Любовь, может быть?  — Мне пора, мам, – прошептал Куникудзуси утомленно, весь этот диалог сплошное вытягивание энергии. — Обиделся? – Эи ухмыльнулась.  — За кого ты меня держишь? – сын цокнул. — Я тебя жду на выходных, – нежно оповестила она, глядя сыну в глаза, которые он так старательно прятал за челкой. — До встречи, мама, – и все же с Эи ему очень неловко.