Спонтанные бабочки в животе или о том, как зарождается любовь.

— Как там Альбедо? – по ту стороны трубки были слышны искрящиеся звуки масла на сковороде. — Сойдет, суд за Кли прошел успешно. Но он пока в душе не знает, чем дальше будет заниматься. — Почему не продолжит толкать наркоту? Он же под крылом Рангвиндеров, вдобавок Доктор со своей заряженной семьей. — Очкует, Сахарозу потерять боится. Она кстати узнала про всю ситуацию. Ха, еще бы! Его ведь нигде не было видно и на звонки не отвечал, – ощущался весомый груз презрения. — Мне не нравится твой тон, – процедил парень, бросая деревянную ложку в раковину, — Сдержаннее. Будь это другой человек, Мона бы точно подумала, что ей так сказали из-за чистейшего желания нахамить. Но это был ее парень, и она прекрасно понимала, что он просто ворчит. — Я приехала его поддержать, но не думала, что все затянется настолько долго, – Мона в Мондштате находится более трех месяцев. Новый Год со Скарамуччей и его семьей отметить так и не удалось, все праздники, начиная с четырнадцатого февраля и заканчивая восьмым марта, были благополучно просраны, — Уже все хорошо, а меня до сих пор не отпускает он и вся эта ситуация. — Подожди еще чуток, я попытаюсь прилететь в ближайшее время. — Ты хотя бы с мамой помирился? — Теперь на мои стримы она заходит со своей страницы. Это считается? – вялый полусмешок, Скарамучча удерживает телефон плечом к уху и вместе с этим моет посуду. — Вполне, – Мона лежала на кровати, тупо глядя в потолок, пытаясь разглядеть ультра важные послания, — Она на меня не злится? — Не-а. Говорит, что очень хочет тебя увидеть. — И я очень-очень хочу! Я так устала! Три месяца переживаний меня совсем умотали. — Только не надо слез. Ты ведь знаешь, что я не смогу тебя поддержать. — От этого еще паршивее! Я больше не могу плакаться тебе в плечо, – Мона шмыгнула носом, — Ладно, как там тату-салон? — Ну, я что-то конечно внес, но в остальном Сяо попросил не лезть, – Скарамучча прижал телефон к уху сильнее, — Вся моя задача – красивенько посвятить лицом, но что-то меня затянуло. — Ага, уже два месяца торчишь над его сайтом. — Практика, и он еще платит, деньги лишними не будут, – Скарамучча пожал плечами так, будто Мона его видит. — Ты сейчас пожал плечами? — А как ты узнала? – глупая улыбка украсила фарфоровое лицо парня. — Интуиция, – горделиво задрав нос, Мона победно хмыкнула.

***

Скарамучча тяжело дышит. Прошло слишком много времени с тех пор, когда его мама приглашала в гости. И слишком много времени с тех пор, когда произошел тот случай. Приехать сюда даже на праздник – было ужасно трудно, Скарамучча собирал все свое мужество в кулак, чтобы посмотреть матери в глаза после произошедшего и сказать честно, ему ни капельки не стыдно. Почему? Ответ прост: он всю жизнь будет злиться на отца, который поступил, как последний мудак. Пусть и сводные брат с сестрой – лучшее, что Скара связывает с отцом, ведь обида на предка копилась и варилась в душе до помутнения долго, чтобы так просто прощать из-за какого-то чувства стыда или угрызения совести. Пошли к черту подобные чувства. — Мама? – постучав костяшками пальцев, Скарамучча шумно выдохнул, на его лбу подступили испаринки пота. От волнения? Вполне возможно. — Она на кухне, пытается приготовить сашими, – на удивление первым парня встречает Сара. Он крепко обнимает сестру в знак приветствия и расслабленно улыбается, — Ты как, сучеглазый? — А я уже подумал, что ты взялась за ум, – Скарамучча отстранился и щелкнул Сару по лбу. Их отношения теплыми не назовешь, но брат и сестра они точно. — Черта с два, ты меня морали учить будешь! Иди к маме, – потирая лоб, Сара вышла на улицу. Видимо, Эи отправила ее за «хлебом». — Да-да, иду, – Скарамучча ухмыляется. Коридоры в этом доме всегда были мучительно длинными? — Сын? – Эи стояла в фартуке и домашней одежде с пучком на голове. Женщина дома никогда не заботилась о своем внешнем виде: такая она была самой любимой для маленького Скарамуччи. Потому что в таком своем образе она подолгу оставалась рядом с ним. — Здравствуй, мама, – процедил холодно парень, хоть и хотел поприветствовать свою маму более ласково. — Как у тебя дела? Как Мона? — Все хорошо, и там, и там. — У меня тоже все замечательно, вот, Моракс передал поздравления, – Эи закусила губу. Самое последнее, о чем бы хотел сейчас слышать парень – это его отец, — Но я сразу удалила. Я разорвала с ним связь, – Эи выглядела довольно подавленной, но абсолютно точно умиротворенной. Будто она совершила то, о чем мечтала целый век, — После того ужина, вернувшись в Инадзуму, я все время наблюдала за твоими социальными сетями. Да и что скрывать, за Моной тоже, думала там ты промелькнешь. — Много узнала? – его мама больше не общается с его отцом. Этой новости Скарамучча не может не удивиться. — Она сейчас не здесь? Очень хочу ее увидеть. — Мона тоже желает встречи с тобой, она не тут, – Скарамучча вновь выдыхает шумно и прикрывает глаза, — Мама. — Я поддерживаю связь с Тао и Сяо. Они не виноваты в том, что Моракс идиот. — Серьезно? Я очень рада! – на лице матери расцвела искренняя улыбка. — И тебе не нужно ради меня переставать общаться с ним. — Сын, это не ради тебя, – Эи тихо посмеялась, — Себя я люблю не меньше. И не желаю больше притворяться, будто между мной и Мораксом ничего не было. — Ты молодец, мама. — Спасибо, Куникузуши. Давно он не слышал этого имени..

***

— Вот так все и прошло, потом пришла Сара и мы встретили Новый Год. — Да уж, в твоей семье все такие немногословные? Боюсь, что я твоей маме не по нраву буду. — Ну да, темпераменты у вас жуть какие разные, но общий язык вы найдете. — Обнадежил, Архонты тебя дери! — Мона, я серьезно говорю. Моя мама не злая ведьма, в отличие от некоторых. — Я – астролог, таролог и гадалка, но никакая не ведьма! – от злости и негодования у Мегистус даже покраснели щеки. — Ох, забыл тебе рассказать, – Скара потер переносицу. — Ну, не томи уж. — У Казухи теперь есть девушка. — Неужели та самая Еймия? Помню ты про нее рассказывал как-то. — В этом и проблема, не она. — Чего? А кто тогда? — Камисато Аяка, сестра маминого конкурента. — И че? И как? Он счастлив или…? — А вот хрен, мать его, знает! Этот недоромэо молчит, просто поставил меня перед фактом еще с видом таким, типа все хорошо, улыбался, аж бесит. — А ты ему обо мне как сообщил? – что-то Моне подсказывает, что кого-то очень сильно имеют в задницу за прошлые поступки. — Как? Ну, просто, блять, – никак не сообщал по-нормальному, получается. Также перед фактом, также раком и больно. — Вот видишь, неудивительно, что ты в неведении, – Мона хмыкнула, перебирая карты в своих руках. — Он перестал приходить по утрам ко мне домой. — Ага, еще с тех пор, как я там появилась. До тебя все так долго доходит. И как после всего этого можно тебя считать лучшим другом? — Да мы с ним с одной площадки песок жрали, а тут, извините, теперь отношения появились и до лучшего друга, теперь как до пизды! — Скара, солнце, ты что, ревнуешь? — Черта с два, я ревную! Мне просто интересно, какого хрена происходит, не более. — Ну да, обманывай себя дальше, – Мона покачала головой, — Ты уверен, что он не мстит тебе? — Не за что ему мне мстить. — Архонты, какой же ты святой, ты посмотри, сама Кусанали в гробу перевернулась от твоей святости. — Не сыпь соль на рану, итак знаю, что проебался. — А я точно твоя девушка? Просто ощущение, что я успокаиваю своего друга-гея после неудачной ссоры с пассией. — Очень смешно, Мона. — Забавно же? — Короче, на следующей недели приезжаю к тебе. Тут мне уже делать нечего. — Миленько от темы сбежал, но я тебя очень жду. И скучаю, – последнюю фразу Мона с трудом произнесла. Тяжело ей дается это, ну не по масти обсуждать столь важные темы по телефону. Бред какой-то. — И я очень скучаю, – а для Скарамуччи всегда любые слова сказать нетрудно.