Point of no return

— Тэхееееееееен! Ким с улыбкой наблюдает, как Чонгук, уже хорошо захмелевший, кружится вокруг своей оси, держа в руках бутылку виски. — Тэхён-аааааааа! На пляже кроме них — лишь волны. Шум прибоя глушит все звуки вокруг, и даже громкий голос Чонгука тонет в бушующей стихии. Волна бежит на этот берег. Волна бежит и что-то бредит. И звезды падают за ворот, и ковш на небе перевернут… — Дай сюда… Тэхён забирает у Чонгука бутылку, чтобы отпить несколько глотков. Жидкость обжигает горло, но Ким даже не морщится. Сейчас это ощущается лишь как усилитель вкуса. Вкуса к жизни. Вкуса к любви. Вкуса Чонгука. Его губы слегка влажные и чуть солоноватые от морского воздуха, но они кажутся Тэхёну самыми сладкими, самыми вкусными из всех, что он когда-либо целовал. А по факту… Только их и целовал по-настоящему. Других ему не нужно и в помине. Чонгук улыбается в их поцелуй, сжимает руками худые плечи, а потом… Выхватывает бутылку и бежит со всех ног в сторону моря. — Догоняй! — кричит он, забегая по колено в воду. — Ты можешь заболеть! Тэхён не был бы собой, если бы не волновался за этого ненормального даже в такой момент. Не был бы собой, если бы не рванул с места вслед за ним, чтобы поймать в свои объятия и не отпускать долго-долго. Если можно — вечность. Чонгук смеётся, запрокинув голову, в каждом его движении лёгкость, свобода и столько счастья, что хватит каждому на Земле. Но Тэхён не будет этим делиться. Такое сокровище подвластно лишь ему. — Вода тёплая, — шепчет Чонгук в его губы, а Тэхён забывает, что такое делать вдох. — Ты тёплый… Руки медленно ведут по спине к шее. Пальцы забираются на такой любимый затылок, заставляя Тэхёна содрогнуться. Все-таки Гук облюбовал себе самое лакомое место. — С тобой не замёрзнешь, — ухмыляется Ким, лохмача влажные волосы. — Здесь так красиво… — Я же обещал тебе свидание на пляже, — Чонгук вальяжно обходит его, слегка лавируя в воде. — Разве может быть что-то лучше этого?! Чонгук всегда держит свое слово. Даже если пообещает достать звезду с неба, Тэхён уверен — достанет. Самую яркую, самую красивую. Но даже она вряд ли сможет перекрыть собой сияние самого Чонгука. Тэхён влюблен. Тэхёну кричать об этом хочется всему миру, но, в частности, одному лишь. Потому что весь мир сужается до одной точки, до одного человека. От него сердце беснуется и замирает, сжимается от нежности и колотится бешено от страсти. Эмоций слишком много, и все они — Чонгуку. Ему, о нем, из-за него и с ним. И Чонгук влюблен ответно и трепетно. Стоит лишь посмотреть в два карих омута, чтобы все стало ясно. Чонгук ни на кого так не смотрит, как на Тэхёна. Требует внимания, мило дуется, если не получает желаемого, но до замирания сердца очаровательно тает, когда Тэхён ласково заигрывает с ним, целуя насупившийся нос и покрасневшие щеки. Теряется, когда поцелуи становятся требовательней, но тут же пылко отвечает, жадно хватаясь за рукава, плечи, сцепляет пальцы в замок, лохматит волосы. Да все, что угодно! Тэхёна ему мало до невозможности, и никто не знает, сколько нужно, чтобы Чонгук насытился им хоть на пару минут. Он делает полукруг вокруг своей оси с раскинутыми руками и блаженной улыбкой, а потом падает спиной в воду в ту сторону, где уже начинается глубина. И Тэхён не дожидается всплытия, падает следом лицом в соленую воду. Тишина окутывает вакуумом. Тэхён не открывает глаза, боясь, что будет щипать, да и красных глаз на утро ему точно не нужно. Он вслепую тянет руки вперёд, в надежде найти Чонгука… Но его находят раньше. Чонгук целует, отдавая часть воздуха. Целует, прикусывая нижнюю губу, и она тут же легонько щиплет от соленой воды. Целует так, что даже всего кислорода мира будет недостаточно, чтобы снова сделать такой нужный вдох. Ещё глоток, и мы горим. На раз, два, три. Потом не жди и не тоскуй. Гори огнём твой третий Рим, лови мой ритм. Танцуй, танцуй, танцуй… Тэхён задыхается. Намеренно, жадно, до кругов перед глазами. Задыхается, хотя рядом его настоящий воздух. Отвечает на поцелуй с неимоверным желанием, но без грамма похоти. Это что-то, что никому не захочешь показывать. Это то самое, о чем мечтают все смертные на Земле. Будь его воля, он целовал бы Чонгука, пока может хоть что-то соображать, да только он понимает, что, даже если сойдёт с ума, эти горячие губы будут для него главной необходимостью. Его вытаскивают на поверхность, лёгкие наполняются таким нужным кислородом, но… — Нет… Тэхён тянет Чонгука на себя, впиваясь в его рот ещё требовательней. Они едва не падают обратно в воду. Пока Чонгук пытается удержать их обоих над водой, Тэхён толкается языком внутрь, тщательно вылизывает, чувствуя вкус моря и виски. Одуряющее сочетание. Тэхёну хочется запустить руки под футболку, сжать, гладить, тискать, щекотать, да что, черт возьми, угодно. Вжать в себя Чонгука невозможно, но заласкать и залюбить до смерти одного из них (Тэхён не уверен, что тоже выживет) — вполне осуществимо. Чонгук пьяно пошатывается, но держит его крепко, не позволяя волнам их уронить. — Ты потерял бутылку, — шепчет Тэхён, сжимая обе ладони в своих. — Да и черт бы с ней, — Чонгук рвано дышит, а его глаза блестят так ярко, что можно ослепнуть. — Я пьяный не от виски. И Тэхён усмехается этой слащавой фразочке, тянет за собой на песок, садится у воды, а на колени сажает Чонгука. Он медленно оглаживает его талию и поясницу, пока сильные ласковые руки роются пальцами на затылке, и Тэхён дуреет в очередной раз, покрываясь мурашками. Чонгук ласков и нежен настолько, что тело дрожит непроизвольно. — Хочу ещё, — сипло вырывается из лёгких. Тэхён безоружен и беззащитен против Чонгука, который ласкает его. — Ещё? А тот нагло дразнится, легонько почесывая затылок и за ухом, улыбается хитро и уклоняется от настойчивого поцелуя, тихо посмеиваясь. — Хочешь ещё? — мурлычет Чонгук в его губы, улыбаясь так, что Тэхён готов умолять. — Ещё, — Тэхён жалобно смотрит в его глаза. Он протягивает руку и осторожно убирает подушечками пальцев песчинки с тёплой щеки напротив. — Пожалуйста… — шепчет он, едва касаясь губ. Кажется, что воздух становится похожим на желе, в лёгких тяжелеет, а сердце начинает биться в бешеном ритме. Чонгук не двигается, лишь приоткрывая рот, просто ведя губами по губам Тэхёна, ловя короткие выдохи. Он прихватывает его губы по очереди, когда из груди вырывается тихий стон. Ловит следующий так же, пока руки беззастенчиво хамят, забираясь под мокрую футболку. Кожа слегка прохладная и покрывается мурашками от горячих пальцев. Чонгук не отказывает себе в удовольствии подразнить впалый животик и талию лёгкими прикосновениями. И реакция его дурманит: Тэхён тихо смеётся в его губы, откидывает голову, жмурится от удовольствия, когда Чонгук приникает к его шее. — Не замёрз? — тихо спрашивает Чонгук и трется носом о холодный нос. — Пойдём домой… Буду греть тебя под одеялом всю ночь… Тэхёну плевать на холод, плевать на количество выпитого. Он тоже пьян не от этого. Он тоже пьян от Чонгука. А остальное его совершенно не волнует.