Медовый пряник

      Иезекииль не сводил глаз с сестры, что словно маленький ураганчик носилась по саду. Всё вызывало интерес и требовало её внимание. Ленточки, блестяшечки, флажки… Всё это было в огромных количествах, как и изысканные букеты. Нельзя было и шагу ступить по деревянному настилу, чтобы не наткнуться на ароматный шедевр в гипсовом вазоне. Девочка подбегала к каждой композиции и с наслаждением вдыхала аромат.       — В этот раз матушка не пожалела цветов, — отметил Иезекииль, со сдержанной улыбкой проведя пальцами по лепесткам роз. — Обычно отцу приходится чуть ли не с боем добиваться их на праздники.       — Это плохо? — Леонора на мгновение отвлеклась от букета с розами и взглянула на брата.       — А, нет. Матушка просто дорожит ими и не готова так легко и безжалостно обрезать. Ладно, пошли, нас уже заждались.       Леонора кивнула и взялась за подставленную руку брата. Степенным шагом они направились ко входу, где их уже должны были дожидаться родители. Служанки, занявшие рабочие места, не могли сдержать улыбок от вида детей, ведущих себя как взрослые.       — Жаль, что Дженнет опять не посетит мероприятие.       — Ты же знаешь причину запрета, — Иезекииль деликатно кашлянул в кулак. — Не будем об этом. К тебе приедет гостья.       — Что? Кто? — Леонора остановилась, раскрыв рот. Который тут же закрыл заботливый брат и потянул ту идти дальше.       — Леди Ностриль. Всё же графиня Ностриль проживает на нашей земле. И раз она решила приехать сама, то решила взять с собой и леди Нию. Поэтому вспомни все правила хорошего тона и дай гостье почувствовать себя как дома.       — Помочь ей залезть на беседку и швыряться с него репейником? — прикрыв ладошкой рот, уточнила Леонора. — Ты правда этого хочешь?       — Ты преувеличиваешь. Я уверен. Ты же врёшь... Да? — уверенность таяла с каждой секундой. — Она же не делала этого. Лени!       — Делала, — озорная улыбка засияла на лице Леоноры, которая ушла с головой в недавние воспоминания. — Она предложила поиграть в снежки. Но снега во время зимнего солнцестояния у нас нет, поэтому она предложила репейник. Было весело, пока горничные не попали под обстрел. Те с криком сняли её с беседки. Без боя она не сдалась, поэтому… — она остановилась и схватилась за живот, не в силах более держать смех в себе.       Картинка того, какими были забавными горничными, вновь предстала перед глазами. Как будто это случилось только вчера. Маленькие зеленые шарики на платьях служанок были повсюду. На волосах у некоторых даже собрался второй слой, отчего со стороны казалось будто это некий гребнистый шлем. Ния писала, что её мать приплатила пострадавшим горничным и те успокоились. Хотя долго после этого избегали гулять с ней в саду.       — Так ты мне это предлагаешь, Изя? — стирая слезы, уточнила девочка.       — Нет, не вздумай за ней повторять. Тут множество гостей, — Иезекииль положил руку сестры на свой согнутый локоть. — Они не оценят ваши игры.       — Ты скучный, — протянула Леонора, идя рядом с ним.       — Я о тебе беспокоюсь, глупая.       — Кристина говорит, что я умная. Бе! — девочка показала язык, вызвав у брата смех.       — Хорошо, умная дурочка.       — Что? Я всё маме расскажу.       — Давай сразу отцу.       — И расскажу.       — Давай.       — Вот прямо сейчас и скажу. Как подойдём.       — Ага, — продолжал подначивать Иезекииль, смеясь.       — Я скажу же!       — Давай-давай.       Леонора надула щёки и замолчала, изображая обиду. Иезекиилю же это казалось забавным. Каждый раз от таких разговоров ему становилось легче. Уезжать ему не хотелось, но ослушаться отца он не смел. Да и прав тот был: здесь ему больше нечему учиться. Поэтому Иезекииль попытался создать как можно больше совместных моментов, о которых можно будет вспоминать вдалеке. Сестру он не обижал, просто недовольное выражение лица ему казалось милым. Хотелось взяться за щёчки и потягать до красноты. Только вот после этого Лени и правда могла обидеться.       — Лени, не дуйся. Я тебе сладости принесу.       — Мне нельзя их есть без присмотра горничных. Забыл? — недовольно бросила Леонора. — После поездки с отцом у меня до сих пор побаливают зубы.       — Но ты же хочешь сладкого?       — Хочу. Но мне же нельзя, — громкий шмыг носом. — Мне только яблочное пюре дают с морковкой. За что?..       Иезекииль обнял сестру, жалея. Та откликнулась на объятья, смыкая руки у него за спиной и утыкаясь носом в грудь. Он был выше её на целую голову, хотя и не считался высоким для своего возраста.       — А мы никому не скажем. Я принесу тебе конфеты вечером. Обещаю. И унесу фантики с собой.       — Честно?       — Да. Твои страданья заставляют меня внутренне рыдать. И пусть я буду пойман, но буду счастлив знать, что меня наказали из-за помощи тебе.       — Спасибо, братик! Ты самый лучший брат на свете. Эх, а почему у Дженнет зубы не болят?       Иезекииль пожал плечами, не озвучивая причины. А она была банальной: Дженнет не очень любила сладкое, соблюдая некую меру. А вот его младшая сестрёнка не стеснялась умять половину торта за кружечкой молока или морса на радость кухонным работникам. Он не раз подмечал, как те подле кухни обсуждали понравился ли новый торт леди Леоноре. Как какой-то нездоровый фан-клуб, о чём мальчик доложил отцу. Но тот лишь отмахнулся. Мол, что ещё обсуждать работникам кухни, как не здоровый аппетит детей?.. Ответ не удовлетворил его, но что он мог поделать? Только перестать ходить мимо кухни по пути на тренировочный плац, чтобы не слышать их причитания. Ведь их леди запрещено есть много сладкого. Но с другой стороны, так он мог у них попросить пару конфет для сестры.       — Пошли. Сейчас веди себя достойно помощницы хозяйки дома, а вечером получишь конфеты. Идёт?       — Идёт!       Дети продолжили путь и вскоре встретили родителей в компании с бабушкой. Ольсен не изменяла себе, будучи одетой в темное, только не в чёрное, а иссиня-чёрное, сменив заодно шляпку на вуалетку с цветочным ободком.       — Вы немного опоздали, — Роджер недовольно на них посмотрел.       — Матушка, отец, — Иезекииль поклонился родителям. — Приветствую вас, герцогиня Ольсен.       Называть старушку бабушкой он не мог. Та сразу начинала глазами метать молнии. Видимо, она выставила некие границы для внуков, которые ему ещё предстояло нащупать самостоятельно.       — Матушка, отец, бабушка, рада вас видеть. Простите нас за задержку. Цветы матушки такие чудесные, что мы останавливались на них полюбоваться.       Взгляд мамы потеплел, щёки заалели. Гордо подняв подбородок, она заулыбалась, скрывая улыбку за веером:       — Думаю, это можно простить. Не сильно уж они и задержались.       — Как скажешь, — Роджер повернулся к Джозефине. — Миледи, можете пройти в сад. Как видите, дети в порядке и уже пришли.       — О да, разумеется. Приятно видеть их такими красивыми. Мои старческие глаза не нарадуются их виду, — Джозефина подошла к Леоноре и потянула её за пухлую щёку. Лицо заболело, но девочка стерпела и после этого беззаботно улыбнулась. — Что ж я пойду.       Когда бабушка отошла на приличное расстояние, Леонора потёрла красноту на лице.       — Небеса, она же так могла синяк оставить, — Федерика испуганно осмотрела лицо дочери. — Мы только недавно избавились от порочащих слухов.       — От такого синяки не остаются, не придумывай.       — Ещё как остаются! У матушки хватка, как у крокодила. Не разомкнёшь.       — Но на щеках…       — Ты ничего не смыслишь в воспитании и в детях. Ты накормил дочь сладостями и теперь у неё кровоточат дёсны, а вчера выпал зуб. Ты счастлив? Счастлив вредить девочке?       — Зубная фея ей уже принесла компенсацию, чего ты заводишься?       — Завожусь? Кто? Я? Я переживаю за Леонору. Ты хочешь, чтобы она покрылась прыщами и всю жизнь мучилась зубами.       — Не придумывай. И хватит. Поговорим об этом позже и не при детях со слугами. Кто-то из гостей прибыл.       Федерика, неудовлетворённая результатом разговора, закрылась веером и бросила злой взгляд на супруга, что привычно поправил манжет пиджака.       Дети, наблюдавшие за перепалкой, переглянулись. Обычно их родители так себя не вели. Между ними словно бы похолодело на несколько градусов и возросла ледяная стена. Пока ещё тонкая, но уже вполне осязаемая.       — Эм, братик. А что такое прыщи? — Леонора шёпотом озвучила мучающий её вопрос.       — Неприятная штука. Иногда появляется на лице. Я ещё не сталкивался с ними. У тебя вчера выпал зуб? Было больно?       — Нет, но фея принесла аж шесть серебрянных монет. Странно…       Иезекииль закашлялся. Шесть серебрянных монет? Отец проявил невиданную для себя щедрость! Ему он давал всего одну за зуб. Видимо, чувство вины оказалось намного сильнее, чем казалось. Иначе зачем сестре выделять такую огромную сумму?       — Наверное, это из-за того, что у тебя ещё и дёсна болят, — выдумал причину Иезекииль, погладив её по руке. — У меня просто не болело ничего.       Дети замолчали, заметив, что гости подошли ближе. Начался приём.

***

      Федерика крутила бокал за ножку и улыбалась. Привычная вежливая улыбка для приёмов. Рядом стоящий супруг, прежде вселяющий в неё уверенность одним своим видом, сейчас же нервировал. Нет, злил, приводил в бешенство каждый раз, когда она его видела. Как она могла не замечать его выпирающие недостатки и самодовольство при общении? В горле запершело от злости и Федерика поднесла бокал к губам, но даже не успела их смочить. Гости зашептались.       — Прибыла маркиза Пильон.       — Небеса, какое пренебрежение статусом пригласившей стороны…       — Неужели маркизство обеднело? Или денег хватило только на секретаря?       Федерика переглянулась с Роджером. Тот тоже был раздражён. Маркиза не просто опоздала, она пренебрегла правилами приличия облачившись в мантию придворного мага. Чёрная ткань короткого плаща с зелёно-золотым рисунком развевалась за плечами, открывая вид на длинный кафтан со шнуровкой и штаны. Рассекая на высоких каблуках, как каравелла она прошла через толпу, что неистово осуждала вид блондинки. Маркиза склонилась в поклоне, приложив руку на грудь и отведя край плаща в сторону, как если бы это была юбка. Парень рядом в костюме так же склонил голову.       — Ваше Сиятельство, герцог Альфиус, правитель севера и гор Избербаш, я, маркиза Эванджелин Лонглер-Пильон, хранитель перевала Фецеральда, приношу вам свои извинения за внешний вид и опоздание. Я только что прибыла из Имперского города с мрачными новостями, — толпа замолчала, ловя каждое слово. — Император требует, чтобы маги со всей Империи прибыли в столицу и вылечили принцессу Атанасию. Тот человек, который сможет это сделать, будет щедро вознаграждён. Я тоже являюсь магом, поэтому приняла участие в консилиуме Башни. После чего сразу же направилась сюда.       Федерика прикрыла ладонью рот и переводила взгляд от мужа к маркизе. Как бы им не хотелось пропихнуть Дженнет во дворец, но точно не ценой жизни маленькой девочки. «Небеса, вылечите принцессу!» — взмолилась герцогиня, останавливая взгляд на Роджере. Его глаза потемнели, брови сошлись на переносице, прежде чем он поднял бокал в руках.       — Выпьем же за скорейшее выздоровление Звезды Обелии — принцессы Атанасии! Да обойдут Её Светлость грозы и снизойдёт к Ней благославление небес и Мирового древа. До дна!       Зазвенели бокалы, вздымаясь к небесам.       — За скорейшее выздоровление принцессы! — Федерика бойко повторила тост и выпила сладковатое вино, скрывая желание скривиться. Нагретый алкоголь приобрёл нелюбимый ею привкус цветов. Она слишком долго держала в руках бокал.       — Маркиза, наслаждайтесь вечером. Чуть позже я вас найду.       Федерика дождалась, пока гости разойдутся, оставив их одних, и лишь после этого обратилась к Роджеру. Тот отдал пустой бокал служанке и с задумчивым выражением лица жевал шпажку от канапе.       — Вчера принцесса выглядела здоровой? Ты уверен?       — Более чем. Была бойкой и очень болтливой. Как и всегда. Это странно… Может ли и она обладать магией?..       — Вздор! Её мать бродяжка, такие магией владеть не в силах, — возразила Федерика. — Кровь не та.       — Но принцесса Атанасия на половину императорского рода, — задумчиво протянул Роджер, выбрасывая шпажку. — Что ж, стоит присмотреться к этой ситуации. Пойду найду Добрэ. Необходимо с ним это обсудить.       Федерика молча проводила деревяшку взглядом, а после, вздрогнула. Мать появилась словно бы из-под земли и как ни в чём не бывало обратилась к дочери:       — А Эванджелин ни капли не изменилась. Сколько ей там? Лет семьдесят?       — Пятьдесят восемь, матушка, — Федерика поправила кружева лифа, куда залетел небольшой листик.       — А сохранилась на лет двадцать. Не больше. Её внучатый племянник выглядит старшим братом.       — Матушка, зачем вы сейчас подошли? Явно не обсуждать внешность маркизы.       — Разумеется. Вот только боюсь, ты не поймёшь.       — Хотите сказать, я должна ревновать его к старухе? — невольный смешок вырвался из груди. — У него есть молодая горничная, зачем ему старуха?       — Опытная женщина с внешностью молодой девушки, — поправила её Джозефина, смотря куда-то в толпу. — А многие мужики-то глаз с Пильон не сводят! Совсем без комплексов. Мужчинам такие нравятся.       — Матушка, я пойду. Гостям…       — Иди уж, иди, — с хитрым прищуром махнула рукой Ольсен. — Но присмотрись вечером к их общению.       Федерика ничего не ответила, забрав у мимо проходящей служанки бокал и собираясь спрятаться где-нибудь за украшенной колонной, чтобы никто не видел, как хозяйка вечера набирается как пьянчужка. Найдя подходящее место, она прислонилась голой спиной к нагретому дереву и закрыла глаза. Тишина умиротворяла, позволяя собраться с мыслями. Бокал холодил пальцы, отвлекая от внутреннего пожара.       — Герцогиня! Наконец-то я могу оказать вам почести.       Уединение оказалось нарушено. С неудовольствием во взгляде Федерика посмотрела на нарушителя и сменила гнев на милость. Раз муж веселится с горничной, то и она может позволить себе лёгкий флирт с боевым офицером.       — Ах, виконт Петерсон. Рада вас видеть.       Взгляд потеплел, когда она протянула мужчине руку для поцелуя. Виконт с неожиданной для неё нежностью взял ладошку и поцеловал костяшки пальцев, прижимая их ко лбу, а после посмотрев ей в глаза. Сердце бешено забилось, щёки потеплели. Такого даже с мужем не было.       Раньше Федерика никогда не позволяла себе оставаться наедине с навязчивым поклонником, дабы не скомпрометировать себя, но теперь…       — Скажите, не составите ли вы мне компанию в небольшой прогулке? Я немного устала от этой суеты, а новость о болезни принцессы… — Федерика помассировала висок, закатив глаза.       — Ваша чувственная натура восприняла эту новость болезненно. Неудивительно. Я с радостью помогу вам отдохнуть, — обрадованный виконт подставил ей руку, и она повела его неспешным шагом прочь от гостей вглубь сада, где им бы никто не помешал.       «Надеюсь, это хотя бы немного заставит ревновать Роджера. Хоть капельку!» — искала она оправдания этому поступку, наслаждаясь вином и смеясь над глупыми шутками виконта.

***

      Вечер подходил к концу. Гости медленно разъезжались. На счастье, приём прошёл без серьёзных происшествий. Разве что Леонора с гостьей облили кого-то морсом. Сие было воспринято гостями положительно, как детское баловство, и над пострадавшим весело подшучивали, остаток вечера называя того слоном. Ибо не заметить двух девочек было не невозможно. Да и крутились они на танцевальной площадке, где кружились пары.       — Герцог, можем ли мы поговорить? — после очередного прощания к Роджеру подошла маркиза. Рядом с ней стоял племянник Константин, на которого многие ставили, но проиграли. Глаза у парня закрывались, лицо раскраснелось, да и держать ему вертикальное положение становилось трудновато.       — Да, пройдёмте в мой кабинет. Вы с?..       — Нет, — Эванджелин качнула головой. — Он немного перебрал, будет лучше, если мы с вами всё обсудим сами.       — Можно и перенести встречу.       — Не люблю откладывать дела. Да и обсуждение не займет много времени.       — Александр, помоги гостю сесть в карету и принеси ему воды, — дворецкий этого словно бы и ожидал, тут же подхватывая парня и помогая ему идти. — Через секунду я освобожусь.       Роджер подошёл к последним гостям и пожал им руки, обмениваясь парой вежливых фраз.       — Пройдёмте, — он повернулся и вежливым жестом руки пригласил гостью следовать за собой.       Деревянный настил скрипел, прогибался и издавал хлёсткий звон от быстрых шагов дворян. Маркиза быстро цокала каблуками, идя за неторопливым шагом герцога. По началу она следила за дорогой, чтобы не попасть тонкой шпилькой в провал или зазор, но потом расслабилась и сосредоточилась мыслями на предстоящем разговоре.       Помимо возращения маркизства, ей следовало ещё заняться построением отношений с тем, кто занимался большинством экономических дел. И что самое главное, это понять его политическую позицию. За полувековой срок проведённый в Чёрной башне, Эванджелин мало интересовалась жизнью герцогства или маркизства. И теперь с удивлением узнавала последние новости.       В том, что Иаков умер в довольно молодом возрасте, не было ничего странного. Этот типчик всегда вёл разгульный образ жизни. То по женщинам таскался, то к бутылке припадал. И ходили слухи, что он был не прочь побить жену, ведь её так редко видели на приёмах. К счастью, как она уже поняла, мальчик Роджер вырос полной противоположностью отцу. Верный семьянин, погруженный с головой в дела герцогства.       Жена выглядела ухоженной, как и дети, коих у него было двое. Мальчик являл собой идеал настоящего наследника: выглядел как наследник, вёл себя как наследник, говорил как наследник. За таким через пару лет можно будет пойти и в бой. А девочка… Таких обычно называют или цветком, или драгоценностью семьи. Эванджелин была склонна ко второму варианту, помня женщин Альфиус: холодную и высокомерную Бижу, державшую всех в железных рукавицах, и её роковую дочь Аламею, что недавно свела в могилу очередного мужа. Поэтому можно было не сомневаться, что в семье чтящей традиции будет выращен не пугливый оленёнок, а новый драгоценный камень, о который многие сломают зубы. «Как и было им завещано четыре столетия назад, когда они вышли из лона королевской семьи, так и продолжатся их семейные де…»       — Ой, — маркиза не смогла сдержала вскрик и пошатнулась, едва не падая. Шпилька всё же попала в зазор и плотно там застряла, раз после пару попыток вытащить так и не смогла освободиться из плена дерева.       — Маркиза, позвольте мне помочь, — Роджер обернулся и быстро подошёл обратно, опускаясь на колено слева от неё.       — Ну что вы, Ваше Сиятельство, не затрудняйтесь…       — Я настаиваю, — тон как и взгляд намекал, что отказ герцог не примет, поэтому женщина кивнула. — Обопритесь на меня, пожалуйста.       Эванджелин положила руку ему на плечо, отмечая мускулы. Вопреки слухам он явно продолжал упражняться с мечом.       Роджер пальцами обхватил щиколотку маркизы, а второй рукой нажал на доску. Та со скрипом прогнулась. Он мягко направил стопу в сторону и шпилька выскользнула из плена. Поставив ногу гостьи на настил, Роджер убрал её руку с плеча и поцеловал пальцы.       — Благодарю вас за доверие, маркиза.       — Это я должна благодарить, — вопреки этикету Эванджелин не торопилась заканчивать рукопожатие. Она слегка сжала пальцами ладонь герцога. — Неловкая ситуация, — маркиза выпустила его руку, напоследок огладив ему подушечки пальцев. Роджер ничего не ответил, поднимаясь с колена. Для него это было обычное проявление вежливости. Не более.       — Пойдёмте.       Он сделал шаг и вновь услышал натужный звон дерева. Повернувшись, Роджер поймал маркизу. Та казалась шокированной не менее его. Уперев руки ему в грудь, она подняла покрасневшее лицо. Альфиус сглотнул, но руки с талии убирать не стал. Если бы не знал сколько ей лет, то воспринял б это как лёгкий флирт. «Перебрала тоже, что ли?» — несколько раздражённо подумал Роджер, отбрасывая мысль. Она не была похожа на пьяную. Да и настил не казался надёжным, как ранее утром. При каждом шаге он прогибался, грозясь сломаться.       — Что-то само небо против нашего разговора. Простите, герцог, — Эванджелин отпрянула, поправляя плащ.       — Если кратко, то, что вы хотели со мной обсудить? Возможно, это и не требует визита в кабинет.       Роджер решил не рисковать и остановился тут. Вблизи слуг не было, разве что ветер сильно подул, шумно играя с листвой деревьев. Тут их точно никто не подслушает. Маркиза поправила волосы.       — Как вы знаете, я довольно долго прожила в Башне. Да и была всего лишь седьмым ребёнком в семье, поэтому меня не обучали ничему, что помогло бы в управлении землями или орденом. Поэтому я бы хотела, чтобы вы позволили при передаче дел сопровождать меня секретарю и объяснять в первую очередь всё ему. Не мне.       Роджер понимающе кивал головой на каждое слово женщины. Она не была рождена для правления. Всего лишь одна из многих детей любвеобильного маркиза, что даже на старости лет не прекращал стругать детей, которых у него было одиннадцать на момент смерти и ещё двое родились после. И к чему это привело? Император два года выбирал наследника из этой кучи потомков, пока его выбор не пал на женщину-мага, которая даже от фамилии отреклась, лишь бы ей ничего не мешало в исследованиях. Лонглер-Пильон теперь будет править важным торговым переходом. Как только научится. А пока всем заведовать будет Константин, которого и готовили на эту роль. Как последнего прямого наследника рода.       — Я с пониманием войду в ваше положение, маркиза. Это займёт, конечно, не одну встречу, однако все они будут проведены с максимальной отдачей. Если у вас всё, то позвольте вам помочь вернуться к карете.       Эванджелин непонимающе моргнула, а потом посмотрела на свои туфли. Она уже и забыла про нелепую ситуацию. С улыбкой она взялась за подставленную руку и неспешным шагом направилась с Роджером назад, обсуждая светские темы и время встреч. Спрашивать про политику сейчас явно было глупо, поэтому она отложила тему на потом. Время обсудить это ещё было…       А Альфиус внутри ликовал. Если бы маркиза разбиралась во всём, то им бы потребовалось две или три встречи. Этого казалось недостаточным для склонения женщины на свою сторону. Но теперь… Немного вежливости, ухаживания на грани лёгкого флирта, не переходящие границы дозволенного, знакомство с Дженнет, и она могла бы стать верной союзницей. Если эта тактика сработает, то спина семьи окажется надёжно прикрытой после обнародования личности принцессы.       Подгоняемый радостью от возможных дивидендов уже глубокой ночью Роджер спешил к супруге. Он соскучился по Федерике и их тёплым разговорам. Он надеялся, что эта новость немного подогреет отношения и жена станет более… прежней. Без непонятных истерик, с твердым стержнем внутри и с готовностью дать совет, который он, конечно же прослушает и сделает по своему.       Роджер подошёл к двери спальни, оправил манжет рубашки и постучался. Раз. Два. Три. Снизу вверх. А после взялся за ручку, открывая.       — Дорогая, ты спи…       — Ключи от гардеробной. Я тебе там постелила!       Роджер от неожиданности отшатнулся и поймал связку ключей. Дверь тут же закрылась, замок оглушающе громко проскрежетал, разделяя супругов. С минуту Альфиус непонимающе стоял в коридоре, а после постучался вновь.       — Дорогая…       — Иди прочь! Я устала!       — Федерика, что случилось?       — А ты не понимаешь, да? Всё, думай сам. Пока не поймёшь, спать будешь там.       — Федерика! — Роджер раздражено ударил кулаком в дверь и дёрнул ручку. — Я — твой муж и хозяин дома. Открой! — ответом ему стала тишина. — Федерика!       Альфиус присел, проверяя замок. Ключ оказался в нём не полностью провёрнут, так что открыть его не представлялось возможным. Махнув рукой, он зашёл в соседнюю дверь, за которой находилась его гардеробная, и подошёл ко входу в спальню. Но и там его ждала неудача: Федерика не оставила ему не шанса проникнуть внутрь.       — Да что такое…       Раздражение нарастало, и не в силах сдержаться он ударил по манекену. Деревянная фигура пошатнулась, но не упала, будучи надёжно зафиксированной.       Роджер переоделся и присел на кресло. Федерика на самом деле ему постелила: накрыла диван одеялом и положила подушку. Вот только одного не учла: габариты мужа не подходили новому спальному месту.       Не понимая причин такого поведения жены, Роджер схватился за голову. Что ей такого наговорила Ольсен, раз Федерика стала такой?..       — Нет, глупость какая… Она злится из-за Леоноры. Точно. Всё дело в той поездке. Ничего, когда принцесса очнётся и пришлёт приглашение Леоноре, тогда она меня простит и сама приползёт извинятся. Я подожду.       Взяв кресло, Роджер поставил его в ногах софы и прилёг, закидывая на него ноги. Эти временные неудобства были ничем для него.       Если бы он прислушался, то точно бы услышал рыдания за стенкой.       Федерика не могла заснуть. Рыдая, она прислонилась лбом к двери гардеробной, в которой заснул муж. Бессердечно и равнодушно. Глоток вина из бутылки немного приглушил боль, подавляя эмоции и смывая мысли.       Яблоко от яблони недалеко падает. Теперь она была согласна с этой мудростью. Роджеру было всё равно с кем ей изменять: с молодой горничной или со старухой. Совсем как и его отцу.       — Какая ж я дура…       Федерика поднялась на ноги и шатаясь пошла к кровати. Упав на половине мужа, она уткнулась лицом в матрас и закрыла глаза, медленно погружаясь в сон.