***
1 ноября 1998 года, 3 часа 42 минуты утра
Дорогой дневник! Я обычно пишу итоги дня вечером, но сейчас я просто хочу выговориться, потому что спать ложиться уже поздно, я не хочу сбивать режим, а произошедшее ночью со вчера на сегодня просто не даёт мне нормально успокоиться и хотя бы заняться медитацией. Как и упоминал вчера, во время обхода этажей, я всё же заглянул к Больничному Крылу и ужаснулся. Я полностью разочарован в грифах, хотя, и до этого момента был не слишком высокого о них мнения. Напасть втроём на одного! Только что вышедшего (В прямом смысле слова только что вышедшего! Они караулили его!) из лазарета товарища! Тоже гриффиндорца! Мотив — простой. Я присутствовал при разборках учителей и слышал, как оправдывался этот Уизли: мол, де, Поттер помешал исполнению его фанта и у него теперь угри на заднице из-за него! И в Большом Зале утром он нанёс ему оскорбление, ударив в лицо. Именно поэтому он подговорил своих соседей по комнате, Симуса Финнигана и Дина Томаса, чтобы отомстить «слизеринской подстилке» и избить его до кровавых соплей. Если бы я не успел вовремя, то не знаю, какими бы плачевными были последствия. Этой троице назначили крайне мягкое наказание, на мой вкус: всего лишь месяц отработок с Филчем. Мне кажется, что это только ещё больше обозлило их, но не мне указывать на этот факт директору. Поттеру досталось сильно: сотрясение мозга, выбит зуб и снова сломаны рёбра. Он снова в Больничном Крыле, и я подумываю над тем, чтобы завтра навестить его и поговорить. По сути, он сам виноват, не встрянь он тогда и всё было бы хорошо, но, видимо, он решил поступить так, как и положено настоящему гриффиндорцу, не смотря на то, что сам очевидно слабее своего противника. Мне не нравится, что я оказался втянут, пусть и невольно, в эти разборки. Не думаю, что грифы что-то сделают лично мне, но стоит ожидать неприятностей — это даже у Треллони уточнять не требуется. Меня не покидает ощущение какой-то странной обиды за этого глупого грифа, на ровном по сути месте встрявшего в заварушку и получившего вместо моей хотя бы устной благодарности лишь побои от своих же. Я полагаю, что уже сегодня утром эта история сделает новый виток, рыжий бугай естественно растреплет о случившемся всему Хогвартсу. Минимум — ему объявят бойкот всем факультетом. Чёрт побери… Я что, сострадаю этому заморышу? Я… Почему я чувствую себя так, прости, дорогой дневник, хреново, когда прокручиваю у себя в голове случившееся?Как же я хотел бы, чтобы этой истории вообще не случилось! Но, видимо, так сложились звёзды. Моим планам это едва ли помешает, тем более, профессор Слахгорн был сегодня ночью у Больничного Крыла и очень мной доволен. Значит, стоит подойти к нему сегодня вечером, извиниться за пропущенную вечеринку и всё же спросить его про крестражи. Надеюсь, этот сердобольный сладкоежка вдохновится моей историей про то, как я взял под крыло непутёвого грифа и с охотой даст мне консультацию…
***
Больничное Крыло всё ещё было пустым: кроме одного завсегдатая и мадам Помфри там не было никого, когда Том пришёл туда после обеда. Поттер, выглядящий значительно лучше, с пожелтевшим синяком на скуле и в востановленных очках полулёжа, опираясь на подушку спиной, читал свежий выпуск «Квиддич сегодня» и не обратил никакого внимания на посетителя. Мадам Помфри только мило кивнула Тому и вежливо удалилась в свои покои, давая им поговорить. Хотя Тому было всё равно, будут ли при их разговоре свидетели, или нет. — Как ты себя чувствуешь? — Спросил Том, скорее для того, чтобы обратить на себя внимание гриффиндорца, чем действительно желая знать очевидный ответ. — Отвали, — буркнул Поттер и попытался спрятаться за еженедельником, который был не то, чтобы большим. Впрочем, сам гриффиндорец тоже широтой плеч не выделядся, и выглядело это комично. — Бежать от проблем не в твоём стиле, — Том усмехнулся, подходя поближе и беря стул для посетителей, чтобы поставить его рядом с койкой, на которой был Поттер. — Тебе-то какое дело? Пришёл мне нотации читать, а, ста-а-ароста? — Противно протянув последнее слово, спросил гриффиндорец, но опустил еженедельник, на обложке которого приснопамятный Виктор Крам выделывал на своей метле какие-то совершенно невероятные кульбиты. — Не знаю, а ты хочешь, чтобы я прочёл тебе нотацию? Или, быть может, пересказал наизусть устав школы? Или, может, мы могли бы просто поговорить? — Том сам не заметил, как улыбнулся. Просто смотреть на этого нахохлившегося, словно воробей под лондонским дождём, гриффиндорца было… Весело? Мило? Нравилось? Том предпочёл оставить самокопания на вечер. — И о чем ты хочешь со мной поговорить? — Поттер подозрительно прищурился было, но тут же поморщился. Видимо, скула всё ещё болела. — О том, что ты за четыре дня полностью разрушил свою репутацию и настроил против себя весь факультет? — ответил вопросом на вопрос Том. — Я же согласился на разговор, а не на нотации! — Поттер гневно посмотрел на Тома из-за своих жутких старомодных очков-велосипедов и скрестил руки на груди. — Ну, тогда, может быть, поговорим об учёбе?.. — Красноречивый взгляд гриффиндорца заставил Тома усмехнуться, — Нет? Может быть, э… Квиддич? — Он сам не понимал, почему ляпнул именно это, ведь сфера магического спорта его не интересовала совершенно и знал он про неё прискорбно мало. — Ты сейчас пошутил, а я посмелся, о’к, — Поттер кивнул сам себе, но всё ещё продолжал смотреть на своего визитёра скептически. — Хорошо, — Том вздохнул. Он ненавидел чувствовать себя неловко, но именно так сейчас и было. Разговор не клеился совершенно. — Я пришёл к тебе сказать спасибо за то, что спас меня тогда от этой ужасной навозной бомбы, доволен? — А когда слизеринец чувствовал себя неловко, он начинал злиться. — Ну, предположим. Хотя в твоём голосе не было и толики намёка на благодарность. Это всё? — Поттер чуть поёрзал и снова взял в руки своё чтиво, намекая, что хотел бы остаться один. — Ещё я хотел сказать, что если будут проблемы, то можешь обращаться, — Том ляпнул что-то дико необдуманное уже второй раз за последнюю пару минут. Он вообще не понимал, как такое могло случиться, но обычно гениальный мозг сейчас совершенно отказывался нормально работать. Повесить на себя чужие проблемы, при этом добровольно? Он это сейчас серьёзно?.. — Всенепременно, премного благодарен, — с нескрываемым сарказмом ответил гриффиндорец, давая понять, что ни за какие блага всего мира он не обратится к нему за помощью, и Том чуть выдохнул. Почему-то неожиданно даже для самого себя, ощутив разочарование. Прощаться не было смысла и он просто поднялся со стула, кивнув и не оглядываясь покинул лазарет, тихо прикрыв за собой дверь. В его голове царил сумбур. Поэтому он не пошёл в свою комнату в подземельях, а решил немного прогуляться по коридорам и привести мысли в порядок. Время до вечера и, соответственно, разговора с деканом, ещё было, и он хотел потратить его с пользой для себя.