-x-X-x-
Долгое мгновение Мелина ничего не говорит. Тишина повисла в мёртвом, застоявшемся воздухе вокруг них. Запах его обгоревшей плоти заполняет её ноздри. Самая тяжёлая рана, которую она видела, и это то, что он выбрал сам. Долгое время она просто смотрит на то, что сделали с ним Трёхпалый, а он смотрит на неё в ответ, молча, как всегда. Когда она наконец заговорила, это даже не было похоже на её голос. Её тон мёртв. Безжизненный. В её словах нет эмоций. Они звучат почти клинически. — Ты… унаследовал Неистовое Пламя. Жаль, я полагаю. Ты больше не годишься для того, чтобы стать Повелителем Элдена. Как таковой… наш совместный путь заканчивается здесь. И помни… Вот она стоит и смотрит на него с ещё большим жаром, когда в её жилах зарождается настоящая ярость. Она задаётся вопросом, не то же ли самое чувствовала Марика, всё то время назад, когда махинации других привели к смерти её сына. — Если ты станешь Владыкой Хаоса, я убью тебя, как ночь сменяет день. Таков мой долг, ибо… Тут сердце Мелины застучало в горле, и ей пришлось тяжело сглотнуть, слёзы навернулись на единственный открытый глаз. Через мгновение она находит слова, хотя её голос ещё более хриплый, чем прежде. — Таков мой долг — указать тебе путь. Наставить тебя на путь истинный. Она не знала, как сможет победить его, если дело действительно дойдёт до этого. Неистовое Пламя было могущественным само по себе и разрушительным сверх всякой меры. А теперь… теперь у него был чемпион, превосходящий всех, кого Мелина когда-либо видела. Её Потускневший был воплощением совершенства. Как она сможет его победить? Она могла только надеяться, что когда Неистовое Пламя, наконец, возьмёт своё, оно хоть как-то ослабит его. Неважно. Её предназначение разжигающей девы было узурпировано. Это… это придётся сделать для новой цели. Скрепя сердце, выпрямив позвоночник и сжав челюсти и руки в кулаки, Мелина двинулась прочь. — Прощай, мой спутник. Прощай, Потускнев… Но в тот момент, когда она поворачивается, чтобы уйти, он ловит её. Как он уже доказал ранее, он более чем способен остановить её от дематериализации на нём. Повернув голову назад, когда он схватил её за запястье, внезапно оказавшись перед ней, Мелина собирается зарычать, но, увидев его взгляд, застывает на месте. Это суровый взгляд. Неодобрительный взгляд. Взгляд… взгляд дисциплины и нотации. В этом взгляде Мелина видит каждый дюйм Потускневшего, которым она была связана и дисциплинирована. Она увидела каждый дюйм своего властного чемпиона, того, кто взял её и занялся с ней сладкой, но крепкой любовью. В этот момент, всего на мгновение, Мелина застывает в нерешительности. И, конечно же, её Потускневший вступает в игру и пользуется её нерешительностью. Его вторая рука поднимается и накрывает её лицо, он наклоняется вперёд и целует её. Мелина вздрагивает, когда его губы встречаются с её губами. Это одновременно нежный, но и невероятно уверенный поцелуй. Он не притягивает её к себе, не захватывает её запястье, но как будто не считает нужным это делать. Он целует её… и Мелина, слабая, как она сама, позволяет ему. Она говорила себе, что с их новым соглашением она больше не поддастся его разврату. Что с их новым соглашением между ними всё будет по-другому, потому что это нечестно по отношению к нему — любить такое мимолётное существо, как она. Она предназначена для разжигания, всегда была, и не более того. Но потом он пошёл и сделал это. Узурпировал её предназначение. И ради чего? Чтобы спасти её? Он даже не задумался, ХОЧЕТ ли она, чтобы её спасли? Спросил ли он? Нет! Потому что он ни хрена не говорил! Тупой, глупый, быкоголовый мужик! Идиотичный, безмозглый Потускневший! С рычанием Мелина прильнула к поцелую, но только для того, чтобы укусить губу Потускневшего достаточно сильно, чтобы пустить кровь. Он отшатнулся назад в непроизвольном шоке от боли, и Мелина почувствовала злобное удовлетворение от того, что ранила его. Этот невозможный человек, это могущественное существо… этот чёртов идиот. Она валит его на землю, разворачивает кулак и со всей силы ударяет им в обожжённую грудь, заставляя его выдохнуть и тихо вскрикнуть. — ТЫ ГЛУПЫЙ, САМОВЛЮБЛЁННЫЙ ДУРАК! Ты обрёк нас всех своей глупостью! Он реагирует мгновением позже, перекатывая их так, что она оказывается на спине. Милена только рычит и продолжает бить его, продолжает бороться с ним, кусать его, царапать и пинать его. Он выдерживает удары, в буквальном смысле, и в какой-то момент она тоже начинает его целовать, когда они катаются по земле у Площади Утраченной Благодати. Противоположность любви — это не ненависть. Это равнодушие. Сказать, что Мелина не может быть равнодушной к своему Потускневшему, несмотря на все её усилия, — значит сильно преуменьшить. В этот момент она никогда не ненавидела его так сильно… и, следовательно, никогда не любила его так сильно. Со слезами на глазах дева укладывает его на спину. Она срывает с себя одежду. Она практически вырывает его член и набрасывается на него. Он хочет поцеловать её? Он хочет трахнуть её? Позволь ему! Пусть он вскроет её своим грёбаным членом! Рыча, Мелина скачет на нём, даже продолжая царапать и кусать его. И вместе они продолжают скакать всё это время, скачки заставляют его толкаться внутри неё, вызывая больше трения и ощущений, чем могло бы быть в противном случае. В какой-то момент Мелина снова оказывается сверху. Всхлипывая и кривя губы в уродливой гримасе, она на мгновение перестаёт атаковать его, перестаёт скакать на нём с совершенно неистовой силой и просто плачет. Сквозь слёзы она произносит. — Ты считаешь себя первым? Ты, наверное, считаешь себя очень умным, не так ли? Губы Мелины кривятся в ещё более уродливую усмешку, и она решительно качает головой. — Его звали… Вайк. Вайк Драконье Копьё, рыцарь Круглого Стола. Не моё, потому что я знала, что он не тот чемпион, которого я ждала. Но из всех Потускневших… он был ближе всех к тому, чтобы стать Повелителем Элдена до тебя. Пока она говорит, её слезящийся глаз опускается к ожогам, обвивающим торс Потускневшего. Не в силах сдержаться, она рычит и бьёт рукой по шрамам, а затем агрессивно впивается в них когтями. Мужчина под ней судорожно вздрагивает, но не произносит ни слова. — И вот однажды он пришёл сюда, его опалило пламя безумия, и он вечно сходил с ума. Почему? Никто не знает! Некоторые говорят, что потому, что он хотел пощадить свою девицу, спасти её! Несомненно, ему нашёптывали на ухо! Но он не знал, что перед аудиенцией у Трёхпалых нужно обнажиться. Не то что ты! Как? Как её Потускневший узнал об этом?! Она не спускала с него глаз, кроме того случая, когда они только прибыли в Лейнделл! Неистовое Пламя и Трёхпалые действовали через агентов, нашёптывая всякие мелочи на ушко своим потенциальным жертвам. Кто-то в королевской столице должен был добраться до него, пока её не было, но кто? КАК?! Он был… самым впечатляющим мужчиной, которого Мелина когда-либо видела. Её избранный чемпион был поистине совершенен во всех отношениях. Так как же он мог так тщательно скрыться за то короткое время, что они были в разлуке? Это не имело смысла! Всё это не имело смысла! Застонав, Мелина снова начала трахать и бороться с ним. Его член чувствует себя в ней одновременно хорошо и плохо, и это нормально. Она приветствует боль наряду с удовольствием. Она приветствует насилие наряду с близостью. Однако, когда они ещё немного покрутились рядом с местом Потерянной Благодати… глубокая до мозга костей, нет… до глубины души усталость начинает овладевать ею. Рыдания начинают брать своё. Она цепляется за своего Потускневшего больше, чем бьётся с ним. Её ногти всё ещё впиваются в его спину, но она не может не держаться за него изо всех сил и хочет, чтобы её обняли в свою очередь. Как будто, обняв его как можно крепче, она сможет удержать его рядом с собой, сможет исправить то, что было сделано. Как будто всё это можно исправить. Дело сделано. Жребий брошен. Уткнувшись лицом в его шею и плача, Мелина оплакивает то, что уже потеряно. Не только её цель… но и единственный мужчина, которого она когда-либо любила. Она скорбит, потому что знает, что он уже мёртв, уже ушёл. И она останется охотиться за его трупом. — … Я… мею… план. Слова звучат так тихо, что она даже не сразу их воспринимает. В конце концов, они всё ещё трахаются. Жёсткий, грубый, трах. Ничего нежного, любовного или нежного в том, что происходит сейчас, нет, сэр. Ничего желанного, романтичного или соблазнительного в этом действии. Они трахаются за пределами Палаты Трёхпалых, в глубочайших недрах под королевской столицей, с трупами тысячи кочевых купцов высоко над их головами. Это не приукрасить. Но… были ли это слова? Неужели они ей просто привиделись? Ничего не следует. Они не повторяются. Она больше ничего не слышит, кроме прерывистого дыхания своего Потускневшего и звуков шлепков плоти о плоть, когда двое из них снова и снова сближают свои тела в неистовом единении. И всё же… и всё же… она была уверена, что что-то услышала. Отстранившись от его обожжённой шеи, Мелина наклоняет голову в сторону и смотрит ему в глаза, действительно СМОТРИТ на своего избранного чемпиона впервые с тех пор, как он вышел из камеры «Трёхпалых». Она смотрит… и не видит фатализма, которого она ожидала от человека, только что пожертвовавшего своей жизнью ради неё. Она смотрит, и видит сырую решимость и твердость, даже за той болью, которую он пережил… ради неё. — Ты… не собираешься просто лечь и умереть, не так ли? Они оба знают, что она имеет в виду, что она говорит не о своей угрозе его жизни, а об экзистенциальной угрозе, исходящей от его нового «сеньора» и лорда. Но её Потускневший… он просто мягко улыбается и медленно качает головой вперёд-назад в знак согласия. Губы Мелины кажутся непостижимо сухими, учитывая всю кровь, которую она выжала из него своими жестокими укусами, и её язык выныривает, чтобы быстро облизать и смочить их. — … Ты не позволишь Неистовому Пламени просто поглотить тебя. Ты думаешь, что сможешь сдержать его. Нет… ты думаешь, что можешь остановить его. Его улыбка становится всё сильнее, и он медленно кивает. Долгое мгновение Мелина тоже молчит, прежде чем выпустить задушенный всхлип, и её лицо снова превращается в уродливое, УЖАСНОЕ плачущее лицо. — Т-Ты обещаешь? Последний кивок, его улыбка уже практически превратилась в самодовольную ухмылку. На мгновение Мелина просто смотрит на него. Он поднимает руку… и бесстрастно закрывает её оскаленный рот двумя пальцами под подбородком. В этот момент она бьёт его кулаком в шрам от ожога на груди, стирая эту глупую самодовольную ухмылку с его лица и заставляя его поморщиться и потереться от боли, которая может быть, а может и не быть издевательской. — Т-Тупой… тупой, тупой идиот. Ненавижу тебя… так ненавижу, мать твою. Но, увы, ненависть не противоположна любви… и Мелина не смогла удержаться от того, чтобы не обхватить своего Потускневшего руками и ногами и не притянуть его ближе. Больше не было смысла держать его на расстоянии вытянутой руки, не так ли? Нет смысла вообще сдерживаться, когда он узурпировал у неё её предназначение, когда он сделал её ненужной. Избранный ею чемпион намеревался стать Повелителем Элдена без её помощи, и в то же время отказывался позволить ей уйти. Что оставалось делать женщине в такой ситуации, кроме как принять её? И всё же… даже сейчас, когда Мелина кричит в плечо своего Потускневшего, когда её внутренние стенки сжимаются вокруг его поршневого члена, когда он грубо трахает её на полу катакомб… она знает, что это ещё не конец. Когда всё будет сказано и сделано, и он прольёт своё семя внутрь неё… когда они отстранятся друг от друга и придут в себя рядом с местом Потерянной Благодати, Мелина возьмёт дрожь под контроль и сядет в лохмотьях своей одежды. Всё в порядке, конечно. Когда она дематериализуется, она может починить свою одежду в бесплотном состоянии и рематериализоваться с починённой одеждой. Но она этого не делает. Пока не делает. Вместо этого она сидит и смотрит на осколок благодати перед собой. Даже здесь, внизу, благодать Древа Эрд существует, давая помощь её Потускневшему. Как… причудливо. — Я повторюсь, мой Потускневший. Если ты станешь Владыкой Хаоса, я убью тебя, как ночь сменяет день. Я буду искать тебя, сколько бы ты ни прошёл, чтобы предать тебя Суждённой Смерти. Она смотрит на него единственным открытым глазом, и ей приятно видеть, как он торжественно кивает, воспринимая её слова вполне серьёзно. Он не отмахивается от неё, как могли бы сделать другие мужчины. Это, конечно, не делает его меньшим идиотом. Каким бы ни был его план… Мелина почти уверена, что он не сработает. И всё же… возможно, она тоже идиотка, потому что, несмотря на это, она не может заставить себя бросить его. Нет, она будет рядом с ним до самого конца. Какую бы форму этот конец ни принял, и что бы она ни сделала, чтобы остановить его. — … Очень хорошо. Отправляемся в путь, мой Потускневший. Путешествие перед нами… только начинается. С этими последними напутственными словами и учитывая её состояние раздетости и невозможность исправить это в материализованном состоянии, Мелина дематериализуется, и она сама, и обрывки её одежды исчезают в воздухе. Он смотрит ей вслед ещё мгновение, ласково улыбаясь, прежде чем встать и надеть свои доспехи. Тогда и только тогда он начинает процесс подъёма обратно из катакомб, подальше от Запрета на Неистовое Пламя, через Подземные Места Отчуждения и обратно в Лейнделл, Королевскую Столицу. … Когда он направляется не к Вершине Гигантов, а к Круглому Столу, Мелина едва не вскидывает в отчаянии свои метафорические руки вверх. Но, в конце концов, она считает, что не может отказать ему в быстром отдыхе. В конце концов, он ранен сильнее, чем она когда-либо видела его. А Запретные Земли не для слабонервных. Это будет самая сложная земля, которую он когда-либо проходил. Учитывая это, краткая остановка в Холде Круглого стола, безусловно, кажется уместной. Это шанс для её Потускневшего отдохнуть и восстановить утраченные силы. Конечно… кто-то, вероятно, должен был сказать об этом всем женщинам, ожидающим его возвращения…-x-X-x-
A/N: Видите? День спасён! Мелина на борту! Никто не планирует убивать других, когда станет Лордом Хаоса! Ууууу… В общем, следующая глава — это следующий Круглый Стол Отдыха и конец 3-го акта. Я бы сказал, что мы уже в конце игры, мальчики и девочки, но у нас впереди ещё 16+ глав. Не считая некоторых бонусных глав, которые я, возможно, напишу потом.