-x-X-x-
Сначала она была в замешательстве. Хотя их предыдущее путешествие не было торопливым или особенно срочным, Мелина чувствовала, что после заключения нового договора у них появится чувство цели, связанное с необходимостью как можно быстрее добраться до Вершины Гигантов. Но вместо того, чтобы идти вперёд, её Потускневший спустился в глубины под Лейнделлом. Вместо того чтобы направиться в запретные земли, он вошёл в Подземные Чертоги Отречения. Достигнув Собора Отречённых и столкнувшись с братом-близнецом Моргота, Моггом Предзнаменованием, Мелина решила, что поняла цель своего Потускневшего. Он убил одного брата… возможно, есть смысл убить и второго. Предзнаменования были жалкими созданиями, но в то же время — несчастными и проклятыми. Кто сказал, что после смерти Моргота Могг не поднимется и не натворит бед? Она была готова похвалить своего Потускневшего за этот поступок, и готова была к тому, что они наконец-то смогут жить дальше… когда вместо этого он бросился на заднюю стену собора. Тем самым он раскрыл давно забытый жестокий секрет Золотого Ордена, который построила её мать. Настолько давно забытый и жестокий, что Мелина и сама не знала, что происходит, пока Потускневший уже прокладывал себе путь в глубины. Это был Запрет Неистового Пламени. Полузатопленные катакомбы, расположенные так глубоко в земле под Королевской Столицей, что они лежали даже под Подземными Схронами, которые, в свою очередь, лежали под канализацией. Когда она увидела кочевых торговцев, когда услышала звучащую музыку, сердце Мелины остановилось в груди, несмотря на её бесплотную форму. Трупов было множество. Купцы, которые когда-то процветали как члены Великого Каравана, но были обвинены в еретических убеждениях. Весь их род был собран Золотым Орденом и заживо похоронен далеко под землёй, ещё дальше, чем были похоронены близнецы Королевского Предзнаменования. По скромному мнению Мелины, было бы добрее к миру, если бы их похоронили мёртвыми, а не живыми. Ведь оставив их живыми здесь, внизу, на вечные муки, Золотой Орден дал этим торговцам возможность произнести проклятие отчаяния… и вызвать пламя неистовства, которое дало название этой местности сегодня. Когда её Потускневший достигает дна огромной пропасти, Мелина хочет лишь одного — встать у него на пути. Выпрямившись после его последнего падения, она смотрит, как он смотрит на двери, ведущие к «Трёхпалым». Нет… нет, нет, нет… В тот самый момент, когда отчаяние зарождается в её душе, он останавливается, поворачивается и начинает идти в другом направлении. Мелина успевает только моргнуть, как он добирается до, казалось бы, ничем не примечательного участка стены и катится прямо сквозь неё, каким-то образом зная, что это тоже иллюзия. Она лишь ошеломлённо смотрит, как он переходит из Запрета Неистового Пламени в Глубины Корня. Она настолько успокоена его кажущимся отказом от этих дверей, что почти не обращает внимания на то, что он делает дальше. О, конечно, всё это немного настораживает, то, что он и Спутница Мёртвых Фиа затеяли вместе. Не то чтобы Мелина возражала против того, чтобы её Потускневший имел дело с другой женщиной. В конце концов, она больше не может быть рядом с ним в этом смысле, так что это к лучшему, не так ли? И в то же время, не ей судить о том, что он собирается делать в реформировании Кольца Элдена. Если он хочет взять Руну Исцеления, которую они со Спутницей Мёртвых сделали вместе в порыве страсти, и добавить её в свою форму Кольца Элдена, то кто такая Мелина, чтобы комментировать этот вопрос? Нет, она будет уже давно мертва к тому времени, когда её чемпион сядет на Трон Элдена в качестве Повелителя Элдена. Лучше оставить её чувства по этому поводу при себе. Это самый слабый из всех, кого она когда-либо видела. Он никогда раньше не получал ран, за всё время, что был с ней. Но сейчас, когда он поднимается из Глубины, он выглядит измождённым, бледным и осунувшимся. Конечно, чем больше он ходит, тем сильнее становится. Быстро к нему возвращается выносливость. Быстро восстанавливается его бодрость. В конце концов, всё хорошо. Даже его инфантильный поступок с нижним бельём Фии вызывает на лице Мелины лишь мягкую улыбку веселья, когда он продолжает свой путь, закончив свои дела со Спутницей Мёртвых. Воистину, её чемпион — весьма развратный человек. Но он также и хороший человек. Правда, она испытывает облегчение. Почему она хоть на мгновение подумала, что он выберет столь губительный путь, Мелина сказать не может. Пока он поднимается обратно через Глубины, пробираясь всё выше и выше, повторяя свои шаги, она даже не волнуется. Теперь ясно, что он каким-то образом узнал о тайном пути в Глубины, который пролегал здесь, под королевской столицей, и просто намеревался уладить свои незаконченные дела с Фиа, пока находился в этом районе. Мелина не могла ему в этом отказать, не так ли? И действительно, он ведь не собирался предавать её и весь мир, поддавшись искушениям Трёх Пальцев и Безумного Пламени. Нет, даже сейчас, когда он вновь приблизился к Запрету Неистового Пламени, она спокойна. В конце концов, он пройдёт мимо него и начнёт трудный подъём обратно на вершину. Затем он проложит свой путь к запретным землям и Вершине Гигантов, и всё это, всё это, наконец… Нет… нет, что он делает? И снова в бесплотной груди Мелины поднимается паника, и она наблюдает за ним своим единственным открытым глазом. Он возвращается в ту камеру, камеру с дверью, камеру, где её сердце едва не остановилось в тот первый раз… и поворачивается к ней, а не в сторону. Подойдя к месту Потерянной Благодати, почти невинно сидящему перед ним, он усаживается и начинает снимать доспехи, медленно… но уверенно. В своей панике, в своём ужасе, Мелина не сразу понимает, что он не торопится и даёт ей шанс вмешаться. Он не хочет этого делать. Она должна вмешаться. Она должна остановить его. — … Если ты намерен претендовать на Неистовое Пламя, я прошу тебя прекратить это. Материализовавшись рядом с ним, Мелина опускается на колени, едва сумев удержать умоляющий тон в своём голосе, когда он медленно поднимает на неё глаза, глядя на неё торжественными глазами. Её поразили эти глаза, и она на секунду застыла, прежде чем вновь обрела голос, облизнув губы. — Не стоит вмешиваться, Храбрый Потускневший. Её взгляд метнулся к двери, ярко и жеманно горящей оранжевым светом Неистового Пламени. За этой дверью — только душевная боль, страдание и отчаяние. — Это хаос, пожирающий жизнь и мысли без конца. Переведя взгляд на него, Мелина надеется увидеть, что её слова доходят до него, что он начинает понимать. Вместо этого она обнаруживает нечто гораздо, гораздо худшее. Её Потускневший всё ещё снимает доспехи, всё ещё снимает одежду… всё ещё смотрит на неё взглядом, который она наконец-то смогла правильно прочитать. Он не начинает понимать. Он уже понимает. Нет… Мелина не настолько плохо разбирается в характере. Конечно, нет. Это… это противоречит всему, что она знала о нём до сих пор! Каждый его поступок, каждый спасённый им человек, каждый убитый им монстр… зачем ему всё это бросать ради этого?! Если только… если только он не сломался под тяжестью увиденного. Если только он не почувствовал, что не осталось ничего, за что стоило бы бороться. Это бессмысленно, но это всё, о чём Мелина может думать в этот панический момент. У неё есть время. Он снимает свои доспехи… потому что перед встречей с Трёхпалым нужно предстать обнажённым. Он знает эту традицию и готовится к встрече. Мелина должна убедить его отказаться до того, как он закончит, иначе он может просто оставить её здесь и продолжить путь без неё. — Как бы ни был разрушен этот мир, как бы ни погряз в мучениях и отчаянии, жизнь продолжается! Рождение продолжается! Её голос становится всё громче, он не такой спокойный, как ей хотелось бы, но это же Неистовое Пламя, о котором они говорят. Здесь не может быть спокойствия, хотя она всё равно старается держать себя в руках, даже когда умоляюще смотрит на него. — В этом есть своя красота, не так ли? Выпустив дрожащий вздох, Мелина сцепила руки вместе, почти в молитве. Потускневший продолжает снимать доспехи, молчаливый, как всегда, безмолвный, как могила. Уже не в первый раз она пожалела, что с ней нет её матери. Всё это… всё это, в конце концов, было волей Марики. Начиная с рождения Мелины, до поиска этого Потускневшего, до путешествия, которое они прошли вместе. Марика знала, что сказать в этот момент, чтобы вернуть избранного Мелиной чемпиона на правильный путь. Но Мелина? Мелина чувствовала себя так, словно хваталась за соломинку. Её глаза слезились, когда она выдавила из себя следующие слова. — Если ты хочешь стать Повелителем, тогда не отказывайся от этой идеи. Пожалуйста… оставь в покое Неистовое Пламя. И всё же он продолжает раздеваться. Пока, наконец, не снял последний кусок доспехов. Он обнажён, готовый к встрече с Трёхпалым. Настолько, насколько может быть готов любой смертный. Но он не двигается. Не встаёт и не идёт к дверям. Так что, возможно, у неё ещё есть шанс. Она бросается вперёд, кладёт руки на его руку и ловит его взгляд своим. — Пожалуйста! Останови это безумие. Владыка Неистового Пламени — никакой не владыка! Не тогда, когда земля, над которой они властвуют, безжизненна! Он смотрит на неё, торжественный, как никогда, и, к её удивлению, подносит нежную руку к её щеке, потирая большим пальцем кружок на её щеке. У Мелины перехватывает дыхание, и вдруг… она понимает, что он делает. Почему он здесь. — Н-Нет… н-не надо… Он пришёл сюда за способностью управлять пламенем разрушения, чтобы самому сжечь Древо Эрд. Будь оно всё проклято. Вот что она получила за то, что выбрала чемпиона, который не может говорить. Она так привыкла к тому, что он, казалось, всё понимает сразу, что воздерживалась от объяснений. И вот теперь он пытался сделать всё возможное, чтобы её план сработал, даже не понимая… — Не думай о разжигании, мой Потускневший. Я позабочусь об этом! Мне не нужно, чтобы ты брал на себя Неистовое Пламя, чтобы помочь мне сжечь Древо Эрд. Всё, о чем я прошу тебя, — это совершить путешествие! Она почти в бешенстве, её единственный глаз наполняется слезами, о которых она даже не подозревала, что может проливать, и она прижимается к своему возлюбленному. — «Я знаю, что попросила тебя совершить кардинальный грех. Но это не тот путь, по которому нужно идти! Это не тот путь, по которому я хочу идти!» Он отводит от неё взгляд и смотрит в сторону места Утраченной Благодати. Когда он оглядывается, у Мелины сводит живот, когда она видит решимость и твёрдость в его глазах. И тогда она наконец-то понимает это. Он знает. Он всегда знал. Её великая тайна, правда, которую она пыталась скрыть от него… он знал, что для того, чтобы сжечь Древо Эрд и расчистить ему путь к становлению Повелителем Элдена, она должна умереть. Мелина снова ошиблась в своих предположениях. Её Потускневший проделал весь этот путь не потому, что не знал, как они собираются сжечь Древо Эрд. Он точно знал, как Мелина собирается сжечь заросли и открыть путь. Он знал… и не одобрял. Отдёрнув от него руки, словно ошпаренная, Мелина опустилась на колени, переваривая новое прозрение. К сожалению, она делает это слишком медленно, потому что в тот момент, когда она отпускает его, он встаёт и поворачивается к двери, делая один шаг, а затем другой в её сторону. — Т-Ты не должен! Никогда ещё её голос не звучал так резко, когда он медленно отходит от неё. — Потускневший! Если ты войдёшь в эту дверь, всё будет испорчено! Пожалуйста! Ты больше не сможешь быть Повелителем Элдена! Я не смогу оставаться рядом с тобой! В любом случае, ты потеряешь меня! Это неправильный путь! Он останавливается, и на мгновение сердце Мелины подпрыгивает, дева чувствует, как внутри неё разгорается маленький огонёк надежды. Но он поворачивает только верхнюю половину своего тела, плечи и шею, чтобы посмотреть на неё. Остальная часть его тела остаётся обращённой к двери, даже когда он грустно улыбается ей. Приложив два пальца к губам, он позволяет руке упасть в её сторону… а затем поворачивается и продолжает идти. Мелина открывает рот, чтобы попробовать ещё раз, тысяча разных вещей, которые она хочет сказать ему, лежат на языке, стремясь сорваться с губ. Но… ни одно из них так и не срывается. Вместо этого она задыхается, всхлип разрывает её грудь, а через мгновение он уже стоит в дверях. Обнажённый и раздетый, как того требуют Трёхпалый, её Потускневший упирается ладонями в дверь и начинает толкать её со всей силы. Но дверь всё равно медленно открывается. Проходят мучительные, изматывающие сердце секунды, пока Мелина наблюдает, как он протискивается в комнату и в конце концов… заходит внутрь. Когда дверь сама закрывается за ним, Мелина остаётся на месте. Она должна… уйти. Уйти сейчас. Но она обнаружила, что не может. Она видит, что её тело отказывается двигаться, отказывается даже дематериализоваться, и она просто стоит на коленях, истощённая и измученная так, как никогда раньше. Разжигающая дева не может сказать, сколько это длится… только едва она откликается, как дверь снова вздрагивает и открывается. Медленно её открывают изнутри. А затем раздаётся звук шагов по камню катакомб, когда он возвращается к ней, всё ещё обнажённый. Только когда он оказывается рядом с ней и садится рядом с её коленопреклонённой, покачивающейся фигурой, Мелина, наконец, удостаивается взглянуть на своего Потускневшего и смотрит на него. Его плоть, некогда точёная, совершенная и без изъянов, его тело, которое никогда не получало ударов в её присутствии… теперь покрыто интенсивными, обширными шрамами по всему торсу и спине, переходящими на плечо. Значит, дело сделано. Он позволил Трёхпалым пометить себя. Он всё испортил.-x-X-x-
A/N: Ладно, ладно, опустите вилы. Помните, у Потускневшего есть план. Верьте в этот план. У меня такое чувство, что завтрашняя глава прояснит многие из тех эмоций, которые некоторые из вас могут испытывать прямо сейчас~.