-x-X-x-
Само собой, она испытывает смущение. Она смущена до ужаса. Однако ей не хватает смелости так просто взять и забрать свои слова назад. Глядя на Погасшего снизу-вверх из лежачего положения, Маления признаётся себе, что именно этого она и хочет. С тех пор, как этот человек появился в землях святого древа, нарушив её долгое, бесконечное по ощущениям ожидание, она успела множество раз изменить о нём своё мнение. Тогда проще всего было выместить на нём весь гнев и печаль, которые она испытывали из-за пропажи её брата. Ну, по крайней мере, ей казалось, что это будет легко. А потом он опрокинул её на задницу. Маления, Клинок Микеллы, проиграла. Ей стоило умереть ещё тогда. Сосуд для Алой Гнили, которым она являлась, не заслуживал никакой пощады. Но он всё равно проявил её и пошёл ещё дальше. В какой-то момент Маления смогла признать это. После того, как ей представился шанс осмыслить всё то, что произошло, пока они возвращались в земли Святого Древа из мерзкого, скрытого под землёй дворца Могвинов, Маления неожиданно осознала, что у неё появились чувства к этому молчаливому, безымянному Погасшему, который столь бурно ворвался в её жизнь. Конечно, она не думала, что когда-нибудь начнёт действовать в соответствии с этими чувствами. Даже когда в её плоть вонзилась игла брата, она всё ещё была поражена проклятием. Алая Гниль была под контролем, но её эффект не мог длиться вечно. Между ней и этим Погасшим ничего не могло произойти, потому что она всё ещё не была по-настоящему безопасна. В конце концов, ей бы ни за что не удалось продержаться достаточно долго. Но потом он привёл её сюда. И что бы он ни сделал, каким бы ни было это место вне времени, он исправил её. Он сделал то, чего не смог её брат… хотя правильнее будет сказать, что он завершил работу Микеллы. Маления не стала бы преуменьшать усилия своего любимого близнеца… но нельзя было отрицать, что именно Погасший внёс последние штрихи в проект её брата. Теперь, когда её тело было полностью восстановлено, она могла себя не сдерживать, и буквальное унижение двуглавого дракона, чей труп он только что опустил на пол арены, стало последней каплей. Нутро Малении всё сжалось, испытывая жгучую потребность, и, прежде чем она смогла взять себя в руки, её слова уже вырвались наружу, показав, о чём женщина думает у себя в голове. Хотя, речь шла не только о разуме, но и о сердце, и даже душе. В ту секунду полубогиня совершенно точно знала, чего именно она хочет. Медленно поднявшись из лежачего положения, Маления встала на колени. Сбросив шлем и доспехи, стянув с себя платье, трижды лишённая конечностей она обнажила свою плоть. Она больше не поражена Гнилью, не корчится от инфекции или болезни… впервые за свою жизнь она чувствует себя исцелённой. Её тело, то, что от него осталось, поскольку конечности не выросли, не имеет никаких изъянов. С бледной, гладкой кожей, покрывающей каждый дюйм её обнажённой формы, Маления ставит свой протез на землю перед собой и тянется назад рукой из плоти и крови, чтобы раздвинуть бёдра, оттягивая плоть в сторону, чтобы открыть его взору её блестящую, капающую сердцевину. Она знает, что за ними наблюдает другая, но эта деталь тут же оказывается отброшена в сторону, как не имеющая значения. Всё, что имеет значение в данный момент, — это Он. — Пожалуйста, Милый Погасший… возьми меня. Если он отвергнет её здесь, Маления не знает, что будет делать. К счастью, ей не нужно об этом беспокоиться. На её вторую просьбу ответили гораздо быстрее, чем на первую, теперь, когда стало ясно, что она настроена серьёзно. Шагнув вперёд, Погасший отбрасывает свои клинки и доспехи. Он становится позади неё, и опускается на колени прямо на пол арены. У Малении перехватывает дыхание, когда большие мужские руки, наполненные силой, о которой она знает не понаслышке, хватают её сзади за ягодицы. Она задыхается, когда его огромная мачта поднимается и упирается в её киску. Он готов к ней так же, как и она к нему. Хорошо. Это… хорошо. Она… Он делает толчок вперёд, и мысли Малении тут же улетучиваются. Вообще-то, она была девственницей. До этого момента. Когда он начинает делать то, о чём она просила, Маления не может сдержать стон, который срывается с её губ. Всю свою жизнь она была одержима Гнилью. Всю свою жизнь она была неприкасаемой, проклятой и заражённой. Для такой, как она, не могло существовать никакой близости. Даже Микелла не мог обнимать её слишком часто, чтобы Гниль не заставила его переродиться раньше обычного. Она была… так одинока. Возможно, именно поэтому у неё наворачиваются слёзы, когда она впивается в землю когтями, плача от того, что Погасший впивается в её глубины сзади. Крупные, прозрачные и самые обычные слёзы падают с её лица, разбиваясь о пыльный камень, к которому склоняется её голова. Красные локоны закрывают лицо Малении. Она дрожит от переполняющих её эмоций, и дело не только в физической стороне процесса, но и... во всём, что настигает её в этот момент. Она была Маленией Рассекающей. Она была Маленией, клинком Микеллы. Она была невольной Богиней Гнили, которая ненамеренно распространяла свою Волю. Но в этот момент? В этот момент она была всего лишь женщиной. Женщиной, которую впервые берёт её мужчина. — П-Пожалуйста… с-сильнее! Н-Не… не о-останавливайся! В ответ она получает ворчание от своего Милого Погасшего. Он наклоняется вперёд, и его руки переходят с её бедер на грудь, так что он обхватывает собой почти всё её тело. Маления вскрикивает, когда он хватает и сжимает её груди. До сих пор они были покрыты соляными образованиями. Каждый её аспект, который мог бы считаться красивым, был безжалостно разрушен и извращён Гнилью. Даже её красные волосы стали просто синонимом Алой Гнили, которая олицетворяла её всю. Однако теперь она полностью чиста. Она очищена. Единственными признаками того, что она вообще была заражена, являются её три протеза и игла Микеллы, которая даже сейчас высасывает последние остатки болезни из её плоти. Её грудь никогда не была такой чувствительной. Её тело никогда не было таким отзывчивым. Только сейчас, в её отсутствие, Маления осознает, как много отняла у неё Гниль. Боль, которую она испытывала всю свою жизнь, притупила её чувства, не позволяя ощущать ничего, кроме постоянной агонии, а потом и это чувство притупилось. Маления привыкла к этому, как люди постепенно привыкают к любой боли. Но что теперь? Теперь, когда агония прошла, а её тело исцелилось, Маления чувствует всё. Когда его руки сжимают её грудь, она вскрикивает. Когда его пальцы находят и тянут её соски, она стонет. Когда его длинный, крепкий, пульсирующий «клинок» вонзается глубоко в её сердцевину, она вздрагивает и испытывает то, что, как ей кажется, принято обозначать такими словами, как "экстаз" и "блаженство". Слёзы начинают падать быстрее, а глаза Малении начинают закатываться. Её челюсть открывается, и из её открытого рта вырывается звучный вой. Она хочет… большего. Но она этого не заслуживает. Она не смеет просить или даже умолять об этом. В конце концов, сколько вреда она причинила миру? Сколько вреда она натворила, пока Гниль нашёптывала свою волю ей на ухо? Как…? Прежде чем она успевает полностью уйти в самобичевания, Погасший внезапно протягивает руку и хватает в кулак её ярко-красные волосы. Маления задыхается, когда он дёргает её голову назад, заставляя позвоночник полубогини выгибаться под напором своей невероятно огромной силы. Он заставляет её повернуться, и мгновение спустя его губы сливаются с её. Глаза Малении, больше не застывшие, широко раскрываются, и она удивлённо смотрит на него. В этих глазах, во взгляде своего Милого Погасшего, Маления с удивлением обнаруживает отпущение грехов. Прощение. Даже… принятие. Она моргает, но вскоре отвечает на его действия, не переставая стонать. Он седлает её как сумасшедший, толкаясь во все возрастающем темпе, который, в свою очередь, доводит Малению до безумия. Но в то же время он целует её, как… как возлюбленный. И она целует его в ответ. Вот каково это — быть любимой мужчиной? Так вот что это такое — быть женщиной, которую ценят? Полубогиня даже не думала, что от таких простых вещей можно испытывать подобное удовольствие. Не думала, потому что считала, что для такой, как она, это совершенно невозможно. И всё же, она была здесь, отдавая свою девственность своему Милому Погасшему посреди непрекращающейся бури за пределами самого времени. Сначала она пытается оттолкнуться бёдрами от его надвигающегося члена, но вскоре понимает, что его слишком сильный, слишком быстрый темп не оставляет ей другого выбора, кроме как держаться за жизнь. Её протез всё ещё стоит на земле, но её единственная рука из плоти и крови потянулась назад, запутавшись в волосах любовника. Тоже самое делает и Погасший, и они целуются так, словно завтрашнего дня не будет. С другой стороны, разве они могут быть уверены в том, что завтрашний день наступит? Ни в чём нельзя быть уверенным до конца… и поэтому Маления полностью отдаётся процессу, чтобы испытать что-то новое. Даже когда ей кажется, что происходящее сводит её с ума, даже когда она ощущает, как с каждой секундой всё больше сил покидает её тело. Для человека, который так долго жил с плохим и очень мало с хорошим, Маления никогда не придавала большого значения фразе «слишком много хорошего», поскольку даже примерно не представляла, каково это, когда у тебя "слишком много хорошего". По правде говоря, она всё ещё не знала. Но… признаться честно, когда Погасший наконец заполняет её своим семенем, Клинок Микеллы почувствовала странную вещь… она слишком устала, чтобы держать глаза открытыми. Слишком истощена, чтобы продолжать. Наслаждение захлестывает её так, как боль никогда бы не смогла. Она утопает в экстазе так, как никогда не утопала в агонии. Её сознание исчезает в тот момент, когда настигнувший её океан блаженства делает то, чего не смогла даже вся та боль, которую она испытывала на протяжении жизни, полностью подавляя её чувства. Когда он выходит из неё, Маления теряет сознание, и падает вперёд на прохладный камень.-x-X-x-
Она могла только смотреть, как её Погасший трахает еще одного полубога. Неужели ему не стыдно? Ах, да кого она обманывала? Конечно, нет, хех. А теперь он заставляет её улыбаться. Проклятье… он всё спланировал. Всё это время они шли по ЕГО плану. Маления Рассекающая упала вперёд в довольно… неловкой позе, уткнувшись лицом в камень и раскинув руки вдоль тела с поднятой к верху задницей. Она превратилась в медленно вырисовывающийся памятник завоеваниям Погасшего. Мелина только качает головой и уверенно идёт к своему чемпиону. Он не пытается остановить её, пока она толкает его на спину и садится на него прямо там. Сдвинув платье в сторону, она, не теряя времени, схватила его бур и ввела его в себя. Даже после бесчувственного избиения полубога он всё ещё твёрд, всё ещё полностью эрегирован, и разжигающая дева пользуется этим, заполняя себя его мясом. Конечно, даже когда она начинает скакать на нём, его руки поднимаются и берут её запястья. Он заводит её руки за спину, и Мелина без колебаний подчиняется, сжимая руки вместе. Может быть, она и не связана верёвкой, но в ближайшее время она не позволит своим рукам выйти из-за спины. Немного покраснев от того, как легко она возвращается к их старой динамике, Мелина одаривает своего Погасшего неуверенной, нерешительной улыбкой. — … Прости, что сомневалась в тебе всё это время. Прости, что не верила в тебя. Прост-ммф! Когда она сдерживает себя, его руки возвращаются к ней спереди, пробегая по её бокам. Но когда она начинает извиняться, он поднимается и закрывает ей рот одной из своих рук, качая головой, а затем притягивает её к себе для обжигающего поцелуя. Всё это время она продолжает скакать на его члене, подпрыгивая вверх и вниз на его стволе. Когда они отстраняются друг от друга, чтобы отдышаться, Мелина смотрит на него одним открытым глазом и через мгновение усмехается. — Тебе не нужны мои извинения. Даже сейчас, ты оказываешься понимающим до мелочей, мой Погасший. Он только усмехается. Мелина, со своей стороны, наклоняется вперёд и кладет голову ему на грудь, поворачиваясь на бок так, что прижимается щекой к ожогам на его плоти. Эти ожоги, конечно, всё ещё там. Он ВСЕГДА будет отмечен тем, что сделали с ним Три Пальца. Однако теперь это всего лишь отметины, и в этом вся разница. Неистовое Пламя не владело ни разумом, ни телом, ни душой Погасшего. Оно больше не могло использовать его, чтобы сжечь этот мир дотла. Он был свободен от его влияния, и, оглядываясь назад, теперь было очевидно, что это всегда было его планом. — … Ты всё ещё явный глупец, мой Погасший. Тратишь на меня столько времени и сил. Конечно, ты должен знать. Наверняка ты понимаешь, кто я. Она поднимает голову и смотрит на него. Даже сейчас её руки остаются сцепленными за спиной, даже сейчас она продолжает скакать на нём. Это даёт ей отчаянно необходимое утешение — следовать его негласным инструкциям, полностью отдавая себя во власть его рук. Теперь она уверена, что он единственный, кто способен управлять ею должным образом. Даже если он не владеет ею так, как считает нужным ОНА. Её Погасший кивает. Когда он подтверждает, что знает даже больше, чем она могла предположить, его взгляд светится торжеством. Мелина сдерживает недоверчивый смех, вздыхает и качает головой. — Тогда ты знаешь, что это было моей целью. Я — разжигающая дева, Храбрый Погасший. Я СОЗДАНА для того, чтобы гореть. Это единственное применение для такой, как я. А теперь ты отнял это у меня. Что же мне теперь делать? Его руки в какой-то момент переместились к её груди. Когда он ощупывал и сжимал их через платье, Мелина склонялась к его прикосновениям. Теперь он снова переместил их к её голове, обнимая её лицо и притягивая девушку к себе для очередного поцелуя. Этот поцелуй нежный, медленный, любящий. Никаких слов, но Мелина прекрасно понимает его смысл, когда они отстраняются. — Жить для себя, да? Жить ради момента? Она недолго размышляет над этим, но потом качает головой. — Нет. Я твоя, Погасший. Я живу для тебя и только для тебя. Я клянусь своим существованием тебе и только тебе. Я увижу, как ты станешь Элден Лордом, или умру, пытаясь дожить до этого момента. Это… моё предназначение не изменилось, и изменится не может. Изменилась лишь дата, к которой мой срок подойдёт к концу. Он выглядит опечаленным тем, что это её выбор, но и принимающим… даже смирившимся. И тут Мелина разрывает хватку на своих руках. Её руки выходят из-за спины, и она шлёпает ими по груди своего Погасшего, подаваясь вперёд и снова целуя его. Это заставляет его издать приглушённое ворчание, особенно когда она постепенно увеличивает темп внизу, насаживаясь на него ещё сильнее и ещё быстрее. Его руки ложатся на её бедра, заставляя девушку остановиться, но только для того, чтобы в свою очередь он начал входить в неё снизу, вбиваясь в её сердцевину всё сильнее и быстрее. Древо Эрд горит, но Мелина продолжает жить. Когда она собиралась в дорогу, то даже не предполагала, что когда-нибудь доживёт до этого момента. Даже узнав, что избранный ею чемпион не нуждается в ней и её способности превращать руны в силу. Мысль о том, что она может пережить предначертанную ей смерть, пришла ей в голову лишь после того, как он позволил Неистовому Пламени войти в его тело, чтобы спасти её, но даже тогда она не позволила себе поверить в это. А теперь? Все было кончено. Оставалось сделать совсем немного. Её Погасший был ОБЯЗАН воссоздать Кольцо Элдена. Он ВОССЯДЕТ на Трон Элдена. Он СТАНЕТ Элден Лордом. И неважно, кто будет стоять на их пути, Мелина сделает всё возможное. Этот Погасший узурпировал её прежнее предназначение, так что если он хотел, чтобы она нашла новое, то не мог сетовать на то, что она выбрала именно его и преследование его целей, не так ли? Её голос раскалывает воздух криком, когда он изливает в неё свою сущность. Когда он наполняет её, Мелина опирается на его грудь, тяжело дыша и обещая себе, что, несмотря ни на что, она будет его инструментом. До самого конца.-x-X-x-
A/N: В следующей серии Dragon Ball'а — то есть, я имею в виду Maidenless No Longer — вас ждёт первая и вторая часть Заключительной арки Круглого Стола. Что это? Круглый Стол горит? Да, да, именно так. Полагаю, «Передышка» будет проходить в другом месте, пока Гидеон сидит среди своих книг и бесится, фуфуфуфу. Также для тех, кому любопытно, в этой истории осталось ещё около десяти сюжетных глав, а после достижения эпилога я планирую написать ещё четырнадцать бонусных глав, так что по итогу у нас будет шестьдесят девять глав! П.Р. Вот с этого я поржал прям от души. Какая ИКОНИЧЕСКАЯ цифра, особенно учитывая тему фанфика.