Начало.
Всё началось с поездки в Румынию. Я обещала Милли отправиться в совместное путешествие, предложила ей выбрать место нашего отпуска. Конечно, заболевшая историями о вампирах, этими очень мрачными и не менее романтичными сагами, которые популярны среди людей её возраста, она не рассматривала иных вариантов. Я, конечно же, согласилась, вспоминая, как в её возрасте я так же, как она болела историями в стиле "Великолепного века", никаких вампиров, только страсти в гареме султана. Сейчас я с ужасом вспоминаю об этом. В первый же день началась моя мрачная история, в которой странно и пугающе абсолютно всё - знакомства, поездки, картины, готические замки и жуткие леса. Заканчивается моя мрачная история тем, что за мной по пятам следует вдохновитель сотен авторов готических романов, за мной неустанно охотится сам Дракула - чудовище, деспот, вампир. Кому рассказать, что чудовища существуют? Кто поверит в то, что в стенах холодных замков кроется тьма, осязаемая, беспросветная, полная безысходности? Рассказать некому, да и не поверит никто в это чудовище. К слову, у чудовища голубые бездонные глаза, как два омута, в которые ныряешь с головой и не замечаешь, что коснулся стопами дна, у него бархатный голос, и он нуждается во мне. А ещё больше он нуждается в спасении. Я не знаю, как я согласилась на это - забрать полотна времен османской империи для реставрации и уехать с ним в этот проклятый замок. Видимо, я поддалась его магнетизму, своей доброте, толкающей меня помочь другим и желанию прикоснуться к редким картинам, очистить их от следов времени, разгадать их тайны. Что может быть прекраснее для реставратора? Редкие полотна, разгар лета, таинственная Румыния, запах цветущего сада, где можно с наслаждением погружаться в картины, очищая их от краски, проваливаясь во времени и пространстве. Только одна назойливая, как жужжащее над ухом насекомое, мысль раздражала. Мысль о том, что это всё кончится очень скверно. Эти картины и стали отправной точкой моего безумия. Один из агентов, продав Владу картины предостерег меня, что эти картины сводят с ума. Я уже тогда знала, что они не простые, затягивающие меня в водоворот событий прошлого. Сначала я воспринимала это как приключение, как будто я вытянула счастливый билет на машину времени - я переношусь в прошлое и смотрю, как фильм, события многовековой давности. В этом фильме я играю главную роль племянницы султана, наивной и сильной, влюбившейся в пленного принца Валахии. В её девичьей груди струились свет, трепет и нерастраченная нежность, надежды на будущее с любимым человеком. Он запомнил её такой. Такой она и умерла. Её звали Лале, и у меня её лицо. Моё лицо красуется и в странной часовне возле Чёрного замка. Я часами сидела в ней и смотрела на девушку в старинных витражах. Свет струился, переливаясь, подсвечивая пыль, которая рассеивалась в воздухе. А я смотрела, как зачарованная, пытаясь разгадать эту тайну. Это было похоже на рисование - сначала ты делаешь карандашный набросок, потом наполняешь его цветом и стираешь линии, завершая изображение. Так же и я отчаянно стирала свою личность, заполняя её другой, наполняя доверху запутанными воспоминаниями прошлого, настолько далёкого, что хочется скулить. Только эти воспоминания не мои. Это воспоминания автора картин, запечатанные краской на холсте. Я пыталась убедить себя, что эта девушка с витража в часовне и есть я. В один из этих тягучих дней, без приключений, долгих разговоров и новых загадок, мне показалось, что у меня получилось - уходя из часовни, я была на сто процентов уверена, что вот она я - реинкарнация турецкой красавицы Лале. Вот, столько лет взросления, и, наконец чудесным образом, я нашла себя! Я выходила из часовни, будто я вернулась из путанного сна с золотым слитком в руке. Воспоминание, призрак прошлого, который обрёл форму из плоти и крови. В тот день я впервые не узнала себя в зеркале.Сейчас.
Я бежала до тех пор, пока не выскочила на шоссе. Грязная, в порванной рубашке, со спутанными волосами, я жадно хватала ртом воздух, падая на мокрый тёмный асфальт перед собой. Как рыба, которую бросили на песок. Проезжавшая мимо машина резко остановилась передо мной на обочине, а через несколько мгновений из нее выскочил мужчина. - Помогите! - сквозь хрипы проговорила я. - Что с вами? Мне вызвать полицию, скорую? - взволнованно сказал мужчина, - На вас кто-то напал? Он подошел ко мне совсем близко, помогая подняться. Его лицо выражало обеспокоенность и желание мне помочь. Пожалуй, со стороны, это похоже на очередной малобюджетный хоррор - девушка выбегает из темноты леса в поисках спасения от психопата с бензопилой. Правда, моему психопату не нужна бензопила. - Пожалуйста, помогите мне! - срывающимся голосом прошу его я, не в силах отдышаться. - Садитесь в машину, я отвезу вас в больницу, - обеспокоенно сказал он и помог мне сесть на пассажирское сиденье. - Вы попали в автомобильную катастрофу? - Нет, не в автомобильную, - просто ответила я. Я прошу его отвезти меня домой. Я обещаю ему обратиться в полицию и больницу, но сначала - домой. Этот мужчина мог оказаться, кем угодно, сотрудником Тетры, серийным убийцей. Мне было всё равно. Он назвал мне свое имя, а я четко оттарабанила: "Меня зовут Лайя Бернелл, я родилась 10 декабря 1995 г." Он удивленно посмотрел на меня, и оставшийся путь мы едем в молчании. Я прислоняюсь головой к стеклу и смотрю на яркие вспышки пролетающих мимо фонарей. Когда я выхожу на трясущихся ногах, он говорит, что мне необходимо обратиться к врачу. Я думаю, что слово "необходимо" слишком преувеличенно. Проходя мимо зеркал в холле, я вижу в них девушку, но она кажется мне незнакомой. Пока я иду к квартире, от страха мне становится дурно. Этот страх похож на страх человека, которого среди ночи будит телефонный звонок, а на другом конце провода - тишина. Или на страх человека, который получил по почте пустой конверт со своим именем. Я всегда оставляю ключ в цветочном горшке возле двери. Это для Милли, ведь она часто теряет или забывает ключи от моей квартиры. Зайдя внутрь, я всматриваюсь в темноту, вслушиваюсь, а потом на цыпочках прохожу все комнаты, убеждаясь, что я здесь одна. Усталось окутала меня, но мне нельзя спать, я сажусь на кровать в своей спальне и включаю свет. На тумбочке лежит фотография, на ней темноволосая девушка, мама и Милли. Они сидят на пляже в дурацких кепках, которые продают в сувенирных лавках. Девушка и моя мать улыбаются, обнимая Милли с двух сторон. На этом фото все счастливы. У них был прекрасный день, думаю я. Что может быть лучше дня, проведенного на пляже? Я смотрю на это фото и улыбаюсь. Переворачиваю фотографию и узнаю, что она сделана прошлым летом в Чили, и её сделал мой отец. Так и написано "Лайя, Мили, Энни и Грегори (за кадром)". Через несколько минут я принимаю душ, переодеваюсь, причесываюсь и кладу фото в дорожную сумку. А потом я закрываю за собой дверь, и не смотря на зеркала в холле, ухожу из дома с ощущением, что никогда не вернусь. Я знаю своё имя, но не узнаю своё лицо, словно человек, который сжег собственный дом, но сохранил ключ. Что может быть одновременно ближе и дальше? Это ближайший рейс на самое дальнее расстояние. На паспортном контроле я думаю, что делать, если я никогда не смогу узнать себя в зеркале? Может быть у меня такая судьба или так выглядит реинкарнация - прошлое вытесняет настоящее, как те огромные волны, смывающие города. Мне кажется, что слово "судьба" стоит оставить только тем, кто всё ещё ждёт. Через час объявляют посадку на рейс до Рейкьявика. Я иду в самолет со своей сумкой, занимаю место в салоне, впереди 6 часов в пути, и я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений. Я засыпаю и слышу гул турбин самолёта, а когда я в конце концов просыпаюсь, у меня возникает ощущение,что прошло несколько лет, но прошло всего несколько часов, а меня настойчиво будит бортпроводник. Я раньше никогда не была в Исландии. Она встречает меня холодом и суетой аэропорта. Я прошу таксиста отвезти меня в ближайший отель. На стойке рецепшен я оформляю необходимые документы и поднимаюсь в свой номер. Из окна я вижу океан. Огромные волны разбиваются о берег. Где-то на другом материке обнаружили моё исчезновение.