Кикимора

      Западно-Азиатский материк. Республика Падокия. Провинция Дентора. Главная резиденция семьи Золдик на вершине потухшего вулкана Кукуру. 23 апреля 2000 года.       Рассвет. Солнце лениво поднималось над острыми пиками скал, окрашивая камни в желтовато-оранжевый цвет. Мягкие лучики плясами по мебели и документам, обещая хороший день.       Утро госпожа Золдик встретила в своем кабинете, задумчиво перечитывая сообщение от Кенни.        «Успел, – Кикио сдержала зевок. – Он все успел устроить».       Лорел Уайт прилетал в Дентору всего на пару дней – срок ничтожно малый для организации заказного убийства без посторонней помощи.       Госпожа Золдик не преувеличивала свои способности и привлекла людей, находящихся вне поместья.       Кенни Милн.       Суо-Суо Донгва.       Крис Роджерс.       Модельер и приставленные к нему охранники, верные хозяйке поместья.       Кикио прикрыла глаза и потерла ноющий висок. Последние сутки госпожа Золдик почти не спала. Помимо организации покушения следовало многое сделать по дому: переговорить с Миллуки, проверить всего ли хватает и стоит ли чего докупить, оставить слугам подробные указания… Женщина сама себе не хотела признаваться в том, что боится передать дела сыну. А что если не справится? Что если ошибется?...       «А иначе он так ничему и не научится, – Кикио поджала губы и открыла глаза. Она впервые оставляла Миллуки на хозяйстве. – К тому же, я уезжаю ненадолго и не оставляю его со всем этим один на один».       Счастье, что у нее были люди, готовые к роли управляющего.       Целых пять дворецких.       Целых пять человек, которые должны были помогать Сильве, после ее самоубийства.       Женщина громко хмыкнула и перевела взгляд на шкатулку. Эту занятную вещицу подарил ей дедуля Маха на тридцатилетие. Небольшой ларец, выполненный из темного дерева, украшала искусная резьба: цветы и рыбки кои, как пожелание долгих лет жизни и процветания. Этот подарок быстро завоевал особое место в сердце и стал неотъемлемой частью обстановки рабочего кабинета. В мягком нутре никогда не было пусто: бывало, что у Кикио от долгого ношения серег болели уши или кольца начинали мешать… было легче снять то, что вызывало дискомфорт, чем мучиться.       Сейчас же в шкатулке лежали не только украшения.       Там лежала игла.       Та, что не швейная…       Пару часов, отведенные для отдыха, госпожа Золдик вертела в руках эту чертову иглу и размышляла. Разные мысли лезли в голову, мелькали удивительные предположения и догадки… но остановиться Кикио решила лишь на реальных и более вероятных фактах.       Первое: игла в ее комнате не взялась из ниоткуда.       Кикио была готова заложить подвеску, подаренную Киллом, на то, что удар наследника случайно пришелся на висок – на то место, где долгие годы сидела игла. Чуть позже Кралли случайно задел острый край, когда обрабатывал рану, поселив в мыслях госпожи Золдик ощущение, что там что-то было.       Случайность, случайность… Череда этих случайностей хватило, чтобы нарушить то, что много лет работало без осечек. Игла сместилась и начала вызывать сильную боль, которую Кикио при всем желании не смогла бы игнорировать.       Женщина вздохнула и достала иглу из шкатулки.       После удара сына момент обнаружения закладки был лишь вопросом времени.       Вторая мысль для размышления: кто установил ей иглу?       Вариантов не так уж и много – один, если быть откровенным – Иллуми. Уже больше шестнадцати лет старший сын практиковал способность к манипуляции через булавки, а где булавки – там и иглы… Но не все так просто. Иллуми не сам пришел к такому методу манипуляции – его учила госпожа Золдик лично. Покойная госпожа Золдик. Находясь в хорошем настроении, любимая свекровушка часто рассказывала, как любит рукоделие и вышивку.       Кикио поджала губы и нахмурилась, сжав иглу в кулак.       Третья мысль была самой неприятной: откуда взялся голос свекрови в голове и мысли о суициде?       Ответ на этот вопрос был уже известен… Госпожа Золдик разжала кулак и посмотрела на закладку.       Метеор место непростое: грязное, жестокое, беспринципное. Люди, выросшие там, становились отличными приспособленцами. Они как тараканы выживали при самых неблагоприятных условиях и до последнего цеплялись за жизнь – этому их научил город-свалка.       Кикио Золдик была кровь от крови своих соотечественников. Она с легкостью шла по головам, не считаясь с потерями. Даже смерть двойняшек не загнала ее в петлю, а тут…       «Госпожа Октавия все же нашла способ свести меня в могилу, – Кикио покрутила в пальцах иглу и положила ее в обратно в шкатулку. – Несколько лет под ее науськиваниями и я собственными руками пустила свою жизнь под откос».       Четвертая мысль: как это исправить?       Женщина вновь вздохнула и положила голову на столешницу.       Сперва следовало помириться с Сильвой. Перестать ломать комедию и вернуться в его спальню. Она же не дура и не слепая – видела, что он все еще к ней тянется. Игнорировать такое нельзя.       Дальше: надо как-то сблизить сыновей. Здоровое соперничество, которое поддерживали Сильва и Зено, после вмешательства Кикио стало напоминать настоящую грызню. Иллуми старается контролировать младших братьев, не давая воли, Миллуки подчиняется старшим и отыгрывается на младших, Киллуа сбежал… Только Каллуто пока умудрялся лавировать между интересами старших, оставаясь при этом самим собой.       «И надолго его хватит?» – хмыкнула женщина про себя.       В дверь постучались.       – Войди!       Лулу заглянула в кабинет:       – Госпожа, все готово к отъезду.       Кикио кивнула, улыбнувшись. Давно пора.       Дворецкие уже все подготовили. За рулем машины премиального класса без опознавательных знаков сидел Тайджин. Гоуджи устроился на переднем пассажирском и недовольно хмурил морду.       Кикио, изображая почтенную мать семейства, подавила злорадную улыбку и села в салон. Хмурость любимчика мужа была понятна – хозяйке поместья удалось прогнуть ситуацию под себя и знатно вымотать нервы бравому бойцу. Вчера вечером женщина хорошо повеселилась, напоказ стеная над сгоревшими тряпками и причитая. Гоуджи, не сумев успокоить ревущую госпожу, кинулся за помощью к Миллуки.       Перед сыном Кикио не стала ломать комедию, и позволила парню успокоить и позаботиться о себе. Не сказать, что хакеру это было в радость, но и деваться ему было некуда.       Устроившись в салоне, женщина поправила платье и подождала, пока девочки сядут по бокам. Западные Врата без промедления выпустили четверых дворецких и госпожу Золдик в Дентору.       Кикио достала прихваченную в дорогу книгу и открыла на первой странице. Художественную литературу женщина читала редко – банально не хватало времени на праздное времяпрепровождение.       «Но если управляющие справятся с поручениями, можно будет продолжить с ними работу, – взгляд женщины плавно скользил по строчкам. – Перезаключу с ними договор, оформив повышение, и прибавлю к окладу процентов десять-пятнадцать…»       Кикио прервалась и вернулась к началу книги: из-за размышлений о работе прочитанное прошло мимо сознания.       Чтиво, повествующие о времени, когда Минвойская империя была на расцвете своего могущества, почти отвлекла от тяжелых мыслей. Кикио изредка перелистывала страницу за страницей и пропускала заурядные описания храмов и природы, удерживая внимание на сюжетной линии.       За чтением время пролетело незаметно. Заметив, что они выехали в Дентору, Кикио закрыла книгу и посмотрела в зеркало заднего вида.       Гоуджи именно этого и ждал.       – Знайте, что я с вас глаз не спущу, – пообещал он.       Кикио не сдержала глумливой улыбки.       – Смотри, чтобы Сильва тебе глаза не вырвал, – ответила госпожа. – Твоя работа обеспечить мою безопасность, а для этого надо смотреть по сторонам.       Мужчина нервно дернул уголком губ.       – В том-то и дело, госпожа, – голос Гоуджи стал ниже и громче, – Что вы сами подвергаете себя опасности.       В тот момент в голове Кикио что-то щелкнуло. Она едва смогла не выдать свою догадку ни жестом, ни взглядом – лишь ногой невзначай дернула, но, помимо девочек, этого никто не заметил.       «Гоуджи понял, что поджег был устроен специально? – бывшая наемница напряглась, вглядываясь в грубые черты лица мужчины. – Похоже, фальшь он распознал, но у него нет доказательств, что я начала спекулировать своим состоянием».       Нахмурившись, женщина перевела взгляд на окно. Сердце от резкого выброса адреналина все еще быстро колотилось, но уже постепенно замедляло свой бег… Надо сделать так, чтобы подозрения остались лишь подозрениями.       От былого оплота Денторы остались лишь арка – символическое украшение провинции для развлечения туристов. Сразу после распада Минвойской империи, во времена гражданских войн, оплоты строились повсюду, но сейчас они стали пережитком прошлого и в большинстве провинций были демонтированы. Оставшуюся арку врат в Денторе назвали «Непреодолимые Врата», что вызывало лишь смех в поместье Золдиков.       «Наши предприимчивые соседи и тут нашли, как сделать деньги, – припомнила Кикио слова дедули Махи. – Что же в этом плохого?».       Конечно же, ничего.       Улочки провинции встретили тонированный автомобиль привычным городским гулом. Госпожа Золдик оживилась – до дома Кенни осталось ехать не более пятнадцати минут. Этого времени как раз хватило, чтобы привести наряд в порядок и поправить прическу. На макияж теперь Кикио почти не тратила времени – освежила помаду и все.       Автомобиль остановился у небольшого двухэтажного дома в спальном районе. Люди здесь жили самые разные, потому особым шиком жилище одного из известнейших модельеров Западной Азии не отличалось. Экстерьер с обилием зелени, интерьер в спокойных постельных тонах – Кенни говорил, что дома он отдыхал от ярких красок своей творческой жизни.       Гоуджи открыл двери и, пропустив Лулу, предложил Кикио руку, чтобы помочь выйти. Порыв плюнуть в протянутую ладонь госпожа Золдик с трудом подавила: никому не нужно знать, что хозяйка закрытого поместья, жена главы семьи наемных убийц и просто нежная женщина умеет харкаться, не хуже матроса. Она вложила кончики пальцев в мозолистую грубую ладонь, кинула быстрый взгляд на своего охранника и осторожно вышла из салона.       Похоже, желание госпожи сделать гадость не осталось для мужчины тайной. Дворецкий едва заметно нахмурился и насторожился.       – Твою мать, Кикио… – хриплый, прокуренный голос отвлек ее от переглядок с Гоуджи.       Женщина повернула голову в сторону долговязого мужчины.       Кенни вышел их встречать, да так и замер, придерживая врата в ограду открытыми. Модельер выглядел неопрятной черной кляксой на фоне белых бетонных стен и деревянных створок. Длинные волосы небрежно стянуты в хвост темно-синим лоскутком ткани.       Удивление на лице мужчины сменилось настороженностью при взгляде на Гоуджи, а после и злостью. Он вышел из ограды и сложил руки на груди.       – Твой муж тебя все-таки пиздит, – заключил Кенни. – А я говорил: бросай своего душегуба и иди ко мне моделью!       Кикио закатила глаза, но, как бы ни старалась, не смогла сдержать счастливую улыбку. Она подошла – едва ли не подбежала – к старому другу и осторожно обняла. Он пах кофе, чернилами и чем-то вызывающе сладким. Кенни тяжело вздохнул и обнял ее в ответ.       Тепло.       Она нахмурилась, чувствуя, как засвербело в носу.       – Лучше б это Сильва сделал, – сказала она, разомкнув объятия.       Кенни смотрел на нее выжидающе и напряженно. Женщина чувствовала, что друг старательно отгоняет волнение.       – Этим бы он нарушил брачный договор, – Кикио облизнула губы и постаралась пошутить: – Я бы пришла к тебе и стала престарелой моделью.       Модельер наоборот сильнее нахмурился, понимая, что она тянет время.       Кикио тяжело вздохнула и опустила глаза:       – Сильва тут не причем. Меня ранил Киллуа.       Западно-Азиатский материк. Республика Падокия. Провинция Дентора. Дом модельера Кенни Милна. 23 апреля 2000 года.       Дорогой друг не подвел: радушно встретил, всех разместил, предложил выпить… и ни словом больше не обмолвился о ранении Кикио. Бывший информатор умел молчать особенно о том, что его не касалось напрямую.       Они познакомились в далеком 1972 году. В Йоркшине.       В четырнадцать Кикио не была глупа, но была еще по-детски наивна. Оставшись одна, она не знала что делать… Да и что она умела? Умела убивать. Умела выживать. С такими умениями прямой путь в места сбыта заказов.       Слава Богам, что Тим показал ей пару таких мест. Бар с поэтичным названием «Спящий Сад» стал кормушкой малолетней наемницы почти на четыре года.       Там она познакомилась со многими: С Глоком, в отряд которого сильно хотела вступить, с Меттом, хозяином и барменом «Спящего Сада», с Миленкой, которая от отчаяния пришла заказать своего мужа… и с двумя информаторами: с Ноной и Кенни.       Нона всегда была на виду: яркая фигуристая девушка невольно привлекала внимание наемников. Кенни же был в тени. Преступный мир мужчина ненавидел всем нутром, но прочно сидел на крючке одной из мафиозных семей.       Кикио удалось убрать крючок… Вместе с леской, удочкой и рыбаком.       – У тебя, как всегда, уютно, – улыбнулась женщина, подходя к лестнице на второй этаж. Просторный коридор и гостиная оформлены со вкусом: в нежных приглушенных цветах, с интересными аксессуарами и – гордостью модельера – лучшими работами супруги.       Пенни Милн тоже была творческим человеком. Историю знакомства четы Милн Кикио знала: они познакомились на показе. Он там присутствовал как молодой и амбиционный модельер, а она – как фотограф. Так дальше и сложилось: он творит, она – снимает.       С годами Пенни ушла в свободное плавание, и теперь ищет красоту не только в людях.       На втором этаже было более воздушно. Фото природы на стенах, живые цветы, огромные окна с деревянным оформлением. Кикио не совсем понимала, как чете удалось привнести легкость в основательный и приземленный азиатский стиль.       Модельер открыл дверь в свою мастерскую.       – О, Боги… – испуганно протянула Кикио, пройдя вслед за Кенни. – Сними это!       Модельер лишь хрипло рассмеялся в ответ на ее возмущение.       – Не могу, – бесстыже улыбаясь, сказал он. – Пенни обидится. Это единственное фото, которое она смогла сделать.       Стены в просторном помещении мастерской были выкрашены в светло-серый цвет. Общий хаос из ткани и листков с эскизами, разбавлялся пяточками идеального порядка. Первое пятно – широкий низкий подоконник, используемый как стол, и удобное кресло рядом с ним. Второе – темный диван без подушек и прочей дребедени, который выглядел бы одиноко без коллажа с фотографиями на стене.       Коллаж – это отельное произведение искусства. Он нередко обновлялся, в зависимости от того, что вдохновляло хозяина мастерской. Фотографии были разного размера, выполнены в разном стиле и обрамлены в разные рамки. На снимках запечатлены необычные работы с мировых показов, вызвавшие фурор на подиуме, любимые модели Кенни, с которыми он чаще всего работал, и она, Кикио Золдик.       Черно белая фотография была сделана в этой же комнате: этот же темный диван и коллаж на фоне. На относительно небольшом снимке Кикио была в полный рост: она сидела кушетке, босая, в едва запахнутой юкате. Волосы наспех заколоты палочками, усиливая небрежный и даже эротичный образ.       Пенни успела заснять ее между примерками.       – Дурак, – Кикио почти нежно обозвала друга. – Вы сделали фото преступницы и повесили его на самом видном месте.       – Не такой уж я и дурак, – улыбнулся Кенни. – На фото не видно, что ты преступница – это раз.       Кикио громко хмыкнула и вновь перевела взгляд на снимок.       – А, во-вторых, я повесил ее в комнате, где не бывает никого кроме меня, тебя и моей супруги, – мужчина тоже посмотрел на стену. – Правда, красиво?       Красиво. Что ж спорить…       Госпожа Золдик кивнула, не отрывая глаз от снимка, а потом нахмурилась.       – В этом вся магия фотографов, – пожала плечами она. – А твоя Пенни и вовсе фея.       – Обязательно передам ей это, – Кенни убрал руки в широкие карманы мешковатых домашних штанов и прошел к стойке с готовыми платьями. – Ну, что? Хочешь посмотреть, что я тебе подготовил?       Конечно, хотела!       Шикарные платья с вышивкой, оформленные в осовремененном традиционном стиле, удобные брюки палаццо, юбки и блузки из плотной ткани… Кенни предусмотрительно подобрал аксессуары и обувь, экономя время своей постоянной клиентки.       – Немного ушить надо, – заключил модельер, закалывая булавки. – Ты похудела.       Кикио пожала плечами.       – Это даже хорошо, не придется притворяться, что наряды не готовы.       Кенни нахмурился и, кинув на подругу быстрый взгляд, спросил:       – Ты не передумала?       – А ты надеялся на это? – улыбнулась Кикио. – Вроде повзрослел уже…       Кенни лишь вздохнул и кивнул.       – Думал, и ты повзрослела, – модельер поправил складку и перешел к делу. – Кьюти Бьюти в Денторе со вчерашнего дня, – сообщил он. – Я убедил ее задержаться, чем эта супер-охотница была очень недовольна.       – Чем подкупил? – заинтересовано спросила Кикио.       – Дизайнерским платьем, – мужчина поморщился. Да так выразительно, что госпожа Золдик сделала единственно верный вывод – заказ модельеру не по душе.       Кьюти Бьюти не была красавицей в общем понимании этого слова, а по меркам высокой моды она не была даже симпатичной. Низкий рост, широкие бедра и черты лица выдавали в ней карлицу, но операциями, макияжем и пышной прической женщина умудрилась сгладить внешнее несовершенство. Ножки у нее были изящными, талия тонкой, грудь вызывающе стоячей, а лицо…       «А по поводу лица не мне судить», – закончила Кикио.       Женщина закусила щеку и дотронулась до бинтов.       Вся суть в том, что Кьюти была одной из самых известных Охотниц за красотой. Член Ассоциации Охотников, глава крупной компании в бьюти индустрии и нэн-пользователь, способный не просто подтянуть морщины и избавить от угрей, но и убрать любые шрамы. Суо-Суо совершила невозможное, когда в суточный срок смогла притащить высококлассного специалиста в Дентору.       О сумме, в которое обошлось это чудо, Кикио старалась не вспоминать.       Только оформившееся желание избавиться от шрамов на лице превратилось в необходимость, когда госпожа Золдик обзавелась идеей фикс… Ей даже снилось то, как она выдавливает глаза Лорелу Уайту, наслаждаясь его воплями.       И вроде можно было просто приказать дворецким притащить наглого торгаша к ней…       «Нет, нельзя, – Кикио убрала руки от виска. – Ты сама клялась, что убьешь его – вот и подбирайся самостоятельно».       К тому же, госпожа Золдик соскучилась по этому. По суете. По риску. По неожиданностям… Она и забыла, какого это, постоянно шевелить мозгами и подстраиваться под события и людей… Или прогибать их в свою пользу.       Спустя пару минут молчания Кенни все же не выдержал:       – Она заказала платье с леопардовым принтом!       Кикио дернула бровью и опустила взгляд на модельера – он как раз подкалывал подол.       «Я еще и усохла что ли?» – подумала она, понимая, что замеры, сделанные полгода назад, не верны.       – Обтягивающее, с глубоким декольте… – продолжил разоряться Кенни. – Будто мы в девяностых застряли! Кики, я творец, я художник – делать такую безвкусицу мне не по статусу!       – Сделай еще бант из той же ткани, – Кикио улыбнулась краешком губ. – В девяностые были модными пышные прически и несуразные украшения.       Кенни наигранно взвыл.       – Ты много требуешь от простых людей, – госпожа Золдик улыбнулась шире и растрепала волосы модельеру. – Девяностые только-только прошли: женщины еще лет пять будут делать пышные начесы и химзавивку просто по привычке.       – А мне бороться с этим скудоумием, – пробурчал Кенни и поднялся с корточек.       – С меня должок, хороший мой, – Кикио провела руками по плотной ткани платья.       Модельер нахмурился, но кивнул.       В компании Кенни Кикио отдыхала. С ним можно было попусту болтать о всякой ерунде и знать, что в словах не станут искать второго дна. Злословить, обсуждая чужие недостатки, пить игристое вино и крутиться у зеркала, любуясь собой.       – Все, Кики, переодевайся, – скомандовал Кенни и, подойдя к столу, взял в руки часы.       Издали эта статуэтка не выглядела как средство для измерения времени. Слишком маленький экран, отсутствие цифр, тонкие стрелки – неудивительно, что Кенни пришлось подносить часы ближе.       – Хорошо, что быстро закончили, – сказал он и поставил часы на место. – У Кьюти ты должна быть не позже двух.       Кикио кивнула, показывая, что услышала, и вновь дотронулась до гладкой вышивки. Ткань глубокого темно-фиолетового цвета была тяжелой, фасон непривычно облегающим, но чувствовала она себя как… как…       «Да, как королева, – хмыкнула про себя госпожа Золдик и подняла глаза на отражение. Улыбка увяла. – Только вот шрамы уберу».       Даже если не брать в расчет эстетическую составляющую, как наемница (хоть и бывшая), Кикио понимала, что стала слишком заметна. Бинты, вуаль эта несуразная… добавить маску на лицо и будет полный портрет подозрительного человека.       Кенни, пока есть время, сел за швейную машинку.       Этот человек прошел через многое и нашел в себе силы жить дальше. Он из самых низов забрался на ту вершину, о которой многие лишь робко мечтают… Была ли в этом заслуга госпожи Золдик?       Была.       Из тени Кикио изредка помогала хорошему другу. Однако без таланта и упорства самого Кенни вершина так бы и осталась непокоренной.       Госпожа Золдик переоделась в юкату и, прихватив бокал с игристым вином, вышла из мастерской.       В коридоре ожидаемо стояли Гоуджи и Лулу.       Кикио мазнула по дворецким взглядом и прошла мимо, направляясь вниз. Судя по звукам, Кетрин без труда освоилась в игрушечной кухне четы Милн.       – Где Теджин? – спросила она у слуг, бесшумно следующих за ней.       – За продуктами ушел, – судя по голосу, Гоуджи был не слишком доволен этим фактом.       – Это правильно, – Кикио кивнула и опила немного. – Мы задержимся дня на три…       – Исключено, госпожа.       Бывшая наемница остановилась посреди лестницы и повернулась к слуге, вновь посмевшему ее столь грубо прервать. Кикио понимала, что после муштры главы семьи тяжелые взгляды его жены будут восприниматься лишь как досадная неприятность, но не потакать же этому.       – Я терпелива и добра, Гоуджи, – тихо, показательно мягко сказала она, умело играя интонациями и полутонами. – И видят Боги, не желаю портить отношения с бойцами мужа. В вас вложено слишком много сил, времени и денег… Стоит ли кусать руку, которая тебя кормит?       Гоуджи нахмурился. Госпожа Золдик его ничуть не пугала – знал, сукин сын, что у нее руки коротки.       «Но за моей спиной всегда маячит тень мужа…» – женщина улыбнулась и продолжила спуск.       – Прощу прощения, госпожа, – дворецкий поклонился, хотя Кикио и чувствовала, что никакого раскаяния мужчина не испытывал. – Но вернуться в поместье вам надлежит сегодня.       – Кто это сказал? – со смешком спросила она и отпила вина. – Сильва сроки не называл, а то, что в поместье тебе будет проще вести охрану, мне плевать. Мне надо многое сделать в городе.       Гоуджи возражать не стал, но его недовольство чувствовалось кожей. Кикио улыбнулась и продолжила спуск по лестнице.       Кетрин крутилась по небольшой кухне, скрыв костюм дворецкого смешным передником с оборками. Хозяевами это помещение использовалось лишь для того, чтобы разогреть еду из ресторана. Зеркальный фартук, глянцевые поверхности и множество декоративных элементов создавали красивое, но совершенно непрактичное пространство.       Кикио поставила бокал у раковины и, сев за стол, озвучила свои официальные планы:       – Сегодня нам надо съездить на встречу с одной незаменимой женщиной, – она махнула рукой, видя, что Гоуджи вновь хочет ее прервать. – Ее зовут Кьюти Бьюти и она одна из немногих, кто сможет свести оставленные Киллом шрамы, – сказала она и повернулась к бойцу: – Хочешь, чтобы твоя госпожа и дальше пугала ликом прохожих?       Гоуджи скривился, будто ему поддых дали.       «Похоже, ты хотел бы, чтобы меня и вовсе не было», – Кикио, игнорируя правила этикета, сложила ногу на ногу и откинулась на спинку стула. Именно сейчас сидеть прямо ей казалось жутко утомительным. То ли бессонная ночь сказывалась, то ли выпитое вино.       – Вижу, что не хочешь, – улыбнулась она и продолжила радовать подчиненного планами: – Завтра я хочу прогуляться по магазинам, а послезавтра вернемся на Кукуру.       – Почему не завтра, госпожа, – уточнил Гоуджи.       – Потому что завтра вечером я хочу сходить куда-нибудь, – вздохнула Кикио. – Кино, театр, музей… да хотя бы просто поесть в ресторане.       Бывшая наемница услышала, как мужчина задержал дыхание и через пару секунд шумно выдохнул.       – Как скажите, госпожа.       Кикио слабо улыбнулась и повернулась к Лулу.       – Налей мне еще вина. – Женщина повела плечами и села удобнее. – После обеда поедем к Кьюти.       Служанка выполнила приказ и, подав бокал, поставила на стол блюдо с фруктами.       «Правильно, – ухмыльнулась госпожа Золдик. – А то налакаюсь».       Женщина прикрыла глаза и, стараясь не заснуть, погрузилась в тревожные мысли.       Итак: игла, Октавия и Иллуми… Как Октавия смогла столь долго держать манипуляцию? Почему нэн не исчезла после смерти носителя, а стала сильнее?       – Дай мне телефон.       Лулу тут же выполнила приказ, несмотря на дернувшегося наперерез Гоуджи.       – Успокойся, – одернула его Кикио, разблокировав телефон. – Я Иллуми напишу.       Гоуджи не успокоился, но вырывать сотовый не рискнул.       Понаблюдав за бойцом мужа с минуту, женщина опустила глаза на маленький экран.       «Привет, Луни, – написала она. – Ты знал, что можно ставить не только грубые приказы с помощью булавок, но и устанавливать закладки с помощью игл?».       Что-то скворчало на плите.       Кикио отпила еще вина и взяла кусочек персика, едва не пропустив ответ сына.       «Могла бабушка делать так, но не рассказывала как. У меня не получается».       Кикио ухмыльнулась, поставила бокал и напечатала:       «Нужна мелкая игла, не длиннее фаланги в длину, чтобы не повредить мозг. Поместить ее надо либо в висок, либо в лобную часть в момент сильного эмоционального и физического потрясения, чтобы жертва не почувствовала укола, – женщина прервалась и, подумав, дописала: – Это только предположение, но чтобы закладка работа дольше, жертва должна быть пользователем нэн. Во-первых, так инородное тело легче приживется. Во-вторых, можно сделать подпитку аурой от жертвы: как – не знаю. Тебе придется подумать об этом самому».       Сообщение вроде ушло, но ответ Кикио получила не сразу. Стараясь себя успокоить тем, что сын занят, женщина допила бокал.       «Не буду спрашивать я, откуда ты это знаешь».       Женщина прочитала смс, цыкнула и едва ли не кинула телефон на стол.       «Не хотелось бы, чтобы догадливый сын поделился мыслями с отцом и дедом, – подумала женщина, дотронувшись холодными пальцами до виска. – Почему-то мне кажется, что это знание будет им в тягость».       Вернулся Тейджин.       Мужчины обедать в компании госпожи отказались и устроились отдельно. Впрочем, женщины не сильно расстроились из-за этого. Раньше Кикио часто ела в компании своих девочек и, как оказалось, немного соскучилась по этому. Лулу и Кетрин молоды, хорошо образованы, сильны… Они более гибкие и смелые, более открытые. В разговоре Кикио больше молчала, анализируя поведение своих подопечных. Их мысли, манеры, темп речи… И была вполне довольна.       После обеда Кенни помог облачиться в белое ханьфу с лиловой накидкой, Лулу сделала несложную прическу и закрепила вуаль, скрывающую лицо. Традиционная одежда будто стерла госпожу Золдик, сотворив что-то иное. Что-то более удобное: без каблуков, без удушающих корсетов, без, помогайте Боги, кринолина. Одно неудобство: от украшений в прическе голова стала тяжелее.       Кенни проводил госпожу Золдик с сопровождением к автомобилю и скрылся за белой оградой. Он уже знал, что Кикио не вернется после посещения Кьюти Бьюти.