***
Из-за двери процедурного кабинета не доносилось ни звука. Гоуджи напряженно хмурился и старательно прислушивался, хоть и понимал, что это бесполезно. – Да не тужься ты так, – хохотнул Тейджин. – Тихоня Кет свое дело знает. Гоуджи кивнул на слова напарника. Кетрин, которую среди дворецких называли «тихоня Кет», создавала сферы неестественной тишины. Люди, проходящие мимо, невольно поворачивались в сторону кабинета, ощущая неладное, но не понимая в чем дело. – Если бы она знала свое дело, то училась бы пропускать хоть какие-то звуки, – Гоуджи нахмурился, поймав на себе взгляды компании подростков. Молодые парни и девушки тут же потеряли к процедурному кабинету интерес. Тейджин хмыкнул, наблюдая за тем, как быстро подростки удаляются. – Тоже верно, – мужчина почесал затылок. – Может намекнуть об этом тихоне? Ради госпожи девочки на многое способны. – Не вздумай, – Гоуджи сцепил руки за спиной и кинул предостерегающий взгляд на напарника. – Их верность меня напрягает сильнее этой тишины. Тейджин дернул бровью и с постным лицом уставился на толпу, понимая, что разговор закончен. Гоуджи глубоко вдохнул, отчего рубашка на груди опасно натянулась и нахмурился. Семье Золдик Гоуджи служил с детства. Он был ненамного младше господина Сильвы и своими глазами видел, как хозяин рос, становился мужчиной и обзавелся собственной семьей. Кикио Широнахито появилась будто из ниоткуда и сразу с бременем, хоть это и не было заметно. Свадьбу сыграли спешно, ведь невеста сразу начала чудить: посидев в поместье Золдиков пару дней смирно, девушка решила, что не готова связать свою жизнь с Кровавыми Драконами. Первую попытку к бегству пресекли без проблем, ведь невеста особо и не скрывала своих намерений. Со второй попыткой было сложнее: девушка оказалась не полной дурой и затаилась, выжидая удобного момента. Этот момент не заставил себя ждать: воспользовавшись неразберихой из-за подготовки к собственной свадьбе, Кикио почти удалось удрать. Поймал ее у Врат оскорбленный жених. Вид заплаканной девушки – почти девчонки – в порванном свадебном наряде вызывал жалость даже у Гоуджи. В маленьком храме семьи, где Золдики хранили прах предков, Кикио Широнахито дрожащим голосом давала клятвы и поминутно вытирала кровь с рассеченной брови. Через пару лет впору было жалеть господина. Маленькая и слабая с виду девушка, на проверку оказалась настоящей стервой. В то время как мужчины семьи Золдик схлестнулась с Гильдией убийц, женщины скандалили друг с другом, порой хватаясь за огнестрел. В личном противостоянии побеждала супруга наследника, но госпожа Октавия была хозяйкой и имела бóльшую власть. Гоуджи в то время редко появлялся в стенах поместья, чему был несказанно рад: быть свидетелем смерти одной из женщин он не хотел бы. Знал, что стоит такому несчастью случиться, господин Сильва устроит геноцид. Не из-за злости, а с целью преподать жестокий урок остальным – женщин семьи необходимо защищать ото всех. Даже от них самих. В случае с Кикио Золдик – особенно от них самих. Это Гоуджи осознал тоже только с годами. После смерти Октавии Золдик, и без того стервозный характер супруги господина стал совершенно невыносимым. Припомнив все старые обиды, женщина, едва отошедшая от родов, устроила личную вендетту слугам. В то время Гоуджи даже начал ей восхищаться: каким-то непостижимым образом новая госпожа Золдик сумела вычистить всех преданных госпоже Октавии людей. Штат поредел более, чем наполовину, из-за чего на супругу господина Сильвы обрушился вал критики старшего поколения. Женщина ревела и бесилась, но нашла выход – приволокла свору из Метеора. Соотечественники хозяйки поместья оказались ей под стать: неприхотливыми, обманчиво безобидными и жестокими. И удивительно преданными. В один мах госпожа Кикио приобрела такое могущество, которое и не снилось госпоже Октавии. Мать господина Сильвы держала штат под контролем страхом и деньгами, новая же хозяйка поместья использовала эти два рычага лишь для стимуляции. Верность в людях воспитывалась психологией и преклонением перед силой. К счастью, госпожа Золдик переиграла себя. В семье она была слабейшей и итоге штат постепенно начал давать клятвы кому угодно, но не ей. С женой господина оставались лишь девушки, знающие, что имя госпожи защитит их в границах поместья. Что-что, но своих «девочек» женщина не давала в обиду. Служанки госпожи росли и выпускали ядовитые шипы, но не оставляли свою благодетельницу. – Что хмурый такой? – Тейджин тоже убрал руки за спину, скопировав позу напарника. – Думаешь, что господину докладывать? Гоуджи отрицательно покачал головой. Докладывать он намеревался то же, что и всегда – правду. За иное можно было легко лишиться головы. Мужчина вздохнул и повел плечами. Они стояли у кабинета уже порядка трех часов, и оттуда все еще не доносилось ни звука. Интуиция взвыла. Могло быть и так, что они как два оленя стоят у закрытой двери пустого кабинета. Резко развернувшись, Гоуджи толкнул дверь. Вопреки ожиданиям она с легкостью отворилась. – Кто вам разрешал входить?! – визгливый крик госпожи, ввинтился в мозг и дворецкий едва сдержался, чтобы не покачать головой. – Прошу прощения, госпожа. Дворецкий быстро прикрыл дверь, и встал на свой пост. – Она когда кончает, так же орет? – Тейджин нахмурился, показательно ковыряя в ухе. – Не удивительно, что господин ее в отдельную комнату переселил. – Пасть захлопни, – шикнул на него Гоуджи. – Или языка хочешь лишиться? – С чего это? – Тейджин улыбнулся, показав ямочки на щеках. – Она почти лишилась покровительства господина. Гоуджи невесело улыбнулся: – Это дало тебе право лезть в их койку? – мужчина выгнул бровь и улыбнулся еще шире, когда Тейджин начал медленно бледнеть. – Без языка и члена ты не растеряешь своих навыков, зато другие, глядя на тебя, будут осторожнее. Напарник шумно сглотнул и уставился вперед. Гоуджи тоже вернулся к наблюдению за обстановкой. Чтобы там Тейджин не болтал, госпожа Золдик никогда не лишится покровительства своего мужа. Такие старожилы, как Гоуджи, это прекрасно понимали. Когда Кикио Золдик начала медленно сходить с ума, многие слуги гадали, что будет. Прихватит ли у нее сердце, как у госпожи Октавии, оступится ли на лестнице или же выпадет из окна. Новички шептались особо неосторожно, за что были казнены прилюдно молодым господином Иллуми. Слухи утихли, но не пропали… Первенца господина боялись, однако, он слишком часто отсутствовал дома для того, чтобы оградить мать, неожиданно ставшую беззащитной. Конец перешептываниям положил глава семьи своим отношением к жене и мерами, принимаемыми для ее лечения: он нанимал новых врачей и обучал старых, тратил миллиарды на консультации и проверки, доставал препараты, созданные нэн-врачами. Зарвавшиеся сплетники исчезали тихо и незаметно силами бойцов. Гоуджи и сам прикопал парочку в любимом пролеске госпожи. Сумасшедшая госпожа ему нравилась намного больше, чем вменяемая. Тейджин не мог этого понять, ведь он стал служить Золдикам всего три года назад. Да, он достиг за это время определенных высот и доверия, но госпожа для него была лишь вопящим приложением к господину. Он не знал тихую и улыбчивую женщину, от внимания которой пробегал липкий холодок по позвоночнику. И не так давно Гоуджи невольно вспомнил это пренеприятнейшее ощущение. Чертов пожар. Он ворвался в спальню на крик госпожи и ошалел. Гардеробная полыхала, выпуская клубы черного дыма. Дворецкий, зная, что хозяйка в невменяемом состоянии могла полезть в огонь или наброситься на слуг, первым делом отправил Тейджина за подмогой, а сам начал вызванивать Лулу. Закончилось все хорошо: пожар потушили, а супруга господина вопреки опасениям лежала на постели, сложив руки на животе, и просто наблюдала за бестолковой суетой слуг. После был доклад господину Сильве. Глава семьи не скрывал недовольства. Как не посмотри, Кикио Золдик могла пострадать в пожаре и это – недосмотр Гоуджи. Новые поручения по усилению охраны дворецкий выслушал молча и принял к неукоснительному исполнению. То, что госпожа Золдик во время пожара вела себя адекватно, мужчина понял непоправимо поздно. Женщина уже успела поговорить с мужем, преподнеся все в выгодном для себя ключе, и выпросить разрешение господина на поездку в Дентору. Гоуджи только и оставалось, что вспоминать кривую ухмылку на полных губах, перенятую у супруга, и спокойный взгляд. Теперь дворецкий был уверен, что она забавлялась, наблюдая за гвалтом и суматохой. На следующий день госпожа Золдик была такой же, как обычно: заторможено реагировала на происходящее, визгливо кричала и плакала по малейшей причине, но дворецкий уже не мог развидеть холодный расчет в поступках хозяйки поместья. Полог тишины резко пропал. Дыхание, шаги, голосок Кьюти Бьюти, к которой так рвалась госпожа, звук уборки – все вернулось так же резко, как и пропало. Сеанс лечения был окончен. Гоуджи и Тейджин расступились за секунду до того, как Лулу открыла дверь. Госпожа Золдик вышла первой, все так же скрывая лицо. Дворецкий нахмурился, не зная, как половчее сорвать тряпицу и удостовериться, что госпожа резко не изменила внешность до неузнаваемости. – Чего встали? – высокие нотки в женском голосе заставили Тейджина, более чувствительного к звукам, нахмуриться. – У нас еще есть время куда-нибудь сходить! Я не намерена сидеть у Кенни безвылазно, так и знай, Гоуджи! Дворецкий втянул воздух, чувствуя как по хребту к затылку ползут неприятные мурашки. Смотать бы нечеловечески гладкие волосы госпожи в клубок и затолкать поглубже в глотку… – Да, госпожа, – на выдохе ответил мужчина, наблюдая, как Кикио Золдик плавно развернулась и, никого не дожидаясь, последовала вперед. Все было так, как и должно быть. Но расслабиться Гоуджи не мог.***
Удивительно, но помещением, где было веселее всего, оказалась подсобка с двумя полуголыми мужчинами и тихоней Кет. Кетрин с детства была девушкой скромной и стеснительной. Жизнь в поместье Золдиков это, конечно же, немного исправило, но не искоренило... Дворецкая, путаясь в эмоциях, рассматривала тех, за кем ей следовало присмотреть. Один блондин с сине-серыми глазами. Второй – брюнет. Красивые, нахальные и чем-то напрягающие. Кет никак не могла ухватить, что ее смущает в их облике. Там от облика-то, только штаны… Хотя, может нагота и смущала. Девушка нахмурилась, понимая, что просто ищет оправдания: в общих душевых ее ничья нагота не смущала. Кетрин сглотнула и сложила руки на груди. Дворецкая чувствовала, что что-то намечается, но не задавала лишних вопросов. Она терпеливо ждала, когда госпоже от нее что-то потребуется. Инициатива наказуема. Особенно в стенах поместья семьи Золдик. Девушка посмотрела на развлечение Кьюти Бьюти и поморщилась. Брюнет стоял чуть дальше и смешливо щурился, чем и выводил тихоню из себя. Казалось, будто он знал о ней что-то такое, чего девушка о себе не знала, но должна стыдиться. Похожее ощущение возникало, когда невзначай замараешься на потеху бойцам из отрядов господина Сильвы. Кетрин даже незаметно проверила, все ли в порядке… Отвлеклась буквально на секунду, а когда глаза подняла, кожа весельчака пошла рябью и забугрилась, стала пластичной, отчего черты лица и даже тела начали меняться и будто «плыть». Кетрин на секунду оторопела. Этой задержки хватило второму мужику, чтобы подскочить и зажать ей рот ладонью. Ладонь была влажной и пахла ароматизированным маслом для массажа. Кет поплохело, стоило вспомнить, в каком виде они застали этих двух и Кьюти Бьюти. Девушка дернулась и замычала, но хватка незнакомца лишь усилилась. – Да тихо ты, – шикнул на нее блондин. – Мы тоже люди госпожи. Тихоня нахмурилась и, преодолев отвращение, с силой укусила наглеца за ладонь. Он зашипел, но руку так и не убрал. – Да чтоб тебя, Кетрин! Девушка удивленно вскинула брови и замерла. Такую реакцию вызвало не то, что незнакомец назвал ее имя, а то, что второй мужчина наконец принял конечную форму, став тем, кем был на самом деле. Точнее – кем была на самом деле. Теперь вместо брюнета в подсобке стояла полуголая худощавая азиатка с короткой стрижкой. Девушка, не прекращая насмешливо щериться, прикрыла грудь свободной рукой и натянула повыше штаны, ставшие несуразно большими. Кетрин скосила глаза в сторону и глубоко втянула воздух. Запах масла заставил ее вновь поморщиться и замотать головой. – Крис, отпусти ее уже, – сказала азиатка и, повернувшись к ним спиной, потянулась за полотенцем. Блондин отпустил Кетрин. Его, в отличае от азиатки, Кет не знала и была уверена, что видела впервые. – Суо! Как понимать этот маскарад?! Напугали! – дворецкая отскочила от Криса, вытирая рот. Суо-Суо, нахально улыбаясь, вытерла тело от остатков масла и вновь «потекла», становясь той, кого тихоня Кет сейчас должна охранять. – Я лишь исполняю приказ госпожи, – издевательски пропела Суо. – Напуганная. Крис громко хмыкнул, но Кетрин на это не обратила внимания. Девушка не отводила взгляда с Суо, лихорадочно решая, как поступить. Дельных мыслей не было. Нарушать планы госпожи рискованно, а быть использованной «в темную» – обидно. Суо тем временем расправила плечи, вскинула подбородок и, вживаясь в роль Кикио Золдик, приказала: – И не ори. Не на базаре. У Суо неплохо получалось: она поджимала губы, достоверно копировала походку и движения, взгляд и манеру держаться… Будто долгое время тренировалась. Кетрин поморщилась и еще раз вытерла губы тыльной стороной ладони. Происходящее нравилось ей все меньше.***
Рисковых и слепых зон в плане госпожи Золдик было много. Кикио и сама признавала, что во многом понадеялась на пресловутый «абум», решив действовать по ситуации. «И пока Боги благоволят», – подумала она и едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Процедура удаления шрамов, как и ожидалось, оказалась неприятной и даже болезненной. Кьюти настояла на обезболивающем, от которого госпожа Золдик отказывалась, понадеявшись на низкий болевой порог. Хорошо, что косметолог в этом вопросе осталась непреклонной. Суть процедуры была проста: Кьюти своей нэн осторожно снимала ороговевшие слои кожи и ускоряла естественную регенерацию, делая лицо гладким. Больно, долго и дорого… Кикио и представить не могла, что кто-то решается на такую процедуру ради разглаживания морщин. – Вот и все, – Кьюти устало выдохнула и села на стул. Кикио открыла глаза. Жутко хотелось поморщиться и потрогать лицо, будто стянутое невидимой маской, но по предостережению Кьюти Кикио старалась вообще не шевелиться. Вымотанная карлица растеряла лоск. Прическа развалилась, макияж поплыл… помаду женщина похоже сама съела, пока напряженно кусала губы во время процедуры. Кьюти поймала на себе внимательный взгляд клиентки и, едва заметно нахмурив тонкие брови, выпрямилась. Женщина подобралась, прогоняя усталость, вдохнула, отчего пуговки на глубоком декольте опасно натянулись, и начала инструктаж: – Ближайшие два дня вам необходим покой, на следующее посещения я смогу вас записать лишь на… – Переговорите об этом с моей помощницей, – прервала ее Кикио, едва размыкая губы. – Когда пройдет заморозка? Кьюти нахмурилась, явно недовольная поведением эксцентричной клиентки, но ответила: – Часа через два действие обезболивающего пройдет и вернется пластичность мышцам, но я не советую… – Хорошо-хорошо, – вновь прервала ее Кикио и, встав, излишне суетливо огляделась. Нужна причина быстро уйти в подсобку. – Где у вас дамская комната? Легкое удивление на лице карлице быстро сменилось пониманием. Женщина кивнула и указала на дверь подсобки. – Здесь все совершенно не по-людски сделано, – посетовала она, не зная, что госпожа в курсе планировки. – Туалет только для персонала, но можете им воспользоваться. Госпоже Золдик не нужно было позволение. Она широкими, торопливыми шагами пересекла комнату и скрылась за дверью. Неяркий свет одинокой лампочки под потолком больше портил зрение, чем освещал. Кетрин, сидящая у дверей на полу, встала, стоило госпоже ступить за порог небольшой комнатушки. Крис скалился с противоположного угла, не отводя взгляда от служанки, а Суо замерла у двери в туалет, надменно скривив губы. Кикио рассмотрела свою копию. Пытливый взгляд женщины напротив был зеркальным отражением черных глаз госпожи Золдик. По окончанию осмотра Кикио смогла лишь благосклонно кивнуть, в то время как копия ухмыльнулась и склонила голову к плечу. – Мимика заморожена, – подсказала Кикио. – Обезболивающее перестанет действовать лишь через два часа, не проколись. Женщина расстегнула накидку ханьфу и протянула ее Кетрин. Девушка одежду госпожи забрала, и тут же рыкнула на Криса: – Отвернись немедленно! Кикио едва сдержалась, чтобы не изогнуть бровь. – И с чего мы так бурно реагируем? – спросила она у служанки, продолжая раздеваться. Кетрин опустила голову, скрывая румянец, но кончики покрасневших ушек остались видны среди каштановых волос. – Неприлично это, – тихо промолвила она и сжалась. Кикио вздохнула тяжело и сняла платье, оставшись в простом хлопковом белье. – Не до приличий сейчас, – женщина предала платье Суо. – Крис, где одежда? Молодой мужчина поднялся и, подойдя к вешалке, снял со стойки плотный чехол. – Вот, госпожа, – Крис расстегнул чехол и достал брючный костюм из темной ткани и легкую темно-синюю блузку. – Господин Кенни советовал вам смешаться с офисными сотрудниками. Здесь никого не смутит женщина, пришедшая поесть после работы в одиночестве. «А вот женщина в дорогих одеждах без охраны явно вызовет повышенный интерес кого не попадя», – Кикио кивнула и забрала костюм. Госпожа Золдик накинула блузку и быстро застегнула мелкие пуговки. Кетрин помогала Суо надеть многослойное ханьфу. Девушки торопились, путались в слоях, и приглушенно переругивались то ли боясь браниться при госпоже, то ли забыв, что благодаря дару Кетрин их никто в процедурном кабинете не услышит. Через катастрофически долгие восемь минут все были готовы. Суо в крайний раз провела по наспех сделанной прическе, чинно сложила руки перед собой, состроила отстраненно-возвышенное выражение лица и вышла, плавно ступая. Кетрин задержалась на секунду и, прикрыв дверь, робко спросила: – А вы госпожа? – девушка повела плечами и выпрямилась. – С вами кто-то будет? Кикио постаралась улыбнуться, но смогла лишь дернуть онемевшими губами. – Обязательно, Кетрин, – женщина мотнула головой в сторону Криса. – Он, к примеру. Служанка метнула быстрый взгляд на мужчину и кивнула. Когда девушка покинула служебное помещение, Кикио повернулась к Крису. – И чем ты так разгневал одну из самых спокойных девушек? Дворецкий, давно живущий у Кенни в качестве охранника, лукаво улыбнулся и пожал плечами: – О чем вы, госпожа? По-моему Кетрин от меня безума. Кикио слабо улыбнулась и кивнула, прикрыв глаза: – Не буду спорить, – женщина обвела взглядом темное тесное помещение и вздохнула. – Как будем объяснять Кьюти, куда подевался один из ее обожателей? Крис улыбнулся шире, показав белоснежные ровные зубы. – Все продумано, – мужчина протянул руку к шкафу и приоткрыл дверь единственного закрытого шкафа. Кикио подошла к шкафу и заглянула. – И кто это? – спросила она, сложив руки на груди. – Танцор из стрип-клуба, – Крис раскрыл дверцу шире. – Его уже пора будить. Кикио еще раз посмотрела на стриптизера. Из-за позы, в которой скрючился высокий мужчина, было сложно рассмотреть его. Он, свесив голову на грудь, тихо сопел. Руки безвольно лежали на коленях, ноги от долгого положения в полусидячем положении явно затекли. – Буди, – распорядилась она напоследок и наконец-то прошла в туалет. Теперь оставалось только ждать, когда все покинут кабинет.