Встретимся во тьме наших дней

      Время было ближе к вечеру, на улице уже темнело, люди стали расходиться по домам, так ещё фонари один за другим стали включаться.       — Норман, я буду осторожен, правда, — голос парня был обеспокоенным, так еще сильно дрожал. Но с чего бы? Неизвестно. Это была некая загадка для Уильямса.       — Я знаю это осторожен… Он банально тебе не даёт что-то делать, что уж говорить об осторожности. Пожалуйста, давай я с тобой пойду, при мне он не такой, как с тобой наедине, — юный Уильямс говорил это с явным беспокойствием, так еще речь была не очень внятна, банально язык заплетался. Но опять же, из-за чего?       — Норман, ты явно не в состоянии, чтоб куда-то со мной идти. Тем более ты помнишь какой он. И не спорь со мной.       И вновь всё как в тумане. Локации стали меняться, так ещё этот юноша всё так же был непонятно кто. Лишь его размытый силуэт был, пока другие люди были более отчётливыми. И эти непонятные, обрывистые события… Норман постоянно задавался вопросом: кто «он»? И что случилось, что они так вдвоем боятся этого неизвестно?       Проходит неопределенное количество времени. Уильямс всё ходил кругами, что-то пил, винил себя, что вновь он своего одноклассника оставляет с ним, ах, как парень боялся. Его даже не волновало, что уже вечер, точнее, почти ночь и ему нужно домой, иначе ему влетит от родителей или что хуже. Главное дождаться своего друга…       Вновь проходит неизвестно сколько, и этот одноклассник выходит. Даже невооруженным взглядом было видно, что его трясло, он весь сжимался и был каким-то потрёпанным. Так он всё отводил взгляд куда-то в сторону, потирая шею, на которой виднелись… укусы?       Уильямс сразу же вскакивает с места подбегая к другу и принимается того обнимать. Как же парень волновался за него…       — Норман, не трогай меня, — чутка грубым тоном отвечает парень на действия Уильямса. С чего бы это?       — А? Хорошо.       Норман без лишних слов отпрянул от друга, тяжело вздохнув. Неужели это тот так на него повлиял? Скорее всего… Как бы Уильямс хотел отомстить этому мужчине. Но это банально невозможно в силу разницы возраста и других факторов.       И вновь локации стали меняться. Им двоим пару раз звонили родители, тем более у Нормана разрывался телефон от звонков, но он банально не обращал внимания. Юноша старался отвлекать своего друга, пытался отводить его куда подальше и всё в таком духе. Но ничего не выходило. Одноклассник вечно был каким-то закрытым и отстраненным. Он банально неохотно отвечал на слова Нормана. Уильямс понимал из-за чего это всё, но как это было ужасно…       Снова проходит время и они разошлись. Уже в конце прогулки они оба были подавлены и с грустью на лицах разошлись. Норман не хотел уходить от него, а он не хотел уходить от Нормана, ведь они вдвоем знали, что их ждет дома.       Приходит Уильямс домой достаточно поздно, и с порога получает выговор от своего «отца».       — И где мы шлялись?! Опять допоздна с этим ходил?! Месяц из дома выходить не будешь!       Норман, уже привыкший к этому, молча проходит в свою комнату. «Отец» и «мать» продолжали ему что-то говорить, кричали и прочее. Уильямс младший уже к этому привык, из-за чего он просто молча, лежа на кровати, выслушивал это всё.       Вдруг резко наступает утро. С самого утра Уильямс берёт бутылку у своего «отца» и уже убегает на улицу, чуть ли не получив по спине ремнём. Но успевая выбежать на улицу, Норман первым делом выдвигается к дому своего друга.       Незаметно проходит время, как Уильямс уже стоял на пороге нужного дома и спрашивал у матери одноклассника, выйдет ли он. И причём через пятнадцать минут юноша уже стоял перед Норманом и они двинулись в неизвестную сторону. Так ещё образ парня становился чётче… Лицо, тело, волосы — всё стало в разы чётче и более понятным. И Уильямс стал узнавать в нём одного человека…       И снова они гуляли до вечера, о чём-то беседуя. Они еще пару часов гуляли с Эммой, что сделало день лишь лучше.       Дома Норман получает очередной выговор и побои, а после он проходит в свою комнату. Всё, как всегда, ничего не меняется.       Так и стали сменяться день за днём. Учеба, прогулки, разговоры. Но Норману не давало покоя: что же случилось и кто всё же этот мужчина… Так еще образ этого одноклассника становился всё чётче и яснее. И в один день, Уильямс понимает кто это. Точнее, понимает кто это уже Уильямс из будущего.

***

      Всё обрывается, и мужчина в холодном поту резко вскакивает. Он вспомнил кто это. Он стал вспоминать произошедшее пятнадцать лет назад… Не всё, но многое, это даже в какой-то степени его обрадовало.       — Я вспомнил образ твой… Тебя не заменить, тебя не изменить… — сквозь дрожь в голосе говорит Уильямс, сжимая в руках простынь. Ошибок точно быть не может.       Картина в голове постепенно стала складываться, хоть и было утеряно множество кусков. Парня радовало, что хотя уже что-то стало проявляться… Он был обязан встретиться с ним и обсудить всё. Так еще хотелось позвонить Эмме, но ах, как же был телефон далеко.       Снова Норман остается наедине со своими мыслями. Как тогда, в 1997 году. Всё будто бы повторялось. Эти мысли буквально терзали мужчину… Он уже так не мог. Через пятнадцать минут стало тяжело дышать и наконец Уильямс тянется к прикроватной тумбе, откуда достает таблетки, название которых гласило: «Алпразолам». С недавнего времени Норман стал принимать успокоительные таблетки или что там ему продал аптекарь.       Честно сказать, мужчине было плевать что пить: главное чтоб стало легче, — эти таблетки и вправду ему стали помогать. Так еще никто из его знакомых не знал об этих таблетках. Ни Эмма, ни Гильда, ни Дон, и тем более никто из отдела. Он не хотел, чтоб они за него в лишний раз беспокоились.       Мужчина дрожащими руками достает из пачки пластинку, а после выдавливает одну таблетку на ладонь. Таблетку он закидывает в рот и на сухую ее глотает, даже ничем не запивая, ведь банально не было сил сходить за стаканом воды. Он убирает пачку обратно на тумбу, даже не кладя пластинку обратно. После этой небольшой процедуры, Уильямс ложится обратно на кровать, тяжело вздохнув.       Наконец детектив закрывает глаза в попытках уснуть… Но ничего не выходит. Сна не было ни в одном глазу. В голове все держался этот сон, так еще перед глазами содержание сна всё прокручивалось… Лишь со временем всё стало забываться, но не этот образ. До боли родной и знакомый образ старого друга.       Так Норман и не смог уснуть. Он всё ютился, сам себя пытался отвлечь, успокоить — ничего. Ничего не помогало.       Где-то через пару часов Уильямс вскакивает с постели и молча направляется к выходу. Он резко решил прогуляться, может хоть это поможет. Причем мужчина вышел на улицу лишь в своей пижаме, его ни капли не смущало, что на улице достаточно прохладно и даже уже в пальто можно подзамёрзнуть.       На улице было тихо и спокойно. Улицы были пусты, лишь одинокие фонари стояли, освещая всё в округе. Только где-то доносились тихие завывания ветра, который всё так и норовил попасть в каждую щёлку. Даже в окнах домов не горел свет, ведь все уже спали крепким сном. Но не Норман. В данный момент он даже не знал, куда он идет. Он просто шёл туда, куда глаза глядят. Лишь иногда мужчина осознанно куда-то поворачивал, чтоб окончательно не потеряться в лабиринтах из улиц.       Детектив всё заглядывал в чужие окна, в которых ничего не было видно, виднелась лишь чутка пугающая темнота. Но даже эта прогулка никак не помогала мужчине… Сон будто бы успел за столь короткий срок въестся в кору мозга Уильямса, так ещё перед глазами мелькали различные сцены, казалось, будто кто-то всем этим внутри Нормана заведует и каждый раз по новой ставит плёнку, на которой был записан этот сон. Как это было ужасно…       Бродил он так недолго — минут тридцать. Хотел Уильямс уже возвращаться, ведь уже замёрз, но вдруг он натыкается на чей-то дом, в котором горел свет, точнее, в одном окне. Кто может не спать в такое позднее время? Неизвестно. От скуки он решает издалека заглянуть в это окно. Казалось будто там никого нет, но вдруг показывается парень, который сам выглядывает в окно. И они с Норманом пересекаются взглядом… Зрительный контакт был недолгий. Длился всего лишь секунд пять. Но за это время Уильямсу показалось, что этот взгляд больно знакомый…       Но в один момент, Норман резко сдвинулся с места и пошел назад, уже ближе к своему дому. Теперь хотелось поскорее оказаться дома…       «Вечером, в холоде, в маленькой комнате, в этом злом городе я тону в омуте…» — проскальзывает у него в мыслях, когда он уже стоял у порога своего дома.