Не о любви

Нельзя сказать, что первый рабочий день выдался слишком уж тяжелым: по факту я все время занималась изучением концепции ДжиАр и внутренних регламентов, а потом разгребала свой кабинет и раскладывала по коробкам всю ненужную или устаревшую литературу. Оставила только макулатуру в виде предыдущих выпусков Global Review, чтобы поближе ознакомиться со стилем журнала и в будущем использовать это в работе. Однако несмотря на то, что я не была особо-то загружена, сейчас я ощущаю себя выжатым лимоном, но, стоит сказать, с вычищенными до блеска косточками. Спасибо коллегам за такую заботу. Новости о произошедшей между нами с Ильей неловкой ситуации разнеслись по редакции со скоростью света и дополнились пикантными подробностями, которых и в помине не было. Хотя справедливости ради стоит отметить, что я бы, наверное, была вовсе не прочь, окажись они правдой… Проходя мимо кухни, я краем уха слышала, как нам перемывают кости вдоль и поперек. В какой-то момент мне даже показалось, что они делают ставки, как скоро Шевцов затащит меня в постель. Да уж, репутации здешнего главного редактора можно лишь позавидовать. К слову, теперь я более чем понимаю метафоры Ильи про «террариум» и шутки про трудовые договоры. Что же до Шевцова — мои гневные высказывания и возмущения по поводу нарушения субординации были встречены лишь высокомерным смешком. Если верить его словам, Майя всегда забывает постучаться, прежде чем войти. «Мне порой кажется, что она вообще не в курсе, что такое многозадачность», — вспоминаются мне слова Ильи, и я усмехаюсь себе под нос. Илья, к слову, воспользовался ситуацией и закинул ту самую удочку с мухой на растерзание общественности. Что ж, у него это получилось блестяще. Покинув стены офисного здания, нахожу в разделе избранных номер лучшей подруги и подношу телефон к уху. Она не заставляет себя долго ждать, и по ту сторону раздается знакомый со студенчества голос: — Анька, ты как чувствовала, что я собираюсь тебе звонить! — задорно говорит Наташка. — Вчера поздно приземлилась, не стала тебя беспокоить уже. — Привет, Натуль, — облегченно вздыхаю я. Как же приятно слышать родной голос после всего произошедшего. — Надо срочно увидеться! У меня столько новостей, — загадочно улыбаюсь я, останавливаясь под козырьком здания в ожидании такси. Дождь так и не перестал идти, заполняя ямки на дорожках и проезжей части лужами. Из офиса быстрым шагом выходят люди и направляются в сторону метро или наземной парковки. Я поднимаю взгляд наверх. Небо затянуто темными тучами. Природа ясно дает понять, что до завтрашнего утра она и дальше продолжит обрушиваться на землю проливным дождем. Да уж, погодка шепчет, ничего не скажешь. Но это никак не помешает мне претворить мой план в жизнь. — Ого, — с набитым ртом отвечает подруга — снова что-то хомячит, — а что за новости? — Без слез не расскажешь, — обреченно вздыхаю я. — Нам срочно нужно встретиться. Более того, — в моем тоне появляются заговорщические нотки, — нам с тобой сегодня же нужно завалиться в какой-нибудь кабак, — и на закономерный вопрос Наташи «с какой целью» я отвечаю: — Потому что у меня горят трубы! — Анька, — смеется Аверина, — я в курсе, что с твоим либидо даже мужикам не тягаться. Но что, все настолько плохо? — Наташ, все даже хуже, чем ты можешь себе представить. Я тебе все расскажу при встрече… Перекинувшись еще парой слов с подругой, мы договариваемся встретиться на «нашем» месте — в кабаке, где мы частенько отжигали в пору университета. Даже по его окончании мы решили не изменять своим традициям. Дергаюсь от неожиданного прикосновения к своей талии и, обернувшись через плечо, встречаюсь взглядом с серо-голубыми глазами, в которых играют смешинки. Господи, ну за что мне это? Почему именно он и именно сейчас? Я напрягаюсь. Он же не слышал, о чем я говорила с Наташей? Резко отстраняюсь и, повернувшись к нему всем телом, скрещиваю руки на груди. — Если что, мой номер у тебя есть. Наташе, кстати, привет, — подмигивает Антон, а я раздраженно вздыхаю. — Савельев, ты о чем вообще? — черт, он все слышал. — Я случайно краем уха подслушал твой разговор, — расплывается он в самодовольной улыбке, а я закатываю глаза. Что за мудак? И как таких придурков земля носит? — Так что я всегда к твоим услугам. — Давай свои услуги ты будешь предлагать по рыночной цене на Ленинградке, — я изо всех сил пытаюсь сохранить остатки былого спокойствия. — Как грубо, — морщится Антон. — Но твой острый язык мне всегда нравился, — Савельев одним шагом сокращает расстояние между нами. — Кстати говоря, — он наклоняется к моему уху и чересчур слащаво шепчет: — он нравился мне не только, когда ты меня подъебывала. If you know what I mean. Его руки вновь оказываются на моей талии, и по спине пробегает холодок. — Слышишь, клоун, — я стискиваю зубы и отталкиваю его от себя, но Антон рывком возвращает меня обратно, — тебя прямо тут кастрировать или сам к ветеринару доедешь? Раньше от его прикосновений я таяла. Сейчас же мне первым делом хочется оторвать его руку и заснуть ее ему же в анальное отверстие, а потом принять душ. Чувствую себя грязно. Мерзко. Отвратительно. Мне хочется выжечь кусок той плоти, которой он касается. Забавно: Илья действует на меня совершенно иначе. Наверное, потому, что он — не мой бывший и не изменял мне. В следующее мгновение Савельев отстраняется от меня, правда, не по своей воле. За шиворот кашемирового пальто его держит Илья, а глаза его мечут молнии. Резко развернув Антона к себе, Шевцов хватает его за грудки и тянет вверх, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Савельев, ты умом тронулся? — цедит Илья сквозь зубы. — Играй, да не заигрывайся. — Илюх, ты чего? — Антон оторопело округляет глаза. — Я же просто пошутил. — Ты же в курсе, что не можешь подбивать к ней клинья? Тем более, блять, на входе в наш офис. Ничего умнее не придумал? — Шевцов сбрасывает свои руки с одежды Антона и рявкает уже на меня: — А ты чем думала? — он устрашающе нависает надо мной, заставляя кровь стыть в жилах. — Хочешь потрахаться с бывшим — займись этим у себя в квартире. Тебя ведь оттуда вроде не выселяют, бабки для погашения ипотеки ты уже нашла. Еще и в каком объеме… Не знаю, что меня больше выводит из себя: его предложение переспать с Антоном или же едкий комментарий в отношении моей ипотеки. Но одно я знаю точно: я не позволю Шевцову так со мной разговаривать, даже не разобравшись в ситуации. Я свирепею и влепляю Шевцову звонкую пощечину на виду у Савельева и еще нескольких коллег, минутой ранее вышедших из здания и с интересом наблюдающих за нами. Лицо Ильи вытягивается, а сам он стоит в немом шоке и потрясенно хлопает глазами. — Слышишь, Шевцов, это ты не заигрывайся. Я сама решу, как и где себя вести. А если ты не в курсе, что происходит в моей жизни, — я притягиваю его за грудки, сокращая расстояние между нами, — то держи свой поганый язык за зубами, понял? — выплевываю я, словно какую-то дрянь. Я резко разворачиваюсь и направляюсь к проезжей части, где меня уже ожидает подъехавшее такси, но мне не позволяют уйти… Буквально за пару метров до желтой машины, заклеенной логотипами Яндекса, меня хватают за руку и тащат за собой. Прочь от проезжей части. Прочь от офиса. Прочь от разглядывающих нас зевак и прохожих. Прямиком на парковку. Илья открывает дверь машины и заталкивает меня в салон, пропуская мимо ушей крики и гневные высказывания с угрозами его расчленить. Оказавшись на водительском месте, Илья переваливается через подлокотник и снова оказывается надо мной. Я вжимаюсь в кресло: да сколько можно лезть в мое личное пространство?! — Аня, — нарочито спокойно начинает Илья, — ты не можешь себя так вести, слышишь? Я приоткрываю глаз. В его взгляде бушует гроза, почти ощутимо задевая меня искрами. Интересно, какие усилия он прикладывает, чтобы не прикончить меня прямо на месте? — Кто бы говорил, — я сурово смотрю в ответ. — Даже если ты мне платишь за то, чтобы мы с тобой разыграли твой гребаный спектакль, ты не имеешь никакого права так со мной разговаривать. — Именно потому, что я тебе плачу и фактически закрываю твою гребаную ипотеку, я могу разговаривать с тобой ровно так, как посчитаю нужным. — Да что ты о себе возомнил? — да, у меня нет денег, чтобы закрыть ипотеку, да, все свои сбережения я отправляю Алисе на терапию, но кто он такой, чтобы меня в это тыкать носом?! — Если у тебя бабок куры не клюют, это не значит, что ты можешь вести себя как конченый мудак. Более того, это не дает тебе никакого права делать поспешные выводы. Еще раз повторяю: прежде чем шашкой махать, разберись в ситуации. — Ты хочешь, чтобы я разбирался в ситуации, когда мой лучший друг лапает мою потенциальную девушку на глазах у всего офиса?! — его нервы не выдерживают, и голос Ильи срывается чуть ли не на крик. — Не ори на меня! — я подхватываю шевцовские интонации. — То, что твой дружок не может держать свой член при себе — сугубо его личная сексуальная драма. Не нравится — так кастрируй его. От меня ты чего хочешь? — От тебя я хочу лишь одного — чтобы ты вела себя подобающим образом. Ты моя девушка, и не можешь иметь связей ни с кем, кроме меня, — он сверлит меня пристальным взглядом и понижает голос: — Я понятно объясняю? — Совсем чокнулся, Шевцов? — я смеюсь прямо ему в лицо. — Может, мне еще паранджу надеть? Послушай, милый мой, — обнажая зубы в ухмылке, я поправляю ворот его рубашки и кладу руки ему на плечи, — не строй иллюзий. Ты меня не купил. Мне ничто не мешает послать тебя к черту и дальше подрабатывать на фрилансе, — его бровь изгибается в удивлении. Видимо, в своей светлой голове он уже прокомментировал мою ипотеку, сочтя, что я блефую. — Я еще не настолько низко пала, чтобы терпеть подобное отношение. В конце концов, ничто не мешает банку просто изъять мою квартиру за неуплату и выселить меня оттуда, — я подавляю грустный вздох. — Тебе ничто не мешает просто вести себя нормально, — смягчается Илья. — И не ведись на провокации Савельева. Лучше вообще обходи его стороной, — предостерегает он. — Это ты мне дружеский совет дал? — с издевкой уточняю я. Илья шумно вздыхает и переводит взгляд в окно. Лицо его меняется в одно мгновение: губы трогает хитрая улыбка. Он переводит взгляд на меня и склоняется ближе. — Это совет твоего парня, — усмехается он. — Аня, — шумно выдыхает Шевцов, — я заранее прошу прощения за то, что сейчас сделаю. После этих слов его губы накрывают мои. Внутри все обрывается, сердце пропускает удар, я перестаю дышать. Он нежно касается ладонью моей щеки, опускаясь к шее, и притягивает меня ближе. Мятный привкус обжигает рецепторы, как только его язык соприкасается с моим в набирающем обороты танце. Я медленно растворяюсь в порыве эмоций и желаний, накрывающих меня словно лавина. Мои губы тают под его сладким натиском. В эту самую секунду я вовсе не против потеряться в ощущениях, наслаждаясь моментом. Внутри все трепещет. Мое нутро горит. Только вот… Почему его губы кажутся до боли знакомыми? Будто я когда-то уже целовала этого человека. Остатки затуманенного разума кричат, чтобы я сию же секунду заканчивала все это, но чувства берут над ними вверх. Прикусив мою нижнюю губу, Илья прерывает поцелуй и отстраняется. Тяжело дыша, он откидывается на спинку сиденья, прикрывает глаза и довольно улыбается. — Ты… — я судорожно хватаю ртом воздух. — Ты что сейчас сделал? Шевцов зарывается руками в русые волосы и медленно выдыхает: — Тебе раньше говорили, что ты потрясно целуешься? — А ты, я смотрю, особо церемониться не любишь, — щеки краснеют от смущения, а сердце все никак не успокаивается. — В этом мы с тобой похожи, — улыбается Илья и, взъерошив волосы, поворачивает голову ко мне. — Странно, что я все еще при яйцах. Думал, ты сразу же меня обматеришь… — Ну, ты же заранее извинился, — передразниваю я, опускаю солнцезащитный козырек и пальцем стираю размазавшуюся помаду, глядя в зеркало. Шевцов не сводит с меня взгляда. — Но я все еще жду объяснений. — Мимо проходила мамина подруга, которая здесь работает, и очень внимательно смотрела на нас, — невозмутимо отвечает Илья. — Ты же не подумала, что я просто так решил тебя поцеловать? — И в мыслях не было, — отмахиваюсь я. — Только прежде, чем выкинуть подобное снова, будь любезен предупреждать. А то в следующий раз действительно останешься без яиц. В этот раз я дала слабину, поддалась чувствам, но только потому, что давно не чувствовала мужского тепла. Как только сегодня я претворю в жизнь свой грандиозный план, Илья и все его поползновения в мою сторону не будут значить для меня ровным счетом ничего. Ни его взгляды, ни прикосновения, ни голос, будоражащий кровь. Все это станет для меня пустым местом. Без какого-либо физического и эмоционального отклика. — Это уже больше на тебя похоже, — усмехается Илья и закидывает руки за голову. Судя по загруженному взгляду, устремленному в потолок, он о чем-то сосредоточенно думает. — Ладно, Шевцов, — поднимаю упавшую на пол сумку, — с тобой, конечно, очень весело и занятно, но Яндекс.Такси сдирает кучу бабок за ожидание. Хотя откуда ж тебе знать? — и, не дожидаясь ответа, открываю дверь машины. — Может, тебя подбросить? — учтиво предлагает Илья. — Ты думаешь, я поверю в розовые фантазии Майи о твоей галантности? — я насмешливо смотрю на него. — До завтра, Илья, — помахав ему рукой, я чуть ли не выпрыгиваю из машины и быстрым шагом направляюсь в сторону заждавшегося меня такси. Прочь от Ильи. Прочь от прожигающих спину карих глаз. Прочь от мужчины, чьи губы я все еще отчетливо чувствую на своих.

***

Громкая музыка долбит по ушам. Дым кальяна и электронных сигарет витает вокруг приятным сладким дурманом. Шумные разговоры вокруг, лишенные всякого смысла, больше похожи на пьяный бред студентов, решивших отдохнуть после тяжелой учебной недели. Когда-то и мы с Наташкой были такими же беззаботными и развязными. Не думающими о завтрашнем дне. Не переживающими о том, что ждет нас впереди, не подозревающими, с какими реалиями нам придется столкнуться в будущем. Выпив очередную стопку Б-52, кладу соломинку на стол и устремляю заволоченные пьяной дымкой глаза на подругу, опрокидывающую в себя текилу. Тепло разливается по телу, окончательно расслабляя меня. Закусив лаймом, Наташа поправляет светлую прядь окрашенных волос. — Да-а-а, подруга, тебе не позавидуешь, — хмыкает она, — мало того, что придется быть на побегушках у какого-то избалованного мажора, так еще и каждый день терпеть этого сутулого пса, — именно так она окрестила Антона в первый же день знакомства. — Врагу такого не пожелаешь. — Так а я о чем, — обреченно развожу руками. — Правда, этот «избалованный мажор» — настоящий красавчик. Или же за меня сейчас говорит долгое отсутствие секса. Тут одно из двух, третьего не дано, — вздыхаю я и подпираю щеку рукой. — Сегодня мне обязательно нужно снять какого-нибудь горячего мужика. Наташа кивает и задумчиво обводит прокуренное помещение глазами. Тонкие пальцы стучат ногтями по столу несколько минут, прежде чем оценивающий взгляд подруги фокусируется в одной точке и она игриво дергает бровями. — Вон там, — она довольно кивает куда-то в сторону, — два парня в открытую пялятся на нас. Довольно симпатичные, кстати. Сдается мне, что сегодня ты уедешь отсюда не в моей компании, — подмигивает мне Наташа. Я оборачиваюсь через плечо, нацеленно устремляя взгляд в направлении ее кивка. Действительно, в дальнем углу бара двое парней что-то активно обсуждают и, судя по тому, что смотрят они исключительно в нашу сторону, обсуждают они именно нас. Или же то, что находится под нашими до непозволительного короткими платьями... Я раздраженно вздыхаю и закатываю глаза. Поворачиваюсь к подруге, беру электронную сигарету и, затянувшись, выдыхаю: — Наташ, какую именно часть из словосочетания «горячий мужик» ты не поняла? Им что, пятнадцать лет? — Да ладно тебе, Анька, — отмахивается она от меня, словно от назойливой мухи. — Ты стала слишком привередлива. Тебе же нужно просто с кем-нибудь переспать. Эти двое — самый адекватный вариант, — она медленно переводит взгляд мне за спину и, на ком-то его задержав, недобро щурится. — Хотя если твой бывший тебя тоже устроит, считай, ты поймала удачу за хвост. Я резко оборачиваюсь. Твою же мать. Сквозь толпу пьяных студентов и более зрелых посетителей в нашу сторону пробирается Савельев, придерживая за талию какую-то пьяную девчулю. Осмелюсь предположить, именно на ней он остановил свой похотливый взгляд с утра в офисе. Однако заставляет меня отвернуться обратно и схватиться за голову далеко не физиономия Антона. — Блять, — я закусываю губу, — а он тут какого черта забыл? — Ты о чем? — нахмурившись, уточняет Наташа. — Справа от Антона. Тот высокий мужик в синем костюме. Видишь? — Аверина смотрит в их сторону, расплываясь в довольной ухмылке, и кивает. — Это тот самый Шевцов! — А-а-а, — многозначительно тянет подруга. — Тогда понятно, откуда ноги растут. А то я думаю, почему тебя те парни не устроили. Я тебе вот что скажу, подруга, — Наташа склоняется ко мне, — после такого мужчины я бы тех ребят тоже приняла за каких-нибудь школьников. Неудивительно, почему ты так на него реагировала. — Спасибо за констатацию факта, — цежу я сквозь зубы, все еще держась за волосы. В голове пролетает сотня мыслей в секунду. И главный вопрос — как свалить отсюда незамеченной? Илья, только завидев меня, сразу же просечет, что я тут забыла, вырядившись как последняя проститутка. И молчать он точно не будет. «Ты моя девушка и не можешь иметь связей ни с кем, кроме меня», — в голове отчетливо слышу его голос, а внутри все замирает. Невольно пытаюсь натянуть пониже подол своего платья, но все попытки тщетны: оно едва прикрывает и треть моего бедра. Отчаявшись, я не придумываю ничего лучше, чем под ошеломленный взгляд подруги схватить стопку текилы, стоящую на другом конце стола, и опрокинуть ее в себя. Ну все, гневная тирада Шевцова о нарушении договора мне обеспечена. — О, Ланская, Аверина, — раздается хриплый голос Савельева, — а вы тут какими судьбами? Я медленно поворачиваюсь к нему, натягивая на себя маску безразличия: — А ты? — задаю встречный вопрос. — Ленинградка в другом месте находится, — я изо всех сил изображаю, что подошедший к Антону Илья меня нисколько не волнует. — Действительно, — оценивающий взгляд карих глаз пробегается по моему телу, — то же самое я бы хотел спросить у тебя, Аня. Вот-вот грянет буря. От грозного взгляда Шевцова меня спасает вовремя вклинившаяся в разговор Наташа: — Молодые люди, а вас не учили здороваться? Илья впервые обращает внимание на сидящую по ту сторону стола подругу. — Добрый вечер, дамы, — кивает он. — Вы случайно не Наталья Аверина с CAPITAL.FM? — задумчиво уточняет он, беспардонно умащиваясь рядом со мной. Наташа расплывается в улыбке: — Да, это я. Приятно, что меня знают в лицо. — Да нет, — отнекивается Илья, — просто каждое утро слушаю Вашу программу о погоде и пробках. Ваш голос я узнаю из тысячи, — от его галантности так и тянет блевануть. — Без ваших искрометных шуток в эфире про наши дороги стоять в пробке было бы совсем уныло. Что это? Он пытается к ней подкатить? Щипаю его за ногу, непрозрачно намекая, чтобы он прикрывал лавочку. А ему хоть бы хны. Даже не удостоив меня взглядом, он продолжает смотреть на накручивающую локон на палец Наташу. — Все равно приятно, — довольно отвечает подруга. — А Вы, стало быть? — она невинно хлопает глазами. Актриса из нее, честно говоря, так себе. — Не делайте вид, что Вы не в курсе, кто я и как меня зовут, — улыбается Илья. Если бы хоть десятая часть мужиков на планете была столь же догадлива, намного меньше девичьих слез было бы пролито. Но, увы, история не знает сослагательного наклонения. — И то верно, — нервно смеется подруга. Она уже хочет продолжить беседу, но Савельев беспардонно влезает в их разговор с очередной порцией своего никому не упавшего юмора: — Анюта, слушай, Илья же ничего так вариант. Так чего ради ты пришла сюда? Еще и в таком виде, — вот зараза, он ведь и так все прекрасно понимает. Черта с два тебе получится меня подставить, мудила. — Нет, Савельев, ты глубоко заблуждаешься, — качаю головой я, обнажая зубы в злобной ухмылке. — «Ничего так вариант» — это ты. А по сравнению с тобой, Илья просто охуительный вариант. Своими словами повергаю в шок всех присутствующих за этим гребаным столом. Даже Илья — сама невозмутимость — поворачивается и вперивается в меня ошарашенным взглядом. Не обольщайся, Шевцов. Не стоит все воспринимать буквально, я всего лишь использовала тебя в роли щита. Резко встаю и, одернув платье, выхватываю у Авериной из рук последнюю стопку текилы. — Наташ, счет я закрою. Еще спишемся, — алкоголь нещадно обжигает горло, я со стуком ставлю рюмку на стол и стремительным шагом направляюсь к выходу. Никого я здесь сегодня не подцеплю… Оказавшись на улице, вдыхаю прохладный ночной воздух полной грудью. Что ж, не сегодня, так завтра. Или послезавтра. Сколько у меня еще будет возможностей, чтобы снять себе парня. Главное — заняться этим вопросом в ближайшие дни, а то я за себя не ручаюсь. С трудом найдя пачку сигарет в небольшой сумочке, облокачиваюсь о здание. Ноги держат с трудом, в глазах плывет, все вокруг кружится. Закрываю глаза и делаю затяжку. Сегодня я точно буду спать без задних ног. Жаль, что я не могу упиваться так каждый вечер: все мои проблемы со сном решились бы в один миг. Увы, женский алкоголизм не лечится, это, наверное, единственное, что меня сдерживает. Щеки опаляет горячее дыхание, а в нос бьет уже знакомый терпкий запах. Нетрудно догадаться, кто снова внаглую врывается в мое личное пространство. Я раздраженно вздыхаю и, приоткрыв глаза, томно смотрю на него из-под полуопущенных ресниц. — Чего тебе, Шевцов? — я расплываюсь в пьяной улыбке. — Выброси это, — Илья указывает на сигарету в моей руке. Он очень серьезен, это ли не повод еще немного потрепать ему нервы? — А что, у тебя какие-то проблемы с этим? — я специально машу перед его лицом сигаретой. Илья морщится: — Нет, Аня. Это у тебя проблемы, — он выхватывает сигарету и тушит о ближайшую урну. По закону подлости именно в этот момент мои ноги, обутые в ботильоны на высокой шпильке, подкашиваются. Если бы не рука, подхватившая меня под талию, я бы уже валялась на мокрой земле в безрезультатных попытках собрать себя в кучу. — Да ты еле на ногах стоишь. Открываю глаза, и меня захватывают в плен его леденящие душу темные зрачки. И только сейчас я понимаю, что вцепилась в плечи Шевцова при падении. Резко отдергиваю руки. Сердце начинает биться чаще, громче, с грохотом отзываясь в ушах. Черт, ну почему все снова пошло не так? Почему я снова наедине с ним? Почему мы опять пожираем друг друга взглядами? Мне катастрофически тяжело дышать, даже несмотря на то, что на улице полным-полно свежего воздуха. Я тщетно пытаюсь разрядить обстановку: — У меня все в порядке, Шевцов. А если у тебя какие-то проблемы с тем, что кто-то курит рядом с тобой, купи себе отдельный воздух и радуйся жизни. Илья лишь шумно вздыхает и подхватывает меня на руки. Я бы могла начать брыкаться и вырываться, материть его и угрожать, но я прекрасно понимаю, что это бесполезно. Сейчас он никуда меня не отпустит. Я уверена, что завтра на трезвую голову мне еще придется услышать о себе много нелицеприятных вещей. Плевать. Я просто закрываю глаза и кладу голову ему на плечо, глубоко вдыхая аромат его парфюма. Илья не говорит ни слова и только несет меня к машине, промокая под мелко моросящим дождем. Поговорим обо всем завтра. Сегодня я слишком устала, чтобы о чем-то думать. — Отвези меня домой, пожалуйста, — язык во рту еле ворочается. — Обещаю, я больше никуда сегодня не пойду. Шевцов молча открывает дверь своей машины и бережно сажает меня внутрь, пристегивая ремнем безопасности. Заправив прядь волос мне за ухо, он шепчет: — Конечно, милая. Без меня ты вообще больше никуда не пойдешь, иначе я собственноручно прибью тебя. Спи, Аня. Последнее, что я слышу, прежде чем проваливаюсь в забытье, — свое имя. Аня… Мне так нравится, как оно звучит из его уст.