За Волейбольной Сеткой

Распущенные волосы, вырвавшееся из «плена» причёски облегчили неудобную ношу на голове, но с этим, к сожалению, из самой головы, рой неприятных мыслей, никуда не делся. Наруми, подогнув под себя ноги, и прижав к лицу локоть, лежала на своём спальном месте. Родная постель ещё никогда не казалась такой холодной и неуютной. Тишина, и выключенный повсюду свет, делали только хуже. Все разошлись по своим местам, решив в этот день, остаться с общей проблемой семьи, наедине. Отцы семейства, приехавший в ночь, сообщили, что дедушка Казуё находится в реанимации. Скрывать, от детей его тяжёлое состояние, они не стали. Сознание Наруми, будто издевалось над ней, вечно прокручивая в голове воспоминание, где её родители, сообщают, что случилось с дедушкой. И каждый раз, больно точно так же, как и в первый. Неприятное волнение растекается по венам вместе с кровью, болью откликаясь в сердце. Но девушка держится спокойно. Она кусает губы, впивается ногтями в ладони, считая, что любую моральную боль, способна облегчить физическая. Плакать не хочется, и от этого ещё хуже, ведь слёзы хоть и с болью, но свой эффект, так называемого облегчения, всё же дают. Этот день сыграл с ней злую, но всё же жизненную шутку. За хорошим, всегда следует что-то плохое, а после вновь, обязательно должно случится что-то хорошее, и все надежды были направлены лишь на то, чтобы это самое хорошее, случится именно с её дедушкой. Время уже давным давно переваливало за полночь, но Наруми всё так и лежала на своей дубовой постели, лишь изредка меняя своё положение, когда та, или иная часть тела затекала. Вибрация телефона, который каким-то непонятным образом, оказался под её подушкой, неприятно ударила по голове, от чего девушка зажмурилась, а после с безразличным выражением лица, достала телефон и взглянула на входящий вызов. Звонит Вакатоши. Её Вакатоши. На губах расцвела еле уловимая улыбка, и она махнув по экрану пальцем, всё же взяла трубку. — Алло? — прозвучал охрипший голос девушки, и она тут же прочистила горло, повторив более уверено, — Алло? — Здравствуй. Не спишь? — красивый баритон прозвучал в динамике телефона, немного расслабив девушку. — Не сплю. — шёпотом ответила она, — А ты чего не спишь? — Не мог уснуть. Вот и подумал, что ты тоже. Она громко ухмыльнулась их ментальной связи, а после наступила пауза в из разговоре, заставившая Наруми вновь, окунаться в те самые неприятные воспоминания, вновь ощутив боль, раннее сказанных слов. — Ты в порядке? — как-то робко спросил парень. Девушка поджала губы в тонкую полоску, отрицательно помахав головой, будто парень увидит это. Но Вакатоши не нужно было видеть. Он мог чувствовать. И он знал. Знал, что что-то не так. — Дедушке плохо. Его забрали в больницу. Он в реанимации. — ровным, спокойной тоном честно призналась ему она. Он замолчал на время, прочувствовав всю её боль, громко вздохнул. — Ты должна быть сильной, Наруми. Я всегда рядом. Утром я зайду за тобой, хорошо? Тихое «мгу» прозвучало на другом конце трубки, прежде чем пара влюблённых подростков отключили телефоны. Днём, Наруми и Вакатоши, наконец встретились. Они шагали в полном молчании, по длинной, узкой тропе, вдоль которой расцветали зелёные кусты. Девушка не понимала куда её ведёт парень, она могла лишь крепче сжимать его руку, что покоилась в её ладони, не смея прерывать их чарующую тишину. Такие тихие, спокойные минуты, проведённые рядом с этим парнем, заставляли нутро девушки наполняться энергией, сознание очищалось от лишних мыслей, и в голове оставалось лишь хорошее, что-то светлое, чистое и невинное. В какой-то момент Вакатоши остановился, от чего Наруми, вцепилась в его руку ещё крепче, кинув на него взгляд, пока парень так и смотрел вперёд. — Мы пришли. — сказал Вакатоши, наконец взглянув на Наруми. — Пришли? — растерянно спросила Наруми. Перед их взором открылся большой дом. Он находился в самом центре, окружённый зелёными кустами, большими деревьями, вокруг росли красивые, разноцветные цветы, и Наруми, оглядываясь вокруг, постепенно понимала, куда же всё-таки её привёл Вакатоши. Она прекрасно знала, что парень жил в школьном общежитии, но что послужило причиной этому, она не знала, ведь Вакатоши никогда не говорил о таких вещах. В родном доме парня она никогда не была, и о родителях его знала только то, что они в разводе, и парень рос вместе со своей матерью. Чаще всего они бывали в её доме, либо же парень устраивал свидания на нейтральных, от дома, территориях. Он заметил замешательство в её глаза, и громко ухмыльнулся. — Не переживай, — прозвучал низкий голос парня, — Дома никого нет. — Ничего я не переживаю. — она повернулась к нему всем корпусом, надув губы, которые тот час же были поцелованным парнем. Глаза Наруми округлились в удивление, ведь Вакатоши делал так редко. Она коснулась кончиками пальцев своих губ, на которых пару секунд были губы парня, глупо улыбнувшись, она взглянула на него, он улыбался тоже, но совсем не глупо, это было влюблённо, чисто и искренне. Редкое зрелище от такого парня. Он покрепче ухватился за её за руку, и стал вновь вести её в каком-то направление. Они обошли дом, и оказались на заднем дворе, который был сделан под большой сад. Здесь росла большая яблоня, персики, в больших горшках росли лимоны, небольшое дерево юзу, а вокруг всей этой красоты, стоял белоснежный круглый столик, сделанный из дерева, его красиво выполненные ножки, соприкасались с ровной землёй, что была специально покрыта бетоном, чтобы расположить на ней подобного рода изделиями, и усевшись наслаждаться уединением с «домашней» природой. На столике, окружённым двумя такого же типа стульями, уже стоял поднос, на котором в фарфоровых вазах, покоились свежие фрукты, ягоды, цитрусы, стеклянный, запотевший графин, с кристально чистой, холодной водой, в котором плавали листики мяты и кусочки ломана - всё, что так любила Наруми. Приятная погода, любимая еда, и человек, рядом с которым хорошо - всё это прекрасно, всё это заставляет забыться хоть на какое-то время. Вакатоши это понимал и умело пользовался этим. — Тоши-кун... — проскулила девушка, — Что ж ты хороший такой? — она ущипнула его за бок, не зная попросту, как выразить свою любовь. Он улыбнулся. — Я подумал, это хороший способ отдохнуть и отвлечься. — он отодвинул стул, чтобы девушка присела. Часы, проведённые рядом, пролетели словно секунды. Голубое небо вмиг стало тёмно синим, а пара подростков сменили своё местоположение в дом. Пока они поднимались в комнату парня, (дом был двухэтажным) Наруми рассматривала всё, что попадётся им по пути. Внутри дом оказался больше, чем выглядел снаружи. Комнаты были широкими, но каким-то пустыми, хотя все нужные элементы мебели присутствовали. Наруми понимала, что дома редко кто бывает, от чего и он казался каким-то пустым. Словно здесь есть всё, кроме самого главного - уюта. Но комната Вакатоши, в которую он её привёл, ощущалась по-другому. Средняя по размерам, с большой кроватью около стены, что была аккуратно заправлена молочным покрывалом. Стены комнаты были выкрашены в светлые цвета, на подоконник стояло пару кактусов, и одна единственная фотография, что так же покоилась у окна - маленький Вакатоши, видать в детском саду, в костюме грибочка, с такими же, как и сейчас, непроницаемым лицом, тянет свои ручки вверх. Наруми улыбнулась, разглядывая эту фотографию, как тут почувствовала у себя на талии, руки парня, что крепко, но так нежно, прижали её к его большому телу. — Ты хорошо провела день? — он прижался носом к её шее, незаметно для себя, и для неё, вдыхая её аромат. — Да. Мне было очень хорошо. Спасибо, что отвлёк меня от всего. — она медленно развернулась в объятиях, прижимаясь лицом к груди парня. В какой-то момент, тёплые объятия, переросли в нежные поцелуи, а уже со временем, нежность поцелуев, превратилась в настоящую страсть. Они рухнули, на кровать, вжимаясь в тела друг друга, насколько это было возможно. Парень навис сверху, но от таких желанных губ, не отрывался ни на секунду. Он терзал их своими: кусал, зализывал, оттягивал, и вновь целовал. Их языки сплелись, стало очень влажно и жарко, но они всё продолжали. Платье девушки свисало с её плеч, а футболка парня, уже задралась наверх, открывая вид на его каменный торс, твёрдые кубики и большую грудь, с набухшими, от возбуждения сосками. Постепенно движения Наруми стали какими-то робкими, и неуверенными, что от внимательных глаз парня не скрылось. Страсть куда-то улетучилась, и оторвавшись от поцелуя, они смотрели друг другу в глаза. — Не время? — спросил парень. — Не время. — подтвердила девушка. Бесспорно, она хотела этого. Хотела его. Но не сейчас. Как бы хорошо не проходил в этот день рядом с любимым, мысль о том, что сейчас с дедушкой, всё равно, оставалась в её голове да и отголоски прошлого тоже давали о себе знать. Она вздохнула, приняв сидячее положение, поправляя на себе платье. — Тоши, прости. — совсем тихо сказала она, обняв свои ноги. — За что ты извиняешься? — парень сел рядом с ней, закинув одну руку на спинку кровати. — Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь. — пробубнила девушка в свои колени. Парень нахмурился от таких слов, его брови грозно скосились, но никакого вреда он не собирался причинять девушке. — Не говори так. — он взял её лицо в свои руки, взглянув прямиком в её глаза . — Я забочусь о твоём комфорте. Для меня самое главное, чтобы в первую очередь ты чувствовала себя хорошо. — Тоши-кун... — с восхищением воскликнула девушка, поддавшись вперёд, чтобы подарить ему нежный, невинный поцелуй. *** Следующая неделя, встретила нерадостной дождливой погодой, но такой радостной долгожданной новостью. Дедушку Казуё переводят из реанимации в обычную палату, и теперь наконец, спустя эти мучительные дни, можно будет с ним встретиться. В Наруми бурлило приятное волнение, от предстоящей встречи, с любимым дедушкой. «Если он больше не в реанимации, значит с ним всё в порядке, ведь так?» — наивно, словно ребёнок, думала девушка, шагая по белым коридорам больницы, где собралась вся их семья. Толпой заходить было нельзя, это нарушило бы покой больного, по словам врача, поэтому каждому было отведено время на то, чтобы пообщаться с Казуё-саном. Наруми всё оттягивала этот момент, и в конце концов зашла к дедушке последней, пока вся остальная часть семьи осталась ждать её за стенами палаты в коридоре. Мужчина лежал под тонким одеялом. Его вечно аккуратно зачёсанные назад, седые волосы, были сейчас растрепаны; от многочисленных капельниц и уколов, на руках остались фиолетовые следы и небольшие шишки. Взгляд его был полуоткрытым, но как только он увидел внучку, он широко раскрыл глаза, и его уста, украсила добрая, дедовская улыбка. У девушки всё больно сжалось внутри. Дедушка был слаб, бесспорно, но в это не хотелось верить, в это попросту не верилось. Она застыла на какое-то время, а после взяла себя в руки, улыбнувшись дедушке взаимно. Хоть улыбка была и неискренней, но всё равно, хотелось подарить этому человеку чувство, что всё нормально, что всё как раньше, ведь несомненно - он сейчас чувствует себя хуже, чем все остальные и нужно было оставаться сильной, не только ради себя, но и ради него. — Привет, привет. — слабо пропел мужчина, когда Наруми села рядом на деревянную табуретку. — Привет, привет. — она сказала в его же манере, от чего мужчина улыбнулся шире. — Я уж боялся, что ты не придёшь. — Как я могла не прийти, дедуль? — удивлённо спросила Наруми, взяв его руку в свою. Он пожал плечами, отводя от неё взгляд куда-то в стену, а после снова взглянул на неё. — Я очень рад видеть тебя, моя девочка. Я так хотел тебя увидеть. Всю ночь мне снилась только ты, и это лишь подливало масло в огонь. — Я тут, дедуль, я тут. — она нежно гладила его руку, что была покрыта морщинками, и вздутыми венами. Но его руки были всё такие же красивые - как у настоящего волейболиста. — Когда я был дома, ты ходила всё время какая-то опечаленная, неопределённая. — Я в полном порядке, — она широко улыбнулась ему. Даже в таком состоянии он переживал за неё, от этого было тепло, но почему-то это и ранило её. — Запомни одно, самое важное правило в жизни, моя девочка: за двумя зайцами ты никогда не угонишься. В итоге останешься ни с чем. Правильный, обдуманный выбор в жизни - ключ к успеху и счастью. Я давно хотел тебе это сказать. — Почему ты хотел сказать мне именно это? — робко спросила она. — Почувствовал. — он крепче сжал её руку. — Наруми, ты же знаешь, что я очень люблю тебя? — Конечно знаю! — подорвалась девушка, а после взяла себя в руки, тихо добавив, — Я тебя тоже люблю, дедуль. — Это самое главное для меня. — довольно улыбнулся мужчина. — Завтра придёшь ко мне? — Приду, обязательно приду! — Захватишь мне чего-нибудь вкусного? Не могу я есть эту вонючую больничную еду. Фе. — Конечно. Всё что угодно! — она тихо посмеялась. * На следующий день, Казуё-сан умер в своей больничной палате. В ночь третьего мая его не стало.